Восприятие Россией политики Турции в Центральной Азии формируется под влиянием весьма противоречивых подходов, отражающих, наряду с современными оценками ситуации, своеобразие исторического опыта. Историческая память о временах межимперского противостояния и холодной войны невольно способствовало алармистской трактовке новой политической ситуации в Центральной Азии. На протяжении двух последних десятилетий восприятие Россией стратегии и политики Турции в регионе определялось тремя взаимосвязанными факторами: интересами и стратегией России в Центральной Азии, характером и масштабами активности Турции в регионе, общим состоянием российско – турецких отношений.

В XXI веке Центральная Азия снова стала восприниматься как зона жизненно важных интересов России и как её естественная сфера влияния. Соответственно, любое несогласованное с Москвой внешнее проникновение или вмешательство в эту сферу расценивалось как геополитический вызов и угроза российским интересам1. Однако, очевидно, что в настоящее время  полуторавековое доминирование России в регионе сталкивается с давлением других глобальных и региональных акторов. Поэтому важно определиться с потенциалом партнёрства и масштабами сотрудничества с другими региональными участниками, которые имеют свои интересы в Центральной Азии, в частности с Турцией.

Главным направлением политики Турции по отношению к государствам Центральной Азии на рубеже XX – XXI веков стало постепенное втягивание их в орбиту экономических интересов Анкары посредством подключения к уже имеющимся региональным объединениям и создания новых экономических группировок с последующим политическим сближением. Стоит отметить, что после распада СССР в 1991 году Турция выступила одним из первых государств, признавших независимость бывших советских республик, и была в числе тех стран, которые официально установили дипломатические отношения со всеми странами Центральной Азии. Но Турция не учла одного важного момента. Пытаясь занять доминирующие позиции в ЦА, она столкнулась с «парадом суверенитетов», при котором правящие элиты государств региона отвергали любую попытку нового идеологического доминирования. В результате стремительный старт в регионе при Тургуте Озале и Сулеймане Демиреле закончился укреплением позиций Турции только в экономической сфере2.

Притязания Анкары на политическое лидерство в Центральной Азии были фактически отклонены. Предпринятая в начале 1990-х гг. попытка Турции объединить под эгидой Анкары тюркоязычные государства, проигнорировав объективно существующий на постсоветском пространстве международно-политический порядок с его целостностью и внутренней логикой межгосударственных отношений, завершились неудачей. В то же время активная политика Анкары в Центральной Азии в начале 1990-х гг. и ее содействие вовлечению стран региона в международные организации ускорили диверсификацию внешнеполитических и внешнеэкономических связей центрально - азиатских государств и их становление в качестве субъектов международных отношений3.

Турция попыталась развернуть модель «тюркского мира», включив в неё и страны Центральной Азии. К тому же, центральноазиатские страны, обладающие крупными запасами полезных ископаемых, столкнулись с проблемой транспортировки энергоносителей на мировые рынки. Маршруты транспортировки энергоносителей стали зависеть, преимущественно, не от технических возможностей, а от межгосударственных отношений целой группы транзитных стран и мировых держав. Вместе с другими государствами, Турция, также используя свои транзитные возможности, пытается получить не только доходы от платы за транспортировку, но все шире увязывает это со своими геополитическими и геоэкономическими интересами4.

В 1990-е годы Анкара всерьез рассматривала себя в качестве регионального лидера для Центральной Азии. Очевидно, что такие амбиции вступали в противоречие с интересами России, которая болезненно переживала снижение своего фактического международного статуса.

В 2000-е годы в Анкаре осознали необходимость пересмотреть политические подходы к странам Центральной Азии. Ставка была сделана на реализацию более реальных проектов и на отказ от чрезмерно амбициозных планов в отношении этих республик. В годы правления кабинета Реджепа Тайипа Эрдогана политика Турции стала более активной и многовекторной как на глобальном, так и на региональном уровнях. Новая элита стала делать больший акцент на подходах, основанных на оценке своих реальных интересов и возможностей. Происходит переосмысление Турцией своей внешней политики, которое было оформлено в новой доктрине и изложено министром иностранных дел Ахметом Давутоглу. В ней предлагалось использовать геостратегическое положение Турции в центре Евразии, ее исторические османские связи и близость к исламу, чтобы дать стране «стратегическую глубину» и обеспечить более широкое влияние5. Ключевым элементом этой политики является расширение торговли и экономического сотрудничества со всеми соседями Турции, особенно с Россией и Ираном. Во внешней политике предлагается баланс между свободой и безопасностью, укрепление регионального сотрудничества на основе «обнуления проблем» с соседними странами, проведение эффективной дипломатии с соседями на основе усиления экономической взаимозависимости. С основными игроками мировой арены следует действовать на основе взаимного дополнения, эффективно использовать международные форумы и новые инициативы для решения проблем. Все это в целом должно создавать «новый образ» Турции6. За этими общими идеями стоит серьезная заявка на региональное лидерство, в частности в пространстве Центральной Азии. Для этого было немало оснований. Общность языка и культуры, светский характер режимов, необходимость ориентира для строительства экономики и государства. Турецкая модель казалась вполне приемлемой. Но самым лучшим козырем для стран Центральной Азии стало то, что Турция стратегический партнер США и член НАТО. Анкара могла выполнять функции посредника в отношениях Запада и Новой Центральной Азии. Часть этих ожиданий оказались преувеличенными. Это отмечается экспертами, как в Центральной Азии, так и в России7. Финансовая и в целом экономическая помощь требовалась в таких значительных размерах, что Турция не могла её предложить.

Стоит отметить и успехи, которых удалось добиться Турции. При содействии Анкары произошло включение тюркских республик в состав региональных экономических и политических объединений: ОБСЕ, Организацию экономического сотрудничества, Черноморское экономическое сотрудничество, Организацию исламская конференция. Турция сыграла важную роль в присоединении республик Центральной Азии к программе НАТО «Партнерство ради мира». Анкара также способствовала проникновению в эти государства международных финансовых организаций (МВФ, Всемирный банк, Азиатский банк развития). На международном экономическом форуме в Давосе стало традицией проводить встречи лидеров Турции и центральноазиатских государств. В структуре МИД Турции в 1992 году было создано Агентство тюркского сотрудничества и развития (TIKA), которое занимается вопросами экономического, культурного и технического сотрудничества, и Центр культуры и искусств. Турция, констатируют эксперты, постепенно отказалась от создания собственной зоны влияния на территории проживания тюркских народов, ограничившись, в основном, образовательными программами в рамках деятельности ТИКА, что позволяет говорить о создании гуманитарной сферы влияния Анкары8.

Определяя особенности политики Турции в центральноазиатском регионе за 2011 – 2013 годы отметим, что её региональная стратегия является неотъемлемой частью более широких глобальных интересов. Страна является 16-й по величине экономикой в мире и стремится стать одной из десяти крупнейших экономик к 2023 году – столетию со дня основания республики.

Анкара является решительным сторонником «Г-20», которая, по ее мнению, признает как ее растущее влияние и регулирующие способности на международном игровом поле, так и активное членство в Организации Объединенных Наций, Организации исламского сотрудничества и во многих региональных форумах. Дипломатическая активность Турции и ее динамично развивающееся бизнес-сообщество являются жизненно важными инструментами в этих усилиях, и Анкара использует оба из этих активов для развития новых форм партнерства и расширения своего влияния в Центральной Азии. Взаимоотношения Турции с государствами Центральной Азии носят партнерский характер, развиваются поступательно и имеют большой потенциал. Особенно велика роль Турции в торговле и культурном сотрудничестве. Возросшая значимость Центральной Азии в глобальной политике, оттеснила Турцию на второй план, но Анкара активно и упорно продвигает свои интересы. Турецкая политика в регионе отличается высоким уровнем развития торговых отношений, тесным сотрудничеством в сфере энергетики. Имеющиеся противоречия, проблемы носят конкурентный, но не конфликтный характер9.

Наибольшим потенциалом в среднесрочной перспективе обладают  турецко - туркменские отношения, получившие новый импульс после визита премьер министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в Туркменистан в августе 2013 года. «Турция является одним из основных торгово-экономических партнеров», — не раз отмечал президент Гурбангулы  Бердымухамедов10. Товарооборот между странами вырос за последние три года в полтора раза и достиг в 2013 году 3,6 млрд. долларов. Традиционными направлениями партнерства являются строительство, энергетика, промышленность, транспорт и связь. В настоящее время в Туркмении зарегистрировано около 600 турецких компаний. В основном они участвуют в строительстве административных и жилых зданий, школ, больниц и стадионов, текстильных предприятий и гостиниц. Так, стоимость работ, выполненных турецкими фирмами в Туркмении за последние 20 лет составляет около 34 млрд долларов. Только в 2013 году турецкая компания Полимекс, получила подряды превышающие 2,5 млрд долларов. Среди них — международный аэропорт в Ашхабаде11.

Если говорить о торгово - экономическом сотрудничестве в Центральной Азии в целом, то важным партнером продолжает оставаться Казахстан. Во второй половине 2000-х гг. отношения между Казахстаном и Турцией действительно перешли на уровень стратегического партнерства. Результатом стал Договор о стратегическом партнерстве (2009 г.). К 2012 году объем взаимных инвестиций составил свыше 400 млн. долл. с турецкой стороны в экономику РК, 1 млрд. долл. - из РК в турецкую экономику12. В целом товарооборот Турции и Казахстана составляет примерно 3,3 – 3,5 млрд. долл. за 2011 – 2013г. Для Таджикистана (единственной не тюркоязычной республики) Турция имеет важное значение в торговле, так как турецкий экспорт в этой стране составляет 26,5 % (2-е место)13. Весьма высок уровень политического и экономического присутствия Анкары в Кыргыстане. Нестабильностью и противоречиями отмечены только двусторонние отношения с Узбекистаном.

Турция и Россия позиционируют себя в качестве двух великих держав в Евразийском регионе, сыгравших значительную роль в формировании культурной и общественно-политической ткани Евразии. По мнению официальной Анкары, Турция и Россия – главные игроки, способствующие поддержанию мира и сохранению стабильности в этом регионе. После свержения режима талибов в Афганистане Турция стала активным участником международных сил содействия безопасности в Афганистане. Она также прикладывает немало усилий для укрепления инфраструктуры этой страны в области образования, здравоохранения и промышленности. По инициативе Турции в Анкаре и Стамбуле с 2007 по 2009 год была проведена серия трехсторонних встреч на высшем уровне, в которых турецкая сторона выполняла своего рода посредническую функцию в нормализации афгано-пакистанских отношений. В конце января 2010 года Турция сделала попытку выступить в качестве посредника между Кабулом и оппозицией, а также Кабулом и Исламабадом14. Основная идея Анкары состояла в том, чтобы придать проблеме региональный характер, т.е. привлечь соседние государства к более активному участию в решении афганской проблемы.

Турция стремится (по крайней мере, на официальном уровне) также взять на себя главную роль в борьбе против проникновения радикальных исламистов в страны ЦА. Это может дать ей дополнительные возможности укрепить влияние в регионе.

Важным аспектом укрепления своего влияния среди тюркских республик Анкара рассматривает военно-техническое и военно-политическое сотрудничество (в т.ч. в рамках НАТО). В частности, обучение у турецких военных инструкторов прошли 1299 чел. из Туркменистана, 401 из Кыргызстана, 426 из Узбекистана, 383 из Казахстана15. Очевидно, что  Турция заинтересована в реализации совместных программ со странами ЦА для расширения не только военно-технического, но и политического присутствия в регионе.

Таким образом, интерес Турции к странам ЦА обусловлен как экономическими, так и военно-стратегическими соображениями вкупе с вопросами глобальной безопасности, что усиливает конкуренцию и накладывает отпечаток на непростые межгосударственные отношения в регионе. Однако, несмотря на близость в подходах ко многим актуальным международным вопросам и начало «диалога нового уровня», Москва и Анкара продолжают конкурировать на постсоветском пространстве, в первую очередь на Южном Кавказе.

Заинтересованность Турции в построении серьезных и долгосрочных отношений со странами Центральной Азии и непростая динамика самих взаимоотношений требуют поиска надежного партнера для осуществления совместных проектов в регионе, и именно таким партнером может стать Россия. И Россия, и Турция заинтересованы в более тесной интеграции в Центральной Азии. Оба государства рассматривают Евразию как естественную зону своей политической и экономической активности, двигаются за рамки наследия многовековой вражды и соперничества.

Россия ценит то влияние и те связи, которыми располагает Турция на Среднем Востоке (Афганистан, Пакистан) и намерен их использовать. Со своей стороны, Анкара ценит влияние и авторитет России в Центральной Азии и рассматривает их как дополнительный ресурс для своей внешней политики. Обе страны заинтересованы в том, чтобы влияние третьих стран в Центральной Азии  имело некие пределы. Остается только понять, насколько устойчивы эти интересы к остающимися между странами политическими разногласиями (Сирия).

В 2010 году, под громкие звуки фанфар, правительства двух стран запустили «стратегическое партнерство», включая Совет сотрудничества на высшем уровне, ежегодные саммиты и Объединенную группу стратегического планирования, отвечающую за продвижение сотрудничества в области экономики, политики, культуры и безопасности. Тем не менее, взаимоотношения остаются больше тактическими, чем стратегическими, поскольку у обеих стран отсутствует общая политическая повестка дня. В течение последнего десятилетия между двумя странами значительно вырос объем торговли, инвестиций и туризма. С 2008 года Россия является ведущим торговым партнером Турции (после блока стран Евросоюза). В 2012 году общий объем двусторонней торговли превысил 33 млрд. долларов США. Правительства двух стран запустили ряд сделок с целью увеличения объема торговли более чем в три раза в год, который к 2015 году будет  свыше 100 млрд. долларов США16.  Двусторонние отношения в энергетической сфере отражают некоторую общность интересов, но они также могут носить конкурентный характер. Энергетическая стратегия Турции стремится сбалансировать свои потребности в надежных поставках из России с амбициями стать жизненно важным «энергетическим мостом» в Европу и на Запад. Судя по всему, в ближайшем будущем Турция и Россия попытаются уладить свои разногласия в отношении Центральной Азии.

Анкара может расширить двустороннее сотрудничество с Россией в Центральной Азии и изолировать эти связи от различных политических разногласий. Такую стратегию было бы выгодно поддерживать и России, учитывая характер новых вызовов, связанных с выводом войск из Афганистана в 2014 году. В целом, турецко - российское сотрудничество в Центральной Азии имеет солидный потенциал, наши страны не работают друг против друга в этом регионе, но стратегическое партнерство возможно только в случае установления полного взаимопонимания на Южном Кавказе.

1. Звягельская И.Д., Макаров Д.В. Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии // Южный фланг СНГ. Центральная Азия -  Каспий - Кавказ: возможности и вызовы для России / Под редакцией  М.М. Наринского и А.В. Мальгина. М.: «Логос», 2003. С.106.

2. Еремеев Д.Е., Турция на рубеже XX и XXI веков (1991 – 2007). М.: Гуманитарий, 2007. С.122. 

3. Доклад ОРСАМ: 135 от 27 ноября 2012. ОСОБЕННОСТИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ТУРЦИИ В ОТНОШЕНИИ ПОСТСОВЕТСКИХ СТРАН // http://www.orsam.org.tr/tr/anasayfa.aspx

4. Аватков В. Перекресток геополитических интересов России и Турции                             Кавказ и Центральная Азия // http://www.iimes.ru/rus/stat/2009/24-04-09a.htm.

5. Бюлент Алириза и Стефен Дж. Флэнеган. Треугольник   /  взаимоотношений: Турция-Россия-Иран (часть третья) // http://kavpolit.com/treugolnik-vzaimootnoshenij-turciya-rossiya-iran-prodolzhenie/

6. Там же.

7. Дружиловский С.Б., Хуторская В.В. Политика Ирана и Турции в регионе Центральной Азии и Закавказья // фланг СНГ. Центральная Азия -  Каспий - Кавказ: возможности и вызовы для России / Под редакцией  М.М. Наринского и А.В. Мальгина. М.: «Логос», 2003. С. 225 - 226.

8. Доклад ОРСАМ: 135 от 27 ноября 2012. ОСОБЕННОСТИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ТУРЦИИ В ОТНОШЕНИИ ПОСТСОВЕТСКИХ СТРАН // http://www.orsam.org.tr/tr/anasayfa.aspx

9. Winrow G. Turkey and Central Asia // Central Asian Security: The New International Context. L. Wash., 2001. P. 199–218.

10. Президент Туркмении и премьер-министр Турции заложат фундамент нового порта на Каспии. 15.08.2013 // http://www.asia-centre.com/tag/turciya/

11. Там же.

12. Лаумуллин Мурат. Турция и Центральная Азия // http://www.asia-centre.com/

13. Доклад ОРСАМ: 135 от 27 ноября 2012. ОСОБЕННОСТИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ТУРЦИИ В ОТНОШЕНИИ ПОСТСОВЕТСКИХ СТРАН // http://www.orsam.org.tr/tr/anasayfa.aspx

14. Лаумуллин Мурат. Турция и Центральная Азия //http://www.asia-centre.com/

15. Там же.

16. Бюлент Алириза и Стефен Дж. Флэнеган. Треугольник   /  взаимоотношений: Турция-Россия-Иран (часть третья) // http://kavpolit.com/treugolnik-vzaimootnoshenij-turciya-rossiya-iran-prodolzhenie/