По левую сторону от нас, весело шумя, бежит извилистая река; серебряная полоса, брошенная на её поверхность месяцем, сопутствует нам. За рекой — поле, побелевшее от росы, за полем чернеется лес. Направо от дороги поле постепенно поднимается и переходит в возвышенность, на которой также чернеются леса. В двух - трех местах резко выделяются замковые башни и стены, где-то мельницы лениво ворочают свои неуклюжие крылья. Наша дорога, кое-где окаймленная деревьями, мало-помалу поднимается в гору. Река убегает далеко в сторону. Вот, мы уже не видим ничего более, кроме массивных стен города; город всецело поглощает наше внимание. Если бы мы взобрались на соседнюю возвышенность и оттуда взглянули на средневековый город, последний поразил бы нас многочисленными башнями: башни на стенах, башни внутри города, вот — ратуша, новый собор, старые церкви, остатки прежних укреплений.

Вот мы подходим к городу. На первом плане — деревянный частокол. Решив, что частокола мало для определения границы города, его жители засадили внешнюю окружность города еще и колючими кустами. Проникнем за эту ограду по переброшенному через внешний ров подъемному мосту, — сегодня для нас все открыто. Вот, мы и за оградой. Перед нами — широкий, наполненный водой ров. Каменный мост, построенный над ним, не доведен до главных ворот. Через образовавшийся благодаря этому обрыв перекинут новый подъемный мост. В обе стороны от главных городских ворот поднимается сравнительно невысокая, каменная зубчатая стена, а за ней — еще одна, повыше. На ней стоят квадратные и круглые башни с зубцами. На некоторых из башен сверкают позолоченные кресты. Над воротами поднимается главная стенная башня. Эти ворота облицованы глазированными цветными кирпичами — зелеными, черными, белыми. Огромная железная решетка, которую обыкновенно спускали, для преграждения входа, из поперечного отверстия в своде ворот, теперь поднята, и мы свободно проникаем за крепкие городские стены.

Мирно спит средневековый город в сиянии луны. Но не всюду проникают ее лучи. Преградой для неё служит прежде всего узость улиц, а также и довольно далеко, иногда почти на метр вперед, выступающие над нижними этажами верхние этажи. Недостаточная ширина улиц и выступы объясняются тем, что в городе, стесненном стенами, мало места для обитателей. Город, не будучи в состоянии разрастаться в ширину, успешно растет вверх. Население необыкновенно скучено. Правда, между домами встречаются промежутки, засаженные деревьями, но промежутки эти не велики.

За последние десятилетия наш город разросся и разбогател. Хотя еще недавно, не смотря на свои внушительные стены, он представлял собой огромное село с маленькими, крытыми соломою домишками и сельскими привычками. Бывало даже, что по улицам разгуливали свиньи и домашний скот. Сами улицы были ужасны своей грязью. Теперь же на улицах начала появляться мостовая в первую очередь перед домами знатных и богатых граждан. На наше счастье, уже несколько недель стоит сухая погода. В случае непогоды горожане надевали поверх своей обычной обуви деревянные сандалии, предохранявшие ее от промокания. А в особенно важных случаях улицы средневекового города закидывались щебнем или устилались соломой, при чем каждый из домовладелец покрывал соломой ту часть улицы, которая прилегала к его жилищу.

Большинство домов — деревянные, с кровлями, покрытыми гонтом и круто спускающимися в правую и левую стороны. Многие из н и х напоминают своим видом швейцарские домики. Внизу — просторные сени, отсюда поднимается лестница в первый этаж. Первый этаж далеко выступает на улицу своей деревянной галереей. Лунные лучи играют на десятках круглых стеклышек, вставленных в оконные рамы. Крытая гонтом кровля образует большой навес над галереей и прекрасно защищает ее от дождя и снега.

Легко загорающийся материал этих построек, узость улиц были причинами страшных пожаров, опустошавших в продолжение одного столетия по нескольку раз один и тот же город. Случалось, что значительная часть города погорала вследствие заведомо небрежного обращения его обитателей с огнем.

Но, отвлечемся от деревянных домов и их незавидной судьбы и осмотримся вокруг: полная луна ярко освещает изредка попадающиеся между домами небольшие незастроенные пространства. Пространства эти засажены овощами и любимыми цветами средневековых дам — розами, лилиями, гвоздиками и фиалками.

Совершая прогулку по средневековому городу, вы тщетно искали бы на домах того, что нам кажется столь необходимым, к чему мы так привыкли, — номеров. Взамен номеров на каждом доме помещается над входом щит, а на нем нарисовано какое-нибудь изображение. Вот — красный медведь, здесь — волк, там — лебедь, полумесяц, золотая звезда, золотой меч и т. п. По этим-то изображениям и различали тогда дома. В нижних этажах домов помещаются лавки, сараи, погреба. Если бы мы могли заглянуть в один из таких погребов, мы увидели бы, что он весь заставлен бочками с вином, которым торгует наш город. На самой середине погреба устроен в полу каменный бассейн, куда должно слиться вино в том случае, если бы лопнула какая-либо из бочек.

Мы движемся вперед по извилистой улице то в полной тени, то в лунном сиянии. Кое-где нам приходится отступать от домов, так как весьма опасной преградой для путника могут служить выходы из погребов: провалиться в подобный выход совсем не трудно. Двигаясь по неровным и большей частью немощеным улицам, не отличающимся при том правильностью наших улиц, мы подходим к площади. Гордо поднимается к ночным небесам стройная башня городской ратуши. На верхушке её — сторож. С этой башни в критические минуты городской жизни раздаются звуки набатного колокола: они оповещают о пожаре, созывают вооруженных граждан и мирным тоном напоминают о времени тушения огней в домах обывателей. Тут же недалеко от ратуши (места заседания городского совета) поднимается, облитая лунным сиянием, довольно грубо высеченная из камня фигура мужчины; в её руке — обнаженный меч. Это — Роландова колонна. Полагают, что такие статуи были символами уголовного судопроизводства.

Площадь обстроена со всех сторон. Напротив ратуши возвышается собор во имя Пресвятой Девы. Величественно, как бы в молитвенном порыве, вздымает он к полночному небу свою остроконечную башню. Этот собор — истинное украшение города и гордость населения его. Душа стремится к небу за этими остроконечными арками, за этими каменными подпорами храма, как бы унизанными каменным кружевом, за этими громадными окнами, за этими, насквозь просвечивающими стрельчатыми башенками, за этой высокой, убегающей в небо башней!

К собору примыкает далеко уже раскинувшееся кладбище. В средневековых городах оно помещалось в середине или вообще внутри города. Оно росло и расширялось, пока не встречало на своем пути жил ы х помещений. Когда постройки ж и в ы х людей полагали непреодолимое препятствие дальнейшему росту кладбища, покойников стали хоронить в могилах, уже употреблявшихся для погребения. Заглянем в кладбищенские ворота, за эту каменную ограду. Вот оно — городское кладбище, залитое лунными лучами. Таинственно шелестят деревья своей листвой, как будто передают друг другу тайны, погребенные здесь вместес усопшими людьми. Пестреют цветы. Большей частью над местом успокоения лежит толстая каменная плита с простой, но выразительной надписью — requiescat in расе (да почивает в мире!).

Между ратушей и собором блестит при луне искусственный бассейн. В его спокойной воде отражаются старые липы, как живые памятники того времени, когда на месте города было раскинуто село. Несколько тополей раскинули по площади свои длинные тени. Тут же неподалеку, на светлой площади, обращает на себя наше внимание недавно выстроенный колодец с водоподъемной машиной. Над ней возвышается что-то вроде сквозной часовни, с высокой остроконечной кровлей, со стрельчатыми арками и фигурами под ними. Наискось собора стоят торговые ряды, выстроенные из камня. Днем здесь — толкотня и оживленные речи. Городские весы, теперь спокойные, непрерывно действуют днем.

Наконец, мы покинули городскую площадь и снова пошли бродить по извилистым улицам города. Главных улиц четыре: они в форме креста расходятся от площади по направлению к четырем странам горизонта. Эти четыре улицы ведут к четырем городским воротам, каждая из них пересекается другими, второстепенными улицами. Городские обыватели, занимающиеся одним и тем же делом, селятся на одной и той же улице. Сами улицы прозываются по имени того ремесла, которым занимаются их обитатели; так, например, в городе есть кузнечная и суконная улицы. Духовенство живет вокруг церквей, встречаются улицы, населенные семьями одного и того же рода. Иностранцы также селятся отдельно.

Так, мы совершили прогулку по ночному городу эпохи конца средневековья и теперь представляем себе, на каком фоне происходили захватывающие исторические события, велась торговля, создавались произведения ремесла и искусства и жили свою жизнь обычные люди той эпохи.

Литература

К.А. Иванов. Средневековый город и его обитатели. С.-Петербург, 1900 г.