Что мы знаем об этническом составе Китая? По большому счёту, само понятие «китаец» – это примерно то же самое, что «россиянин» или «советский человек». В Китае официально проживают представители 56 национальностей. Крупнейшей по численности среди них являются хань (или ханьцы) — именно их в узком смысле и можно считать коренными китайцами. Они составляют более 90% от общей численности населения КНР. Почти все прочие народности говорят примерно на том же языке, но с разными диалектами. На третьем месте после двадцатимиллионных чжуанов, представителей тайских народов, расположились примерно равные друг другу уйгуры и мяо (первые проживают соответственно в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, вторые преимущественно в провинциях Гуйчжоу, Хунань и Юньнань). И лишь совсем немного отстают от них маньчжуры. Сегодня больше всего их проживает в провинциях Ляонин, Хэбэй, Гирин, Хэйлунцзян, Внутренняя Монголия, ещё около 340 тысяч живёт в столице страны Пекине. Эта народность сыграла важную роль в истории Китайского государства, хотя этнически не совсем относится к коренным китайцам.
Маньчжурия, Китай, Монголия
Этногенез азиатских народов — предмет интереса многих учёных. Считается, что маньчжуры — потомки чжурчжэней, смешавшихся с течением времени с другими проживавшими на территории современного северо-востока Китая и российского Дальнего Востока народностями. Чжурчжэни были кочевниками, и с X века фактически контролировали всю Маньчжурию. Поначалу жили они разрозненно, придерживаясь родоплеменного уклада. В 1115 году первый император династии Цзинь Агуда из клана Ваньянь, поднявший восстание против владычества народа киданей, провозгласил создание Государства Чжурчжэней. Государство оказалось не очень прочным — киданей чжурчжэням удалось разгромить, но следом империю стали раздирать внутренние междоусобицы, бесконечные восстания то одного, то другого племени. И, конечно, они почти сразу же стали воевать со своими южными соседями — китайцами. Результатом одной из таких войн в 1151 году столицы империи Цзинь была перенесена в город Чжунду, нынешний Пекин.
Нурхаци – собиратель земель маньчжурских
Но историческая память людей в Азии не ослабевает очень долго, и даже спустя несколько веков воспоминания о тех временах, когда чжурчжэни правили этим регионом, были живы. Как некогда появился в соседних землях Чингисхан, объединивший монголов, так в конце XVI века здесь нашёлся новый лидер, ставший ратовать за объединение жителей Маньчжурии.
Небольшой князёк из рода Тун, считавших себя роднёй династии ещё той, старой чжурчжэнской династии Цзинь, Нурхаци проявил себя как выдающийся политический и военный деятель. Правители Китайской империи из династии Мин, к тому времени выдвинувшиеся на роль лидеров в регионе, и обычно зорко следившие за тем, что происходит на рубежах их страны, поначалу сочли его очередным мелким маньчжурским авантюристом и не придали должного значения его деятельности. Тем более, что поначалу речи о полномасштабном национальном движении не шло — Нурхаци выступал как мститель за отца и деда, убитых, как считается, вооружёнными отрядами князя городка Турунь Никана Вайлана. В 1584 году при попустительстве китайцев, к которым турунский властитель был вполне лоялен, Нурхаци захватил город и казнил своего обидчика.
Нурхаци наконец привлёк внимание Пекина, и вскоре он лично съездил в китайскую столицу на приём к императору Вяньли. Последний, недавно ещё подающий надежды политический деятель и полководец, успешно громивший монголов и японцев, с возрастом приобрёл тяжёлую опиумную зависимость и совсем запустил государственные дела, результатом чего стала всепоглощающая коррупция, разложение государственного аппарата и армии. Но Минская империя была ещё довольно сильной, и Нурхаци до поры играл роль преданного союзника китайского императора. Он получил от Вяньли титул «полководца тигра и дракона», стал получать от него жалование и даже носил пожалованную ему одежду китайского образца. Свои властные амбиции Нурхаци реализовывал на холодную голову, постепенно, что и обусловило его успех — сначала он объявил себя ваном, потом ваном государства Цзяньчжоу (теперь это китайская провинция Фуцзянь), и, наконец, в 1616 году, когда власть Вяньли совсем деградировала, провозгласил себя Ханом Государства Цзинь — преемника той, древней Цзинь, уничтоженной монголами.
Именно при Нурхаци потомки чжурчжэней образовали новый этнос — маньчжуров (у нас ещё иногда их называют манзами, что является буквальным прочтением их самоназвания).
С самого начала он противопоставлял свой народ китайцам, и с этой целью в 1618 году хан составил манифест «Семь больших обид». Этими обидами — убийством деда и отца Нурхаци, поддержкой враждебных кланов, требованием компенсации казнённых маньчжурами нарушивших границу китайцев, запрет заниматься земледелием на их исконных территориях, назначение чиновников, унижавших достоинство Нурхаци и злоупотреблявших властью, а также военную поддержку клана Ехэ и особенно разрыв помолвки представительницы этого клана с Нурхаци — объяснялось начало военного похода против Минской империи.
Надо отметить, что китайцы собрали в Ляодуне огромную по тем временам двухсоттысячную армию — Нурхаци располагал силами вчетверо меньшими. Но минские военачальники оказались полными бездарями. Уже в первый год Нурхаци взял 3 крепости и 5 городов. Маньчжурский хан оказался в разы способнее своих соперников — в 1619 году состоялась битва у горы Сарху (ныне — городской округ Фушунь в Китае). Китайцы непредусмотрительно разделили армию на четверо, и шли по разным дорогам, на чём их и поймал Нурхаци. За несколько дней он разбил поодиночке китайские отряды. Давний соперник Нурхаци клан Ехэ признал над собой власть хана.
Завоевания Абахая
Минская империя потерпела серьёзное поражение, но на какое-то время боевые действия затихли. Новое разгорание конфликта обеспечили всё те же маньчжуры, которые в 1621 году вторглись в Ляодунскую провинцию. Под ударами их пали города Кайюань, Ляоян и Шэньян — в последнем Нурхаци разместил свою новую столицу. Покорённое население, как водилось ранее, он не стал угонять в свои земли, превращая в рабов, а оставил жить на родине. На будущий год Нурхаци возобновил наступательные действия, разбив китайцев в Ляоси. Минское войско вновь понесло серьёзное поражение.
Слабость пекинской власти к тому времени была совершенно очевидна. Император Ваньли умер ещё в 1620 году, и на смену ему пришёл его сын, Тайчан, проправивший, впрочем, всего месяц — его отравили собственные приближённые. На престол взошёл пятнадцатилетний Тяньци, ни по опыту, ни по способностям не имевший склонности к государственным делам. А ситуация расшатывалась всё больше — маньчжуры уже приблизились к Великой Китайской стене, во многих провинциях бушевали восстания, коррупция пронизала всю иерархию государственного и военного управления.
Пытаясь воспользоваться трудностями в Китае, Нурхаци предпринял очередной поход в глубь китая. В феврале 1626 года произошла битва за крепость Нинъюань — после трёх неудачных штурмов ему впервые за долгое время пришлось отступить, хотя он имел десятикратный перевес перед защитниками. По легенде, Нурхаци тогда был тяжело ранен. Здоровье хана было подорвано, и тот вскоре скончался. Новым правителем стал его восьмой сын Хунтайцзи, более известный как Абахай. Именно этот человек впервые узаконил наименование народа маньчжуров, повелев считать наименование чжурчжэней устаревшим.
Тяньци недолго довелось торжествовать успех — Абахай не намеревался отказываться от желания своего отца сделать ведущую державу региона. В 1627 году Абахай напал на Корею, вассала Тяньци. В этот момент последовала нелепая смерть императора — тот на морской прогулке выпал за борт корабля, был извлечён из воды, но скончался от скоротечной сильной простуды в возрасте всего 21 года. Сыновья его все умерли во младенчестве, и шатающуюся династию Мин попытался поддержать брат Тяньци — Чунчжэнь.
В историю он вошёл шестнадцатым по счёту, и последним императором династии. Этому человеку очень сильно не повезло — ему досталась страна, раздираемая социальными противоречиями, терзаемая голодом, засухой, нашествиями саранчи. Никуда не делась и бессовестная, разъедающая страну перед лицом грозного захватчика коррупция, из-за чего император, искренне желавший спасти доставшееся ему государство, не имел ни денег, ни надёжных людей, на которых мог бы опереться. К тому же странные смерти отца и деда сделали Чунчжэня настоящим параноиком, и тот порой обрушивал свой гнев даже на верных ему людей.
Армия у китайцев на самом деле была не такой уж и плохой, и достойные военачальники у них имелись. После того, как Корея в 1627 году стала вассалом маньчжуров, китайцы сильно укрепили свою оборону. В районе реки Ляо была выстроена цепь крепостей, но Абахай оказался хитрее — при помощи монгольских правителей он в 1629 году обошёл эти укрепления, прорвался через Великую Китайскую стену и дошёл до Пекина. Впервые под угрозой оказалась столица великой империи. Но на сей раз от захватчиков удалось откупиться, и маньчжуры с богатыми трофеями повернули назад.
Конец Минской империи
В 1637 году маньчжуры возобновили нажим на Китай. Для начала стотысячная армия Абахая вновь совершила поход в Корею, окончательно разорвав её связи с Китаем. Далее начался самый трудный для маньчжуров этап похода. Больших усилий и потерь потребовало взятие линии крепостей в гористом районе Ляоцзи, прикрывавшем провинцию Гирин, откуда уже открывался прямой путь в незащищённые территории страны. Китай к тому времени совсем пришёл в упадок — помимо внешних захватчиков и продажных чиновников с генералами, в стране поднялась масштабная крестьянская война. Минская империя оказалась в буквальном смысле на краю гибели.
Один из вождей мятежников Ли Цзычэн в 1644 году взял Пекин, причём для этого не потребовалось особых усилий, поскольку в его распоряжении было 400 тысяч повстанцев. Ли Цзычэн предлагал императору сдаться, но тот отказался и повесился у подножия горы Цзиншань, предварительно устроив целый кровавый спектакль с убийством дочерей и наложниц, склонением к самоубийству жены-императрицы и предсмертной запиской, сделанной собственной кровью. Минская империя перестала существовать.
Действуя совместно, силы Саньгуя и одного из регентов, Доргоня, 28 мая 1644 года у небольшой крепости Шаньхайгуань дали сражение против мятежников. Ли Цзычэн к тому времени провозгласил себя родоначальником новой династии — династии Шунь — и печально прославился поголовным истреблением всех, кто служил ранее династии Мин.
Победа Цинской империи
Ли Цзычэн был не единственным лидером повстанцев, и с падением династии Мин некоторые решили попытаться провозгласить свои государственные образования. Договориться и выставить единый фронт против захватчиков им не удалось, и одна за другим китайские территории переходили под цинский контроль.
Маньчжуры действовали жестоко, и нередко на покорённых территориях восставали именно против них. Чтобы сохранить жизни своих воинов, маньчжурские правители старались использовать лояльных им китайцев, ведя завоевания их руками. Восстания в тылу изматывали войска, сбивая их темп наступления, и, надо сказать, превращение Китая в часть империи Цин дорого далось маньчжурам…
В течение 1646-1647 годов сопротивление маньчжурам и примкнувшим к ним китайским силам оказывали остатки Минской империи, на престол которой претендовали сразу два человека.
Доргонь к тому времени узурпировал власть, став правителем всей империи Цин, и не собирался уступать, тем более что, несмотря на многочисленные восстания, общее течение военной кампании было на его стороне. В то же время неспокойно было и в Монголии, где некоторые князья выходили из-под власти Доргоня, занятого продвижением на юг, в глубь Китая. Доргонь не раз посылал карательные экспедиции, но против кочевников они были слабоэффективны.
Дорогонь, нельзя не отметить, повёл себя достаточно грамотно как властитель новых земель. При нём было принято новое законодательство, сформированы новые войска из перешедших на сторону маньчжуров китайцев, отменены некоторые виды налогов, даны некоторые амнистии и льготы. Была даже разрешена распашка пустующих земель, что для перенаселённого Китая всегда было вопросом важным, и лояльность сельских жителей была завоёвана — Доргоню даже не требовалось их разоружать, поскольку они и так были провластно настроены и сами формировали ополчение. Китайских военачальников, перешедших на сторону Цинской империи, старались всячески ублажить, как материальными аспектами вроде власти в завоёванных провинциях, так и присвоением громких титулов вроде «Усмирителя Юга». Доргонь демонстрировал терпимость не только к торговым людям и миссионерам соседних земель, но даже и европейцам. Именно через европейских купцов у него появились новые пушки, сыгравшие немалую роль в решающих боях.
В последующие два года последовательно пали оплоты сопротивления Цинской империи: Наньчан, Шаньси, Ганьсу, Датун, Гаундун, Гуанси, Сянтань, Гуйлинь. Особенно кровавой была осада города Гуанчжоу, отчаянно защищавшегося целых девять месяцев, но в конечном итоге взятого и разорённого. Цинцы, лояльные к тем, кто перешёл к ним добром, не щадили тех, кто сопротивлялся им, десятками тысяч казня попавших к ним вне зависимости от пола, возраста и сословной принадлежности.
Со смертью Доргоня в 1650 году интенсивность боевых действий на время снизилась. Вошедший на престол его сорегент Цзиргалань был занят вопросами укрепления собственной власти, и этим воспользовались его враги. После череды громких побед для маньчжуров началась серия бесславных поражений. Объединив усилия, несколько очагов сопротивления сумели отбить целый ряд провинций. Стратегическая инициатива на несколько лет перешла к оппозиции.
Цинские войска были сильно измотаны многолетней войной, и были сильно потеснены. Но среди их противников достаточно быстро начался раскол, часть войск взбунтовалась и перешла на сторону маньчжуров. Последняя крупная попытка победить в напряжённом противостоянии относилась к 1659 году, когда флот под командованием Чжэн Чэнгуня поднялся по реке Янцзы к Нанкину, создав угрозу власти Цинской империи в этом районе. Но в конечном итоге, даже несмотря на ряд одержанных побед, самая знаменитая из которых — у Сямэня в 1660 году, когда он разбил вдвое больший цинский флот — ему пришлось уйти на Тайвань.
Не последний раз в китайской истории потерпевшие поражение укрывались на этом острове…
Тем временем, бросив в дело огромные силы, пекинской власти удалось переломить ход войны и добить все очаги сопротивления. Те, кто не погиб и не был захвачен, в большинстве своём бежали в Бирму, где и осели. Отдельные выступления становились всё слабее и всё быстрее подавлялись. В 1664 году, в общем и целом, контроль над Китаем был в руках маньчжуров. В течение последующего десятилетия были ликвидированы и даннические княжества на юге Китая, последние на тот момент ещё не полностью подчиняющиеся Цинской империи территории.
Маньчжуры и китайцы – взаимоотношения сегодня
Династия Цин продержится на китайском престоле в течение почти трёх с половиной веков. С одной стороны, новое государство в течение последующего века достигло пика своего экономического, военного и социального развития, с другой — многомиллионный китайский народ считал себя покорённым и несправедливо унижаемым пришлыми людьми, узурпировавшими власть в Пекине.
Основание для такого мнения действительно было. Древняя китайская культура была во многом задвинута на второй план. Хотя бы упомянуть о том, что вплоть до ХХ века официальным государственным языком был маньчжурский, на нём велось обучение, осуществлялись документооборот и дипломатическая переписка, создавалась обширная литература, как оригинальная, так и переводная.
Вооружённые выступления во многих провинциях начинались именно под лозунгами изгнания маньчжуров. В итоге именно гарнизоны городов, где они составляли большинство, более всех сопротивлялись революционным войскам. Началась страшная паника, маньчжуры стали выдавать себя за китайцев, меняя не только одежду и обычаи, но даже и имена с фамилиями. Опасения их были не случайными — в начале Синьхайской революции маньчжуров убивали без пощады, хотя революционное командование много раз обращалось с просьбой к своим воинам не делать так. В ответ маньчжуры формировали свои отряды, с не меньшей жестокостью убивая китайцев.
На фоне приходящих известий Цинский двор пребывал в совершеннейшем унынии. Чиновники и военная знать частью бежали, частью попрятались по посольствам и иностранным гостиницам, а члены императорской фамилии подумывали о самоубийстве.
В конечном итоге, как известно, её отрешили от власти, провозгласив Китайскую Республику.
Но на межэтническом, бытовом уровне неприязнь между китайцами и маньчжурами осталась. Несмотря на все декларации о равенстве в правах всех народов, предоставление автономий, создание культурных центров, некая напряжённость всё ещё сохраняется — зачеркнуть вековую историческую память в полном объёме не удалось ни республиканским, ни коммунистическим властям Китая. Хотя сами маньчжуры в наши дни уже мало чем отличаются от китайцев — они говорят и пишут на китайском языке, их традиции и обычаи уже почти утрачены, да и смешанные браки, некогда немыслимые, сейчас обычное дело.
ООН не раз уже била тревогу по поводу ассимиляции этого народа — одного из крупнейших на планете из числа не имеющих собственной государственности. В любом случае, маньчжуры оказали очень заметное влияние, как негативное, так и позитивное, на историю Китая, и при её изучении нельзя не учитывать этот фактор.
