Зачем трудящимся солидарность. К годовщине Первомая

1 мая 1886 года началась рабочая забастовка в Чикаго, давшая жизнь Дню солидарности трудящихся.

Кое-кто сегодня воспринимает 1 мая как один из непонятным образом сохранившихся советских реликтов, один из советских обрядов, смысл которых утрачен. Между тем – сейчас  праздник гораздо актуальнее, чем он был во времена СССР. Если, конечно, помнить и понимать его историю и смысл. Сегодня, когда мы справляем 130-ю годовщину событий, давших начало празднику, – прекрасный повод об этом поговорить.

История праздника

То, что именно США, противостоявшие в ХХ веке мировому коммунистическому движению, подарили миру день солидарности рабочих, – правильно и символично. Хоть и произошло это в связи с трагическими событиями.

1 мая 1886 года в США прошла крупная забастовка: бастовали 350 тысяч работников промышленных предприятий по всей стране. Требования рабочих были стандартными для мира, в котором ещё не существует альтернативы капитализму: повысить заработную плату; установить 8-часовой рабочий день вместо 12- или даже 15-часового; запретить детский труд и т.п.

Действия администраций заводов, чьи рабочие участвовали в забастовке, были тоже стандартными. Некоторые эти требования просто проигнорировали. В Чикаго, который стал центром протестов, для острастки уволили 1500 человек. А в ответ на новую забастовку с требованием восстановить уволенных – привезли штрейкбрехеров (рабочих со стороны, не связанных с рабочим движением и заводскими профсоюзами и отказывающихся участвовать в забастовке). В ходе протестов несколько десятков рабочих пострадали, четверо погибли. Не Ленский расстрел, конечно, но логика развития похожа.

4 мая местные анархисты организовали митинг сразу по совокупности событий: и против действий администрации, и против действий полиции. Во время митинга в полицию полетела бомба (возможно, это был провокатор), полиция в ответ открыла огонь. Восемь анархистов, признанных организаторами, попали под суд. Четверых из них повесили. А в 1893 году и смертников, и приговорённых к пожизненному заключению полностью оправдали. Не нашли только полицейского провокатора, который спровоцировал бойню.

В память об этих событиях II Интернационал принял решение отмечать 1 мая как день солидарности трудящихся. Постоянный риск быть уволенным за участие в забастовке или погибнуть в результате митинга протеста против увольнения – вот что объединяло рабочих обоих полушарий. Хотя, конечно, работяги Чикаго никого из деятелей II Интернационала никогда и в глаза не видели.

Для справки: II Интернационал – международное объединение социалистических партий, созданное в 1889 году. Учреждение 1 мая как дня солидарности рабочих стало одним из первых его решений. В 1905-1915 гг. одним из представителей России в Интернационале был В.И. Ленин.

От 1 мая к 7 ноября

В России Первомай стал отмечаться сразу же (1890 – Варшава, 1891 – Санкт-Петербург), причём в разных формах: забастовка, партийное заседание под видом загородного пикника (политическое содержание маскировали под маёвку – традиционные гуляния в начале мая), открытые демонстрации. Эволюционирует и смысл праздника: из дня памяти и солидарности (направленность в прошлое) он становится днём ожидания революции (направленность в будущее). Поэтому и столкновения с полицией за участие в маёвках и демонстрациях были обычным делом.

Казалось бы, какая связь между какими-то чикагскими рабочими, решением европейского слёта социалистов поминать их как символ борьбы и революцией в России? Самая прямая.

В XIX веке Интернационал руководствовался революционной логикой борьбы: тяжёлое положение рабочих – следствие несправедливости, заложенной в самом социальном строе капитализма, а значит побороть её можно только вместе с капитализмом.

В начале XX века революционеров становится меньше, а сторонников постепенных реформ капитализма – больше. Значительную роль в этой эволюции взглядов социалистов сыграла Первая мировая война и череда предвоенных конфликтов. Все больше социалистов становились «патриотами» (в смысле –  союзниками политики своих национальных правительств), сочетая это с посещением первомайских демонстраций. А рабочие продолжали вкалывать по 12-14 часов в день, получая мизерную зарплату и не имея установленных законом социальных гарантий.

А затем случилось то, чего никто не ожидал в ближайшее время и уж тем более в России – социалистическая революция. И уже 11 ноября 1917 года, т.е. через 4 дня после перехода власти в руки партии большевиков, Совет Народных Комиссаров постановил:

«Рабочее время, определяемое правилами внутреннего распорядка предприятии…, не должно превышать 8 рабочих часов в сутки и 48 часов в неделю, включая сюда и время, употребляемое на чистку машин и на приведение в порядок рабочего помещения».

На это, конечно же, можно возразить: в других странах рабочие смогли добиться восьмичасового рабочего дня, оплаты больничных и отпусков, прочих социальных гарантий и без революционных потрясений. Однако тут правильнее говорить не «без», а «после революции в России». Именно её постоянный пример, а позже и глобальная конкуренция с СССР стали причиной постепенного смягчения трудового законодательства в развитых капиталистических странах.

Соглашательская тактика («вы уступаете – мы не бунтуем») хороша в том случае, когда для неё достаточно аргументов. Именно революция в России стала главным аргументом, доказав, что капиталист в отношениях труда и капитала – фигура вовсе не обязательная.

День фантастики в реальности

1 мая долгое время оставался одним из двух основных праздников в СССР (наряду с 7 ноября – годовщиной социалистической революции). За несколько десятилетий до подписания европейской конвенции о защите прав и свобод человека гражданин РСФСР/СССР получил максимально возможный в те годы и немыслимый в большинстве стран уровень социальной защиты.

В сравнении с сегодняшними условиями тот уровень жизни конечно вызывает скептическую усмешку, но стоит помнить, что сравнивать нужно не с ним, а с условиями столетней давности в других странах, а также в дореволюционной России. Требования рабочих всего мира, с которыми они выходили на первомайские демонстрации в конце XIX-начале XX веков, были для своего времени такой же фантастикой, как план ГОЭЛРО, о невозможности которого писал Герберт Уэллс в начале 1920-х годов. Впрочем, эти времена давно миновали, есть ли смысл в 1 мая сегодня?

Думается, что есть.

Во-первых, цивилизационного проекта, представляющего альтернативу капитализму, не существует вот уже четверть века. Вместе с ним исчез и сдерживающий фактор: продолжается рост разрыва в доходах между богатыми и бедными, начавшийся примерно 30 лет назад.

Во-вторых, в погоне за тем, что политкорректно называется «свобода предпринимательской деятельности», всё больше стран постепенно отказываются от гарантий, добытых в своё время с таким трудом. Термин «штрейкбрехеры» давно устарел, ему на смену пришло понятие «аутсорсинг трудовых ресурсов» – детище глобализации и масштабной трудовой миграции. Работники аутсорсинговых компаний работают на условиях позапрошлого века: за минимальную ставку или даже ниже её, 12-14 часов в день, без оплаты больничных.

Распространить такие условия работы на всех гораздо проще, чем кажется. В 2010 году олигарх Михаил Прохоров предложил ввести 60-часовую рабочую неделю. А от главы Сбербанка Германа Грефа мы слышим, что школа не должна давать много знаний. Это идеология: полуграмотный рабочий, впахивающий 60 часов в неделю – просто мечта капиталистического интернационала.

***

В адрес СССР и России мы часто слышим упрёки в том, что население живёт бедно. Вот, мол, сравните с развитыми странами. 1 мая – повод напомнить, кто первым смог обеспечить соблюдение социальных гарантий и человеческих условий труда для рабочих, а затем заставил весь прочий мир подтянуться к этим требованиям.

Читайте также:

Андрей Сорокин. Урок белорусского. Как обойтись без гражданской войны в головах Иван Зацарин. Как побеждать Америку. К 41-летию окончания войны во Вьетнаме

Иван Зацарин. «Понять и простить» предателя. К 73-летию власовщины

Александр Репников. Как они не стали альтернативой Октябрю. Консервативная мысль начала ХХ века и Государственная Дума

Виктор Мараховский. Бессмертный полк подарил вторую жизнь Дню Победы

Иван Зацарин. Фюреры Европы жили долго и счастливо. К 71-летию расстрела Муссолини

Виктор Мараховский. Прекратить «русскую бронзовую ночь». К 9-летию сноса «Алёши» в Таллине

Константин Сёмин. Политический Чернобыль. К 30-летию катастрофы

Александр Шубин. «Кровавое воскресенье» 1905 года: как власть сделала революцию неизбежной

Иван Зацарин. Почему империей стали не они. К 221-летию присоединения Литвы к России

Андрей Сорокин. Как стать героем истории. Урок соцреализма от х/ф «Экипаж»

Андрей Смирнов. Задачи, удачи и неудачи реформ Ивана Грозного: что об этом нужно знать

Иван Зацарин. Встреча, которая их напугала: к 71-летию рукопожатия на Эльбе