Юбилейный 1967 г.

Тема неотвратимости встреч с профессионалами по-прежнему оставалась актуальной и в ходе следовавших в 1966 – 1967 гг. один за другим очередных визитов сборных (2-ой и 1-ой) СССР в Канаду. Но градус полемики был уже не столь высоким из-за откровенного желания руководства CAHA (КЛХА) доказать наконец конкурентоспособность своей национальной сборной. Канадцам удалось сместить акцент дискуссии о хоккее «с русскими» благодаря усилению сборной Канады. Оно было жизненно важным именно в этом сезоне по ряду серьёзных причин.

В 1967 году на родине хоккея всенародно праздновали 100-летие Канадской конфедерации. Этому историческому событию посвятили весь календарный год. В момент открытия торжеств на Парламентском Холме был установлен Огонь Столетия. В конце года, благодаря гражданскому согласию Огонь Столетия не был погашен, а сохранён действующим в знак осознания Канадой самодостаточности и зрелости нации. Фактически он стал вечным огнём, но носит своё первоначальное название. В этом же году Канада принимала у себя крупнейшее мировое торговое и экономическое мероприятие – международную выставку ЭКСПО-67 в г.Торонто. Одним из знаковых событий этого юбилея стал и международный турнир по хоккею под названием «Кубок Столетия» («Centennial Cup»). Не удивительно, что он был первым общенациональным мероприятием, открывшим Юбилейный год. В Виннипеге с 31декабря 1966 по 6 января 1967 года сборные команды Канады, США, Советского Союза и Чехословакии провели однокруговой турнир. Канада одержала полную победу, обыграв всех соперников. Сборную ЧССР – 5:3, сборную США - 7:1 и в последней встрече сборную СССР – 5:4. Получился подлинный триумф на родине, и всем виделись заметно возросшие шансы на победу в предстоящем через 2 месяца чемпионате мира в Вене.

Брюер к своим 28 годам уже прочно завоевал авторитет признанной фигуры в НХЛ – он был лучшим защитником «Торонто Мэйпл Лифс» в трех победных сезонах (1962, 1963, 1964) в борьбе за Кубок Стэнли. Все последующие годы, вплоть до его ухода из «ТМЛ», партнёры считали его ключевой фигурой тех победных финалов плей-офф, особенно в борьбе за Кубок 1964 года. Независимый и свободолюбивый человек, несмотря на свою роль одного из лидеров команды, он находился в постоянно тлеющем конфликте с менеджером и главным тренером «ТМЛ» Панчем Имлэком. Не добившись с ним консенсуса по сумме очередного годового контракта, Брюер покинул команду в 1965 году. Именно поэтому почти год ушёл у него на возобновление любительского статуса, после чего он охотно дал согласие присоединиться к национальной команде Канады. Он был искренне заинтересован участвовать вместе с «любителями» в международных соревнованиях, главными из которых были Кубок Столетия и Чемпионат мира в Вене.

Брюер важен для нас в этом рассказе, как объект особенного и длительного внимания тренера сборной СССР Анатолия Тарасова. Этот канадский защитник ещё в 1962 году произвёл на нашего тренера большое впечатление (А.В.Тарасов, личное сообщение, 1963 г.), прежде всего своими физическими качествами. Это был сильный, очень цепкий игрок, действия которого выглядели лёгкими, внешне непринуждёнными и, порой казалось, замедленными. В его катании, с шайбой или без, не наблюдалось сколько-нибудь предельных усилий. При этом он везде успевал, не позволяя себя опережать, особенно когда он действовал в обороне. Ориентация на площадке была у него великолепной, тактическая грамотность органичной. В понимании Тарасова это был идеал защитника, но лишь в канадском воплощении, для хоккея, который культивировала Канада. Защитник «хоккея будущего» в представлении Анатолия Владимировича должен был быть иным. И поэтому, получив возможность «играть против Брюера», Тарасов хотел, сначала проверив в деле (в прямом индивидуальном единоборстве), потом доказать, что наши лучшие нападающие способны переигрывать защитника(ов) такого склада и подобного калибра. Тарасов вовсе не рассматривал появления матёрого профессионала Брюера в сборной Канады, как элемент её чрезвычайного усиления. Не преувеличивал значения этого факта, как это некомпетентно ставят ему в упрёк спустя 50 лет. Просто этот незаурядный мастер стал на некоторое время объектом тренерского поиска и испытания.

Понимая разрушительную мощь этого защитника, Тарасов заставлял своих крайних форвардов стараться в пространстве чужой зоны уходить от «ближнего боя» с ним, избегая перемещения с шайбой вдоль бортов, куда Брюер их охотно и умело оттеснял. Нашим форвардам предлагалось на большой скорости идти прямо на защитника, не боясь столкновения и высоковероятной потери шайбы, при входе в зону выполнять перекрестные смещения, бросать по воротам из-под защитника и двигаться дальше за возвратом шайбы. Когда же в глубине своей зоны Брюер первым успевал овладеть вброшенной туда шайбой, наши форварды должны были быстро и агрессивно его преследовать, атаковать, используя силовые столкновения. Иными словами, от нападающих требовалось вынуждать Брюера действовать непривычно быстро и напряженно.

Поначалу такая тактика, хорошо знакомая нашим нападающим, не приносила желаемого результата. Напротив, Брюер не только уверенно справился с таким напором русских, но и умело провоцировал наших форвардов на нарушение правил, что привело к ряду удалений, на фоне которых канадцы забили нам 2 шайбы. Это первое очное знакомство с маститым канадцем произошло в нашей встрече на «Кубке Столетия». Хозяева льда и турнира заслуженно победили в настоящей борьбе, Брюер был бесспорным премьером (1 гол+1 передача). Последующие две встречи со сборной Канады при полном аншлаге в Монреале и Торонто завершились ничьей и вторым поражением. В этих матчах Брюер уже позволял себе задирать наших нападающих и часто действовал умышленно и без надобности жестко. В действиях канадской команды появилась самоуверенность. Последний матч перед нашим отъездом в Москву проходил в небольшом и хорошо знакомом Китченере. На этот раз сборная СССР победила 5:3. Это было лишь второе поражение национальной команды Канады в сезоне 1966-67, а первое произошло в игре с «Нью-Йорк Рейнджерс» осенью 1966-го.

Тренер Дж.Маклеод не скрывал своего удовлетворения, как это ни странно, от поражения в прощальной встрече с русскими, завершавшими турне. Он видел в этом поражении предостережение игрокам от самоуспокоенности, и давал понять, что главной целью национальной сборной в сезоне, а точнее, в 1967 году, является победа в чемпионате мира в Вене. Хоккеисты намеревались сделать своим соотечественникам в юбилейном году долгожданный подарок – звание чемпионов мира. По-иному расценивали итоги турне сборной СССР по Канаде наши тренеры.

Два поражения, ничья и одна победа на начало января 1967 года – худший для нашей команды итог турне за 4 года! Однако Чернышев и Тарасов, выступая на брифинге перед отъездом домой, и, отметив бесспорное усиление игры канадской сборной, предостерегли соперников от поспешных выводов, способных привести к опасным заблуждениям. Тарасов, в частности, подчеркивал, что плохую службу своей команде сослужили судьи: «Те нарушения правил канадцами, которые они «не замечали», или трактовали как допустимые, в Вене, на мировом первенстве будут беспощадно караться в соответствии с нормами международных правил. Канадским игрокам следует это запомнить».

Ещё жестче и более обстоятельно комментировали последнее поражение от нашей сборной канадские колумнисты. Во-первых, они отметили отсутствие надлежащей выносливости и запаса сил у своей сборной. Во-вторых, подчеркнули, что все были неприятно удивлены «резким прогрессом русских в успешном использовании жестких средств силового укрощения, которые всегда считались исключительной прерогативой канадцев». К примеру, Карл Брюер, однажды искусно атакованный русским игроком с клюшкой наперевес («шлагбаум»), получил значительное рассечение угла рта. Явно запоминающееся, так как он едва мог открывать распухшие губы, отвечая на пресс-конференции на вопросы журналистов. (13.01.1967)

В этом четвертом по счёту матче советская сборная впервые использовала средство умышленного принуждения соперника действовать в рамках строгого соблюдения правил. И объектом такого принуждения оказался маститый игрок НХЛ.

Переместимся в родные пенаты, окунёмся в атмосферу подготовки нашей национальной команды к чемпионату мира. Надо вспомнить, что 1967 год был юбилейным не только для Канады. Волею исторических судеб он оказался таковым и для страны Советов. Под руководством единой с народом коммунистической партии вся страна готовилась отметить Юбилей Великой Октябрьской революции! Поэтому ни один коллектив в нашей стране не мог быть не испытывать «желания» и необходимости посвятить свой ударный труд юбилейной дате Октября. А уж коллективы, находящиеся в центре внимания и обожания всей страны, особенно! Понятно, что руководители сборной СССР по хоккею, коммунисты Чернышев и Тарасов понимали всю меру ответственности за итоги выступления их команды на очередном чемпионате мира.

Немаловажной в этой связи была и атмосфера внутри советского хоккейного хозяйства. Московский «Спартак» под руководством В.Боброва в чемпионате СССР вёл уверенную борьбу с ЦСКА за чемпионское звание. К перерыву на чемпионат мира команды подошли почти с равным числом очков, но «Спартак» демонстрировал более свежий и игривый хоккей, опережая авторитетных армейцев как по числу забитых, так и пропущенных шайб. Помимо хорошо нам знакомых Старшинова и Б.Майорова, в атаке всё увереннее играли 20-летние Е.Зимин и А.Якушев. Но наряду с привычно яркой игрой нападения «Спартака» заметно выделялись его защитники А.Макаров, и, особенно, сибирский новобранец В.Блинов. В хоккейных кулуарах, среди членов Президиума Федерации хоккея СССР стали звучать настойчивые рассуждения о необходимости обновления и усиления защитной линии команды игроками обороны «Спартака». Тренеры первой сборной, не разделяя такой точки зрения, тем не менее, предоставили этим кандидатам возможность проявить себя в тех же условиях, что и у кандидатов в 1-ю сборную СССР. В Канаду, на неделю раньше была отправлена команда № 2, составленная из самых молодых перспективных хоккеистов в возрасте 19-22 лет. Там впервые в борьбе с канадцами (9 матчей) проверялись многообещающие защитники «Спартака». Все три матча со сборной Канады наша молодёжь проиграла – 3:7, 2:5, 1:6. Именно в этих матчах впервые в качестве «любителя» выступал знаменитый Карл Брюер. Один из спартаковцев, Виктор Блинов, выглядел там очень убедительно, и его сразу же, после первого матча с канадской сборной присоединили к команде № 1, которая только что прибыла в Канаду.

Мы уже отмечали, что первая команда СССР завершила выступления в Канаде (декабрь 66 – январь 67) не самым убедительным образом, хотя и выиграла вполне уверенно последнюю встречу у сборной команды хозяев. В окончательном составе сборной СССР для чемпионата мира в Вене так и не оказалось защитников из «Спартака», но их одноклубники молодые форварды-дебютанты В.Ярославцев и А.Якушев должны были дополнить корифеев-одноклубников В.Старшинова и Б.Майорова.

Сомнения в победном успехе на предстоящем чемпионате мира одолевали нашу хоккейную общественность. Неоднократные (5), чего не было с 1962 г., поражения от сборной Канады обоих составов нашей национальной команды не внушали оптимизма. Повторимся, многих раздражало отсутствие внимания руководства сборной к результативной, сильной и залихватской игре в первенстве СССР московского «Спартака». Но, несмотря на общественное и кулуарное давление, тренеры сборной СССР оставались непреклонны.

Перед отъездом в Вену представители нашей хоккейной команды нанесли традиционный визит в редакцию газеты «Комсомольская правда», где получили дружественные напутствия и пожелания успеха. Но даже там прозвучали сомнения некоторых присутствующих в верности выбранного состава. Выведенный этим из равновесия и благодушия А.Тарасов, в заключительном слове, категорично и наотрез заявил: «Только без паники! Мы и на этот раз станем чемпионами мира!»

Сборная Советского Союза шла по чемпионату мира победным маршем. Здесь современному поклоннику хоккея следует объяснить, что эти турниры десятилетиями проводились в один круг (до 1969 г.), команды встречались друг с другом по одному разу. Ценность каждого матча была необычайно высока, любое поражение (особенно с равным по силе соперником) могло стать роковым, когда речь шла о первом месте. Исключительно этим обстоятельством определялись стратегия и тактика команды в соревновании. Опытные игроки гарантировали надежность, безошибочность действий, особенно в обороне. Тактика игры на каждый матч требовала гибкости, с учётом состояния, прежде всего физического, каждого соперника.

За двадцать лет существования советского хоккея у наших спортсменов определился круг основных соперников, и в Европе это были команды Швеции и Чехословакии. С хоккеем более длительной истории, с достижениями (чемпионы мира) прошлых и недавних лет. В последнее пятилетие шведы затрудняли нам жизнь и в 1963-м, и в 1966-м годах, а сборная ЧССР все эти годы была одержима желанием, но так и не сподобилась победить русских с 1961 г. Бесспорно, и тренеры и игроки сборной СССР уважительно относились к этим своим весьма достойным соперникам. Но в глубине души, в сердце и в сознании у наших спортсменов доминировал примат хоккея Канады. Так что, на чемпионате в Вене решающей игрой за золото должен был стать матч СССР – Канада. И неважно, что к игре с нами канадцы подошли, потеряв одно очко в игре с Чехословакией. Они были полны решимости победить в оставшихся двух играх и, завоевав, наконец, чемпионское звание, вернуть стране кленового листа статус сильнейшей хоккейной державы. Ведь происходило это в год 100-летия Канады!

Наши тренеры были уверены в атлетическом (выносливость, сумма скоростей) превосходстве своих хоккеистов над канадцами. И этот компонент должен был стать решающим, сделав наше превосходство неотвратимым к середине, началу второй половины матча. Но для этого требовалось сохранить силы (их запас!) на всю протяженность игры. Решено было не начинать матч с неудержимого «силового давления», а отдать в этом инициативу канадцам. Они всегда стремятся вести борьбу в чужой зоне, генетически настроены на подавление соперника, особенно чужестранного, с первых минут. Даже, несмотря на неудобное для них ограничение силовой борьбы в чужой зоне по правилам МФХЛ. При подобной начальной уступке в инициативе важно, чтобы «защитники были свежи» (помните отчёт А.Тарасова по итогам чемпионата мира 1958 г.?) от первой до последней минуты матча. Такой расчет был верным и полностью оправдался.

Первый период был за канадцами, благодаря их ожидаемой инициативе в виде активного форчекинга, а также ряду «необязательных» удалений в нашей команде, в т.ч. 10-минутному штрафу обязанного быть «свежим» Э.Иванова. Восемь минут в меньшинстве привели «всего» к одному голу в наши ворота. После перерыва сборной СССР пришлось отыгрываться, и вот тут, она усилила игру за счёт повышения темпа в чужой зоне, как при владении шайбой, так и в борьбе за её возврат. Канадцы пытались успевать за нашими игроками, расходовали энергии больше привычного, и довольно быстро отдали инициативу. Б'ольшая часть событий во второй 20-минутке происходила в зоне сборной Канады. Наши игроки сделали 12 бросков по воротам, а канадцы только 2. Но гола всё не было, несмотря на огромные усилия – оборона под началом К.Брюера на поле и С.Мартина в рамке ворот была безупречна. Перелом произошёл фатально, гол, казалось, возник из ничего. Его называли «бабочкой», «фейком», «случайностью». Этот поспешный и обывательский взгляд, навязанный тренерами и игроками сб. Канады, а также заголовками канадской прессы, так и закрепился в истории данного эпизода. Однако детальное рассмотрение рождения этого гола говорит об обратном, и мы попробуем это сделать.

Звено Викулов – Полупанов - Фирсов боролось в зоне канадцев за вброшенную туда шайбу, а противник всячески пытался её оттуда выбросить или вывести. Это у него почти получилось, но Полупанов оттеснил канадца Хакка от выкатывающейся шайбы, и к ней первым успел Фирсов. Чтобы сохранить атаку, владея в зоне соперника шайбой, он повёл её вдоль синей линии. Навстречу Фирсову приближался один из канадцев – столкновение (и потеря контроля над шайбой) становились неизбежными. Рефлексы (позволяющие классному форварду избегать ненужной силовой борьбы) подсказали Фирсову, что с шайбой надо немедленно расстаться. Для чего, спросите вы!? Во-первых, для того, чтобы на противоходе легко объехать противника и лишить его шансов на силовой приём, а, во-вторых, чтобы шайбу не потерять. Да-да! Фирсов посылает её в боковой борт вдоль синей линии на свободное пространство. Канадец тормозит, и вынужден бежать в обратную сторону. А шайба ударяется о борт и катится обратно на поспевающего к ней первым одинокого Фирсова. У него хватает времени посмотреть в сторону ворот, и он видит выстроившихся один за другим 3-х канадцев, за которыми находится (4-м в этой колонне) С.Мартин. Фирсов бросает шайбу умышленно высоко в сторону ворот (конечно, он сознавал невероятность поражения ворот из такого положения). Попытка одного из защитников отбить с воздуха планирующую к воротам шайбу не удалась. Изменившая траекторию полёта она над плечом вратаря (Мартин увидел её только в этот момент) опускается в сетку ворот. Счёт сравнялся – 1:1. Читатель не поверит, но описанный здесь эпизод длился 7 (семь!) секунд. Фальшивка? Пустышка? Мотылёк? Посмотрите этот эпизод, только много раз, то останавливая, то запуская видеозапись. И вы поймёте величие этого игрока, этой команды, самой игры. (Форум хоккейных статистиков им. В.Малеванного; https://ice-hockey-stat.com/viewtopic.php?f=728&t=3136)

Победный гол забили спартаковцы, и он получился в лучших традициях нашего хоккея и неудержимого «Спартака». Б.Майоров был одним из немногих советских форвардов, которым тренеры «разрешали» (рекомендовали) при обороне не заходить глубоко в собственную зону, а всё время передвигаться между защитниками атакующего противника у синей линии. Хорошие стартовая скорость и динамичное ускорение позволяли Майорову быстро уходить с такой позиции в отрыв, рассчитывая на острый пас из глубины своей зоны. Получалась убийственная контратака с вероятным выходом на одного вратаря. На 11 минуте третьего периода «свежий» защитник Э.Иванов из глубины своей зоны дал великолепный острый пас уже убегающему в сторону канадских ворот Майорову. Наш форвард несся к канадской зоне, где перед ним отступал, но пытался сблизиться защитник. Чуть сзади и левее за Майоровым мчался Старшинов, явно ожидая паса. Но капитан не стал пасовать назад и в сторону, замедляя тем острую атаку сходу. Он нанёс сильнейший удар по шайбе (1), и канадский вратарь С.Мартин с огромным трудом отбил её (2). Тут-то и настал миг Старшинова, который, продолжая движение на ворота, опередив соперников, добил (3) отражённую шайбу в сетку, установив победный счёт – 2 : 1.

Матч удался, наша победа в чемпионате, даже перед последним поединком со сборной ЧССР, была уже обеспечена. В той игре с Канадой были другие памятные и многократно упоминавшиеся нюансы (знаменитая травма Брюера, попытка оспорить второй гол из-за, якобы, офсайда Майорова и т.д.), но на них не стоит останавливаться. Следует лишь признать, что эта трудная, но убедительная (несмотря на минимальный счёт) победа, состоялась, прежде всего, благодаря реализации игроками безукоризненного тактического плана. Канадские газеты называли нашу победу бесспорной, а качество игры и характер борьбы достойными лучших матчей финалов Кубка Стэнли. Этой победой сборная СССР косвенно снова напомнила, что на «любительском» уровне хоккей Канады для неё уже решенная задача. (28.03.1967)

К моменту окончания этого чемпионата, проходивший в те же дни в Вене конгресс МФХЛ наделил Канаду (она третий год подряд подавала заявку) правом проведения мирового первенства 1970 года по хоккею. Впервые в истории страны - родины этой игры! (25.03.1967)

История Брюера на международной арене была яркой, но короткой (через пару лет он восстановил свой профессиональный статус и ещё поиграл в НХЛ не один сезон). Продолжение его карьеры в НХЛ, и сопутствующие ей события оказались из ряда вон выходящими для всей истории мирового хоккея и Советско-Канадских спортивных отношений. А начались эти события именно в 1967 году, когда на чемпионат мира в Вене прибыл тогда ещё малоизвестный по эту сторону океана Алан Иглсон. Дипломированный (юридический факультет Университета Торонто) адвокат, Иглсон был (с 1966 г.) членом законодательного собрания провинции Онтарио от консервативной партии уже в возрасте 33 лет. Одновременно он был юридическим советником ряда хоккеистов НХЛ (в том числе и Брюера, а чуть позднее самого Бобби Орра). В 1967 г. с помощью влиятельных ветеранов НХЛ Иглсон создал (воссоздал родившуюся и рухнувшую в 1959 г.) Ассоциацию игроков НХЛ (АИНХЛ, NHLPA – National Hockey League Players Association) – фактический профсоюз спортсменов этой лиги – и стал её первым исполнительным директором, и оставался им 25 лет. Именно Иглсон отвоёвывал (у «Торонто Мэйпл Лифс») право К.Брюера вернуть статус любителя для участия в чемпионате мира 1967 г., и преуспел в этом.

Четвертьвековой истории деятельности Алана Иглсона посвящена не одна нашумевшая публикация, и даже монографии, описывающие его взлёт и падение. Нас же этот персонаж интересует только в контексте зарождения и развития соревнования нашего хоккея с грандами Национальной хоккейной лиги, и мы в дальнейшем представим описание его роли в этом событии. В российской версии Википедии (по данным на 2018 г.) написано, в частности, следующее: «В статусе исполнительного директора ассоциации Иглсон выступил как главный инициатор проведения матчей между командами из НХЛ и Европы» (Иглсон, Алан — Википедия (wikipedia.org). Об остальных его «заслугах» мы позднее упомянем лишь вскользь.

© В.С. Акопян

(Продолжение следует)