Владимир Мединский: «В фильме «Иван Васильевич меняет профессию» - костюмы близки к исторической правде

На книжном фестивале «Красная площадь» Министр культуры РФ, Председатель РВИО Владимир Мединский встретился с читателями и представил учебник «Военная история России». Конечно, краткий текст не может передать всех нюансов живого общения. Наиболее яркие моменты встречи опубликованы в статье газеты «Комсомольская Правда» (корр. Дарья Завгородняя).

Небольшой шатер, который расположился у стен Исторического музея, был полон взволнованной публикой. На встречу с читателями приехал самый знаменитый в России профессор истории Владимир Мединский. Министр культуры России и председатель Российского военно-исторического общества рассказал о своих новых книгах, которые разместились тут же, на столике. И проявил себя человеком, искренне любящим и знающим свой предмет. Сперва он рассказал о новой книге «Военная история России», которая недавно вышла в издательстве «Просвещение»:

- Хорошая книга, подготовленная группой ученых, прекрасным коллективом авторов, легко написанная – живым языком. Я имел честь выступить в качестве редактора, скажем так, придумал эту идею и потом несколько раз жестоко правил текст. Книга будет интересна не только школьникам, но и всем. Я сам в процессе работы получал удовольствие от каждой минуты. Все найдут что-то новое, что-то интересное в этой книге.

Например, там есть глава о московских стрельцах. Что знает о них школьник по окончании средней школы? В крайнем случае, что был какой-то стрелецкий бунт, который Петр Первый подавил, и если верить историческим анекдотам, то вот здесь, на Красной площади лично, с Алексашкой Меньшиковым, рубил головы бунтовщикам. Я не буду вдаваться в детали, было это или не было. Но явление это гораздо шире этого эпизода. Стрельцы – это были настоящие мушкетеры. Стрелецкое войско было создано примерно тогда же, когда и французские мушкетеры, и испанская пехота. Только у нас было более правильно сделано и лучше организовано, по сравнению с теми же мушкетерами. Начало стрелецкого войска – это где-то 1550 год, когда были образованы первые так называемые приказы, потом их стали называть «полками». Слово «полк» так и осталось по сегодняшний день в нашем лексиконе. Первые «приказы» - полки стрелецкие были чуть меньше настоящих - составляли 500 пеших стрельцов. Потом появились и конные полки. Только московских стрельцов было 20 тысяч – именно столько участвовали в коронации царя Федора Иоанновича в 1584 году. Это войско отличалось от европейского, во-первых, тем, что полки по 500 человек. Они были системно вооружены: у каждого была либо сабля, либо шпага – как у Д’Артаньяна, представьте себе. У каждого было ружье, мушкет или аркебуза. И вещь, которой не было ни у одного европейского мушкетера, - это знаменитый бердыш, известный нам по фильму «Иван Васильевич меняет профессию». Умение орудовать этим удлиненным – иногда обоюдоострым – топором – это посложнее было, чем даже научиться фехтовать.

Но самое интересное: у стрельцов была первая в Европе военная форма. Если мы возьмем средневековую Европу, то вот эти замечательные голубые, с белыми крестами, плащи мушкетеров, шляпы с перьями – это все кино! На самом деле ничего такого близко не было. Конечно, ближе к XVIII веку что-то подобное могло и появиться у королевских мушкетеров, а армия до такого не доходила, чтобы создавать какую-то однообразную, узнаваемую форму одежды. А у Ивана Грозного в молодости была склонность к прекрасному по части одежды. И он нарядил Приказы – одних в малиновые кафтаны, других – в красные, третьих в зеленые. Одежда одинаковая, сапоги одинаковые, шапки одинаковые, смотреть любо-дорого. В плане костюма «Иван Васильевич меняет профессию» гораздо ближе к исторической правде, чем «Д’Артаньян и три мушкетера». Стрельцы отлично сражались. Там была целая технология стрельбы, они умели поддерживать непрерывный огневой напор. Очень эффективно сражались с турками, с татарами. Всегда, вплоть до молодого Алексея Михайловича, Россия была очень передовой державой. Наша артиллерия была лучшая, что отмечают все военные историки. Потом у нас был технологический провал, Петр его наверстал и опять – даже во времена Наполеона – наша артиллерия была сильнее знаменитой Наполеоновской. Но вернемся к стрельцам. В сентябре у нас открывается замечательнейший, первый в мире музей, посвященный московским стрельцам, он будет недалеко от Третьяковской галереи. Там уже сейчас работает большая экспозиция, а скоро будет работать три этажа.

Потом Владимир Мединский ответил на вопросы, которых больше всего было о Второй мировой войне.

- Восемь лет назад я написал книгу «Война», где подробно говорится обо всем, что касается Второй мировой – начиная с середины 30-х годов. Я там дискутирую с «товарищами», которые любят поговорить, мол, «трупами забросали», «заградотряды стреляли в спины штрафбатам и Гитлера трупами завалили». Вторая мировая была продолжением первой. Это одна война с небольшой передышкой в 20 лет.

О количестве жертв в Великой отечественной

- Это сложная история. Сначала было семь миллионов, потому что не хотели признать, что у нас погибло больше, чем у немцев. Потом стало 12, 15, потом при Брежневе – 20. При Михаиле Сергеевиче комиссия уточнила до 26,7 миллионов. Есть разные методики подсчета, разные подхода. Иногда в статистику попадают неродившиеся, к тому же непонятно, что происходило на оккупированных территориях. Я бы прекратил это жонглирование цифрами, чем больше мы цифр будем вбрасывать, тем больше будем запутывать наших школьников – они ничего вообще знать не будут. Когда я – до недавнего времени – преподавал в МГИМО, однажды прихожу на лекцию, посвященную мифам о Второй мировой войне. Студенты – хороший курс, четвертый или третий. Я говорю: какая цифра наших потерь в ВОВ? Правильный ответ не дал никто.

Об идеологии

- Государство будет усиливать свою деятельность в вопросах идеологии России, чтобы не повторилось то, что произошло на Украине?

- Если бы я был просто писатель или депутат, человек свободный, мы бы долго и красиво на эту тему с вами говорили. Но поймите правильно: вопросы государственной идеологии, они выходят за компетенцию министерства Культуры. Конечно, идеология – это вопрос важнейший. Не надо бояться слова «идеология». Это набор идей – то, что отличает человека от обезьяны. Хотя у хорошей обезьяны тоже есть свои идеи. Когда нам говорят, что общество должно жить без идеологии, мне кажется, эти люди пытаются нас свернуть в сторону обезьяньего царства. Безусловно, идеология нужна. Вопрос, как ее формулировать, насколько целесообразно это фиксировать в государственных документах. То есть, тут принцип «не навреди» тоже должен работать. То, что происходит на Украине – мы видим, что с идеологией у них… Я не знаю, чем они занимаются в части развития культуры. Знаю, что они постоянно что-нибудь запрещают. Раз в две недели у них выходит новый список, кому запрещен въезд на Украину. По-моему, туда попали уже все наши артисты, скоро только один Макаревич сможет туда ездить. Даже публицист Николай Злобин – сходил к Соловьеву – всё. Ему въезд закрыли. Надо пожаловаться с Госдеп (смеется). Последнее украинское ноу-хау: они запретили ввоз книг из России. Если вы хотите продать книгу, издательство пишет письмо в украинский минкульт, эта книга там тщательно вычитывается и дается отдельное разрешение на каждое наименование – это хуже, чем цензура. До такого бы и Бенкендорф бы не додумался!

Об истории, журналистах и пещерном норманизме

- Мы с вами должны понимать, что история – это абсолютно субъективная часть нашего знания. Вот мы сейчас поговорили. Нас где-то 150 человек. И все 150 человек через час расскажут разные версии того, что здесь происходило. Я раньше встречался с читателями чаще, чем сейчас. И вот однажды в Петербурге, в большом книжном магазине – я уже был в должности министра культуры – выступал. Говорили часа два с половиной. Умнейшая, интеллигентнейшая питерская публика – просто получаешь заряд энергии. В частности, заговорили о Борисе Акунине, который тогда только начал свою серию книг об истории Российского государства. И вот меня спрашивают, как я отношусь к его творчеству. А я очень хорошо отношусь. Я читал всю его беллетристику. Его книги по истории – тоже хорошо, нам нужны такие массовые издания, хотя я и не во всем с ним согласен. Я говорю: «Мне нравится тенденция. Первый том о Рюрике и т.д. – это был такой пещерный норманизм. Второй том – там уже нашлись хорошие слова про Александра Невского и очень положительно описана роль русской православной церкви. Исходя из этой тенденции, к седьмому тому на обложке будет написано «Православие, самодержавие, народность» и мы с Борисом Шалвовичем просто обнимемся». Ну, я просто пошутил! На следующий день на одном из популярных интернет-ресурсов выходит обзор этой встречи и с подзаголовком: «Министр культуры раскритиковал Акунина. В частности, его литературный стиль обозвал «пещерным романтизмом». Ну не знает журналист таких слов, как «норманизм»!

Любимый сайт министра

- Если вы зайдете на сайт История.рф, вы найдете сотни интереснейших исторических лекций, роликов, фильмов. Две трети из полумиллиона посетителей сайта – школьники, которым надо подготовиться к экзаменам. Я советую и взрослым заходить. У меня он тоже в закладках.