Трамп и Путин: Хельсинки, встреча в пути
Мы не знаем, о чем говорили Путин и Трамп в Хельсинки. Не знаем – и в основном пытаемся угадать. И можем также только гадать, узнаем ли когда-нибудь. Потому что серьезные встречи такого уровня проводятся не только для последующих сенсационных или не очень заявлений на пресс-конференциях.
Мы не всё знаем о личных разговорах Сталина и Рузвельта. Знаем только, что вскоре после их ялтинской встречи Рузвельт внезапно умер. И все требования семьи о вскрытии и установлении причины смерти были проигнорированы и его преемником, и последующими президентами США.
Мы не знаем всех подробностей того, о чем договорились Хрущёв и Кеннеди в октябре 1962 года, и знаем, что Кеннеди через год был убит, а Хрущёв через два – смещен, но с попытками вторжения США на Кубу было покончено, а уважение ее суверенитета сохраняется и спустя 60 лет.
Мы не знаем всего, о чем договаривались Брежнев и Никсон, но знаем, что после этого сначала народ Америки переизбрал Никсона президентом страны, а потом элита Америки сместила его с этого поста.
Мы не знаем, о чем именно договаривались Горбачёв с Рейганом в Рейкьявике и Бушем на Мальте, но знаем, что Рейган, до этого исходивший из тезиса о безусловном военном и экономическом превосходстве СССР, был изумлен необъяснимыми, на уровне капитуляции, уступками Горбачёва, что в СССР начался экономический кризис, а после встречи на Мальте страна вскоре перестала существовать. Причем американские аналитики до сих пор считают это крушение необъяснимым, ни из чего не проистекавшим и предельно неожиданным.
О встрече президентов в Хельсинки мы знаем, возможно, главное: что они оба были, похоже, ее результатами предельно довольны.
Все остальное, все публичные заявления – это то, что они сочли нужным сказать: что-то широкой публике, что-то своему окружению.
Пока озвучиваются договоренности о создании площадок переговоров для бизнеса; договоренности по Сирии минимум в двух аспектах: гарантий безопасности Израиля и проведения гуманитарных акций по обеспечению возврата беженцев; некоторые моменты о возможном разделе мирового нефтегазового рынка.
Все очень интересно и само по себе почти сенсационно, лишь в оговорках и намеках: некие моменты, связанные с налаживанием системы взаимной координации и пределов для использования методов соперничества – договоренности о том, что делать в пограничных ситуациях, и о том, чего не делать в любом случае.
Но все это возможно, только если договорились о чем-то еще, более важном. О чем – гадать бесполезно. Возможно, просто о том, чтобы понимать друг друга и доверять друг другу. Возможно, о чем-то большем.
При этом понятно, что нужно Трампу от России: с одной стороны, сбросить затратные для США активы – Сирию и Украину, но так, чтобы за это что-то получить. С другой – минимизировать возможное противодействие России в реально значимых для США направлениях – по Китаю и Европе. Трамп надеется перестроить модель американской экономики: с глобального вывоза капиталов на глобальный вывоз товаров. И его раздражает и возмущает «товарное вторжение» Китая и Европы на американский рынок и в целом их товарная конкуренция, ставшая возможной за счет американских капиталов в первом случае и военно-политической поддержки – во втором. К России у него подобных претензий нет: ее противодействие в политической сфере и в сырьевом экспорте он чувствует, но оно его не раздражает, поскольку усиление России произошло явно не на американские деньги, и эту конкуренцию он рассматривает как естественную и «честную».
О том, что нужно Путину и России от Трампа, – отдельный вопрос. Но как минимум – не мешать ее развитию в тех сферах, где это не касается на деле жизненно важных интересов США – именно «на деле» жизненно важных, а не объявляемых таковыми.
Остальное – будущее покажет. Америка для России в принципе не являлась и не является априори враждебной страной. Население Штатов, скорее, нейтрально-доброжелательно к СССР/РФ, элиты всегда делились на тех, кто видел в них партнера, и тех, кто видел антисистемного конкурента. Были и те, кто видел пример для подражания, но сегодня таких скорее нет. И эти группы всегда боролись между собой. Трамп выражает не до конца сформулированные и придавленные настроения одной из них. Его оппоненты – радикализированные и экзальтированные до истерии настроения другой.
В конечном счете и перед США, и перед РФ стоит одна и та же экономическая задача: реиндустриализация страны. Кто будет решать ее успешнее, положение того и будет сильнее на переговорах. Трамп в этом отношении пока активнее. Если активной не станет Россия, она будет слабеть. А США всегда говорили на равных только с сильным противником. И уважали всегда только силу. Даже если предположить, что Трамп лично расположен к России, он не сможет преодолеть сопротивление своих оппонентов внутри страны, если не сможет предъявить им как аргумент не только военную, но экономическую силу России.
То есть ситуация примерно такова: чтобы Трамп смог справиться со своими глобалистами внутри Штатов, Путин должен справиться со своими рыночниками внутри России.
А пока они, похоже, договорились о том, о чем могли пока договориться: о некоем взаимопонимании и некоем личном соблюдении правил игры, гарантирующем защиту от тех или иных эксцессов, и об относительно регулярных консультациях. И, похоже, даже о чем-то еще…
Новое
Видео
Ключевые моменты Гражданской войны. 1-я лекция
Лекция А.В. Ганина, к.и.н., редактора Отдела военной истории Российского исторического журнала «Родина»
Памятные даты военной истории России
Первое взятие Берлина. Памятные даты военной истории России
Памятные даты военной истории России
Освобождение Минска. Памятные даты военной истории России