«Тихий Дон»

МИХАИЛ ШОЛОХОВ. ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЕЧСТВА
1927, июнь
Из воспоминаний Н. Тришина: «...Из Вешенской Михаил Александрович написал мне несколько писем по поводу договорной книжки, но ни словом не обмолвился о своей большой вещи, которую писал в это время. Мы только знали, что она будет называться «Тихий Дон». Но ни о теме, ни о времени событий, ни о героях мы не имели понятия. Наконец в июне 1927 г. Михаил Александрович появляется в Москве. По старой дружбе он останавливается у Василия Кудашева, в Художественном проезде, благо у того была холостяцкая квартира.
- Ну, вот нагрохал первую часть, - объявил он нам. - А куда нести, не знаю.
- Конечно, в Гослитиздат, - советуем.
Рукопись отнесена в Гослитиздат. Читать там будут, конечно, долго, предложили Михаилу Александровичу стать заведующим литературным отделом журнала. Он согласился и, работая у нас, терпеливо ждал судьбы рукописи. Не знаю, какой редактор Гослитиздата читал первую часть «Тихого Дона», но только через месяц Михаил Александрович явился оттуда обескураженный. С надменной улыбкой, похохатывая, докладывает:
- Не проходит! Замахали руками, как черти на ладан: «Восхваление казачества! Идеализация казачьего быта!» И все в этом роде. Куда еще тащить?»
(Тришин Н. У истоков. К 55-летию М. А. Шолохова. Комсомольская правда. 1960, 22 мая. Воскресное приложение).
Н. Стальский: «...В квартире Кудашева... состоялась одна из первых читок первой части романа. Он всех захватил и взволновал. Такого никто из нас еще никогда не слыхал. В литературу входил большой писатель со своей темой, со своим голосом, со своим видением мира».
(Стальский Н. Друзья-писатели. Воспоминания. М., 1970).
Получив на свое письмо от 3 апреля 1927 года в издательство «Московский рабочий» положительный ответ, М. А. Шолохов сообщает:
«Дорогие товарищи!
С высылкой первых частей романа запаздываю, потому что держит проклятая машинистка. Есть в нашей станице такой «орган», который печатает рику (районному исполнительному комитету) разные исходящие, вот этот-то печатный станок (я крепко верю, что это не пишущая машинка, а ее прадед — печ. станок времен Иоанна) печатает мой роман. (По Сеньке, говорят, и шапка.) Дама, которая управляет сией машиной, работает весьма медленно и я, по всей вероятности, пока она кончит печатать роман, успею написать другой. Серьезно, раньше средины августа прислать не могу, т. к. перепечатано только 2 ч.
Надеюсь, потерпите и не станете «выражаться» за невыполнение обещания.
Я-то от Вас терпел не мало, во всяком разе не меньше.
С друж. прив. М. Шолохов».
Из статьи А. М. Стасевича: «В конце 1927 рукопись первых частей романа «Тихий Дон» поступила в редакцию. Но тут произошло затруднение. Юношеский сектор издательства «Московский рабочий» было решено вместе с его редакционным портфелем передать в издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». При разделении возрастной тематики изданий, несмотря на то, что рукопись романа «Тихий Дон» уже поступила в издательство согласно заключенному договору и к ее рецензированию приступили, новое руководство редакцией художественной литературы категорически стало возражать против оставления ее в своем редакционном портфеле. Что оставалось нам делать? Пришло на память внимательное отношение к молодому писателю со стороны А.С. Серафимовича при издании сборника «Донских рассказов». После просмотра рукописи А.С. Серафимович дал заключение издательству: «...Немедленно печатать рукопись без всяких сокращений...»
(Стасевич А. М. Так это было. Комсомольская правда. 1980, 24 мая; Письмо М. А. Шолохова М. П. Шолоховой от 24 октября 1927 г.)
Рукопись начальных частей «Тихого Дона» М. А. Шолохов привез в Москву в конце сентября - начале октября 1927 года. Печатала на машинке «времен Иоанна» Евреинова Зоя Михайловна, которая работала машинисткой в Вешенском райисполкоме.
(Фонды ГМЗШ. Восп. З. М. Евреиновой // КП-2808 / 2017).
(Впервые опубликовано в ст. А. М. Стасевича. Так это было. Комсомольская правда. 1980, 24 мая. С. 2; Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 19—20; Автограф письма хранится в ГЛМ, ф. 212, роф. 7404/2.)
1927, сентябрь
М. А. Шолохов закончил работу над 1-й книгой романа «Тихий Дон». Госиздат отвергает рукопись романа. Писатель встречается с А. С. Серафимовичем в «Метрополе». Серафимович помогает с публикацией романа в журнале «Октябрь». Прочтя рукопись, он предлагает немедленно печатать роман без тех сокращений, которые предлагала сделать редколлегия журнала: «Что у нас поставлено в 1-й номер? Отрывок из моей «Борьбы»? Его снять прежде всего. Роман Анны Караваевой «Лесозавод»? Уменьшить «подачу». Новиков-Прибой? Цусимского матроса не томить ожиданием. Стихи Суркова, Щипачева, Светлова... Это молодые. Не трогать. А все остальное? Перенести...»
(Чалмаев В. «Вдруг расширились крылья...». Лит. Россия. 1985, № 21, 24 мая).
По записи в записной книжке А. С. Серафимовича за 1927 год: «С Лузгиным (зам. редактора журнала «Октябрь») сидим в ресторане дома Герцена. Уговариваю печатать «Тихий Дон». Упирается...»
Н. Тришин: «...Примерно числа 20 сентября М. А. Шолохов забегает ко мне в редакцию:
- Уволишь? Думаю опять в Вешки до новых журавлей!..
Отставка, хоть и не слишком охотно, принимается. Мы погуляли потом по Москве. Шагая по Тверской мимо поднявшегося ввысь здания Центрального телеграфа, Шолохов, улыбаясь, заметил:
- В прошлом году в моем Огаревом только фундамент был, а теперь, глянь, какая махина выросла!
- Вроде тебя, - говорю, - в прошлом году еще и фундамента не было, а сегодня роман готов. Растешь быстрее этого телеграфа!
- Ох, далеко моему роману до крыши! Ведь только первый этаж сделан, а вдруг разнесут!»
(Тришин Н. У истоков. К 55-летию М. А. Шолохова. Комсомольская правда. 1960, 22 мая. Воскресное приложение).
В этот приезд в Москву М. А. Шолохов живет у В. М. Кудашева в проезде Художественного театра, дом 5/7 (в прошлом Камергерский пер). Здание расположено на углу улиц, имеет два адреса - ул. Пушкинская (б. Большая Дмитровка), дом 7/5, кв. 13. Это подтверждается письмом В. М. Кудашева В. Д. Ряховскому от 19 октября 1927 года: «...У меня сейчас живет Шолохов...»
(Семанов С. В мире «Тихого Дона». М.: Современник, 1987. С. 223; Тришин Н. У истоков. «Комс. правда». 1960, 22 мая (Воскр. приложение к газете); Фонды ГМЗШ. Машинопись К.И. Приймы «Битвы вокруг «Тихого Дона» (1928-1978). КП-3075/8. С. 1; Записная книжка А. С. Серафимовича хранится в РГАЛИ, ф. 457, оп. 1, ед. хр. 172, л. 165-166.)
1927, октябрь
Знакомство с Е. Г. Левицкой, зав. отделом издательства МК ВКП(б) «Московский рабочий», которая, прочитав рукопись 1-й книги «Тихого Дона», горячо поддержала ее в издательстве.
Е. Г. Левицкая. Из записок «У колыбели «Тихого Дона»: «Впервые «Тихий Дон» увидел свет в издательстве МК ВКП(б) «Московский рабочий» в начале 1928 г. Сектором художественной литературы руководила Аня Грудская, молодая, довольно экспансивная коммунистка, очень увлеченная возможностью проявить свои литературные способности по привлечению молодых писателей в писательский коллектив издательства».
Она предложила Е.Г. Левицкой прочесть рукопись «Тихого Дона», которую автор принес в издательство.
Далее из «Записок»: «... «Тихий Дон» - Мих. Шолохов... Автор - неизвестный, название необычное...»
В один из следующих дней Грудская вошла к Левицкой в сопровождении паренька. Одет он был в кожаную коричневую куртку и кубанку... «Вот это и есть автор «Тихого Дона», который вам так понравился». «Это автор «Тихого Дона», - недоверчиво сказала я, глядя на паренька.
«Вот не ожидала!» - «А что?» - с дерзинкой и смелостью спросил он.
«Я думала, что автор такого изумительного произведения взрослый человек...» - «А я?» - с некоторой даже неприязнью задал он снова вопрос. «А вы, - засмеялась я, - в возрасте моего младшего сына...»
«Ладная фигурка, на крепких ногах, но уж слишком небольшая для взрослого человека, небольшие руки и ноги, а в зубах - трубка. Чудной паренек - да и только. И уж никак не верится, что он мог знать так много, так удивительно передать тончайшие движения человеческой души, переживания женщины, матери, любимой и любящей...»
Таким было первое впечатление Левицкой о Шолохове.
(Колодный Л. Е. История одного посвящения. Знамя. 1987, № 10)
1927, 7 ноября
Принимая у себя зарубежных писателей - Анри Барбюса, Белу Иллеша, Мартина Андерсена Нексе - по случаю 10-летия Октября, А.С. Серафимович показал им машинописную рукопись и сказал: «Дорогие друзья! Вот новый роман. Запомните название - «Тихий Дон» и имя - Михаил Шолохов...» Представляя гостям Михаила Шолохова, сказал: «Друзья мои! Перед вами - молодой писатель земли Русской. Он моложе меня более чем на сорок лет, но я должен признаться, во сто раз талантливее меня. Имя его еще многим не известно, но через год его узнает весь Советский Союз, а через два-три года - и весь мир... С января мы будем печатать его «Тихий Дон».
(Стасевич А. Так это было. Комсомольская правда. 1980, 24 мая).
«ИЛИАДА» XX ВЕКА
«Тихий Дон» - великая книга XX века. Она, как никакая другая, с поразительной глубиной и правдой выразила подвиг и трагедию, заключенные в самом крупном историческом событии XX столетия, - русской революции.
Но «Тихий Дон» трагичен не только по своей художественной сути и историческому пафосу. Трагична судьба самого романа и его автора. Дважды - в конце двадцатых и на переломе семидесятых годов XX века - было поставлено под вопрос само авторство Михаила Шолохова.
Драматизм ситуации многократно усиливался тем обстоятельством, что в 1965 году М.А. Шолохов стал лауреатом Нобелевской премии - единственным официально признанным советским писателем, удостоенным столь высокой награды.
В 1964 году Нобелевская премия была присуждена французскому писателю и философу Жану Полю Сартру. Однако Сартр заявил, что он отказывается от премии, пока ее не получит Михаил Шолохов.
Атака на Шолохова означала, что под вопрос ставится честь Нобелевского Комитета и достоинство русской литературы.
Известный норвежский исследователь русской литературы Г. Хьетсо писал по этому поводу: «... Обвинение, предъявленное Шолохову, можно считать уникальным: этот автор в такой степени является предметом национальной гордости, что бросать тень сомнения на подлинность его magnum opus «Илиады» нашего века, значит совершать деяние, близкое к святотатству».
И тем не менее, святотатство было совершено. Усилия многих зарубежных и, что удивительно, отечественных средств массовой информации в течение последней четверти XX века были направлены на то, чтобы закрепить это «святотатство» в умах, превратить криминальную версию в якобы доказанную реальность.
Ф. Кузнецов. «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа. М., 2005
ПЕРЕПИСКА СО СТАЛИНЫМ
М.А. Шолохов - И.В. Сталину 4 апреля 1933 г.
Станица Вешенская
...Теперь о методах, которые применяли во всех колхозах района согласно установкам Овчинникова и под непосредственным руководством Шарапова. Выселение из дома и распродажа имущества производилась простейше: колхозник получал контрольную цифру сдачи хлеба, допустим, 10ц. За несдачу его исключали из колхоза, учитывали всю его задолженность, включая и произвольно устанавливаемую убыточность, понесенную колхозом за прошлые годы, и предъявляли все платежи, как к единоличнику. Причем, соответственно сумме платежей расценивалось имущество колхозника; расценивалось так, что его в аккурат хватало на погашение задолженности. Дом, например, можно было купить за 60 - 80 руб., а такую мелочь, как шуба или валенки, покупали буквально за гроши...
Было официально и строжайше воспрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит выселенную семью - будет сам выселен с семьей. И выселяли только за то, что какой-нибудь колхозник, тронутый ревом замерзающих детишек, пускал своего выселенного соседа погреться. 1090 семей при 20-градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице. Днем, как тени, слонялись около своих замкнутых домов, а по ночам искали убежища от холода в сараях, в мякинниках. Но по закону, установленному крайкомом, им и там нельзя было ночевать! Председатели сельских советов и секретари ячеек посылали по улицам патрули, которые шарили по сараям и выгоняли семьи выкинутых из домов колхозников на улицы.
Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти: в хут. Волоховском Лебяженского колхоза ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками. Да разве же можно так издеваться над людьми?
Мне казалось, что это один из овчинниковских перегибов, но в конце января или в начале февраля в Вешенскую приехал секретарь крайкома Зимин. По пути в Вешенскую он пробыл два часа в Чукаринском колхозе и на бюро РК выступил по поводу хода хлебозаготовок в этом колхозе. Первый вопрос, который он задал присутствовавшему на бюро секретарю Чукаринской ячейки: «Сколько у тебя выселенных из домов?». «Сорок восемь хозяйств». «Где они ночуют?» Секретарь ячейки засмеялся, потом ответил, что ночуют, мол, где придется. Зимин ему на это сказал: «А должны ночевать не у родственников, не в помещениях, а на улице!»
После этого по району взяли линию еще круче. И выселенные стали замерзать. В Базковском колхозе выселили женщину с грудным ребенком. Всю ночь ходила она по хутору и просила, чтобы ее пустили с ребенком погреться. Не пустили, боясь, как бы самих не выселили. Под утро ребенок замерз на руках у матери. Сама мать обморозилась. Женщину эту выселял кандидат партии - работник Базковского колхоза. Его, после того как ребенок замерз, тихонько посадили в тюрьму. Посадили за «перегиб». За что же посадили? И, если посадили правильно, то почему остается на свободе т. Зимин?
Число замерзших не установлено, т. к. этой статистикой никто не интересовался и не интересуется; точно так же, как никто не интересуется количеством умерших от голода. Бесспорно одно: огромное количество взрослых и «цветов жизни» после двухмесячной зимовки на улице, после ночевок на снегу уйдут из этой жизни вместе с последним снегом. А те, которые останутся в живых, будут полукалеки. Но выселение - это еще не самое главное. Вот перечисление способов, при помощи которых добыто 593 т хлеба:
1. Массовые избиения колхозников и единоличников.
2. Сажание «в холодную». «Есть яма?» - «Нет». - «Ступай, садись в амбар!» Колхозника раздевают до белья и босого сажают в амбар или сарай. Время действия - январь, февраль, часто в амбары сажали целыми бригадами.
3. В Ващаевском колхозе колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином, зажигали, а потом тушили: «Скажешь, где яма! Опять подожгу!» В этом же колхозе допрашиваемую клали в яму, до половины зарывали и продолжали допрос.
4. В Наполовском колхозе уполномоченный РК, кандидат в члены бюро РК, Плоткин при допросе заставлял садиться на раскаленную лежанку. Посаженный кричал, что не может сидеть, горячо, тогда под него лили из кружки воду, а потом «прохладиться» выводили на мороз и запирали в амбар. Из амбара снова на плиту и снова допрашивают. Он же (Плоткин) заставлял одного единоличника стреляться. Дал в руки наган и приказал: «Стреляйся, а нет - сам застрелю!» Тот начал спускать курок (не зная того, что наган разряженный), и, когда щелкнул боек, упал в обмороке.
5. В Варваринском колхозе секретарь ячейки Аникеев на бригадном собрании заставил всю бригаду (мужчин и женщин, курящих и некурящих) курить махорку, а потом бросил на горячую плиту стручок красного перча (горчицы) и не приказал выходить из помещения. Этот же Аникеев и ряд работников агитколонны, командиром коей был кандидат в члены бюро РК Пашинский при допросах в штабе колонны принуждали колхозников пить в огромном количестве воду, смешанную с салом, с пшеницей и с керосином.
6. В Лебяженском колхозе ставили к стенке и стреляли мимо головы допрашиваемого из дробовиков.
7. Там же: закатывали в рядно и топтали ногами.
8. В Архиповском колхозе двух колхозниц, Фомину и Краснову, после ночного допроса вывезли за три километра в степь, раздели на снегу догола и пустили, приказ бежать к хутору рысью.
9. В Чукаринском колхозе секретарь ячейки Богомолов подобрал 8 чел. демобилизованных красноармейцев, с которыми приезжал к колхознику - подозреваемому в краже - во двор (ночью), после короткого опроса выводил на гумно или в леваду, строил свою бригаду и командовал «огонь» по связанному колхознику. Если устрашенный инсценировкой расстрела не признавался, то его, избивая, бросали в сани, вывозили в степь, били по дороге прикладами винтовок и, вывезя в степь, снова ставили и снова проделывали процедуру, предшествующую расстрелу.
9. (Нумерация нарушена Шолоховым.) В Кружилинском колхозе уполномоченный РК Ковтун на собрании 6 бригады спрашивает у колхозника: «Где хлеб зарыл?» - «Не зарывал, товарищ!» - «Не зарывал? А, ну, высовывай язык! Стой так!». Шестьдесят взрослых людей, советских граждан, по приказу уполномоченного по очереди высовывают языки и стоят так, истекая слюной, пока уполномоченный в течение часа произносит обличающую речь. Такую же штуку проделал Ковтун и в 7 и в 8 бригадах; с той только разницей, что в тех бригадах он помимо высовывания языков заставлял еще становиться на колени.
10. В Затонском колхозе работник агитколонны избивал допрашиваемых шашкой. В этом же колхозе издевались над семьями красноармейцев, раскрывая крыши домов, разваливая печи, понуждая женщин к сожительству.
11. В Солонцовском колхозе в помещение комсода внесли человеческий труп, положили его на стол и в этой же комнате допрашивали колхозников, угрожая расстрелом.
12. В Верхне-Чирском колхозе комсодчики ставили допрашиваемых босыми ногами на горячую плиту, а потом избивали и выводили, босых же, на мороз.
13. В Колундаевском колхозе разутых добоса колхозников заставляли по три часа бегать по снегу. Обмороженных привезли в Базковскую больницу.
14. Там же: допрашиваемому колхознику надевали на голову табурет, сверху прикрывали шубой, били и допрашивали.
15. В Базковском колхозе при допросе раздевали, полуголых отпускали домой, с полдороги возвращали, и так по нескольку раз.
16. Уполномоченный РО ОГПУ Яковлев с оперативной группой проводил в Верхне-Чирском колхозе собрание. Школу топили до одурения. Раздеваться не приказывали. Рядом имели «прохладную» комнату, куда выводили с собрания для «индивидуальной обработки». Проводившие собрание сменялись, их было 5 чел., но колхозники были одни и те же... Собрание длилось без перерыва более суток.
Примеры эти можно бесконечно умножить. Это - не отдельные случаи загибов, это - узаконенный в районном масштабе - «метод» проведения хлебозаготовок. Об этих фактах я либо слышал от коммунистов, либо от самих колхозников, которые испытали все эти «методы» на себе и после приходили ко мне с просьбами «прописать про это в газету».
Помните ли Вы, Иосиф Виссарионович, очерк Короленко «В успокоенной деревне?» Так вот этакое «исчезание» было проделано не над тремя заподозренными в краже у кулака крестьянами, а над десятками тысяч колхозников. Причем, как видите, с более богатым применением технических средств и с большей изощренностью.
Аналогичная история происходила и в Верхне-Донском районе, где особо-уполномоченным был тот же Овчинников, являющийся идейным вдохновителем этих жутких издевательств, происходивших в нашей стране и в 1933 г.
...Обойти молчанием то, что в течение трех месяцев творилось в Вешенском и Верхне-Донском районах, нельзя. Только на Вас надежда. Простите за многословность письма. Решил, что лучше написать Вам, нежели на таком материале создавать последнюю книгу «Поднятой целины».
С приветом М. Шолохов
И.В. Сталин - М.А. Шолохову 6 мая 1933 г.
Дорогой тов. Шолохов!
Оба Ваши письма получены, как Вам известно. Помощь, какую требовали, оказана уже. Для разбора дела прибудет к вам, в Вешенский район, т. Шкирятов, которому - очень прошу Вас - оказать помощь. Это так. Но это не все, т. Шолохов. Дело в том, что Ваши письма производят несколько однобокое впечатление. Об этом я хочу написать Вам несколько слов.
Я поблагодарил Вас за письма, так как они вскрывают болячку нашей партийно-советской работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма. Но это не значит, что я во всем согласен с Вами. Вы видите одну сторону, видите не плохо. Но это только одна сторона дела. Чтобы не ошибиться в политике (Ваши письма - не беллетристика, а сплошная политика), надо обозреть, надо уметь видеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что уважаемые хлеборобы вашего района (и не только вашего района) проводили «итальянку» (саботаж!) и не прочь были оставить рабочих, Красную армию - без хлеба. Тот факт, что саботаж был тихий и внешне безобидный (без крови), - этот факт не меняет того, что уважаемые хлеборобы по сути дела вели «тихую» войну с советской властью. Войну на измор, дорогой тов. Шолохов...
Конечно, это обстоятельство ни в какой мере не может оправдать тех безобразий, которые были допущены, как уверяете Вы, нашими работниками. И виновные в этих безобразиях должны понести должное наказание. Но все же ясно, как божий день, что уважаемые хлеборобы не такие уж безобидные люди, как это могло бы показаться издали. Ну, всего хорошего и жму Вашу руку.
Ваш И. Сталин
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 827. Л. 1—22. Подлинник. Вопросы истории. 1994, №3
Обложка: Олег Маслов. Гениальный русский писатель Михаил Александрович Шолохов. 2005 год.
Источник: http://www.artlib.ru
Новое
Видео
Памятные даты военной истории России
Подвиг крепости Осовец. Памятные даты военной истории России
Памятные даты военной истории России
Наваринское сражение. Памятные даты военной истории России
Бородинская битва. Памятные даты военной истории России
8 сентября 1812 года – День воинской славы России. Кутузов дал генеральное сражение «Великой армии» Наполеона на подступах к Москве у села Бородино