Таран перестройки: история как орудие борьбы с властью и государством

История – небезобидное занятие интеллектуалов, особенно отчетливо это стало понятно в конце 80-х – начале 90-х годов ХХ века.

Именно история стала одним из первых и важных орудий идейной борьбы с советской властью, коммунистической идеей и единым государством. Вспомним, что перестройка началась с «возвращения к исторической правде». В результате пересмотра интерпретаций основных событий прошлого люди изменили свое отношение к коммунизму и советской власти. Это произошло по целому ряду причин, но основной, по мнению автора, является разочарование советских людей в коммунистической идее, и пересмотр исторического прошлого стал первой причиной этого разочарования. Именно «историческая правда» заставила советский народ искать мировоззренческую альтернативу, которая и была найдена в форме либерализма, господствовавшего в общественном сознании вплоть до середины 2000-х годов.

Работа в архиве Пушкинского дома. Фото Ю. Белинского

История и национализм

Пересмотр истории, во-первых, дискредитировал коммунистическую партию и советскую власть, а во-вторых, стал основой для формирования мощных национальных движений, стремившихся к созданию новых национальных государств сначала на обломках СССР, а затем и на территории Российской Федерации. Бурятский историк В. А. Хамутаев, обосновывая необходимость создания реальной государственности для своего народа, пишет: «История, как и природа, безжалостна: она выталкивает на обочи­ну, а затем и в небытие те народы и культуры, которые не сумели до­казать свое национальное “я”, свое право на национально-государ­ственное существование. Лейтмотивом борьбы бурятского нацио­нального движения 1980–2000-х годов и явилось упорное нежелание эт­носа быть выдавленным на задворки истории, его стремление восста­новить единую и реальную государственность – средство выживания и возрождения»[1]. Подобной логикой руководствовались и руководствуются многие приверженцы национализма и сепаратизма в нашей стране.

Митинг в Йошкар-Оле в поддержку демократии и национальных движений. 1991 г. Фото В. Аскоченского

История – самое эффективное орудие создания нации, а нация – самое эффективное средство создания обособленного государства. Именно эта последовательность прослеживается в действиях разнородных сил по формированию независимых государств на обломках Советского Союза.

Идейные причины развала СССР, сформировавшиеся в период перестройки, продолжали действовать и на территории Российской Федерации. В национальных автономиях – Башкирии и Татарии, Бурятии, Калмыкии, республиках Северного Кавказа и ряде других территорий – зарождение сепаратистских тенденций началось с пересмотра собственных национальных историй.

История и борьба за национальные автономии

История стала мощным идейным фактором, втянувшим народы российских автономий в политическую борьбу между слабеющим союзным центром и набирающей силу российской властью. Каждый из центров силы стремился привлечь на свою сторону национальные автономии, идя навстречу их требованиям. Автономии в этой борьбе стремились добиться либо государственной независимости, как Чечня, либо наибольших полномочий и материальных выгод, как Татарстан.

К концу 1990 года 14 российских автономий провозгласили свой государственный суверенитет: переход всей полноты власти в руки руководства автономных республик, договорной характер отношений с РСФСР, верховенство республиканских законов над российскими и собственность республик на ресурсы, находящиеся на их территории. Это означало преобразование автономного образования в республику, то есть независимое и суверенное государство. Союзный центр не препятствовал внутрироссийскому сепаратизму, поскольку видел в нем противовес усилению позиций президента РСФСР Б. Ельцина.

В ответ летом 1990 года в Татарстане Б. Ельцин призвал руководство автономных республик: «Возьмите такую долю самостоятельности, какую можете переварить. А что не можете – отдайте России по договору». Это было рискованным политическим шагом, имевшим долгосрочные негативные последствия. Апофеозом сепаратизма стали события в Чеченской Республике, к власти в которой пришли силы, вскоре наладившие тесные связи с международным терроризмом.

Процессы распада Советского Союза в начале 1990-х годов быстро распространились и на Россию. Неокрепшая, формирующаяся российская власть не могла на первых порах эффективно противостоять сепаратистским тенденциям, которые охватили не только национальные республики, но и края и области с русским населением. Слабый федеральный центр, отягощенный борьбой за власть президента и Верховного Совета, был не в состоянии полноценно выполнять функции объединителя территорий, составляющих российское государство. Некоторые субъекты Федерации получали от российского центра намного меньше, чем давали ему, поэтому были слабо заинтересованы в его сохранении, к тому же местные элиты стремились использовать появившуюся у них возможность получить в свои руки всю полноту власти в регионе.

В августе 1991 года, когда после поражения ГКЧП вся полнота власти на территории РСФСР фактически перешла в руки российского руководства, началась борьба с суверенизацией автономий. Этот процесс активно шел все 1990-е годы и был завершен лишь в начале следующего века.

Москва. Президент РФ Б. Ельцин (справа) и председатель Верховного Совета РФ Р. Хасбулатов во время заседания. 1992 год. Фото Н. Малышева

Федеральная власть не имела достаточно мощных рычагов для противостояния сепаратистским тенденциям. Наиболее сильно сепаратистские тенденции были выражены в национальных республиках. Стремление к получению больших прав, а порой и к независимости нашло отражение в Конституциях субъектов Федерации того времени. Они изобиловали незаконно присвоенными суверенитетами и полномочиями, отнесенными Конституцией РСФСР к ведению Федерации. Все эти претензии обосновывались в основном исторически.

Чечня

Одной из первых в борьбу с федеральным центром вступила Чечня. И это не случайно, поскольку, как считали ее лидеры, «Чечня никогда добровольно в состав России не входила. Ни один чеченский лидер не подписывал какого-либо документа о пребывании в составе России. Чеченцы воевали за свою независимость при имаме Мансуре в XVIII веке и при имаме Шамиле в XIX веке. Вся история чеченского народа в “российскую эпоху” – это череда антирусских восстаний: в 1877–1878 гг., в 1905–1910 гг., в 1918–1920 гг., в 1920–1944 гг., в 1991–1995 гг. Это бесконечный список карательных экспедиций, колониальных мер, экзекуций, депортаций, а также новых волн национально-освободительного движения»[2]. Базируясь на такой «истории», Чеченская Республика в 1992 году принимает новую Конституцию. В соответствии с этим документом Чечня являлась суверенным государством. В исключительном ведении ее парламента находились внутренняя и внешняя политика, объявление всечеченской мобилизации, объявление войны, использование воинских контингентов, установление воинских званий и т. п. По сути это была конституция независимого государства, субъекта международного права.

Чечено-Ингушетия. 1991 год. Национальные гвардейцы на военном аэродроме под Грозным. Фото А. Шогина

Борьба федерального центра и национальных автономий за власть и ресурсы

Некоторые автономные образования – национальные округа объявили о своем непосредственном вхождении в состав Российской Федерации, чем подняли свой статус до уровня республики. Впоследствии Конституционный суд РФ отменил их решение. 

31 марта 1992 года представители республик в составе РФ, краев и областей, автономных областей, а также автономных округов федерального значения подписали Федеративный договор, который фиксировал сложившееся на тот момент фактическое неравенство республик, краев и областей, автономных образований. Договор не подписали Татарстан и Чечня. Башкортостан подписал особое соглашение, согласно которому земля, недра, природные богатства, другие ресурсы на территории Республики Башкортостан являлись собственностью его многонационального народа. Республика становилась самостоятельным участником международных и внешнеэкономических связей, кроме тех, которые добровольно были переданы по договору Российской Федерации.

Позднее, в феврале 1994 года, с Татарстаном был подписан договор «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан». Согласно этому договору Республика Татарстан получила значительную самостоятельность в решении не только внутренних, но и внешнеполитических и внешнеэкономических вопросов. 

Россия на грани распада

А. Солженицын писал: «В 93-м году обе тогда непримиримо боровшиеся груп­пировки в страстной охоте за голосами автономных респуб­лик допускали им подачки и обещания. И гуляли такие фра­зы: “самостоятельные международные шаги автономий...” Да ведь это – сумасшедший дом! И вот тогда края и об­ласти наши, русские, в отчаяньи стали объявлять себя тоже республиками – чтобы тоже получить какие-то права. Я из­дали наблюдал это, сердце разрывалось. Я убежден, что вот в то время, во второй половине 93-го года, Россия начала распадаться. И в считаные месяцы ей предстояло рас­пасться»[3].

Беспокойство руководства многих субъектов Федерации вызывала заложенная в бюджете с 1993 года резкая дифференциация налоговых отчислений в местные бюджеты. Четыре республики – Чечня, Татарстан, Башкортостан и Республика Саха (Якутия) – фактически не платили налогов в республиканский бюджет. Предметом самого активного торга между Центром и регионами стали вопросы собственности на производимую и добываемую продукцию. Усилилась борьба за право распоряжаться квотами на экспорт нефти, газа, леса и других сырьевых ресурсов.

В регионах все чаще стали раздаваться призывы о преобразовании страны в конфедерацию.

Одновременно начался новый виток «республиканизации» краев и областей. Так, Нижегородский областной совет заявил о возможности провозглашения независимого государства. Вскоре последовали попытки образования Вологодской и Дальневосточной республик. Архангельский областной Совет незаконно повысил статус области и расширил права местной власти до уровня самостоятельной республики, одновременно урезав на территории области полномочия Федерального Собрания, президента и Правительства РФ. В Калининграде зрели планы образования Балтийской республики, в Архангельске – Поморской, в Ставрополе – Ставропольской.

Проходившая в 1992–1993 годах суверенизация республик, краев и областей напоминала процесс распада Советского Союза. Многие предрекали скорый распад России.

Первая чеченская война

Регионом России, где сепаратизм зашел слишком далеко, стала Чеченская Республика. Осенью 1991 года в Чечено-Ингушской республике к власти приходят радикальные националистические силы, их возглавляет бывший командир авиационной дивизии, генерал Д. Дудаев. Первым своим указом он объявил о независимости Чеченской Республики.

Грозный. В результате выборов, прошедших 27 октября 1991 года в Чечено-Ингушетии, генерал-майор запаса Д. Дудаев стал первым президентом Чеченской республики. На снимке Д. Дудаев во время принятия присяги. Фото Ш. Айвазова

В течение 1992 года под контроль сил, поддерживающих Д. Дудаева, перешло практически все вооружение, которое находилось на территории Чечено-Ингушетии. Захваченным вооружением комплектовались вооруженные силы мятежной республики.

29 ноября 1994 года под руководством Б. Ельцина было проведено заседание Совета безопасности, на котором был одобрен план использования армии для наведения конституционного порядка. 11 декабря российская армия тремя колоннами двину­лась в Чечню.

31 декабря 1994 года, в ночь под Новый год, бронетанковые колонны федеральных войск двинулись на штурм Грозного и потерпели сокрушительное поражение. Краснодарский корпус, во главе которого шла 131-я Майкопская бригада, в кромешной тьме вошел в город. В центре Грозного, куда уже были стянуты основные силы боевиков, на колонну обрушился шквальный огонь гранатометов. Сразу же были подбиты головная и хвостовая машины, чтобы полностью заку­порить улицы. Дальнейшее напоминало расстрел, но никак не бой. Наутро, когда рязанские десантники в пешем строю прочесывали город, они увидели страшную картину того, что осталось от бригады. «Около сотни боевых машин стояли как на параде, выстроившись в одну колонну. В некоторых даже еще горел свет, работали моторы. Вокруг лежали убитые ре­бята. Совсем юные. Спасать было некого».

Операция по «восстановлению законности, сохране­нию целостности России, разоружению бандитов» обернулась затяжной кровопролитной войной, которую федеральный центр проиграл.

Разрушенный Грозный, 1995 год. Фото В. Веленгурина

«Новые истории» национальных автономий

Перед президентскими выборами 1996 года Б. Ельцин был вынужден начать договорный процесс не только с республиками, но и областями, краями, горо­дами федерального значения. Центр предоставлял регионам права, о которых еще год или два назад они и не мечтали, но взамен от них требовалась поддержка в ходе предстоя­щих выборов.

Между тем местный национализм укреплялся, опираясь на «исторические» обоснования.

К середине 1990-х годов в Поволжье появились первые учебники, которые содержа­ли новые взгляды (разной степени радикальности) на местную историю. Например, учебное пособие для учителей известного башкирского историка Б. Х. Юлдашбаева «Новейшая история Башкортостана» (Уфа, 1995 г.) демонстрировало полный отказ от прежних исторических построений. Многие национальные историки стали создавать «исторические построения, направленные на то, чтобы “воссоздать” всю свою историю. Эта исто­рия такова, что в ней нет места идее вымирания, отсталости, деградации нерусских народов до их вхождения в состав Русского государства или до революции 1917»[4]. Системообразующим элементом исторических построений стала, как и в других регионах, идеология национального государства, которое часто рассматривается как единственное место в мире, где каждый данный народ имеет неотъемлемое право поддерживать и развивать свои язык и культуру.

В Татарстане группа ученых, писателей и общественных деятелей Татарии обратилась с открытым пись­мом к президенту М. Шаймиеву, заявив, что «без своей истории, написанной на уровне международных стандартов, суверенитет Тата­рии будет ущербным... Это прямой путь к изоляции и потере наших достижений по обретению реального суверенитета»[5]. В 1996 году в Казани прошла дискуссия о том, какой должна быть национальная история. Историческая база для создания собственной государственности во многих автономиях к тому времени была уже разработана. Многое зависело от окончательного решения «чеченской проблемы».

Вторая чеченская война

В 1999 году чеченское руководство стало готовиться к вторжению на сопредельную территорию. В качестве плацдарма был выбран Дагестан.  Положение было тяжелым. Как позднее вспоминал В. Путин, Вооруженные силы к боевым действиям оказались не готовы. Из почти полуторамиллионной армии для войны в Чечне с огромным трудом удалось собрать боеспособную группировку в 65 тысяч человек. После месяца упорных боев в дагестанских го­рах обозначились первые успехи федеральных сил, начавших вытеснять боевиков с территории Дагестана.

Победа во второй чеченской войне восстановила суверенитет на всей территории страны, сохранила Россию от распада, показала, что государство может выйти из кризиса при наличии твердой политической воли у ее руководителей и поддержки народа.

В. Путин: «Весь наш исторический опыт свидетельствует: такая страна, как Россия, может жить и развиваться в существующих границах, только если она является сильной державой. Во все периоды ослабления страны – политического или экономического – перед Россией всегда и неотвратимо вставала угроза распада» (из Послания Президента РФ Федеральному Собранию 16 мая 2003 года).

Грозный. 2001 год. На снимке: жители Грозного возвращаются в город. Фото А. Матаева

В Чечне сформировалось дееспособное руководство республикой, его возглавил муфтий Чечни А. Кадыров. Вокруг него объединились те, кто хотел мирной жизни и был против превращения республики в ваххабитское государство.

С ноября 2004 и до весны 2005 года велись непрерывные операции против террористов. Почти еженедельно рос­сийские СМИ сообщали об уничтожении очередной группы бо­евиков. В 2006 году ситуация на Северном Кавказе резко изменилась. К этому времени были уничтожены самые известные руководители террористического подполья. Ресурсы бандитов были истощены. Авторитетных руководителей не осталось.

Восстановление российской государственности и федерализма

Победа над чеченскими сепаратистами укрепила российский федерализм, ликвидировала угрозу распада государства, что позволило власти страны в начале первого десятилетия 2000-х годов принять ряд мер, направленных на обеспечение верховенства Конституции и федеральных законов. К концу 2001 го­да в соответствие с Конституцией РФ и федеральным законодательст­вом удалось привести положения 66 конституций и уставов субъектов Федерации. Этот процесс часто наталкивался на ожесточенное сопротивление региональных властей.

В годы перестройки и последующие за ними лихие 90-е страна в ходе борьбы с национальным сепаратизмом и тесно связанным с ним международным терроризмом понесла колоссальные материальные и людские потери. А все начиналось с, казалось бы, безобидных споров о прошлом.

История как средство сплочения российской нации

В современной России история может быть как средством разобщения народов, так и средством сплочения. На первом этапе преобладала деструктивная функция прошлого. Сегодня прошлое является одним из немногих объединяющих идейных начал на территории России.

В действительности прошлого не существует, оно влияет на нас только из нашего сознания и настолько сильно, насколько мы ему это позволяем делать, поэтому в наших силах не усугублять и без того непростое настоящее созданием исторических «фантомов», которые затем используются для того, чтобы сеять вражду между народами. Наше прошлое столь же управляемо, как и будущее, однако управление это нужно осуществлять в целях сохранения целостности страны, общества и личности, а не для того, чтобы разрушать настоящее, построенное трудами многих поколений предшественников. Создание прошлого должно происходить под контролем ответственного сообщества ученых, представителей общественности и государства. Нельзя доверять историю безответственным деятелям, преследующим эгоистические или узкопартийные цели.

Сегодня понимание необходимости компромисса по сложным вопросам прошлого уже не вызывает прежней аллергии у представителей исторической науки и общественности. Так, при разработке концепции нового учебно-методического комплекса истории России, по просьбе татарских историков, термин «татаро-монгольское иго» был заменен на «систему зависимости русских земель от ордынских ханов» (т. н. ордынское иго). А термин «язычество» заменили «более нейтральным» – «традиционные верования». Был учтен еще ряд предложений татарских историков.

Кое-кто считает, что это искажение исторической правды, кто-то скажет, что это дань политкорректности, но думается, что это скорее проявление мудрости. Зачем на «ровном месте» обострять отношения между русским и татарским народами? К чему это может привести, ярко свидетельствует наша недавняя постперестроечная история. Государственная историческая политика должна заключаться в том, чтобы облегчить сегодняшнюю непростую жизнь российских народов, а не осложнять ее, нагнетая истерию по поводу событий прошлого, к которым нынешние представители этих самых народов никакого отношения не имеют. Если с большинством наших недавних соседей по СССР мы вряд ли достигнем компромисса и согласия в отношении оценок и образов прошлого, то в рамках Российской Федерации мы обязаны это сделать. 

---

1. Хамутаев В. А. Бурятское национальное движение. 1980–2000-е гг. – Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. – С. 290.

2. Усманов Л. Непокоренная Чечня. – М.: «Парус». 1997. С. 21.

3. Солженицын А. И. По минуте в день. – М., 1995. С. 165–166.

4. Гузенкова Т. Этнонациональные проблемы в учебниках по истории // Национальные истории в советском и постсоветских государствах. – М.: Фонд Фридриха Науманна, АИРО-ХХ, 2003. С. 132.

5. Постнова В. О праве народа на историю // Независимая газета, 1996, 29 мая.