Т-35. Сухопутный линкор Красной Армии

История появления первого серийного тяжелого танка Советского Союза

Красная, а затем и Советская армии имели на вооружении немало прославленных тяжелых танков: довоенный КВ-1 и военный ИС-2, напугавший союзников во время берлинского Парада Победы ИС-3 и последний советский тяжеловес Т-10. Отечественное танкостроение сумело найти уникальный баланс между подвижностью, защищенностью и огневой мощью, благодаря чему наши тяжелые танки к концу 1940-х стали примером для других стран. И все они были наследниками самого первого советского серийного тяжелого танка Т-35 – гордости РККА и одного из главных символов ее могущества.

Эпоха сухопутных крейсеров

Промежуток между двумя мировыми войнами стал для танкостроителей всего мира временем поиска оптимальных конструкций бронированных гусеничных машин. С легкими определились довольно быстро. Образцом для них (а в смысле компоновки и для подавляющего большинства танков вплоть до сегодняшних дней) стал французский «Рено» FT-17 – по многим оценкам лучший танк времен Первой мировой.

Идея появления тяжелых танков стала своего рода попыткой соединить в одной машине огневую мощь сразу целого отделения легких. Если задуматься, то понять сторонников идеи многобашенных машин нетрудно. Но при одном условии: продолжая рассматривать танки как средство в первую очередь поддержки пехоты и кавалерии. Что опаснее всего для пехотинца, который идет в атаку? Хорошо окопавшийся противник, оградившийся рядами колючей проволоки и прикрывший фланги пулеметами в ДОТах и ДЗОТах. Пехотинец же наступает только с винтовкой в руках, в лучшем случае – при поддержке своей артиллерии, которой еще надо успеть сообщить, в каком квадрате скрыт срывающий атаку пулемет. Легкий танк на то и легкий, что его вооружения не всегда хватает для подавления огневых точек противника. А тяжелый – это же крепость на гусеницах, сухопутный крейсер, который идет в атаку вместе с пехотинцем! Против ДОТов у него есть пушка полевого калибра, а то и больше, против других танков – пушки калибром поменьше, а против вражеской пехоты – несколько пулеметов, ведущих круговой обстрел. Красота мощи!

Завороженные этой красотой французские конструкторы первыми создали многобашенный тяжелый танк Char 2C. Десятиметровый монстр, ставший самым большим в мире танком из стоявших на вооружении, имел 76-миллиметровую пушку в главной башне, пулемет в кормовой башенке и три пулемета в лобовом и бортовых листах. Это обеспечивало машине круговой пулеметный обстрел и уберегало ее от вражеских пехотинцев. Гусеницы все еще охватывали корпус наподобие английских «Марков», но башня уже возвышалась над ними, как у FT-17, и была трехместной, что обеспечивало сбалансированную работу всем ее обитателям. Скорость этого танка была невелика, всего лишь 15 км/ч, да и то по шоссе, но для начала 1920-х опоздавший на войну 60-тонный гигант выглядел вполне современным.

Не остались в стороне и британцы, создавшие в конце 1920-х – начале 1930-х годов свой вариант многобашенного танка – «Виккерс 16 тонн», он же А6. Правда, в отличие от француза, считавшегося сверхтяжелым, британец относился к средним и имел боевую массу всего 16 тонн, как следует из названия. К тому же пушка в главной башне имела калибр всего 47 мм, зато получила 360-градусный сектор обстрела, а два передних пулемета разместили каждый в своей вращающейся башенке. Однако британская армия так и не сделала крупного заказа на эти машины, обойдясь партией в шесть штук, три из которых были прототипами.

РККА нужен тяжелый танк!

К концу 1920-х тяжелый танковый парк Красной армии исчерпывался машинами времен Первой мировой и Гражданской войн, в основном британскими «ромбами», давно выработавшими весь ресурс и морально устаревшими. Между тем концепция обеспечения РККА танками предусматривала непременное наличие тяжелых машин, главной задачей которых становился прорыв укрепленной линии обороны при поддержке пехоты и кавалерии. Строить такие машины нужно было в соответствии с новыми мировыми тенденциями танкостроения, а для этого нужно было хотя бы об этих тенденциях узнать. От того и решили воспользоваться иностранным опытом, закупая зарубежные образцы танков и приглашая на работу в СССР заграничных специалистов.

В числе иностранных специалистов оказались немецкий инженер Эдвард Гротте с его коллегами-сотрудниками концерна «Рейнметалл». В марте 1930 года их пригласили в Советский Союз для оказания технической помощи в конструировании танков. Интерес был обоюдным: советские специалисты получали так необходимый им опыт, Красная армия в случае удачи – танки, а в Германию возвращались конструкторы, получившие реальные навыки конструирования и постройки танков, производить которые немцам было запрещено по условиям Версальского договора.

Немцев направили на ленинградский завод «Большевик», где группа Эдварда Гротте вместе с советскими специалистами меньше чем за год спроектировала средний (как его еще называли в документах «мощный средний») танк ТГ-1 с двумя орудиями. Он был хорош, но по целому ряду причин (в том числе из-за высокой стоимости производства и слишком сложной конструкции) в серию так и не пошел. Зато в процессе работы над этой машиной большая группа советских конструкторов получила желаемый опыт. И когда к концу 1931 года стало понятно, что ТГ так и останется в единственном экземпляре со статусом «экспериментальный», наших конструкторов перевели на помощь коллегам, занимавшимся разработкой тяжелого танка Т-30.

Пять башен вместо трех

«Тридцатка» в чем-то напоминала ТГ-1 с его нижней широкой башней «главного калибра» 76,2 мм и расположенной на ней башенкой с орудием калибра 37 мм. Кроме них, машина была вооружена четырьмя пулеметами. В конструкции Т-30 очевидно просматривалось и сильное влияние танка Гротте (хотя на нем боевое отделение размещалось практически на корме), и ощутимое влияние французского Char 2C. Но дальше деревянного макета дело так и не дошло: проект танка Т-30 признали малореальным для серийного производства. То же случилось и с другими проектами тяжелых танков, разработанных на «Большевике» по образцу ТГ-1.

К этому времени у руководства РККА уже имелись сведения о трехбашенном британском среднем танке А6. Покупать эту машину для лицензионного производства не стали, но концепцию изучили внимательно, и она показалась наиболее перспективной для первого советского тяжелого танка. В этом был смысл: раздельное размещение всего вооружения танка обеспечивало гарантированный круговой обстрел. К тому же разнесение орудий «главного» и «вспомогательного» калибров по разным башням давало возможность разгрузить командира танка, традиционно для советских довоенных танков перегруженного обязанностями. Когда Т-35 уже был принят на вооружение, порой звучали утверждения, что пять башен – это слишком много для одного командира. Но опыт служивших на «тридцать пятых» танкистов показывал, что в грамотном экипаже командиры башен с 45-миллиметровыми орудиями принимали решения о выборе целей самостоятельно.

В начале 1932 года работы по всем остальным проектам тяжелых танков, кроме проекта Т-35 (свой индекс танк получил по проектируемой массе в 35 тонн), прекратились. Все силы конструкторов бросили на создание пятибашенной машины с разнесенным вооружением. Поскольку создавалась она не на пустом месте, работы шли быстро, и уже к концу августа первый прототип был построен, а 1 сентября его показали представителям военных, на которых танк произвел весомое впечатление. Машина ушла на испытания, по итогам которых ее потребовали доработать, прежде всего в плане удешевления и упрощения трансмиссии и приводов управления, доставшихся Т-35 в наследство от ТГ.

Машина для парадов

Второй экземпляр опытного Т-35 построили в апреле 1933 года, торопясь успеть к первомайскому параду. И успели: впервые широкой публике первый советский тяжелый танк продемонстрировали 1 мая на параде в Ленинграде. А тем временем в КБ работали над чертежами будущего серийного танка Т-35, получившего индекс Т-35А и предназначавшегося для серийного производства. На нем уже планировалось устанавливать унифицированную со средним трехбашенным танком Т-28 главную башню с 76-миллиметровым орудием, башни с 45-миллиметровыми орудиями увеличенного размера и новые пулеметные башенки. А на последних Т-35, выпущенных в 1938-39 годах, устанавливали уже конические башни, характерные для всех советских танков того периода.

Разработанный в Ленинграде танк приняли на вооружение в 1933 году, а его серийное производство организовали на харьковском заводе №183, занимавшемся выпуском легких танков серии БТ. Сложность конструкции первого советского тяжелого танка и задержки смежников наряду с постоянными модернизациями привели к тому, что в общей сложности до начала Великой Отечественной войны харьковчане успели выпустить всего 59 машин. К 1 июня 1941 года подавляющее большинство машин служили в Киевском особом военном округе, и лишь несколько единиц находились в распоряжении Саратовского танкового училища и московской Военной академии механизации и моторизации.

Способные напугать противника одним своим внешним видом многобашенные Т-35 служили наглядным символом мощи советских танкистов. С 1934 года «тридцать пятые» ежегодно участвовали в парадах в Москве и Киеве, силуэт именно этого танка украсил аверс медали «За отвагу» и красовался на множестве довоенных плакатов. А вот в маневренных боевых действиях межвоенного периода Т-35, предназначенные для прорыва укрепленной линии обороны, не участвовали. Так что Великая Отечественная война стала первой в истории этих сухопутных дредноутов… и последней. Все машины, служившие западнее Волги, были потеряны до конца 1941 года. Большинство из них – по техническим причинам, а те же, которые успели пойти в бой, сумели доказать свою высокую огневую мощь, но за счет своей малой подвижности и высокого силуэта в сочетании с противопульной броней оказались слишком легкими мишенями. Так что до сегодняшнего дня дожил всего один экземпляр Т-35, некогда служивший наглядным пособием саратовским курсантам-танкистам, а теперь хранящийся в танковом музее в Кубинке.