Сражение у Тендры. Быстрота, внезапность, натиск

11 сентября является Днём воинской славы России — Днем победы русской эскадры под командованием Ф. Ф. Ушакова над турецкой эскадрой у мыса Тендра. Как адмирал Федор Ушаков лишил турецкий флот трех линейных кораблей, не потеряв ни одного своего

Победа у мыса Тендра неподалеку от нынешней Одессы занимает особое место в истории русско-турецкой войны 1787-1791 годов. Она стала своего рода послесловием к победе в сражении в Керченском проливе, одержанной 8 (19 по н. ст.) июля 1790 года. И ей же выпало быть прологом к битве у мыса Калиакрия, где 31 июля (11 августа по н. ст.) 1791 года русские моряки под командованием адмирала Федора Ушакова одержали последнюю в XVIII веке победу над турецким флотом.

Вернуть Крым!

Причиной последней русско-турецкой войны XVIII столетия стало присоединение к Российской империи бывшего османского владения – Крымского полуострова. России этот шаг позволил укрепить свое присутствие и влияние на Черном море. Для Порты потеря Крыма стала кровоточащей раной, поскольку не только свидетельствовала о растущем российском влиянии в Причерноморье, но и предвещало потерю других земель, в частности, на Черноморском побережье Кавказа.

Понимая, что всерьез закрепиться в Крыму за неполный десяток лет русские не могли, Порта попыталась выдавить их оттуда вооруженной силой. Но ход боевых действий с самого начала войны оказался неудачным для турок как на суше, так и на море. Черноморский флот, от которого турки не ждали серьезных проблем, сумел сначала серьезно потрепать турецкую эскадру у Очакова, а потом нанести ей тяжелое поражение в сражении у Фидониси 3 июля (здесь и далее даты даны по старому стилю) 1788 года.

Понимая, что добиться немедленной победы на сухопутном фронте не удается, турки попытались вернуть Крым в ходе десантной операции. Пройдя мимо Севастополя и тем самым выдав русским свои планы, турецкий флот отправился в крепость Анапу, где принял на борт войска десанта. Эта задержка позволила Черноморскому флоту подготовиться к сражению, которое и состоялось в июле 1790 года в Керченском проливе. Несмотря на перевес в количестве орудий, турецкий флот уступил в бою русскому, хотя и сохранил все десантные корабли, и вынужден был уйти из крымских прибрежных вод.

Тот факт, что силы десанта остались неприкосновенными, давал главнокомандующему турецким флотом капудан-паше Гиритли Хусейну шанс на вторую попытку. Главным условием для ее успешного использования была победа над русским флотом. И капудан-паша Хусейн, приходившийся зятем султану Селиму III, пообещал своему владыке, что на этот раз сумеет добиться победы…

Когда сила — это слабость

Намереваясь уничтожить своего противника, турки собрали весомые силы. В состав эскадры, которая заняла позицию между Хаджибеем (нынешняя Одесса) и Тендровской косой, входили 14 линейных кораблей, восемь фрегатов и 23 вспомогательных судна с общей численностью экипажей 10 515 человек. Все эти корабли несли на своем борту 1400 пушек – почти вдвое больше, чем могли противопоставить им русские. В их распоряжении были десяток линкоров, шесть фрегатов, бомбардирский корабль и двадцать вспомогательных судов, всего чуть больше шести тысяч человек при 830 пушках.

Численный перевес был на стороне турецкого флота, да и командование его имело достаточный опыт, чтобы рассчитывать на успех. В помощь капудан-паше Хусейну, который держал свой флаг на линкоре «Бахр-и Зафер», султан Селим III направил опытного адмирала Саид-бея. Он поднял флаг на линкоре «Мелики-Бахри» Удачно было выбрано и место будущего сражения. Позиция, которую заняли турецкие корабли, не давала возможности русской галерной эскадре, сформированной в районе Херсона, прийти на помощь войскам князя Григория Потемкина, сражавшимся в западном Причерноморье. Единственной возможностью освободить им путь было морское сражение, которое вынужден был дать Черноморский флот. Причем в условиях, когда стратегическая инициатива находится на стороне противника.

Видимо, все эти обстоятельства, однозначно указывающие на успех предприятия, слишком убаюкали и молодого – всего 22 года! – капудан-пашу Гиритли Хусейна, и его более опытного советника Саид-бея. Ни тот ни другой не озаботились не то, что выдвинуть на восток хотя бы пару кораблей для разведки, но даже организовать контроль морского пространства вокруг своей стоянки. Поэтому появление утром 28 августа русских кораблей произвело на турок ошеломляющее впечатление. Увидев стремительно приближающуюся эскадру Черноморского флота, они начали в панике рубить якорные канаты. Командование почему-то отдало приказ спешно отходить к Дунаю вместо того, чтобы при собственном численном преимуществе дать бой противнику. Это только усилило неразбериху в турецком флоте – и отдало стратегическое преимущество в руки адмирала Федора Ушакова.

Не ждали…

Встреча с противником была отчасти неожиданной и для русских моряков. Понимая, что выигрыш от внезапности встречи скоро сойдет на нет, адмирал Ушаков приказал двигаться на неприятеля, не меняя походного ордера в три колонны. Правда, чтобы иметь возможность в случае необходимости усилить тот или иной участок боевой линии, командующий русским флотом прибегнул к приему, который уже использовал в сражении в Керченском проливе. Он выделил три фрегата – «Иоанна Воинственника», «Иеронима» и «Покров Богородицы» – в резервную группу. Им предстояло стать авангардом атаки в случае перемены ветра или обеспечить атаку с двух направлений.

Основной удар русская эскадра направила на флагманскую часть турецкого флота. Для этого Федор Ушаков сосредоточил в голове передовой линии баталии шесть линейных кораблей при поддержке трех фрегатов, на борту которых находились две трети орудий всей эскадры. А огонь, который открыли эти пушки только тогда, когда до турецких кораблей оставалось не больше сотни метров – то есть с дистанции картечной стрельбы, – оказался на редкость эффективным, в первую очередь за счет чрезвычайно меткой стрельбы.

Скоро многие турецкие корабли, в том числе флагманский корабль «Бахр-и Зафер», получили серьезные повреждения. Такой результат привел турецких моряков в замешательство, и вскоре весь их флот развернулся, чтобы уходить к Дунаю. Этот поворот, во время которого корабли турецкой эскадры не могли вести прицельный огонь, позволил русскому флоту усилить огневое воздействие. И турки не выдержали. Уже не соблюдая строя, они начали спешно выходить из боя, стремясь как можно скорее покинуть место столь несчастливого для них боя. Надежда была только на то, что турецкие корабли, построенные французскими мастерами, имели перед русскими преимущество в скорости.

Усиление ветра и темнота вынудили адмирала Ушакова прекратить преследование противника. Впрочем, утром противник обнаружился поблизости от русской эскадры. Насколько близко, можно судить по такому факту. По распоряжению адмирала Федора Ушакова русские корабли получили право самостоятельного преследования противника, и командир фрегата «Амвросий Медиоланский» капитан-лейтенант Михаил Нелединской настолько увлекся, что в темноте вошел прямо в турецкую эскадру, вставшую на якорь. Чтобы не погибнуть, русские моряки, которых турки в темноте приняли за один из своих кораблей, не стали сразу поднимать флага. Они снялись с якоря вместе со всеми турецкими кораблями, но не дали полного хода. Постепенно «Амвросию Медиоланскому» удалось отстать от флота капудан-паши Гиритли Хусейна, после чего корабль поднял Андреевский флаг и присоединился к основным силам русского флота.

Новая тактика черноморцев

Второй день сражения оказался еще более неудачным для турецкого флота. Хотя нагнать флагман капудан-паши Гиритли Хусейна так и не удалось, от основных сил турок отстали два линкора. Согласно данным турецких архивов, это были линкоры «Мансурие» и «Пеленг-и Бахри» (в отечественных источниках корабли ошибочно называют «Капудане» и «Мелеки-Бахри» соответственно). На первый после того, как ядра русских пушек сильно повредили «Мелики-Бахри», перенес свой флаг адмирал Саид-бей. Оба были сильно повреждены и не могли идти с высокой скоростью, отчего быстро оказались в зоне поражения орудий русской эскадры. Понимая, что ему грозит, капитан «Пеленг-и Бахри» развернул свой корабль к берегу, но был отрезан преследовавшими его двумя русскими линейными кораблями и двумя фрегатами и сдался в плен 66-пушечному кораблю «Мария Магдалина» под брейд-вымпелом капитана бригадирского ранга Гавриила Голенкина.

«Мансурие» сопротивлялась до последнего. Саид-бей понимал, что его сдача окончательно сломит дух уцелевших кораблей эскадры, но долго противостоять русским морякам не смог. Когда выстрелы с линкора «Рождество Христово», на котором держал свой флаг адмирал Федор Ушаков, подожгли кормовые помещения, «Мансурие» поднял белый флаг. Спешно спущенные русские шлюпки с призовой командой успели снять с борта турецкого корабля только самого Саид-бея и его офицеров, после чего отошли от быстро разгоравшегося огня. Через несколько минут «Мансурие» взлетел на воздух вместе с большей частью экипажа, погубив почти семьсот человек.

Общие потери турок в двухдневном сражении у мыса Тендра (этот бой также называют сражением у Хаджибея) составили порядка двух тысяч человек. Флот Порты потерял три линейных корабля: взорвавшийся «Мансурие», захваченный «Пеленг-и Бахри» и сильно поврежденный в первый день и затонувший ночью после столкновения с другим судном «Мелик-и Бахри». Кроме них, были потеряны три вспомогательных судна. Русский флот потерь в кораблях не имел. Погиб 21 моряк, еще 25 были ранены. Но самое главное – турецкий флот был вынужден открыть черноморцам путь к наступавшей к Дунаю русской армии, ждавшей подхода галерного флота.

В сражении у Тендры черноморцы получили бесценный опыт, который в полной мере использовали для победы у Калиакрии. Флот не только научился действовать от наступления, а не от обороны, как прежде, но и пользоваться преимуществом внезапности, сосредотачивать силы на главном направлении и выделять резерв, который мог решить исход сражения. А привычка адмирала Ушакова требовать от командиров кораблей самостоятельности в бою позволила вырастить целую плеяду блестящих флотских офицеров, составивших славу русского флота в следующем столетии.