Сражение на Березине. Агония армии Наполеона

Кто и почему упустил шанс разгромить остатки французских войск на переправе у Борисова

Сражение на Березине, фактически завершившее наполеоновское вторжение в Россию, растянулось на четыре дня – с 26 (14 по ст. ст.) по 29 (17 по ст. ст.) ноября 1812 года. Из этой битвы Большая армия императора Франции вышла, имея в своих рядах едва ли десяток тысяч активных штыков – тридцатую часть той армады, которая перешла русскую границу пятью месяцами ранее. И даже это было невероятно удачным исходом, ведь по замыслу русского командования, на Березине должны были остаться все до одного солдаты и офицеры Наполеона.

Окружить и уничтожить

Потеряв в битве при Красном почти всю свою артиллерию и кавалерию и существенную часть оставшихся сил, Наполеон вынужден был скорым маршем двинуться дальше на запад, стремясь как можно быстрее добраться до русской границы. Его подталкивали не только усилившиеся морозы и голод, от которого страдали остатки армии, все быстрее превращавшейся в плохо управляемую толпу. Перед императором Франции маячил призрак окружения и плена.

Наперерез отступающим французам с юга двигалась Дунайская армия адмирала Павла Чичагова, с севера – корпус Петра Витгенштейна, а с востока наступала на пятки основная сила русских войск под командованием фельдмаршала Михаила Кутузова. В случае их соединения, будучи окруженным этими войсками, Наполеон оказывался в катастрофическом положении. Общая численность русской армии тогда становилась как минимум вдвое больше оставшихся у него сил, причем как минимум половина войск противника – свежие, не уставшие от сражений и преследования полки.

В такой ситуации император Франции мог рассчитывать только на одно: оторваться от Кутузова и проскользнуть между Чичаговым и Витгенштейном и успеть раньше них форсировать Березину – последнее крупное препятствие на пути на запад. Это прекрасно понимали и в Санкт-Петербурге, откуда в адрес трех командующих поступали строгие распоряжения не дать противнику уйти. Русский военный историк генерал-майор Александр Тормасов в своей статье, посвященной битве на Березине, отмечал, что составленный в Петербурге план перехвата остатков французской армии на деле выглядел совершенно логичным и отвечающим обстановке, но таил в себе существенный недостаток. Критическими условиями для его выполнения были, во-первых, постоянное взаимодействие между тремя наступающими частями русской армии, а во-вторых, строгое выполнение всех пунктов плана. «План мог быть разрушен частной неудачей, понесенной тем или другим отрядом», – подчеркивал генерал Апухтин, и именно так получилось в действительности.

Простая военная хитрость

Важнейшей такой неудачей в действиях русских войск стала стратегическая ошибка, допущенная адмиралом Павлом Чичаговым в определении места переправы остатков Большой армии через Березину. Справедливости ради надо заметить, что эту ошибку адмирал допустил не по собственной вине. Просто Наполеону удалась банальная военная хитрость, предпринятая перед тем, как его саперы начали наводить переправу.

Подойдя 14 ноября (здесь и далее все даты приведены по старому стилю. – Прим. авт.) к Березине и застав на ее правом, западном берегу войска Чичагова, которым удалось взорвать постоянный мост в Борисове, французский главнокомандующий отдал приказ демонстрировать готовность наводить переправу чуть ниже города. Именно туда и сместились русские полки, тогда как настоящая переправа возводилась французскими саперами и понтонерами в 15 км выше Борисова по течению.

Этот прием позволил Наполеону не только выиграть время для наведения переправы из двух мостов – для пехоты и для артиллерии, но и успеть перебросить по ней на левый берег почти двадцать тысяч своих самых боеспособных войск, прежде всего Старую и Молодую гвардии и корпус Удино. Оставленный Чичаговым небольшой заслон напротив деревни Студянки, где был удобный для переправы брод, французы без особого труда отбросили и закрепились, обеспечивая беспрепятственный проход по переправе основным силам.

Если бы Чичагов действовал в плотном контакте с Витгенштейном, наступавшим с севера, возможно, такой маневр французам не удался бы. Достаточно было силами двух отрядов русской армии занять все пригодные для переправы места вдоль Березины, и Наполеон оказался бы в ловушке. Но Витгенштейн не спешил навстречу Чичагову – как потом стали поговаривать, осознанно, понимая, что шансов задержать французов уже нет, а потому нет и необходимости делить ни с кем вину за эту неудачу. Вместо этого он направился к Борисову, где совместно с частями армии фельдмаршала Кутузова окружил и принудил к сдаче оставленный в арьергарде корпус дивизионного генерала Луи Партуно. Это был несомненный успех, однако он заметно задержал русские войска, которые не успели вовремя прийти на соединение с армией Чичагова.

Прелюдия к трагедии

О том, что французы навели напротив Студянок два моста – для пехоты и для артиллерии – и едва ли не заканчивают переправу, адмирал Чичагов узнал уже к вечеру 15 ноября. К тому времени на западном берегу оказались не только гвардейские части Большой армии во главе с Наполеоном, но и все остальные самые боеспособные войска. По приказу императора Франции армейские жандармы, распоряжавшиеся порядком переправы, пускали на мосты только «идущие в строю боеспособные команды».

Оставшихся без оружия, больных и раненых, а также гражданских, в том числе женщин и детей, задерживали на левом, восточном берегу, приказывая ждать, пока не переправится армия. Понимая, что речь идет не о паре часов, все эти люди расположились биваком в лесу неподалеку от переправы. И это стало одной из причин разыгравшейся позднее трагедии. К вечеру 14 ноября по мостам прошли все войска, которым полагалось переправиться до этого времени. Возникла пауза, во время которой как раз и могли бы уйти за Березину все, кто сопровождал отступающую армию. Но почему-то (скорее всего, у них не было сил бросить с трудом разведенные костры и уходить во тьму, туда, где бивак нужно было разбивать заново) эти люди остались на месте. Это их и погубило.

Утром 16 ноября русские войска из состава корпуса Петра Витгенштейна вышли наконец к самой переправе и, по согласованию с Павлом Чичаговым, нанесли удар по французским войскам, прикрывавшим мосты на восточном берегу. Одновременно перешли в атаку и русские полки на западном берегу, но неудачно. Редкий лес, по которому им пришлось наступать, не оставлял возможности построить сомкнутый порядок, и русские солдаты наступали батальонными цепями, что существенно снизило эффективность их удара. А чуть позже в контратаку перешли баварские кирасиры, которые сумели остановить стрелковые цепи, сорвав наступление.

На левом берегу ожесточенное сопротивление войскам корпуса Витгенштейна оказали французы из корпуса Клода-Виктора Перрена. Несмотря на плотный артиллерийский огонь, открытый русскими канонирами вдоль Березины, французам удалось удержаться на предмостных позициях. Не хватало последнего усилия, чтобы опрокинуть их, но именно этого усилия граф Витгенштейн так и не сделал. Не видя собственно места боя (он командовал сражением, оставаясь в Борисове), генерал решил, что ему противостоят значительные силы противника, и решил остановить наступление, чтобы перегруппироваться и возобновить атаку на следующий день. Это дало возможность остаткам корпуса Перрена ночью переправиться на западный берег, в буквальном смысле слова раздвигая неорганизованную толпу, заслонявшую дорогу, а ранним утром 17 ноября зажечь у себя за спиной с таким трудом наведенные мосты.

Смерть на переправе

Увидев, что переправа горит, а русские войска надвигаются, все остававшиеся на левом берегу спутники армии Наполеона бросились к Березине в надежде хоть как-нибудь преодолеть ее и спастись. Кто-то рисковал ступить на горящие мосты, кто-то бросался вплавь в ледяную воду, кто-то, уже ни на что не надеясь, валился ничком на землю и погибал под ногами товарищей по несчастью.

В воспоминаниях участников сражения картина, открывшаяся им днем 17 ноября, ужасала. Пространство перед уничтоженной переправой было покрыто множеством мертвых тел: убитых пулями или ядрами, затоптанных и замерзших. То же творилось и в воде возле остатков мостов, где, как вспоминал потом адмирал Чичагов, встречались даже всадники на лошадях, замерзшие в том положении, в котором они вынуждены были остановиться. По подсчетам русских военных, в общей сложности после ухода армии Наполеона на поле перед переправой были собраны и позднее сожжены около 24 тысяч трупов. Тяжелые потери понесли и сохранившие порядок французские войска – по разным подсчетам, от 20 до 29 тысяч человек.

Переправа через Березину лишила Наполеона практически всех остатков Большой армии, поставив точку в русской кампании. Однако ему удалось сохранить гвардию и наиболее боеспособные части, которые потом стали кадровой основой для воссоздания французской армии. На этом основании некоторые исследователи даже делают парадоксальный вывод, что битва при Березине закончилась победой императора Франции. Конечно, ни о какой победе не может быть и речи, но и полного уничтожения агрессора русской армии тоже не удалось добиться.

Главным виновником этой неудачи общественное мнение с легкой руки фельдмаршала Кутузова назначило адмирала Чичагова. Хотя именно он был, пожалуй, единственным, кто предпринимал по-настоящему активные действия для того, чтобы остановить противника, тогда как Витгенштейн и Кутузов остались верными прежней тактике «выдавливания» неприятеля. О несправедливости обвинений в адрес адмирала много говорил и такой герой Отечественной войны 1812 года, как генерал Алексей Ермолов, признававшийся, что он чувствует, «насколько бессильно оправдание мое возлагаемых на него (Чичагова. – Прим. авт.) обвинений». Но признать, что не меньшая доля ответственности за случившееся на Березине лежит на «спасителе Петербурга» Петре Витгенштейне или тем более самом Михаиле Кутузове, в то время никто не хотел.