"Неизмеримая мощь и возрождающая сила" - малая родина Василия Шукшина. Алтайский край

«Неизмеримая мощь видится мне там, на родине, какая-то возрождающая сила, к которой надо прикоснуться, чтобы найти потерянный напор в крови. Видно, та жизнеспособность, та стойкость духа, которую принесли наши предки, живет там с людьми и доныне, и есть стойкая уверенность, что родимый воздух, родная речь, песни, знакомые с детства, ласковое слово и прикосновение матери исцеляют душу»

- Василий Макарович Шукшин -

Алтайские древности

Алтайский край обладает уникальным историко-культурным наследием. Археологи находили и находят до сих пор здесь большое количество памятников древности – погребальные объекты, наскальные рисунки, каменные стелы, человекоподобные изваяния и прочие отражения жизни наших далёких предков.

Древнейшие следы пребывания человека в этих краях относятся ко времени раннего палеолита. В начале XXI века в научном мире вызвало живейший интерес открытие стоянки Карама на юго-востоке края, в долине притока Оби реки Ануй. Историки предполагают, что ей около 600-800 тысяч лет. Здесь были найдены архаичные галечные орудия первых алтайцев, изготовленные из обломков вулканических пород.

Следующее поколение жителей здешних мест появились, вероятно, около 300 тысяч лет назад, в результате миграционных процессов из Африки. Они принесли сюда более совершенные каменные орудия. Полноценно же человек начал осваивать территорию современного Алтайского края в районе 50-120 тысяч лет назад. К тому времени площадь лесов здесь в результате естественных процессов сильно сократилась, зато увеличилась площадь лугов и степей, где охотно обитали травоядные животные – главный предмет охотничьего интереса древних людей. Естественными убежищами для алтайцев были в изобилии находящиеся здесь гроты, пещеры, на худой конец – открытые площадки под скальными навесами. И многочисленные находки, обнаруженные археологическими экспедициями в таких местах, подтверждают это.

На рубеже первого и второго тысячелетий в результате смешения коренного и пришлого, тюркоязычного, населения складывается новый этнос, получивший наименование телеутов. Окончательно формирование здешнего автохтонного населения относится к концу XII века, когда телеуты сблизились с монголами-ойратами. А в 1635 году эти земли попадают под власть Джунгарского ханства, которому совсем скоро суждено будет столкнуться с растущим Московским государством.

Утверждение русского государства на Алтае

Активное продвижение Московского государства на восток отмечается в XVII веке. Именно тогда восточнее основанного ещё в прошлом веке Тобольска стали появляться новые населённые пункты. В частности, в 1618 году был основан Кузнецк (ныне – Новокузнецк Кемеровской области), который полтора следующих века будет военным и административным краем освоения Алтая. К тому времени об этом регионе русским людям было известно очень мало. Местные, которых встречали наши первопроходцы, говорили, что предел края – на озере Алтын (ныне – Телецкое). К нему и устремились по полноводным рекам русские отряды. Так, в 1633 и 1642-1643 годах боярский сын Пётр Сабанский из Томска дважды ходил в верховья реки Бии, сумев обложить ясаком местных жителей. Однако постоянного форпоста в алтайских землях не было ещё долго.

Продвижением русских в этих землях были крайне недовольны джунгарские ханы, сами собиравшие ясак со здешних жителей. Конфликт с ними побудил-таки власть обратить внимание на проблему юга Западной Сибири. 29 февраля 1708 году появился исторический Указ Петра I о строительстве «острога со всякими крепостями» на реках Бия и Катунь. Помимо ясачного сбора с коренного населения, предусматривалось переселение на Алтай пашенных крестьян. В июня 1709 года в верховья Бии из Кузнецка отправился отряд во главе с Яковом Максюковым, который основал Бикатунский острог. Эти действия вызвали негативную реакцию у джунгарского правителя Цэван-Рабдана, который в 1710 году посла в эти земли свой военный отряд, разрушивший острог и разоривший окрестности Кузнецка. Но Сибирского губернатора Матвея Петровича Гагарина не остановили эти неудачи в освоении Верхнего Прииртышья и Верхнего Приобья. В 1717 году он распорядился в краткие сроки основать на Бии и Катуни «город в крепком месте или где пристойнее будет». Этим местом был избран район так называемой «Кривощёковой деревни», основанной по инициативе снизу неким Фёдором Ильиным по прозвищу Кривощок за десять лет до того. Располагалась она в районе современной краевой столицы Барнаула.

Поход в верховья Оби начался летом 1717 года, его возглавил сын Якова Максюкова Иван. Основанная им крепость получила Белоярской. А в 1718 году появился второй Бикатунский острог. Таким образом русская власть закрепляла за собой эти земли, обеспечивала их защиту от набегов, получала центры управления, дислокации гарнизона, торговли. В то же время продолжались постоянные конфликты с джунгарцами, с которыми не был урегулирован вопрос о границе владений. В конечном итоге Российская империя сформировала границу в одностороннем порядке в 30-40-х годах XVIII века.

Алтайские крепости подчинялись одновременно канцелярии Сибирского губернатора и Военной коллегии в Петербурге. Помимо чисто военных функций, командиры крепостей занимались проведением разведки, принимали иностранных, прежде всего, джунгарских посланников, несли таможенно-полицейскую службу.

Взлёты и падения алтайской металлургии

С 1720-х годов начинается активное заселение русским крестьянском правобережья Оби. Первые деревни появились здесь в низовьях реки Лосихи, и далее новые поселенцы селились всё выше по её течению. Так появились деревни Санникова, Фирсова, Новая Шадрина. А с начала 1730-х годов населённые пункты стали возникать и в других частях края. Порой расселение выходило из-под контроля властей, и от учёта временно ускользали десятки переселенцев.

К тем же временам относится и возникновение горного и металлургического дела. После открытия богатых рудных месторождениях на территории современных Томской и Кемеровской области дошёл через и до исследования Алтая, особенно его гористых кряжей. В 1719 году в горах было открыто 6 месторождений, а потом ещё 8. У истоков освоения этих рудных мест стоял Акинфий Демидов, сын Никиты Демидова, любимого петровского промышленного, основоположника уральской металлургии. Летом 1726 года была произведена первая пробная плавка медной руды у Колыванской горы. А в 1729 году было пущено полноценное производство - Колывано-Воскресенский медеплавильный завод. Предприятие оказалось исключительно выгодным – себестоимость выплавки чистой меди была здесь самой низкой в России, к тому же первые десять лет демидовская прибыль не облагалась налогом. Сегодня на его месте Колыванский камнерезный завод имени И. И. Ползунова.

Демидовы планировали расширять экспансию своей промышленной империи дальше, но их планам помешал Василий Никитич Татищев, ратовавший за укрепление казённых предприятий и контроль над частных заводчиков, вдали от столицы бывшими подлинными хозяевами здешних земель. По инициативе Татищева алтайские владения Демидовых были отняты у владельца в казну личным распоряжением Анны Иоанновны, а сам начальник казённых заводов заимел в лице могущественных промышленников злейших врагов.

Через несколько лет Демидову удалось вернуть себе заводы на Алтае, и планы на экономическую экспансию вновь вышли на первый план. В 1739 году его «плотинщик» Роман Латников выбрал для строительства второго медеплавильного завода устье реки Барнаул. К тому времени здесь находилась деревня Усть-Барнаул, в которой жили государственные крестьяне, поселённые сюда из Белоярской крепости. Но строительство заводов подстегнуло развитие здешних мест – именно отсюда потом вырастет краевая столица, шестисоттысячный Барнаул. Завод был пущен в 1744 году, к концу году здесь дымило уже шесть рудоплавных печей.

В те же годы на Алтае нашли серебряные руды, причём Демидов тратил немалые деньги, приглашая на службу к себе мастеров-рудознатцев и сереброплавильщиков. Первым промышленным образом чистое алтайское серебро получил саксонец Михаэль Юнгганс – произошло это осенью 1743 года. Далее на Колывано-Воскресенском заводе за полгода налаживают производство серебра. В 1744 году серебряный рудник был открыт на знаменитой Змеиной горе, богатства которой не иссякли и по сию пору. Для его защиты была выстроена крепость – с неё берёт начало город Змеиногорск. А уже летом того же года на Змеиной горе нашли и золото – первое рудное золото России!

Открытие золота и серебра делало превращало Змеиногорский рудник в предприятие общегосударственной важности, Елизавета Петровна распорядилась изъять его в казну. Произошло это в 1745 году, и с тех пор в алтайских землях вплоть до революции 1917 года власть в сфере добычи драгоценных металлов принадлежала Кабинету Её (Его) Императорского Величества. Может быть, могущественный и влиятельны Акинфий Демидов и мог бы помешать этому, но как раз в 1745 году он скончался, а его сыновья переругались между собой в делёжке богатого наследства, и это сыграло на руку Петербургу, который взял под свой контроль весь сложившийся уже к тому времени Колывано-Воскресенский горно-металлургический комплекс. Строго говоря, это не носило характер конфискации, а было принудительным выкупом, правда, по много меньше реальной стоимости – горное начальство оценило заводы в 29445 рублей. Впрочем, и эти деньги демидовские наследники не получили, так как долги, которые успел понаделать их отец, много превышали эту сумму.

С тех пор Колывано-Воскресенский горный округ был полноценной частью Тобольской провинции Сибирской губернии, а с 1764 года – Тобольской губернии. В результате екатерининских административных реформ алтайские земли стали частью сначала Колыванской области, потом Колыванской губернии и Колыванского наместничества. С воцарением Павла I в 1796 году округ вошёл в состав Томской области Тобольского наместничества (с 1798 года – губернии), а в 1804 году – в состав Томской губернии. То были огромные территории – помимо современного Алтайского края, в Колывано-Воскресенский округ входили земли нынешних Республики Алтай, значительная часть Новосибирской и Кемеровской области, небольшая часть Томской области и Хакасии, а также Восточно-Казахстанской области Казахстана. И вплоть до самой революции управлялся он императорским Кабинетом, в обход всех прочих властных иерархических структур. Лишь в 1830-1855 годах алтайские заводы и рудники управлялись Министерством финансов Российской империи, но и то лишь на правах аренды.

Будущая алтайская столица тоже начала складываться ещё в XVIII веке. Именно здесь, когда она была ещё посёлком при сереброплавильном заводе на реке Барнаул, разместилась в 1748 году Канцелярией Колывано-Воскресенского начальства. Центральной фигурой его был главный командир заводов, назначавшийся лично монархом и обладающим самыми широкими полномочиями. В 1780 году Канцелярия была закрыта, а в период Колыванской губернии и наместничества предприятиями руководил Казённый департамент (с 1783 года – Казённая палата), а главного командира заводов переименовали в начальника заводов. Наметившийся было кризис в промышленности алтайских владений империи в последние десятилетия XVIII века был преодолён, и в 1789 году показатель выплавки серебра превысил тысячепудовую отметку. В 1828 году Канцелярия горного начальства была преобразована в Горное правление, состоявшее из нескольких отделений – рудников и заводов, приписны крестьян, счётное, судное и по частным золотым промыслам. С 1822 года глава округа одновременно имел полномочия гражданского губернатора, этот порядок отменили только во времена александровских реформ.

В свою очередь, округ подразделялся на горные и заводские разряды во главе с приставами. Главные же нити управления горнопромышленным комплексом находились в руках технических специалистов, именовавшимися сначала горными офицерами, а с 1834 года – горными инженерами. Руководство производственным процессом они в ту пору совмещали с управленческим функционалом. Нижнее же звено управления было представлено целой системой чинов, которые не имели ничего общего с принятой в империи Табелью о рангах. Такие звания, как унтер-шихтмейстер, унтер- и обер-штейгер, гиттенмейстер, гиттеншрейбер, имелись только в горных округах.

Для охраны округа Петербург направил сюда значительные военные силы – подразделения Енисейского и Тобольского пехотных, Новоучрежденного драгунского полков. При Екатерине II местные части вообще стали фактически ведомственным военизированным формированием, содержавшимся на заводские средства. Служба часто была потомственной – прямо определялось комплектование «из сыновей, рождённых от служащих в тех ротах, или из заводских служителей».

В первой четверти XIX века значение Барнаула повысилось в связи с размещение в нём Управления кабинетскими заводами, резиденции главы администрации округа, судебных и полицейских структур. На рубеже веков властям наконец удалось наладить управление лесным хозяйством.

И в наступившем XIX веке основной рабочей силой на местных заводах и рудниках были приписные крестьяне – по сути, дармовая рабочая сила, находившаяся в чуть лучшем положении, чем крепостные. И здесь проявился один из главнейших факторов, сдерживавших развитие этих мест – если Министерству финансов было выгодно развивать сельское хозяйство, промыслы, торговлю, то императорский Кабинет был заинтересовал лишь в прибыли от эксплуатации недр при минимизации собственных затрат, почему и не желал расставаться с практикой приписки крестьян к предприятиям и рудникам. Первым о пагубности такого положения для экономики здешних мест заговорил Михаил Михайлович Сперанский, который в 1820-е годы попытался освободить от заводской повинности алтайских крестьян и уравнять их в правах с государственными крестьянами, но многолетние его усилия почти не дали результатов. Единственное, чего удалось добиться реформатору – привнести в горный округ гражданские управленческие структуры. Горное правление лишилось судебных и частично полицейских функций, но целиком сохранило за собой хозяйственную власть. В округе появились так называемые депутаты по крестьянским делам, которые представляли интересы крестьян в судах. До того горное начальство почти век имело право наказывать крестьян по своему усмотрению. Самым распространённым нарушением была неявка на заводские работы – обычно не разбирались, уважительной была причина или нет. В 1748 году сразу 123 крестьянина одной деревни за подобное нарушение были биты батогами, и случай этот далеко не единичный.

Новые времена на Алтае

С конца первой четверти XIX века начинается постепенное снижение роли серебра как денежного эквивалента. Процесс этот, как считается, продлился до самого конца столетия, в результате чего звание главного торгового металла окончательно перешло к золоту. К началу второй четверти XIX века золотодобыча и производство драгоценного металла было, по сути, ещё в зачаточном состоянии. Понимая, что Кабинет Его Императорского Величества не потянет вопрос отсутствия наработанных технологических процессов и инженерных кадров, без которых нельзя было наладить промышленную добычу. Поэтому в 1830 году Колывано-Воскресенские заводы и рудники передали в аренду Министерству финансов. Кабинет, традиционно любивший денежные потоки при минимальных усилиях, и здесь остался верен себе – Минфин должен был компенсировать ему стоимость тысячи пудов драгметаллов, а всё, что сверх той суммы, уже оставлял себе. Уловка в том, что к тому времени Алтай давал стране чуть больше этой суммы, а значит, арендатор оказывался в невыгодном для себя положении.

Чтобы начать получать стабильную прибыль, Министерство финансов просто обязано было переместить центр своего внимания на золотодобычу, до того не имевшую широкого распространения. В 1830-е годы Алтай становится одним из центров разработки золотоносных песков, охватившим весь Урал и Сибирь. В итоге на исходе десятилетия Россия выбилась в лидеры золотодобычи, добывая до трети всего мирового золота, уступив пальму первенства Соединённым Штатам только в конце 1840-х годов. Конечно, Алтай значительно уступал по запасам золота Восточной Сибири, но и здесь буквально за два десятка лет добыча россыпного золота выросла в 5 раз, достигнув 40 пудов в год. Число приисков непрестанно увеличивалось, а плавильных заводов было мало. И поэтому добытое далеко за пределами современного Алтайского края золото свозилось в Барнаул, где плавилось, а потом отправлялось в Санкт-Петербург, на монетный двор. И не случайно английский путешественник Чарльз Герберт Котрэлл, побывав в этих местах, назвал Барнаул «золотым депо Сибири».

Одновременно в период хозяйствования в этих местах Министерства финансов на Алтае увеличилась добыча свинцовых руд, конечный продукт плавки которых с развитием огнестрельного оружия был очень востребован армией. И когда пришла Крымская война, именно алтайские заводы стали главным поставщиком свинца для литья пуль в русскую армию.

Алтайская металлургия сильно отставала в техническом плане от передовых стран Европы в то время, как глубина залегания ближайшего слоя породы выросла до 400-800 метров, и классическими наливными колёсами поднимать руду стало невозможно. О необходимости технической реконструкции местной промышленности говорил на рубеже 1840-1850-х годов выдающийся русский металлург, начальник Алтайских заводов, знаменитый Павел Петрович Аносов, открыватель утерянного в стародавние времена секрета булатной стали. Но, пробыв у руля алтайской металлургии всего три года, он скончался и не успел завершить свой проект масштабной реконструкции заводов, который после его смерти снова заглох.

Министерство финансов оказалось более эффективным хозяином, но императорские Кабинет не мог спокойно смотреть, как огромные доходы от золотодобычи утекают мимо него в то время, как доля его по арендному договору оставалась неизменной. Поэтому в 1855 году Алтайские заводы отобрали обратно в казну.

Жизнь мастеровых была в ту пору очень трудной, а особенно на казённых золотых приисках. Туда отправляли самых непокорных, буйного нрава, склонных к преступлениям – в общем, далеко не цвет алтайского общества. Порой управляющие ссылали на прииски людей за мелкие провинности, а то и вовсе по личным мотивам. Условия работы были ужасающими, охрана труда и санитарный контроль был чем-то из разряда фантастики. Работать приходилось по колено в воде, замёрзшую землю оттаивали кострами, инструмент был исключительно ручной, самый примитивный. Отлучаться и тем более бежать с приисков было нельзя – не одна сотня из этих отчаявшихся «полукаторжан», решившихся бежать, окончила свои дни на «кобыле» - скамье для порки – под ударами плетей и шпицрутенов. Конечно, к середине XIX века порядки несколько смягчились, работникам даже стали давать отставку за 35 лет беспорочной службы – но имевшие взыскания, коих было большинство, продолжали нести службу на заводе до самого дряхлого возраста.

Одновременно с развитием промышленности в округе росло сельское население. Однако крепостная зависимость большинства земледельцев империи сковывала освоение этих земель, шедшее крайне медленно. К 1858 году, по статистическим подсчётам, земельный фонд Алтая был огромный – целых 42 миллиона десятин – а освоена в то же время была только девятая его часть. В первой половине XIX века немалое развитие получила обработка сельскохозяйственной продукции, в первую очередь, мукомольное дело – здесь было более 2,5 тысяч мельниц. В алтайских деревнях изготавливали различные изделия изо льна и конопли, пряжу, холсты. Кроме того, повсеместно распространились переработка продуктов животноводства, кузнечное дело, деревообработка, собирательство, извозное дело, выгонка смолы и дёгтя.

Так подошёл 1861 год, который стал поворотным в судьбе миллионов русских людей. Всем известно об отмене крепостного права и освобождении помещичьих крестьян, а вот о том, что в том же году было принято решение об освобождении горнорабочих Алтайского горного округа, чьё положение десятки лет мало чем отличалось от крепостных, знает гораздо меньший круг людей. Жители Барнаула были записаны в мещане, сельское население – в крестьяне. Отныне алтайское население было уравнено в правах с остальными подданными империи. Другой важный итог реформы – в прошлое ушла безраздельная власть над населением горнозаводского начальства, причём по некоторым вопросам в его деятельность теперь мог вмешиваться даже генерал-губернатор.

Алтайские заводы вступили в полосу кризиса, причём существенную роль сыграла личность их начальника, генерал-майора Александра Ермолаевича Фрезе. В историю он вошёл под кличкой, данной ему заводчанами – «зверь Фрезя». За семь лет своего владычества в алтайских землях он расставил по хлебным местам своих родственников и допустил многочисленные злоупотребления – списывал огромные суммы на геологоразведку и укрепление шахт, разбавлял пустой породой руду, представлявшую собой к тому же смесь обогащённой и необогащённой. Фрезе довёл сереброплавильную промышленность до рекордно низкой за последние десятилетия выработки, и после громкого скандала был отправлен в отставку. Для потомков более известен его сын, Пётр Александрович Фрезе, один из конструкторов первого русского автомобиля.

К 1880-м годам алтайская промышленность представляла собой жалкое зрелище. Барнаульский завод из-за бесхозяйственности порой простаивал по полгода, а на Локтевском заводе так прохудилась крыша, что в дождь и снег плавку приходилось останавливать. Гавриловский завод до сей поры был деревянным, тоже сильно обветшавший – сейчас можно только удивляться, как сереброплавильное предприятие, дававшее государству огромные деньги, было подпёрто со всех сторон брёвнами во избежание падения его стен. Алтай в Александровскую эпоху словно притягивал к себе самых бессовестных и жадных чиновников. В 1880 году молодой выпускник Горного института Фёдор Йоншер, получивший назначение на хлебную должность пристава рудников, не пожелал мириться с местными порядками и попытался поднять скандал, всячески пытаясь привлечь внимание к огромным припискам на рудниках. Обвинённое им в мздоимстве и казнокрадстве начальство выгнало его со службы, назвав попутно «отступником от горных традиций» и «изменником, марающим мундир». Тогда он обратился в газету «Страна», публикация которой об алтайских злоупотреблениях произвела эффект разорвавшейся бомбы. В историю вошло саркастическое определение современника: «Наука шла вперёд, но проходила мимо Алтая». К тому времени на престол вступил Александр III, который назначил министром двора Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова, который затеял проверку деятельности Кабинета Его Императорского Величества. Выяснились вопиющие порядки, царившие на Алтае на протяжении последних двадцати лет. Ревизоры, вероятно, только за голову хватались от утекавших ежегодно у государства сумм и от порядков, царивших в этой сфере.

В 1882 году Александр III послал на Алтай комиссию, которая выявила целую сеть недостатков в организации производства. Часть местных чиновников подали в отставку сами, часть выгнали в приказном порядке, а на их место назначили группу специалистов во главе с новым окружным начальником Николаем Ивановичем Журиным. На перестройку алтайской промышленности были выделены огромные деньги – 2 миллиона рублей. Это могло бы стать серьёзным толчком в развитии региона, но здравую инициативу, как это часто бывает, подкосила реализация – иностранное оборудование было куплено втридорога и мало чем помогло в развитии производственного процесса. Алтайские заводы стали откровенно убыточными – если в 1885 году они принесли 27 тысяч рублей убытка, то в 1887 году – 110 тысяч рублей, а в 1889 году – 120 тысяч рублей. Журин, человек деятельный и искренне переживавший за порученное ему дело, не смог вывести промышленность вверенного ему округа хотя бы на самоокупаемость – правда, выработка серебра при нём возросла до 700 пудов ежегодно. Судьба «пожалела» этого человека – он умер в последний день 1891 года и не увидел наступившего на следующий год крупного обвала мировых цен на серебро. Если до того в Петербурге ещё теплились какие-то надежды на перспективы алтайского серебра, то теперь на них был окончательно поставлен крест.

В последующие годы были закрыты почти все серебряные рудники и заводы, а в 1896 году из наименования «Алтайский горный округ» убрали слово «горный». По сути, в регионе остались только Сузунский медеплавильный и Гурьевский металлургический заводы. На удивление, оба этих предприятия не просто выжили в кризисные времена, но и сумели нарастить объём производства. На Сузунском заводе стали делать провода и электрические кабели, получившие широкое распространение во всё более проникающим в человеческую жизнь телеграфу, телефону, радиотехнике. Гурьевский завод за десять лет увеличил выработку чугуна в 5 раз, железа – в 8 раз, а также стал производить сельскохозяйственные орудия, инструменты, комплектующие для речных судов. Когда в регионе стали прокладывать Транссибирскую магистраль, на Гурьевском заводе изготавливались рельсы для неё, правда, предприятие не смогло предложить более конкурентную цену по сравнению с уральскими заводами.

На рубеже столетий основой экономики края стало сельское хозяйство – земледелие, животноводство, пчеловодство. В эту пору особенно славилось алтайское масло, поставляемое даже за пределы Российской империи. Новый толчок развитию здешних мест дала Столыпинская аграрная реформа. В 1915 году завершилось строительство Алтайской железной дороги, соединившую Барнаул с Семипалатинском и Новониколаевском (ныне – Новосибирск).

В то же время была предпринята последняя попытка наладить работу Кабинета Его Императорского Величества по управлению алтайскими владениями. К тому времени основной доходной статьёй была эксплуатация земель и лесов – ежегодно она приносила прибыль от 2 до 4 миллионов рублей. Финансирование Кабинета было сокращено, что заставило чиновников наконец шевелиться. В 1911 году огромный край был поделён на 47 лесничеств, подчинявшихся Главному окружному управлению, разместившемуся в Барнауле. К началу 1914 года на Алтае была завершена землеустроительная реформа, которая, к сожалению, обернулась не только централизацией управления лесными угодьями, но и многочисленные конфликты с местными населением в плане порядка землепользования. Алтай был одним из самых крестьянских регионов Сибири – из 2 миллионов 781 тысяч человек населения городские жители составляли всего 8,4%.

В годы Первой мировой войны значительная часть населения ушла в армию. Для такого «крестьянизированного» региона потеря рабочих рук была очень ощутимой для экономики. Ситуацию усугубило и фиксирование цен армейских закупок, что сделало нерентабельными мелкие предприятия по обработке сельхозпродукции, в первую очередь, маслодельные заводы. Зато другие сферы – металлургия и горнодобыча – пережили в эти годы второе рождение. К тому времени государство, сдавшись в своих попытках самостоятельно наладить грамотное хозяйствование, вновь сдало в аренду свои горнозаводские предприятия. На территории будущего Алтайского края драгоценные металлы добывали крупнейшие акционерные общества – Риддерское горнопромышленное общество и Русская горнопромышленная корпорация.

Революция и Гражданская война

Вскоре после известия об отречении Николая II в регионе начали появляться Комитеты общественного порядка – сначала в Бийске, затем в Барнауле, Камне-на-Оби, Славгороде. Главным среди них стал Барнаульский комитет, распространивший свою власть на весь горный округ. Временное правительство назначило своим комиссаром на Алтае председателя Барнаульского комитета Александра Матвеевича Окорокова. Летом 1917 года состоялись выборы в земства, которые, правда, вызвали интерес лишь в городах, крестьяне по большей части были к ним равнодушны. А с августа 1917 года приступил к своей работе Алтайский губернский исполнительный комитет.

Но, как и по всей стране, на Алтае стали возникать Советы. Ещё в разгар Февральской революции был учреждён Бийский уездный Совет, в Барнауле свой Совет появился несколько позже – в июне 1917 года. Ситуация всё более накалялась. В аграрном регионе начались продовольственные трудности, следом за продуктами подорожали промышленные товары, начались конфликты между рабочими предприятий и рудников и их хозяевами. Крестьяне требовали справедливого разделения земли и хлеба. В июле 1917 года, после кризиса в Петрограде, в крае начались гонения на большевиков, но лишить их возможности открытой деятельности не удалось. 4 июля 1917 года была провозглашена Алтайская губерния с центром в Барнауле.

Взять власть на Алтае большевики сразу после петроградского переворота ввиду своей малочисленности и немногочисленности пролетариата не могли, им потребовалось определённое время на подготовку вооружённого выступления. В ночь с 6 на 7 декабря 1917 года солдаты и Красная гвардия, поддерживавшие большевиков, заняли все органы власти в Барнауле. В тот же день Советская власть была установлена в Славгороде и Камне-на-Оби. В Бийске сильны были эсеры и меньшевики, из-за чего вопрос перехода городской власти к местному Совету затянулось и состоялось только 21 декабря 1917 года. Создание местных Советов в уездах растянулось на несколько месяцев.

Большевики не успели завершить на Алтае свои преобразования. 25 мая 1918 года по всей Транссибирской железной дороге восставшие чехословацкие формирования свергли Советскую власть. В алтайских городах были созданы добровольческие отряды, но они не могли оказать действенного сопротивления. 4 июня 1918 года чехи и белые формирования выступили по Алтайской железной дороге из Новониколаевске, разгромившие красногвардейцев сначала у станции Черепаново, затем у реки Чумыш. Все силы Советы бросили на защиту станции Алтайской. В это время Барнаул оказался без лояльных красным солдат, чем незамедлительно воспользовалось антисоветское подполье, захватившее здание Совета. Через день восстание подавили, но оно отвлекло значительные силы, и белые прорвались через Алтайскую. Барнаул оказался в полукольце, а у красных катастрофически не хватало боеприпасов, из-за чего пришлось оставить город. Следом пали Бийск, Славгород, Змеиногорск и другие города края. Местные партийные руководители, кто не успел скрыться, были арестованы.

В середине лета 1918 года главной головной болью для находившихся на Алтае белых и чешских формирований был двухтысячный отряд Петра Фёдоровича Сухова, который успешно громил посланные на его поиски отряды. Лишь в августе им удалось взять отряд в клещи и разгромить его, правда, значительные силы сумели прорваться с алтайской земли. Сам Сухов был захвачен в плен и расстрелян. В Советское время он был самым канонизированным героем революционных событий в крае, его имя и сегодня носят улицы в различных алтайских городах.

Но и белые не смогли целиком и полностью завоевать лояльность местного населения, тем более после переворота адмирала Александра Васильевича Колчака, совершённого 18 ноября 1918 года. Особенное возмущение в крестьянском округе вызвало восстановление прежних хозяев в правах на землю, жёсткие меры по пресечению незаконных порубок леса, драконовскими поборами с крестьян, причём с недоимками за период Советской власти, обязанностью поставлять в армию шинели и прочее обмундирование. Окончательно разозлила местных насильственная мобилизация в колчаковскую армию, сопровождавшаяся самыми жестокими мерами по отношению к уклоняющимся. Осенью 1918 года в знак протеста против мобилизации было поднято восстание в селе Чёрный Дол, поддержанное соседними сёлами. Восставшие даже сумели занять город Славгород, но белые быстро опомнились и бросили против крестьян карательный отряд. Возглавила его одна из самых страшных личностей в истории Гражданской войны в Сибири – Борис Владимирович Анненков. Его отряд прославился как не берущий своих врагов в плен и применяющий против них самые жестокие методы уничтожения. Жертвами анненковцев при подавлении мятежа стали более 1600 человек. Следом Анненков переключился на восставшие 60 сёл в Змеиногорском уезде, где тоже отличился по части зверств против населения. Алтайская деревня всё более была настроена на борьбу против колчаковской власти.

Всё более ширилось краснопартизанское движение, сыгравшее свою роль в возвращении Советской власти в эти земли. В 1919 году крупнейшие отряды объединились в Западно-Сибирскую Крестьянскую Красную Армию, две дивизии которых возглавили Ефим Мефодьевич Мамонтов и Игнатий Владимирович Новиков. На Алтае сложилась уникальная ситуация времён Гражданской войны, когда победа в регионе была одержана, по сути, силами партизан, а не частей Красной Армии. Когда советские части дошли сюда, уже почти вся Алтайская губерния была под контролем партизан. Барнаул был взят в декабре 1919 года, а вскоре белые вообще ушли из Западной Сибири. Начиналась советская эпоха истории Алтая.

Алтай в СССР и постсоветской России

Многолетние сражения, мобилизации и реквизиции подорвали экономику губернии. Мосты, рудники, предприятия, железнодорожные пути были разрушены. Значительно сократилось мужское население губернии. Урожайность в целом упала в несколько раз. Ситуацию усугубляла проводимая большевиками политика «военного коммунизма» - за 1920 годы в её рамках губерния сдала государству две трети от валового сбора урожая. В регионе началось крестьянское антисоветское движение, эпицентром которого стало село Сорокино Барнаульского уезда, где местные жители общим числом до 5 тысяч подняли восстание, которое вошло в историю как Сорокинский мятеж. Подавлять его пришлось силой оружия. Тяжёлое положение вынуждало руководство республики держать Сибирский революционный комитет, которому подчинялся Алтайский губернский исполнительный комитет.

Но весной 1921 года был провозглашён переход к Новой экономической политике. Однако засуха 1921 года и голод в ряде регионов страны вынуждал Москву требовать от в том числе и Алтайской губернии увеличенных поставок. Ценой большого напряжения сил алтайские крестьяне смогли выполнить поставленную задачу. Восстановление аграрного комплекса началось только после 1923 года, и к середине десятилетия сельхозпроизводство в губернии достигло 70-80% от довоенного уровня. В регионе начинают появляться сельскохозяйственные коммуны – предтечи колхозов.

В промышленности советское руководство взяло курс на объединение национализированных предприятий в хозяйственно автономные тресты, имевшие право на самостоятельную реализацию части собственной продукции на рынке. Была упрощена система совнархозов, а многие промышленные предприятия были реконструированы – например, лесопильный, кожевенный, стекольный заводы, механические предприятия, табачная и шлифовальная фабрика. Это, конечно, было далеко не всё, и ещё около половины оборудования на алтайских заводах и фабриках нуждалось в обновлении, но результат НЭПа был налицо – объём производства продукции в 1927 году вырос в 3,5 раза по сравнению с довоенным уровнем.

Но чем дальше развивался НЭП, тем больше нарастали социальные и экономические противоречия. В итоге государство, восстановив хозяйство страны, приняло решение о повороте в сторону сплошной коллективизации и индустриализации. Конец 1920-х годов выдался временем кризисным в сельском хозяйстве, хлебозаготовки уменьшились на треть. В 1929-1930 годах колхозами были охвачены более половины хозяйств Алтая. Ситуацию периодически усложняло не просто сопротивление крестьян – в регионе жило много старообрядцев и представителей религиозных сект, образовывавших иногда целые волости. Одновременно началось раскулачивание, и тысячи семей, объявленных «кулаками», были высланы в отдалённые необжитые районы Сибири. К концу 1932 года в колхозы были объединены около трёх четвертей крестьянских дворов. Массово стала внедряться механизация труда в сельском хозяйстве, и к 1941 году в крае было почти две сотни машинно-тракторных станций. Но даже при этом спад в зерновом производстве удалось преодолеть только ко второй половине 1930-х годов, а дореволюционный уровень заготовок превысило только в 1937 году.

Проводимая в те же годы индустриализация в значительной степени дала толчок развитию края. Одним из крупнейших в стране стал Барнаульский мелькомбинат, были реконструированы мельницы. Значительно расширены были посевы табака и сахарной свеклы, также ставшим важным сырьём для краевой промышленности. Крупными отраслями стала сахарная, мясная, маслосыродельная промышленность. За 1930-е годы объём производства пищевой продукции в регионе увеличился в 10 раз. В строй вступили такие крупные предприятия, как Барнаульская обувная фабрика, Бийская льноткацкая фабрика, Барнаульский меланжевый комбинат, Барнаульский канифольно-терпентинный завод, Бийские трикотажная и чулочно-носочная фабрики, множество деревообрабатывающих заводов и фабрик. Интересно, что металлургия до поры была здесь не очень развита, и в основном обслуживала местные нужды. А аграрный сектор продолжал доминировать в регионе над индустриальным – к концу 1930-х годов Алтайский край значительно отставал по удельному весу городского населения и по сибирским, и по общероссийским меркам.

Великая Отечественная война навсегда изменила жизнь всей страны, в том числе и Алтайского края. С большим воодушевлением прошла мобилизация призывников – из всех учтённых не явились на призывные пункты считанные доли процента от общего числа. А всего в годы войны на фронт ушли более 570 тысяч человек, 240 тысячам из них не суждено было вернуться домой. Уже за первый месяц на его территории было сформировано 29 воинских частей и подразделений, а к февралю 1942 года таковых было сформировано уже около 150. Неувядаемой славой покрыла себя в самые тяжёлые дни битвы за Москву 32-я Сибирская стрелковая дивизия. 254 уроженец Алтайского края был удостоен звания Героя Советского Союза, один – П. А. Плотников – стал дважды Героем. 78 человек стало кавалерами трёх орденов Славы, один – В. Т. Христенко – удостоен четырёх орденов Славы. Интересно, что прообразом знаменитого памятника «Алёша» в Пловдиве стал уроженец села Налобиха Косихинского района Алтайского края Алексей Иванович Скурлатов.

Для фронтовых нужд было мобилизовано более 10 тысяч единиц автотранспорта, что тогда составляло 87% от их общего числа в регионе, более 2 тысяч тракторов, почти 50 тысяч лошадей.

В регионе были развёрнуты ремонтные базы и ремонтные мастерские, работавшие на фронт, а через некоторые время появились эвакогоспитали. Крупнейшие из них находились в Барнауле, Бийске, Рубцовске и Славгороде. К середине сентября 1941 года в крае действовал 91 госпиталь, в последующие полгода прибыло ещё 57 госпиталей, эвакуированных из захваченных врагом районов. Больших трудов стоило принять десятки тысяч прибывавших в эвакуацию людей – их нужно было разместить, обеспечить питанием и одеждой, а также пристроить трудоспособных на работу.

В течение 1941-1942 годов в Алтайский край, основой производственного потенциала которого тогда являлись предприятия лёгкой промышленности, были эвакуированы более 100 предприятий, четверть из которых были союзного значения. Основная их часть была размещена в крупнейших городах краях. В кратчайшие сроки, в суровых погодных условиях, при нехватке рабочих рук, строительной техники и материалов, при слабо развитой дорожной инфраструктуре и энергетике строились новые промышленные гиганты. Они производили для фронта снаряды и боеприпасы, мины, авиационные приборы, двигатели для танков, гусеничную технику, обмундирование и амуницию. В итоге доля тяжёлой промышленности в экономике края всего за какие-то неполные два года выросла в 5 раз.

В военные годы особенно тяжёлое положение сложилось в сельском хозяйстве, оставшемся без рабочих рук и техники. За годы войны урожайность основных культур снизилась от 30% до 50%, был высокий падёж скота. В 1942-1943 годах Алтайский край постигли сильные морозы, а в 1943 году ещё и сильная засуха. Зимой и весной 1944 года даже отмечались случаи голодной смерти. Поэтому пострадавшим районам и хозяйствам государству пришлось оказывать помощь. Но, несмотря на все трудности и лишения, колхозы и совхозы края выполнили свой долг перед страной, поставив за годы войны в действующую армию 153 миллиона пудов хлеба, 3 миллиона пудов сахара, 10 миллионов пудов мяса, молока и другой животноводческой продукции.

В послевоенные годы показатели сельского хозяйства стремительно падали – надорванное коллективизацией и войной, оно нуждалось в поддержке государством. К середине 1950-х годов наметились существенные сдвиги в аграрной политике – руководство страны стало искать более эффективные методы управления сельским хозяйством. Был снижен сельхозналог и нормы поставок, повышены заготовительные и закупочные цены на сельхозпродукцию, развернулась работа по более рациональному использованию земли. В 1954 году начинается кампания по освоению целинных и залежных земель. В РСФСР для этих целей отводилось около 13 миллионов гектар, и 34% из них приходилось на Алтайский край. В разгар кампании регион занимал одно из первых мест по распашке целинных земель.

Однако давшая на первых порах существенные результаты кампания, как оказалось, не могла в долгосрочной перспективе сделать сельское хозяйство высокоразвитым. Уже в начале 1960-х годов в крае начинается пробуксовка в развитии этой сферы. Особенно это было заметно в животноводческой отрасли – в 1961 году край недодал государство большое количество продукции, в том числе мяса, шерсти и молока. А в 1963 году из-за очередной засухи пришлось завозить корма, картофель, овощи и зерно из других регионов. Алтайский край был не одинок в своих проблемах, но Никита Сергеевич Хрущёв не желал признавать собственных просчётов и обвинял местное руководство. Впрочем, ему самому оставалось оставаться у руля страны совсем недолго.

Помимо спада производства, проблемой стал отток сельского населения в города. С одной стороны, при Хрущёве уравняли колхозников в правах с остальными гражданами, выдав им паспорта, введя пенсии по старости и выслуге лет, а с другой – началась мелочная борьба с личными подсобными хозяйствами. Воспользовавшись возможностью, многие стали переезжать от тяжёлого крестьянского труда в города, где и работа была легче, и построить свою жизнь можно было гораздо проще и эффективнее. В брежневские годы попытались решить проблемы аграрного сектора, и даже добились определённых успехов, но полностью вывести сельское хозяйство из кризиса без глубинных изменений в механизмах хозяйствования оказалось невозможным.

Совсем иначе обстояли дела в промышленности. Алтайский край стал одним из крупнейших индустриальных регионов Сибири с богатейшим потенциалом. Промышленность постепенно переводилась на мирные рельсы. Так, патронный завод с 1946 года стал выпускать металлорежущие станки и прочее производственное оборудование. На Барнаульском котельном заводе 25 сентября 1946 года был произведён котёл для теплоцентрали разрушенного войной Сталинграда. И в последующие годы план не всегда выполнялся целиком, но всегда объём производимой продукции превышал прошлогодний. Ведущей отраслью стало машиностроение – к концу первой послевоенной пятилетки в крае производилось столько продукции, сколько в 1913 году производила вся машиностроительная индустрия империи.

В 1950-е годы в крае появились десятки новых предприятий, в том числе: заводы геофизической аппаратуры, геологоразведочного оборудования, хлопчатобумажный комбинат, авторемонтный завод, консервный завод и другие. В целом же в ту эпоху и в последующих десятилетия развитие экономики края отражало общие закономерности развития Советского Союза. Ручной труд менялся машинным, появились новые высокотехнологические отрасли, стремительными темпами развивалась социально-культурная база.

Распад СССР стал болезненным ударом для экономики Алтайского края, тесно интегрированной в общесоюзную экономику. Ряд предприятий закрылся, некоторые были приватизированы и продолжили работу, правда, порой со значительным снижением объёмов производства. Большая часть предприятий смогла рассчитаться с долгами только в 2000-е годы. Но алтайская промышленность впервые получила возможность выйти на международный рынок – и сегодня отсюда экспортируется значительное количество продукции. Некоторые отрасли продемонстрировали исключительно высокий рост – так, в 2000-е годы Алтайский край был первым в стране по производству муки (14% от всей страны). Аграрный сектор в условиях развала колхозов пережил немалый рост благодаря тысячам фермерских хозяйств, появившихся в этих местах. В итоге к 2020-м годам общая прибыль сельского хозяйства достигла полутора сотен миллиардов рублей. В последнее время возникла особая отрасль – фитотерапевтическая. Алтайские витамины и биологически активные добавки из местного растительного сырья продаются по всей стране, и пользуются большой популярностью.

Алтайский край – один из тех регионов, где приоритетной отраслью развития является туризм. Здесь была создана одна из первых в нашей стране особых экономических зон туристско-рекреационного типа «Бирюзовая Катунь». Алтайский город-курорт Белокуриха много раз удостаивался престижных наград в сфере санаторно-курортного туризма. Восхищение у туристов вызывает, конечно же, прекрасная природа этих мест – полноводные озёра и реки, ленточные боры, горы, скалы и холмы, пещеры, водопады, термальные источники. Настоящим певцом природы и людей родного края стал самый знаменитый местный уроженец – Василий Макарович Шукшин.

Шукшинские места Алтая

Мы много говорили на протяжении нашего рассказа о славной промышленной истории Алтайского края, но это ещё и один из красивейших уголков нашей Родины.  «И прекрасна моя родина – Алтай: как бываю там, так вроде поднимаюсь несколько к небесам. Горы, горы, а простор такой, что душу ломит. Какая-то редкая, первозданная красота. Описывать её бесполезно, ею и надышаться-то нельзя: всё мало, всё смотрел бы и дышал бы этим простором» - писал о своих родных краях Василий Макарович Шукшин. Выдающийся актёр, писатель, сценарист, кинорежиссёр, он искренне любил Алтай и навсегда оставил свой след в истории этих мест.

Совсем недавно – 25 июля – отмечалось 95-летие с того дня, как в семье крестьянина старинного села Сростки (ныне – Бийский район Алтайского края) Макара Леонтьевича Шукшина появился первенец, сын Василий. И совсем скоро – 2 октября – исполнится 50 лет со дня его трагической и неожиданной смерти на самом взлёте. Здесь прошло его трудное детство – отца, машиниста молотилки местного колхоза, расстреляли по сфабрикованному обвинению в 1933 году, заботы о детях легли на плечи матери, еды не хватало. Когда пришла пора, Василий пошёл в школу. Успехами на ниве учёбы мальчик не блистал, зато активно участвовал в школьной самодеятельности. Именно из детских и юношеских впечатлений ковалось его мировоззрение, рождались образы будущих героев его произведений. Конечно, сам Василий и представить себе не мог, что его родная деревня, окрестные леса, луга, холмы когда-то станут заповедником – заповедником его, Шукшина, имени.

Пятнадцати лет от роду Шукшин окончил семь классов, после чего уехал в Бийск, где поступил в автомобильный техникум. Ходить на скучные лекции ему было неинтересно, ввиду чего, не доучившись года, он бросил учёбу и вернулся в Сростки, где устроился работать в колхоз. А в 1946 году Шукшин переезжает в Московскую область. Но свою малую родину, откуда начинался его долгий и тернистый путь к всесоюзной славе, он хранил в своём сердце всю жизнь. Впоследствии он вспоминал: «Мне шёл семнадцатый год, когда ранним утром, по весне, уходил из дома. Мне ещё хотелось разбежаться и прокатиться на ногах по гладкому, светлому, как стёклышко, ледку, а надо было уходить в огромную неведомую жизнь, где ни одного человека родного или просто знакомого, было грустно и немножко страшно. Мать проводила меня за село, перекрестила на дорогу, села на землю и заплакала…»

Вновь в родную деревню Шукшин вернулся после работы слесарем на стройках предприятий Калуги, Владимира, Подмосковья и службы на Балтийском флоте, во время которой он написал свои первые рассказы и с которой его досрочно комиссовали из-за язвы. Шукшин хотел получить аттестат о среднем образовании, для чего усиленно готовился к экзаменам. Интересно, что будущий писатель на экзамене по русскому языку получил тройку, правда, уже через несколько месяцев его пригласили работать в школу рабочей молодёжи. И как раз преподавателем русского языка и литературы. Позднее Василий Макарович сам признавал, что учитель был «неважнецкий», но всегда с теплотой вспоминал о тех днях, когда вечерами вёл занятия у наработавшихся за день парней и девушек. «Я любил их в такие минуты. И в глубине души не без гордости и счастья верил: вот теперь, в эти минуты, я делаю настоящее, хорошее дело. Жалко, мало у нас в жизни таких минут. Из них составляется счастье».

Педагогических кадров в провинции катастрофически не хватало даже для обычных школ, тем более для «вечерок», и не имеющий образования Шукшин был назначен через некоторое время директором школы, в которой преподавал. Так подошёл 1954 год, когда молодой человек принял решение ехать покорять Москву…

Спустя пять лет Шукшин, уже успевший поработать на съёмочных площадках и в качестве ассистента режиссёра, и в качестве актёра, сдаёт выпускные экзамены во ВГИКе. Но для получения диплома ему необходимо было снять собственный фильм. Какой сюжет выбрать для своего первого произведения, выходец из алтайской глубинки даже не задумывался – конечно же, про деревенскую жизнь. Так родилась кинокартина «Из Лебяжьего сообщают». Фильм понравился выпускной комиссии, и Шукшин получил вожделенный диплом, но в прокат картина так и не вышла. В феврале 1963 года он привёз фильм на Алтай, и на встрече с руководством края и прессой продемонстрировал его. Один из корреспондентов впоследствии вспоминал: «Восторгов… не было, и Шукшин задумчиво и даже как будто мрачновато смотрел на нас, первых зрителей». Но такой неуспех у публики не сломил алтайского парня, и он продолжил своё движение на пьедестал советской кинематографии.

К сожалению, земляки довольно поздно оценили произведения Василия Макаровича, из-за чего писатель не очень любил бывать в Барнауле, предпочитая, минуя его, сразу ехать в Сростки. При жизни Шукшина в алтайской периодике был опубликован только один его рассказ «Дядя Ермолай», зато критика его творений была в немалом объёме. Сейчас удивительно, но критики-современники писали о ныне признанном мастере русской деревенской прозы, что он «не услышал подлинного голоса сегодняшнего алтайского села». Писатель очень переживал такую недооценку своего творчества земляками. И не случайно, когда в конце 1980-х годов на Алтае решили поставить памятник Шукшину, сестра его высказалась против краевой столицы как места установки – впрочем, памятник всё равно поставили в Барнауле.

Деревня Сростки стоит на древнем Чуйском тракте – путеводной нити всего Алтая, которую Шукшин увековечил в своём фильме «Живёт такой парень», включив в него песню «Есть по Чуйскому тракту дорога…» Сегодня слова этой песни есть на памятнике алтайским водителям, который часто называют «памятником Кольке Снегирёву» - главному герою этого произведения. Фильм снимался на родине Шукшина, в Сростках. Картину ждало зрительское признание – вышедшая на экраны кинотеатров в 1964 году, она собрала 27 миллионов зрителей и получила приз Венецианского кинофестиваля.

Вновь на Алтай Шукшин-режиссёр вернулся в 1971 году, сняв здесь одну из самых известных своих работ – фильм «Печки-лавочки». Картина вновь собрала десятки миллионов зрителей, получила хорошие рецензии, но идеологи на его родине не оценили творческого порыва Василия Макаровича. Нещадно критиковала его краевая газета «Алтайская правда»: «Какой-то патриархальщиной вдруг начинает веять с экрана, а Шукшин не замечает этого, как бы даже отстаивая мнимую частоту и обаяние якобы кондовой деревенской морали…»

Параллельно разворачивалась карьера Василия Макаровича как писателя. Мы уже упоминали о его первых рассказах, сюжеты и персонажи для которых брались из впечатлений его молодых лет и воспоминаний о деревенской жизни на Алтае. В середине 1960-х годов вышел большой роман «Любавины» о временах Гражданской войны, в основу которого были положены воспоминании членов его семьи и сельских старожилов о тех временах. Так вышло, что вторую часть романа он опубликовать не успел, и вышла она только после его смерти.

Василий Макарович Шукшин наверняка мог бы успеть сделать гораздо больше, если бы следил за своим не самым богатырским здоровьем. В 1973-1974 годах, несмотря на болезнь, он снимает фильм «Калина красная», ставший одним из самых популярных фильмов эпохи, пишет новые литературные произведения, и в конечном итоге принимает приглашение Сергея Фёдоровича Бондарчука сняться в одной из главных ролей в экранизации романа Михаила Шолохова «Они сражались за Родину». И в поездке он продолжал изводить себя литературным творчеством, спал урывками, и в итоге скоропостижно скончался в ночь с 1 на 2 октября 1974 года. Фильм «Они сражались за Родину» вышел на экраны уже после смерти Василия Макаровича. Смерть Шукшина потрясла буквально всех, и кто знал его лично, и кто видел его искючительно на экране. Общеизвестны стихи Владимира Высоцкого:

«Ещё – ни холодов ни льдин,

Земля тепла, красная калина,

А в землю лёг ещё один

На Новодевичьем мужчина».

Прошло время, и Василий Макарович Шукшин превратился в легенду Алтайского края. Старая критика быстро была занесена песком истории, и сегодня на родине его чествуют как великого русского советского писателя. В 1977 году в Сростках был создан Мемориальный музей Шукшина (ныне – Всероссийский мемориальный музей-заповедник). В него входят школа, где когда-то учился, а затем работал сам Василий Макарович, дом, в котором он провёл свои детские годы, и дом, купленный им уже во взрослом возрасте для своей матери. Спустя полтора десятка лет после установки памятника в Барнауле появился памятник и на его родине, на горе Пикет. Скульптор Вячеслав Михайлович Клыков изваял писателя босоногим, сидящим и взирающим на село, в котором когда-то родился и провёл свои молодые годы – так, как когда-то здесь сидел тот, кто стал прототипом памятника. Рядом с памятником проводятся мероприятия в рамках «Шукшинских дней на Алтае» - в частности, здесь обязательно идут церемонии их закрытия. Важным их элементом является Шукшинский кинофестиваль, некоторые туристы едут в регион специально на него, и порой на площадках мероприятий не протолкнуться от обилия людей.

Шукшинские места – это красивейшие реки Катунь и Бия, слияние которых образует Обь, это предгорья Алтая, это Бийск с его старинной архитектурой, это прекраснейший Чуйский тракт, в музее которого есть экспозиция, посвящённая Василию Макаровичу. «Редко кому завидую, а завидую моим далёким предкам – их упорству, силе огромной… Представляю, с каким трудом проделали они этот путь – с Севера Руси, с Волги, с Дона на Алтай. Я только представляю, а они его прошли… Склоняюсь перед их памятью, благодарю их самым дорогим словом, какое только удалось сберечь у сердца: они обрели – себе и нам, и после нас - прекрасную родину. Красота её, ясность её поднебесная – редкая на земле». Именно здесь, а не где-нибудь ещё, на родной земле, у могил своих предков, Шукшин находил силы для жизни и творчества. Теперь, когда читаешь его рассказы и знаешь о его жизни, понимаешь это совершенно определённо. «Какой-то ненормальный я человек. Иногда так убиваюсь по родной стороне, что места себе не нахожу. Весь свет клином на Алтае сошёлся, и самое яркое окошко – мои Сростки. Ностальгия… и чего бы, кажется, помнить? Военное лихолетье, холод да голод, безотцовщина, работа двужильная. А вот, поди ж ты! Нет ничего милее родного края, и краше, и святее…»

Приехать в родные Шукшинские места стоит хотя бы ради того, чтобы прочувствовать дух этой земли, попытаться понять откуда в этом удалённом от столичной суеты регионе, в той самой, глубинной, патриархальной России, смог выйти писатель, чьи произведения затронули глубинные струны души людей по всей огромной стране – а ведь, наверное, именно в этом подзабытый ныне высокий смысл литературы как искусства. Короткая, но яркая жизнь Василия Макаровича – признанный феномен советской культуры, а его творческое наследие с годами только ярче раскрывается, напоминая нам, давно погрязшим в городской суете, кто мы такие и откуда мы пошли…