14 декабря 2008 года состоялся последний «Марш несогласных».
Несколько человек были задержаны накануне в Москве за публичное чтение Конституции РФ. Прежде чем сказать или подумать что-нибудь едкое в адрес сотрудников полиции (основание есть, чего уж там) всё же советуем подумать над таким «хлопком одной ладони»: «Участники акции вышли читать Конституцию или быть задержанными за её чтение?». Сразу иначе заиграло, правда?
Сегодня, когда мы справляем 8-ю годовщину смены формата протеста, стоит поговорить о том, как протестующие напрочь позабыли содержание своей деятельности.
Вырождение оппозиции
Прежде, чем говорить непосредственно о маршах, стоит сказать несколько слов о российском политическом процессе последних 20 лет. После развала Союза и до конца 1990-х в РФ существовала одна действительно оппозиционная сила – КПРФ, преемница Коммунистической партии Советского Союза. Политический, а главное экономический курс новой российской власти коммунисты называли ошибочным и последовательно пытались его оспорить. Согласно укоренившимся слухам, им это даже удалось, из-за чего в результаты выборов 1996 года пришлось «вносить коррективы». Насколько эти слухи верны, установить невозможно, однако в любом случае именно КПРФ долгое время была единственным сколько-нибудь реальным оппонентом режима.
С начала 2000-х, после того, как президентом РФ стал Владимир Путин, возникла оппозиция иного рода – либеральная. Не то, чтобы возникла, конечно, была она и ранее. Однако если в 1990-х она мирно с режимом сосуществовала, лишь изредка поругивая бардак, то примерно 16 лет назад «мирная жизнь» кончилась. Объект для критики также изменился: поругивать стали порядок, вернее попытки привести в адекватный вид экономику, внутреннюю (и даже, о ужас, внешнюю) политику.
Называя эту братию оппозицией, мы невольно возносим её на тот же организационно-ценностный уровень, что и КПРФ в прошлом. Это, конечно же, не так, просто ввиду отсутствия более уместного и неругательного термина пользуемся этим. Всё, за что критикуют российскую власть либералы – так это за то, что прекратился процесс разложения (разложение, как известно, даёт жизнь и пищу иным формам жизни). И начался обратный процесс, который Александр Михайлович Горчаков примерно полторы сотни лет тому назад назвал сосредоточением. А вот теперь вернёмся к маршам.
Направление движения
Первоначально инициатива проведения маршей была предложена и реализована Объединённым гражданским фронтом (Гарри Каспаров) в 2005 году. Через год ОГФ вошёл в коалицию «Другая Россия» (Каспаров, Михаил Касьянов, Эдуард Лимонов), где уже возник сам бренд, а марш как форма протеста стал своего рода визитной карточкой коалиции.
Карточка, как многие помнят, та ещё. В рамках одного марша, словно щёткой по углам, собирался весь политический маргиналитет независимо от идеологической принадлежности. Якобы левый «Авангард коммунистической молодёжи» рядом с ныне запрещённым и изрядно подзабытым ДПНИ (Движение по противодействию нелегальной иммиграции). Наибольшего распространения марши достигли в 2007 году – около полутора десятков по всей стране, из них четыре в Москве.
Собственно, 2007-й был последним годом полноценного проведения маршей. В 2008 году их уже запретили, и с тех пор оппозиция (назовём её так) аккуратно 31 числа выходит на акции протеста, требуя соблюдения 31 статьи Конституции РФ. Вернувшись же на секунду к идеологии, мы обнаружим, что единственной её общей рубрикой будет «Путин должен уйти» – по названию инициативы, автором которой предположительно был всё тот же Каспаров.
Другая Россия без «Другой России»
Тут что интересно. Проходят годы – вот уже десятилетие на исходе. И тем не менее деятельность всех этих фронтов и «других россий» – унылая копипаста себя же 10-летней давности. Всё то же «...должен уйти», всё те же совместные акции леваков с националистами – эдакое политическое ретро, родом ещё из девяностых, пожалуй.
Ретро – это ещё полбеды. Гораздо забавнее, что марширующие все эти годы были так заняты сражением с режимом, что не заметили выполнения своего же слогана, вынесенного в название коалиции. Другая Россия. Страна разительно изменилась за 8 лет.
Во внешнем контуре – активно участвует сразу в нескольких интеграционных проектах (ЕАЭС, БРИКС, ШОС), вернула Крым, помешала силовой смене власти в Сирии по ливийской франшизе. Внутри страны постепенно развивает инфраструктуру, в первую очередь энергетическую. В стадии строительства сразу несколько новых АЭС и проекты двух газопроводов. Крымский мост – грандиознейший проект и вызов. Даже в СССР его толком не смогли реализовать. Но это то, что на виду.
Менее заметно то, что ещё в прошлом 2015 году доля несырьевого экспорта составила 54%. Всё больше сырья перерабатывается внутри РФ, выходя на внешние рынки как минимум полуфабрикатами. Не говоря уж о стабильно втором месте по экспорту вооружений и очереди, выстраивающейся за тем, чтобы первыми купить новые ЗРК концерна «Алмаз-Антей». Российский ВПК и производство в целом стали более самостоятельными. Частью – из-за конфликта с Украиной, частью – из-за санкций, потянувшихся за этим конфликтом.
В общем, жизнь, может, и не кипит, но и на месте не стоит. Тем временем со стороны оппозиции – всё тот же скулёж и знакомая повестка: как мы прогоним Путина и кого поставим на его место.
Одни лидеры, кажется, не заметили, что другую Россию за эти годы построили без их участия. Другие, видимо, тоже тяготясь безостановочным скулежом, не то чтобы подались в охранители, но отдельные действия горячо одобряют. Такой вот разброд.
«Не дадим построить полицейское государство», – ещё один из лозунгов всех этих лет. Акцент в нём обычно делается на слове «полицейское», а надо – на слове «государство». Потому что тавтология. Любое государство – полицейское. В том смысле, что лишь до поры такую вот фронду терпит. «Не дадим построить государство», – такой правильный слоган у несогласных.
Да вот только их не спросили.
