Работа над ошибками

В последнее время в научной, а еще больше в околонаучной среде, пожалуй, нет более обсуждаемого документа как заключение Экспертного совета ВАК по истории относительно докторской диссертации министра культуры В.Р. Мединского. Казалось бы, вопрос был уже решен – диссертационные советы Московского и Белгородского университетов однозначно высказались по ее поводу. При этом выбор этих советов был сделан именно членами Экспертного совета ВАК. Никаких звонков «сверху» и давления не было. Но оппоненты министра просчитались, не получив желаемого отрицательного отзыва. И тогда они решили действовать наверняка, организовав его непосредственно от себя. При этом они превысили свои полномочия, поскольку процедура принятия подобных решений расписана – они могут приниматься только диссертационными советами вузов и научных учреждений.

Какие же аргументы приводят противники министра, желающие лишить его докторской степени?

Заключение начинает «за здравие»: «актуальность общего направления В.Р. Мединского – представления иностранцев о России и русских и презентация этих представлений в сочинениях иностранцев – несомненна». А затем двумя страницами позже следует «за упокой»: «В.Р. Мединский не открывает ничего нового. Все это давно известно, … восходя… к классическому труду В.О. Ключевского «Записки иностранцев о Московском государстве». И тут, как минимум, должен прозвучать тревожный звоночек: у выдающегося историка нет работы с таким названием, а есть «Сказания иностранцев о Московском государстве». Это первый сигнал того, что авторы заключения явно «не в теме» рассматриваемой работы и, вероятно, Ключевского не читали.

Судя по всему, не читали они, а только просматривали и работу диссертанта. Им не нравится ее название – «Проблемы объективности в освещении российской истории второй половины XV – XVII вв.». По их мнению, «объективность в освещении одного государства, социума, культуры и т.п. представителями других (современниками событий) в принципе не достижима. К ней может стремиться профессиональный историк, но не исторический индивид, воспринимающий культуру Другого/Чужого». Не вдаваясь в разбор этого довольно странного утверждения, зададим его авторам всего один вопрос – значит ли это, что, скажем, дипломаты, журналисты, да и простые граждане, бывающие за рубежом по службе или как туристы, не представляют объективной картины там происходящего?

А чуть ниже авторы расписываются в том, что не понимают сути профессиональной деятельности историка. Противореча себе, они вынуждены признать, что «восприятие может быть научно интерпретировано». Однако, спохватившись, тут же добавляют, что «его нельзя оценивать в категориях "объективности" и "достоверности"». Но как тогда быть исследователю, когда свидетельство одного источника (дл историка) или показателя прибора (для физика) противоречит показаниям другого? Именно в выяснении их объективности и достоверности, собственно говоря, и заключается сам смысл работы ученого.

Не понимают авторы заключения и методов исторического исследования. По их мнению, структура работы не соответствует ее хронологическим рамкам. Это они пытаются пояснить на конкретном примере: «из 366 страниц основного текста диссертации 266 страниц (72% текста) посвящены второй половине XV – XVI в. Из оставшихся 102 страниц 36 страниц относятся к Смутному времени и лишь 65 страниц отведены периоду с 1613 по 1700 гг.»

Можно только предположить, что историкам – экспертам ВАК остался неизвестным факт знаменитого московского пожара 1626 г., уничтожившего массу документов предыдущих эпох. Это обстоятельство накладывает необходимость более детального рассмотрения событий и фактов более раннего времени, от которого сохранились буквально доли процента от когда-то существовавшего корпуса источников.

Видимо, авторы заключения, настаивая на равномерном освещении каждой исторической эпохи, до сих пор находятся под впечатлением известного постановления ЦК КПСС об идеологической работе музеев 1982 г., в котором предусматривалось, что в каждом краеведческом музее две трети экспозиции должны быть посвящены событиям советского периода.

В качестве дополнения добавим, что современная отечественная историография отказывается от позиции С.Ф. Платонова о завершении эпохи Смутного времени воцарением династии Романовых в 1613 г. Ныне принято считать, что Смута закончилась в 1618 г. заключением Деулинского перемирия с Речью Посполитой.

Но каким образом на любую, даже идеально написанную работу, можно сделать отрицательный отзыв? Делается это с помощью различных способов.

Один из них – метод «передергивания» фактов, для чего применяется заведомо неполное цитирование. На 9-й странице своей работы диссертант пишет: «предмет исследования – проблемы объективности в освещении иностранцами российской истории в рассматриваемый период». Авторы заключения намеренно выпускают из цитирования слово «иностранцами» и восклицают, что в диссертации «не упоминается субъект освещения российской истории (в чьем освещении?), не ясно, о чем или о ком идет речь».

На той же странице своего труда диссертант сообщает о намерении решить «научную проблему, заключающуюся в обобщении зарубежных материалов, касающихся важнейших аспектов российской истории второй половины XV – XVII веков и аргументированности доказательств их объективности». Авторы заключения прерывают здесь цитирование и восклицают, что «конец фразы – "и аргументированности доказательств их объективности" – остается не раскрытым, неясным для читателя». Сделано это намеренно, поскольку далее диссертант говорит, что для решения обозначенной научной проблемы надо решить ряд исследовательских задач, и перечисляет их. Но это не интересует авторов заключения.

В профессиональном мире ученых известен еще один способ борьбы с оппонентами – приписывание им чужих взглядов. Не удержались от этого и авторы заключения, когда пишут: «На странице 3 [диссертации] В.Р. Мединский представляет свой главный исследовательский принцип: "Взвешивание на весах национальных интересов России создает абсолютный стандарт истинности и достоверности исторического труда"».

Даже студенту-первокурснику известно, что обязательным элементом научных работ являются примечания к тексту, где даются ссылки на источники. Делает это и диссертант, указывая, что данная фраза взята со страницы 11 книги О.А. Платонова «История русского народа в ХХ веке», изданной в 2009 году. Но авторы заключения осознанно не замечают данного указания и приписывают фразу О.А. Платонова В.Р. Мединскому.

Еще один упрек авторов заключения, что диссертант не учел значительного количества современных исследований проблемы. «В конце XX – начале XXI в., – пишут они, – была написана целая серия трудов известных российских историков (не говоря уже о зарубежных), посвященных образу России и русских в восприятии современников, в том числе и иностранцев, в изучаемый период».

Данный упрек показывает, что авторы заключения не удосужились толком прочесть не то, что саму диссертацию, а даже хотя бы ее вступительную часть. Все на той же многострадальной 9-й странице своей работы диссертант прямо указывает, что объектом его исследования является «история Российского государства второй половины XV – XVII века». Это отнюдь «не образ России и русских в восприятии современников», как полагают авторы заключения.

Отсюда становится понятным, что диссертант в своем исследовании не повторяет «зады» известного сочинения В.О. Ключевского, а поднимает совершенно новую тему, которую выдающийся историк просто не затрагивал. Поэтому утверждение заявления, что «В.Р. Мединский не открывает ничего нового», мягко говоря, не соответствует действительности.

Встречаются в заключении и примеры явных подтасовок. Авторы заключения упрекают диссертанта в том, что «он считает достаточным использовать не собственно сочинения [иностранцев], а их переводы на русский язык. Между тем в докторской диссертации должны использоваться первоисточники на языке оригинала по наиболее исправным аутентичным изданиям».

В развитие этой мысли авторы заключения обвиняют диссертанта в том, что «он упрекает Герберштейна за то, что он назвал князя древлян Мала "государем", хотя "статус государя он не имел". Затрудни себя автор обращением к оригиналу, он мог бы увидеть, что в латинском тексте стоит термин princeps, а в немецком – Fürst. И то и другое слово соответствует русскому князь (каковым и назван Мал в летописях); таким образом, "государь" является результатом вольного перевода нашим современником».

Мы не случайно привели столь длинную цитату. Кем же был, по мнению посла Священной Римской империи Сигизмунда Герберштейна, вождь древлян Мал – князем или государем? Обратимся для этого к «фундаментальным для изучения темы публикациям "Записок о Московии" Герберштейна 1988 и 2007 гг.» (это определение самих авторов заключения).

В издании 1988 г. читаем: «Впоследствии его [Игоря] убил древлянский государь Мальдитт (Maldittus)». В издании 2008 г. (а не 2007 г., как полагают авторы) находим без изменений ту же фразу. Может быть, виноваты трудности перевода с немецкого? Открываем немецко-русский словарь, где обнаруживаем: «Fürst – князь; государь».

Может быть неправильный перевод стал «результатом вольного перевода нашим современником», как полагают авторы заключения? Обращаем внимание на имена переводчиков. Доктор исторических наук А.В. Назаренко, действительно, наш современник. Но в основе перевода сочинения Герберштейна лежит перевод, сделанный в 1908 году А.И. Малеиным (1869 – 1938), российским филологом-классиком, членом-корреспондентом Академии наук СССР.

Издание сочинения Герберштейна 2008 года (именно его использовал диссертант) ценно тем, что приводит текст памятника сразу на трех языках: латыни, немецком  и русском. При этом интересующее нас слово «государь» пишется иначе, чем указывают авторы заключения. На латыни: principe, на немецком: Fürsten. Как видим, они даже не смогли правильно воспроизвести написание.

Но не будем упрекать их в невежестве. Это – показатель того, что они даже не заглядывали в первоисточник. Дело в том, что латынь середины XVI века это отнюдь не классическая латынь эпохи Цицерона, а немецкий язык того же времени, на котором говорил Герберштейн, недаром именуется филологами «ранненововерхненемецким».

А теперь встает вопрос: как относиться к заключению Экспертного совета ВАК по истории, авторы которого даже не удосужились прочитать диссертацию министра культуры до конца? Надеюсь, что Президиум ВАК исправит ошибку своих коллег.