Погоня за шедеврами: как Екатерина II Эрмитаж основала

7 декабря 1764 года Екатерина II приобрела коллекцию из 225 картин фламандских и голландских художников. Так императрица положила начало созданию Эрмитажа

«Жилище отшельника» для великих полотен

Европейские коллекционеры и знатоки искусства считали российскую императрицу превосходной покупательницей. Она почти не торговалась, приобретала сразу много картин, отлично разбиралась в живописи и точно знала, что хочет купить на этот раз. Однако начало царской коллекции было положено почти случайно. Благодарить за него Екатерина Великая должна была немецкого коммерсанта Иоганна Эрнста Гоцковского, а точнее, его неспособность «сводить дебет с кредитом».

Одним из занятий купца на протяжении почти десяти лет была покупка самых ценных полотен для прусского короля Фридриха II. В финансовых делах Гоцковского, впрочем, не все было гладко. Оказавшись не в состоянии решить свои проблемы, он решает продать уже собранную коллекцию, чтобы расплатиться с государством. В Берлине все картины осмотрели специалисты; от России переговоры вел князь Владимир Долгорукий. Когда подлинность полотен получила подтверждение, их, недолго думая, и купила Екатерина II. В первую коллекцию вошли шедевры фламандских живописцев, а также картины Рембрандта, Йорданса и других признанных мастеров. Эти 225 полотен составили основу будущей экспозиции Эрмитажа.

Императрица не учла одного: в Петербурге попросту не было места для этих картин. По указу Екатерины II архитектор Жан-Батист Деламот спроектировал небольшой павильон возле Зимнего дворца, назвав его ermitage – «место уединения», «жилище отшельника» в переводе с французского. Сюда государыня приглашала лишь избранных гостей, но по большей части предпочитала проводить здесь время наедине с собой. Зарубежными художественными шедеврами императрица любовалась вместе с …мышами! Именно так она писала в своих мемуарах. До начала XIX века редкий ценитель прекрасного бывал в Эрмитаже. Несколько иностранных посетителей, приглашенных государыней лично, отмечали, что Екатерина Великая скрывает от посторонних глаз одну из самых богатых коллекций Европы. Столь высокая оценка, несомненно, льстила просвещенной императрице. Своими достижениями на культурном поприще Екатерина II охотно делилась в переписке с философами того времени – Дидро, Вольтером, Д’Аламбером.

Российский посол во Франции Дмитрий Голицын сделал немало для того, чтобы екатерининская коллекция ширилась и богатела. В 1767 году он приобрел выдающуюся работу Рембрандта «Возвращение блудного сына». Искусствоведы до сих пор считают покупку этой картины главной удачей Екатерины Великой. Голицын, поощряемый государыней, развил бурную деятельность в Европе. Через три года он пополнил коллекцию Эрмитажа собранием швейцарского государственного деятеля Франсуа Троншена, а в 1772 году «добыл» для императрицы «Святое семейство» Рафаэля и «Данаю» Рембрандта.  Сеть екатерининских «скупщиков» картин опутала всю Европу. Примеру Голицына следовал русский посланник в Дрездене князь Андрей Белосельский. Он договорился о приобретении коллекции министра Саксонии графа фон Брюля. Во второй половине XVIII столетия она считалась одной из самых внушительных: шестьсот гравюр и картин представителей разных школ – от немецкой до голландской. Не отставал от Белопольского и другой русский дипломат – Алексей Мусин-Пушкин. Будучи посланником в Лондоне, он в 1779 году стал посредником при покупке Екатериной II галереи Роберта Уолпола – влиятельного политика от партии вигов.

«На ошибках учатся»

Большое видится на расстоянии: поначалу далеко не все понимали грандиозность замысла Екатерины II, воспринимали его как простую прихоть «Матери Отечества». Бытовало мнение, что все это делается не ко времени: на дворе 1770-е годы, Россия воюет с Турцией за выход к Черному морю, а государственная казна не бездонна. Французский философ Дени Дидро жаловался скульптору Этьену Фальконе (создателю «Медного всадника») на ту ненависть, что испытывают к нему люди из-за Эрмитажа. «Знаете, почему? Потому что посылаю вам картины. Вопят любители, вопят художники, вопят богачи… Императрица собирается приобрести собрание Тьера во время разорительной войны: вот что их унижает и повергает в смущение», – писал он.  Порой казалось, что мечтам Екатерины Великой мешает сбыться злой рок: в 1771 году в Финском заливе, совсем немного не добравшись до места назначения, утонул корабль с картинами, приобретенными Дмитрием Голицыным в Голландии. Под воду ушли сотни картин.

Иногда императрица становилась жертвой собственной нетерпеливости и, как ни удивительно, доверчивости. В 1779 году в Петербург из Италии приехала очередная партия полотен. Накануне Екатерине Великой пришло письмо от знатока древностей Иоганна Рейффенштейна. Находясь в Риме, он писал, что получил возможность купить картины Леонардо да Винчи и Рафаэля, а «в придачу» – еще несколько работ небезызвестных мастеров. Цену Рейффенштейн назвал весьма низкую и призвал государыню поторапливаться с решением. Екатерина поверила искусствоведу на слово и не стала высылать экспертов для проверки полотен. Понадеявшись на добросовестность Рейффенштейна, государыня велела немедленно расплатиться за картины и с замиранием сердца ждала их в столице. Шедевры самого Леонардо, казалось, были так близко! Однако в день прибытия полотен все сразу пошло не так. Когда картины выгрузили, доставили в Эрмитаж и распаковали, Екатерина II заметила странное смущение на лицах экспертов. Служащие Эрмитажа, потупившись, сновали туда-сюда и не стремились обсуждать с ней новое приобретение.

Наконец, увидев картины, императрица впала в ярость. Обращаясь к своему давнему знакомому барону Гримму, она впоследствии напишет: «К моему великому изумлению, все – отвратительный хлам!». Вместо шедевров государыня получила обыкновенные подделки, причем плохого качества. Стараясь хоть как-то избавиться от неприятного осадка после этого происшествия, Екатерина II велела распродать картины за символическую сумму, а вырученные деньги отдала на благотворительность. А вот Иоганн Рейффенштейн, похоже, отделался легким испугом. Памятуя о его былых заслугах (передаче в царскую коллекцию слепков древних статуй и моделей римских зданий), Екатерина Великая не стала наказывать искусствоведа. Впредь она была осторожней и приказывала экспертам «с пристрастием» осматривать картины перед покупкой.

Несмотря на трудности, Екатерине II удалось к 1790 году собрать внушительную коллекцию, состоящую не только из картин. Помимо живописных полотен, в Эрмитаже, по словам императрицы, находилось «38 000 книг и гравюр, 10 000 резных камней и собрание естественнонаучное, заполняющее две большие залы». Внуки Екатерины Великой продолжили ее дело. При Александре I директор Лувра Доминик Виван-Денон способствовал прибытию в Петербург картины Караваджо «Юноша с лентой». Всю коллекцию император приказал разделить на несколько частей и назначить для каждой особого хранителя. Полноценный музейный статус Эрмитаж обрел, когда Российской империей правил Николай I. В 1826 году открылась знаменитая ныне Военная галерея 1812 года, а в 1852 году Эрмитаж стал доступен для посещения. По этому случаю устроили пышное празднование: торжественный ужин на шестьсот персон и спектакль в Эрмитажном театре.

Обложка: Военная галерея Зимнего дворца. Фото: iam_os

Источник: https://unsplash.com/