Почему польские чиновники постоянно задирают Россию?

Сообщения о резких выпадах польских политиков и военных чинов в адрес Российской Федерации в последнее время появляются на сайтах информагентств с чуть меньшей частотой, чем прогнозы погоды. «Новостью» минувшей недели (в кавычках, так как ничего принципиально нового не произошло) стало предложение заместителя министра юстиции Польши Патрика Якия и депутата от правящей партии Яна Мосиньского затребовать у России репарации по Рижскому мирному договору от 1921 года. Идея возникла вскоре после того, как премьер-министр Республики Польша Беата Шидло заявила о правах своей страны на компенсации от Германии за оккупацию в годы Второй мировой.

В чем причина такой «задиристости» польских чиновников высшего и среднего ранга? Зачем большими и малыми делами – от уничтожения памятников советским освободителям до агрессивных заявлений государственных и военных деятелей – торпедируются отношения между странами? Если бы шла речь об отношениях между людьми, то в минуту искренности Польша, пожалуй, могла бы сказать: «Извини, дело не в тебе, а во мне».

Ситуацию, когда в отсутствие реальных врагов начинаешь видеть противника в обычной мельнице, описал еще испанский писатель Мигель де Сервантес. Донкихотство современных польских политиков (лишенное, впрочем, благородства хитроумного идальго), вероятно, может быть объяснено идейным кризисом, охватившим польское общество вскоре после низложения коммунистической системы. «Вероятно» – потому что сложно постичь причины чужого безумия.

Начнем «издалека». В декабре 1970 года в Польской Народной Республике произошли события примерно по сценарию Новочеркасского расстрела, однако в большем масштабе и с большими последствиями для общественно-политической жизни страны. Первый секретарь Польской объединенной рабочей партии Владислав Гомулка – триумфально вошедший в верховную власть как главный идеолог польской «оттепели» – был смещен со своего поста, оставшись по факту в памяти народной кровавым душителем свобод.

Его сменил Эдвард Герек, взявший курс на построение «социализма с человеческим лицом» – правда, за счет зарубежных кредитов. Сытая «жизнь взаймы» продолжалась совсем недолго – в середине 1970-х Польшу охватил новый экономический кризис. Объявление о резком повышении цен на продукты питания в июне 1976 года спровоцировало очередной рабочий бунт, который снова был очень жестоко подавлен властями (хотя на этот раз уже без применения боевых патронов). Именно тогда, в 1976 году, у польской интеллигенции и значимой части рабочего класса произошло окончательное разочарование в коммунистической системе и в самой возможности развития государства по социалистическим рельсам... Но и тогда же в Польше начался крупнейший со времен «оттепели» подъем культурной и общественной жизни. Причем грань между этими сферами оказалась полностью стертой.

Эдвард Герек

Так, в киноискусстве Народной Польши возникло целое течение – «кинематограф морального беспокойства». Языком тончайших метафор, великолепных аллегорий, скрытых подтекстов (и даже подтекстов внутри подтекстов!) польские мастера кино стали бороться против коммунистической власти – постоянно прощупывая и расширяя границы дозволенного. Причем делали это они за государственный счет! Данный парадокс даже вошел в сюжет одной из знаковых кинокартин: в фильме Кшиштофа Кесьлёвского «Кинолюбитель» (1978) молодой польский рабочий документирует с помощью миниатюрной камеры всю «подноготную» своего предприятия, а директор фабрики, вместо того чтобы раздавить неудобного выскочку, сам предоставляет ему все условия для производства обличительных лент. В «Кинолюбителе» показана и другая важная черта тех лет: живое обсуждение и горячие споры по поводу кинокартин выходили в Польше далеко за пределы специализированных печатных изданий и узкого круга «ценителей» – в них принимала участие действительно вся страна. Кинопоказы с последующими дискуссиями были привычной практикой, причем не только для городов, но и даже для сельской местности. Кинематограф имел колоссальное влияние на умы и сердца миллионов польских граждан, в совершенстве овладевших навыком чтения между строк. Фильмы стали не просто зеркалом, в котором отражалась политическая повестка дня, премьеры некоторых картин сами по себе становились чрезвычайно важными событиями и движителями политической истории Польши. Например, непростое решение о допуске к прокату дилогии Анджея Вайды «Человек из мрамора – Человек из железа» принимало правительство. Впоследствии прямо в очередях на просмотр второй части, где в роли самого себя снялся сам Лех Валенса, стихийно появлялись новые оппозиционные ячейки!

В 1976 году в Польше появился Комитет защиты рабочих, вскоре преобразованный в организацию КОС-КОР, объединившую внутри себя интеллигенцию и оппозиционно настроенных представителей рабочего класса. Это была важнейшая победа гражданского общества, ибо на протяжении предшествующих десятилетий выступления интеллигенции и рабочего класса всегда происходили разрозненно: в результате первым не хватало «физической силы», а вторым – организующего начала. Принцип единства интеллектуалов и пролетариев станет основой для создания во второй половине 1980 года независимого движения «Солидарность».

В 1980–1981 годы «Солидарность» отвоюет огромные политические плацдармы у действующей коммунистической власти. Однако крупные тактические победы, малое и спорадическое сопротивление со стороны режима… приведут к тяжелым конфликтам внутри самого движения. Как ни странно, именно введение в Польше военного положения 13 декабря 1981 года во многом спасет «Солидарность» от разложения. Наличие противника в лице генерала Войцеха Ярузельского и репрессии против тысяч активистов «Солидарности» сцементируют польскую оппозицию.

Генерал Войцех Ярузельский

Здесь, возможно, находится самое зерно. Именно на поле конфронтации с коммунистическим режимом созрели самые сочные плоды польской культуры и общественной жизни. Против режима – без иронии – боролись лучшие люди страны. Но что стало со всем этим энтузиазмом, когда коммунистическая система в Польше пала?

Великий польский кинематограф выродился: оказались не нужны все эти метафоры и аллегории, когда вошло в моду открыто и примитивно оттаптываться на прошлой власти. Выродилась и общественно-политическая сфера жизни: после исчезновения «злочинной влады» деятели бывшей оппозиции моментально разругались между собой, начали поливать друг друга помоями и затевать продолжительные судебные тяжбы. Об этом с сожалением рассказывал автору данных строк экскурсовод в гданьском музее «Солидарности», об этом же с тоской и горечью на встрече в Москве говорил польский философ и гениальный режиссер Кшиштоф Занусси. Он сам, к слову, лучшие свои картины снял при коммунистах, а потом все стало не то, исчез запал – как и во всем польском обществе.

Сегодня времена борьбы вызывают лучшие ностальгические чувства. Хочется возродить ту атмосферу единения, когда рабочие бастовали, активисты изводили бумагу, деятели искусств разили несправедливый режим своими великолепными произведениями – и все это еще под прекрасную музыку и песни барда Яцека Качмарского, прозванного «польским Высоцким». Но где сейчас найти того врага, который помог бы мобилизовать польское общество? Его нет... Его нужно придумать. А кому, как не России, имеющей многовековую историю сложных отношений с Польшей, быть назначенной польскими политиками на роль ветряной мельницы?