Почему подвигов больше, чем хорошего кино про них. К годовщине боя 9-й роты
7 января 1988 года начался бой за высоту 3234 в Афганистане.
Между первой и второй перерывчик небольшой, но в него может поместиться обсуждение очередного произведения отечественного кинематографа об отечественной же истории. Фильма «Викинг», конечно же. Нет, мы о нём писать не будем, у нас другое событие на календаре. Просто отметим то, что само в глаза бросается: уже который раз выход исторического фильма сопровождается, скажем прямо, неоднозначной реакцией зрителя.
Сегодня, когда мы отмечаем 29-ю годовщину подвига 9-й роты, у которого тоже существует весьма неоднозначная киноверсия, стоит поговорить о том, что пора бы уже что-то «в консерватории подправить».
Кино и жизнь
Благодаря (хм) существованию ИГ (запрещённой в РФ организации) стало во много раз проще объяснять, зачем советские войска находились в Афганистане и что это была за война. Это была такая Сирия, только в советское время. Был свой Асад (Наджибулла), своя сирийская армия (ВС Демократической республики Афганистан – ДРА), ну и своя «умеренная оппозиция» (моджахеды). Причём времена тогда были попроще, и президенту США Рональду Рейгану было не зазорно встречаться с их главарями прямо в Белом Доме.
И «Исламское государство», кстати, было. Вернее, планировалось. В 1987 году всё шло к тому, что таковое появится в афганском округе Хост. Этот регион, оставленный на дружественных нам афганцев, к концу года оказался практически отрезан исламистами от остальной территории Афганистана.
Забегая вперёд, скажем, что деблокада региона и трассы Гардез–Хост заняла у советских войск менее двух месяцев. 10 января 1988 года операция «Магистраль» была завершена, по трассе прошли транспорты с вооружением и боеприпасами, но успех этой операции был бы невозможен без боя за высоту 3234 – одну из точек, с которых так удобно простреливать трассу.
В 2005 году об этих событиях сняли фильм «9 рота». В нём с трудом можно угадать события – хотя бы потому, что из фильма вообще непонятно, зачем советские солдаты шатаются по Афганистану, трясясь при виде стариков с автоматами в кишлаках. Зачем защищают непонятную груду камней на безымянной горе, погибая там всей ротой. Фильм, конечно, снят зрелищно, только вот оставляет ощущение полной бессмысленности. И неудивительно – создатели почему-то забыли сообщить нам главное: цель происходящего.
А цель, оказывается, была: крупная войсковая операция, ликвидация угрозы захвата части провинции. Участвуют более 5,6 тыс. человек личного состава, ствольная и реактивная артиллерия, бронетехника. А не «брошенные» полсотни солдат против сотен моджахедов.
Но вернёмся к реальной, некиношной 9-й роте. Точнее будет использовать термин полу-рота, поскольку высоту держали всего 39 человек. Фильм может дать лишь частичное представление о напряжённости боя: за 12 часов 7-8 января рота выдержала 12 атак моджахедов (300-400 человек). Но это не означает, что роту загнали держать высоту и на этом всё («держите как хотите»). О попытке захвата высоты знало командование вплоть до командующего 40-й армией Бориса Громова, 9 роту постоянно поддерживали: сначала артиллерией, а ночью 8 января подошло и подкрепление. За время боя погибло 6 бойцов, почти все остальные (28) получили ранения. Однако и высоту удержали, и всю операцию спасли. То, что уже через год всё это стало никому не нужным – совсем не их вина. Сложись всё иначе – и название у боя было бы более благозвучное, и в учебники истории оно попало бы обязательно. Задатки-то все были: и постоянные атаки, и десятикратное преимущество противника; двое из погибших получили звание Героя Советского Союза.
Вместо этого имеем не слишком внятное киноповествование, из которого запоминается только то, что «...за всю историю никто и никогда не смог завоевать Афганистан». Пардон, а что, была такая задача поставлена советским бойцам?
Кто виноват и что делать
Самое время подумать и дать ответ на вопрос: почему с какого-то момента кинопродукция, повествующая о некоторых событиях отечественной истории, сменила жанр? И превратилась из популярной версии истории (ничем большим кино и не может быть по определению, однако и меньшим не должно быть тоже) в трэш и угар. Редкими маяками на этом поле Куликовом возвышаются «Брестская крепость» и «28 панфиловцев» и ещё несколько картин, однако ориентироваться на них никто не спешит.
С момента паузы 1990-х и возрождения отечественного кино (как индустрии, а не «снимем что-то к фестивалю») прошло достаточно много времени, критическая масса картин накоплена, однако кинопроизводство во многом продолжает оставаться эдакой отраслью в себе: творцы не творят, а скорее самовыражаются. Хотя вот же, вон оно всё (как на самом деле было). Можно встретиться с Валерием Востротиным (председатель Союза десантников России, командир 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка, о 9-й роте которого мы тут вспоминаем). Нет времени встречаться – в интернете полно кратких и подробных изложений события. Этого или других, неважно. Но нет, каждый год почему-то снимается и демонстрируется в кинотеатрах очередной макабр.
И никому за это ничего нет – даже если таковой макабр проваливается в прокате и государственные (в большинстве случаев) средства со свистом вылетают в трубу. На следующим круге всё те же творческие коллективы осваивают новые бюджеты. И снимают следующее кино – не то чтобы даже «клеветническое», просто согласно своим представлениям о реальности, почерпнутых из фейсбуков друг друга и гламурных московско-питерских кофеен. Большинству из них искренне невдомёк, что жизнь-то другая – и в прошлом, и в настоящем. Однако, как выразился один знакомый, «чтобы это знать, нужно видеть в жизни что-то кроме ночного клуба и драгдилера».
Сегодняшняя годовщина, помимо прочего, ещё и показатель того, что для российского кинематографа никогда не будет недостатка в сюжетах для фильмов на историческую тематику. Разного плана: трагических, воодушевляющих, всяких. Однако коль уж государство выдаёт на это деньги, пора бы их расходование хоть как-то контролировать. Не то, чтобы денег жалко, хотя вообще-то жалко. Просто не совсем понятно, какой смысл государству финансировать создание неправдивых фильмов о своей истории. Скажем какого-нибудь римейка печальной памяти фильмов «Сволочи» или «Штрафбат» мы, хочется верить, больше не увидим – теперь это прямо подпадает под действие федерального закона: «...публичное распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, либо публичное осквернение символов воинской славы России... влечёт наложение административного штрафа на юридических лиц в размере от четырёхсот тысяч до одного миллиона рублей».
Однако запреты и грозные законы – не решение проблемы, мы об этом недавно говорили, вспоминая знаменитую 58-ю статью УК, где про «врагов народа».
А что решение?
Вернуться к советской практике, когда государство не просто давало денег на кино, но и диктовало идеологию, и одновременно требовало окупаемости? Кстати, это действительно так: мало кто любит сегодня вспоминать, что в СССР мало было снять «правильный» фильм – он ещё и должен был отбиться в прокате (подробнее об этом рассказывал зампред Госкино Борис Павленок).
Да, разумно. Ведь кино – это ещё и, по уму, и эффективная отрасль экономики. Но вот многим не понравившийся «Сталинград», да и «9 рота» отказались кассово успешными.
Опять «диктовать идеологию»? Но ведь у нас её официально нет – такой, чтобы была «единственно верная». Да, кстати, и цензура запрещена законом. Лично Путин будет указания раздавать? Или лично Мединский? Но эти двое не угодят сторонникам Зюганова, Жириновского или Кудрина. Тоже не выход.
Воспитывать творческих работников в духе патриотизма, чтобы те, в свою очередь, в том же духе воспитывали зрителя?
Думается, решение – где-то в разумной сумме этих факторов. В первую очередь, это тот самый моральный климат в обществе, который определяет приемлемость или неприемлемость тех или иных художественных трактовок – и, соответственно, их коммерческую эффективность (мы при рынке живём ли где?). А общественный моральный климат, трансформированный в волю избирателей, так или иначе диктует и политику государства в области культуры в данном случае (мы при демократии живём или где?).
А то ведь потом придётся сильно удивляться, когда лет через пять, а то и раньше, начнут о сирийской войне кино снимать.