«Образ врага-буржуя»: кому помогли интервенты, вторгшиеся в Россию в 1918 году

«История.РФ» обсудила с историком детали северной «русской» кампании, причины недовольства в рядах иностранных интервентов и различия в выводах советских и современных историков относительно роли Запада в Гражданской войне.

Одним из важных этапов как Первой мировой, так и Гражданской войны в России была иностранная военная интервенция на севере России, начавшаяся в 1918 году. Первые высадки британских, французских и американских войск на территории нашей страны произошли еще в марте 1918 года, когда в Мурманске высадился отряд английских морских пехотинцев в количестве 176 человек. Однако первая крупная высадка иностранных солдат произошла 2 августа 1918 года. В этот день 9-тысячный отряд Антанты, прибывший в составе эскадры из 17 военных кораблей, высадился в Архангельске, где к тому моменту советская власть уже была свергнута в ходе переворота.

Интервенты выступали союзниками Белого движения и преследовали несколько целей, одна из которых – спасти от рук немцев и красногвардейцев запасы оружия и снаряжения, поставленные в северные российские порты для помощи русской армии, участвовавшей в Первой мировой войне. Все силы интервентов находились под командованием британцев, в целом же контингент войск был международным и имел в своем составе британскую флотилию из 20 кораблей и авиацию, около 5 тысяч солдат армии США, 14 батальонов стран Британского содружества (Канадская бригада и австралийская пехота), 2000 французов, а также 1000 британско-сербских и польских стрелков.

С одной стороны, нельзя отрицать, что иностранные войска оказали существенную помощь белым в борьбе с большевиками, но с другой стороны, как отмечают многие историки, советская власть активно использовала вторжение стран Антанты в пропагандистских целях.

Кому же все-таки это вторжение принесло пользу, а кому навредило? Какую роль сыграла военная помощь стран Запада в борьбе белых армий против большевиков? Обо всем этом порталу «История.РФ» рассказал доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории, главный редактор корпорации «Российский учебник», член Российского военно-исторического общества Руслан Гагкуев.

Антанта против красной пропаганды

– Руслан Григорьевич, прежде чем говорить о роли, которую северная интервенция сыграла в Гражданской войне, хочется разобраться в ее целях и мотивах. Зачем Британия, Франция и США ввели войска в Россию в конце Первой мировой войны?

– Главная цель, ради которой в 1918 году международный контингент стал высаживаться [на территории России], – это, конечно же, охрана военных складов. На севере страны хранились достаточно большие запасы материальных ресурсов, которые союзники через север доставляли в Россию. И [у стран Антанты] были большие опасения, что это вооружение и другие ценности могут попасть к их противникам по Первой мировой – странам Четверного союза, прежде всего к Германии. Таким образом, союзники на начальном этапе интервенции считали своей целью охрану этих ресурсов, и именно защита этих складов была изначальным предлогом для высадки на севере страны. В дальнейшем же, наряду со стремлением восстановить хотя бы в каком-то виде Восточный фронт Первой мировой войны, союзники, конечно же, преследовали прежде всего свои национальные интересы.

– Речь идет о военном снаряжении и боеприпасах, которые поступали в порты Мурманска и Архангельска?

– Совершенно верно – то, что скопилось в северных российских портах. Портов у нас было не так много, и другой возможности поставлять боеприпасы в европейской части России у союзников не было. Там было большое количество запасов, и, естественно, невозможно было это все вывезти в короткий срок. Это были достаточно большие объемы, которые аккумулировались там не один год.

– Известно, что большевики использовали интервенцию в пропагандистских целях: поддержка со стороны иностранцев дискредитировала антисоветские правительства в глазах народа, что давало большевикам возможность представлять белых как «ставленников мировой буржуазии», торгующих национальными интересами. Можно ли в связи с этим сказать, что присутствие иностранных войск на Севере и в других регионах страны принесло Белому движению больше вреда, чем пользы?

– Вы знаете, такая трактовка все-таки слишком одномерна. Да, действительно, есть такое понимание Гражданской войны, согласно которому интервенция как ее составная часть привела к определенному подъему патриотических чувств в стране и позволила [большевикам] использовать это в целях пропаганды защиты Отечества – теперь уже социалистического. Но я бы не стал сильно преувеличивать значение этого. Если посмотреть на пропагандистские плакаты и листовки того времени, мы увидим, что внимание к интервенции и образу врага-буржуя, получающего помощь от стран Антанты, действительно присутствовало в красной пропаганде, но это не было настолько доминирующей ее чертой. Какую-то роль это, безусловно, сыграло, но говорить, что это был главный фактор, все-таки неправильно. Гораздо больше внимания уделялось, например, угрозе восстановления монархии, возвращения помещика и другому. Исключение составляет Советско-польская война, но это немного другая история.

Германские оккупанты вступают в Киев

«Поставляли то, что не было нужно самим…»

– И все-таки даже с помощью западных сил и вооружения Белому движению не удалось одержать верх над Красной Армией. Складывается ощущение, что поддержка эта была совсем несущественной…

– Не стоит умалять роль интервенции в помощи белым. Безусловно, фактически военное участие иностранцев было небольшим, и то внимание, которое уделялось его значению в традиционной отечественной историографии, было гипертрофированно большим. Все-таки помощь больше оказывалась не прямым участием в боевых действиях, а деньгами, обмундированием, вооружением и так далее – то есть, по сути, снабжением. Ведь у белых по большому счету не было на занимаемой ими территории каких бы то ни было крупных производств, и материально они, безусловно, зависели от поставок из-за рубежа. В этом отношении роль интервенции была большой. Что касается военного участия, я бы все-таки поостерегся говорить о том, что оно было значительным, – оно было эпизодическим. И это все-таки была периферия театра военных действий: как правило, под контролем интервентов разное, по большей части непродолжительное время находились порты (например, Одесса, Владивосток и другие) и транспортные артерии (Транссибирская магистраль).

Наиболее существенную роль они играли на Северном фронте. Но это даже не второстепенный, а четверостепенный фронт! Он имел наименьшее значение из всех фронтов, хотя именно на нем роль союзников была наибольшей, и именно здесь они себя максимально дискредитировали – и случаями террора, и непосредственным участием в боевых действиях. Север – край малочисленный, и мобилизация населения, конечно же, давала какой-то эффект, но тем не менее именно на Северном фронте, благодаря малолюдности, с одной стороны, и большому снабжению – с другой, роль союзников была наибольшей в Гражданской войне.

Парад интервентов во Владивостоке. 1918 год

– Правда ли, что интервенты превосходили русских в плане вооружения и боевой техники? И если так, то почему не удалось преодолеть оборону Красной Армии или хотя бы дольше противостоять ей?

– По большому счету, они ничего не преодолевали на Северном фронте и никакой значимой линии обороны там не было. Да, было противостояние на фронте, но, как я уже сказал, значимость и масштаб военных операций на Северном фронте преувеличивать не стоит. А что касается вооружения, оно было в общем и целом неплохим, но при этом надо понимать, что союзники поставляли в Россию в основном то, что не было нужно им самим: либо то, что уже было в употреблении, либо то, что можно было поставить за ненадобностью в связи с окончанием Первой мировой войны. Поэтому если почитать воспоминания участников Белого движения, то они всегда оценивали помощь союзников все-таки как незначительную и несвоевременную. Понятное дело, им бы хотелось видеть ее в большем объеме, потому что действительно многого не хватало. А главное, в чем была проблема, – помощь была несвоевременной: большие ее объемы пришлись на тот момент, когда помогать было уже поздно. И это касалось не только Северного фронта.

– Как вы думаете, можно ли назвать основной причиной вывода союзных войск из России те волнения, которые возникли среди рабочих в самих странах-интервентах? Я имею в виду массовые забастовки, которые проходили в той же Великобритании под лозунгами «Руки прочь от России!», и так далее.

– Понимаете, все немного сложнее. Это, безусловно, сыграло свою роль, но давайте подумаем, почему так произошло. Ключевой фактор – окончание Первой мировой войны. Если в 1918 году страны Антанты поддерживали идею создания фронта, который должны были восстановить белые для борьбы с Германией, то с заключением в ноябре 1918 года перемирия такая необходимость отпала. В 1919 году изменились мотивы этой помощи: если раньше она была направлена на борьбу с общим врагом, то после того, как прекратились боевые действия на фронтах Первой мировой войны, она была направлена уже на помощь российской национальной власти. И понимаете, в чем дело, когда закончилась Первая мировая война, естественно, у населения стран-союзников стали возникать вопросы: «А что, собственно говоря, наши там делают? Война-то закончилась. Зачем жертвовать своими жизнями, зачем участвовать в какой-то междоусобной войне, цели и выгоды которой для нас непонятны?». Была огромная усталость от войны. Естественно, возникало протестное движение. Может быть, оно не было таким большим, но зато умело использовалось в качестве инструмента во внутриполитической борьбе. В результате политическая борьба внутри той же Англии, Франции и в других странах на фоне крупных поражений, которые потерпели все белые фронты, привела к постепенному прекращению такой помощи.

Американские войска во Владивостоке

– Какой все-таки можно сделать вывод касательно помощи интервентов российской стороне? В вашем понимании она несет скорее положительный или отрицательный оттенок?

– В целом, подводя итог, необходимо отметить, что участие союзников России по Антанте в Гражданской войне наряду с помощью, которую они оказывали белым правительствам в разных регионах, конечно же, преследовало прежде всего свои национальные интересы. Неслучайно многие участники Белого движения, ожидавшие помощи от союзников по окончании Первой мировой войны, испытали серьезное разочарование от дальнейших событий, увидев в действиях союзников прежде всего своекорыстие и нежелание помогать «по-настоящему». И если многие иностранные военные, приехавшие в Россию, действительно стремились честно исполнить свой «союзнический долг», то сказать этого о высшем военном командовании и тем более о политиках никак нельзя.

Помощь, оказанная союзниками разным белым правительствам, безусловно, сказалась на продолжительности братоубийственной Гражданской войны, ставшей, думается, главной национальной трагедией XX века. Но при этом нельзя забывать, что иностранцы активно помогали и другой стороне, участвовавшей в Гражданской войне. Немалое значение для Красной армии имели воинские части, создававшиеся из интернационалистов (они также пополняли и обычные полки РККА). Так, по оценке советских историков, численность одних только китайских добровольцев в Красной армии в годы войны составляла примерно 40-50 тысяч. Поэтому, говоря о роли иностранцев в Гражданской войне, необходимо, конечно, комплексно подходить к изучению этого вопроса.