Образ британского парламентского правления в представлениях российских путешественников первой половины XIX века

М.В. Жолудов

Образ британского парламентского правления в представлениях
российских путешественников первой половины XIX века

На протяжении веков Россия и Великобритания представляли два противоположных полюса общественно-политического устройства: Англия считалась образцом демократических порядков, Россия — страной, где господствовали автократические, самодержавные методы государственного управления. Однако на протяжении всего XIX века в России остро стояла проблема политической модернизации. И значительной частью либерально мыслящего общества в качестве основной альтернативы традиционной автократии выдвигался парламентарный строй британского образца.

В XIX в. в Великобритании динамично шел процесс становления гражданского общества и правовых государств. Важным его компонентом было формирование парламентского режима правления, нового образа жизни на политико-правовом уровне, которое проходило в острой борьбе против старых институтов власти и старых порядков в социально-политической сфере. Упрочение парламентаризма в Великобритании явилось следствием успешного проведения в этой стране парламентских реформ 1832, 1867 и 1884-1885 гг., а также совершенствованием британской двухпартийной системы.

Определенный интерес к британскому конституционному опыту в России проявился уже в начале XIX в., что было связано с реформационными ожиданиями начала правления Александра I.  Достигнув своего «пика» в период деятельности декабристов, составлявших конституционные проекты переустройства России, этот интерес несколько падает. Однако, уже тогда некоторые представители русской демократической мысли идеализировали британские порядки, стараясь найти в них образец для подражания. Так, например, декабрист М.А. Фонвизин писал: «…все-таки англичане обязаны своим парламентам той мудрой конституционной системе, которая создала могущество и славу Англии и в наше время предохранила ее от насильственных переворотов и потрясений, которые колеблют европейские государства. Если бы и в России ее Земская дума собиралась чаще и в известные определенные сроки, то, кто знает, может быть, и Россия, в силу общего закона человеческой усовершаемости, с правильной системой представительства, наслаждалась бы теперь законосвободными постановлениями, ограничивающими произвол верховной власти»^[1]. Государственное устройство Великобритании — родины классического либерализма — стало в России с 1830-х гг. объектом пристального внимания западников, а затем их преемников — либералов.

После принятия закона о реформе 1832 г. парламентская система Великобритании вступила в качественно новый период своего развития. Это было связано с политическими последствиями Билля: ликвидацией большого числа «гнилых местечек», перераспределением депутатских мест в парламенте в пользу крупных промышленных городов и графств, некоторым расширением избирательных прав средних классов. Новые политические реалии диктовали необходимость поиска новых методов и форм борьбы за власть, учитывающих усиление роли электората, палаты общин и общественного мнения. В пореформенный период начал меняться характер парламентских выборов, все чаще стали встречаться случаи реальной борьбы за голоса избирателей. Наблюдалось и некоторое ожесточение политического противостояния.

Русские путешественники, побывавшие в Великобритании в 30-40-е гг. XIX в., оставили любопытные воспоминания об особенностях партийно-политической ситуации в этой стране. Так. например, про­фессор международного права Харьковского университета Константин Павлович Паулович в своих путевых замет­ках изумлялся тому, насколько политические страсти овладевают пред­ставителями всех слоев британского общества: «Хотя религиоз­ные предрассудки в Англии слишком злобны и несносны, но заблуж­дения политические превосходят первые... Кроме господ, все ремес­ленники, извозчики, поденщики и даже нищие участвуют в этой поли­тике и по обстоятельствам, от какой партии надеются получить боль­ше выгод, пристают или к ториям, или к вигам, или к радикалам …  В городах весь нижний класс народа предан радикалам или вигам, пото­му что через вигов, и преимущественно через радикалов ожидают получить больше выгод. От них надеется народ приобрести облегче­ние в своих тяготах, возвышение платы... и наконец совершенного унич­тожения хлебных законов... В деревнях и графствах весь народ предан ториям, потому что народ там единственно и совершенно зависит от высшего дворянства. Люди среднего класса, коих очень много в Анг­лии, вообще преданы вигам, исключая сельских и провинциальных, которые вместе с тамошним мелким дворянством преданы ториям. Высшее дворянство, духовенство и все богачи Англии, за исключени­ем купеческого сословия, преданы также партии ториев. А богатое купечество, фабриканты, мануфактуристы и промышленники все при­держиваются секты вигов»^[2]. Особое внимание харьковский профес­сор уделил рассмотрению политической позиции радикалов: «Слово радикалы есть название новых времен и означает недовольных, про­тивных. Сия партия на основании своих правил стремится к совер­шенному уничтожению хлебного закона; к ограничению безмерных сумм, издерживаемых министерствами и особенно государственны­ми должностными лицами; кроме того, к устранению епископов из верхней палаты лордов, и уменьшению огромных и излишних доходов духовенства и влияния их на дела мирские и государственные. Также к ограничению бесчисленных огромных привилегий ... и к исправлению и улучшению состояния бедных и угнетенных, и прочее прочее. Из этого можно заметить, на сколь различные и противные партии разде­лен Английский народ, как высоко возросла между ними политичес­кая ненависть, вражда, нетерпимость»^[3]. К. Паулович заключил свои наблюдения следующим выводом: «Все почти англичане гордятся сво­ей старою конституцией, и желают удержать оную без изменений. Одни только виги и радикалы стараются исправить оную, находя в ней много несообразного уже нынешнему духу времени. Поэтому в Ан­глии нет вовсе или очень мало республиканцев... Самыми несносны­ми считаются высшие тори (по-другому — «правоверные тори», так называли представителей правого консервативного крыла партии тори. — М.Ж.) и радикалы, составляющие между собой две противоположные крайности, в желаниях и действиях своих»^[4].

Известный российский литератор и публицист, издатель и редактор популярного журнала «Сын Отечества» и газеты «Северная пчела» Николай Иванович Греч в своих «Путевых письмах из Англии. Германии и Франции» (1839) также кос­нулся состояния партийно-политической системы в Великобритании: «Теперь господствуют в английском парламенте три партии: тори, или «охранители», желают удержать старинный образ правления без вся­ких перемен и уступок; радикалы, или «преобразователи», хотят все переделать на новый лад, по неиспытанным еще теориям; виги, или нынешняя министерская партия (в 1839 году виги находились у власти — М.Ж.), стараются найти середину между двумя крайностями: сохра­нить древнее почтенное здание Английского правления, но допустить в нем некоторые изменения, сообразные с требованиями времени, и искоренить важнейшие злоупотребления»^[5]. Сам убежденный монар­хист и консерватор, Н.И. Греч с восторгом писал о приверженности англичан монар­хическим традициям: «Сколь ни различны все эти партии в мнениях своих о том, какие средства должно употребить для достижения цели — они согласны в одном, в ревностной приверженности своему отече­ству, своему государю, в совершенной покорности существующим законам, и в пламенном желании всех благ, славы и величия любезной им Британии»^[6].

Как мы видим, русские путешественники довольно точно, хотя и схематично, изложили расстановку политических сил в современной им Англии. Они проницательно заметили, что в момент посеще­ния ими Англии в связи с центробежными процессами в партии тори и выдвижением вигами идеи проведения парламентской реформы политическая ситуация в стране значительно обострилась. После принятия парламентской реформы 1832 г. начался переход к парти­ям более совершенного вида, процесс трансформации партии вигов в либеральную партию, а партии тори в консервативную партию. Именно в это время в парламенте и обществе Великобритании про­изошло четкое и стремительное партийное размежевание, которое способствовало оформлению современной двухпартийной системы.