О пользе нефтяного экспорта. К годовщине «Дружбы»

15 октября 1964 года введён в эксплуатацию нефтепровод «Дружба», до сих пор остающийся крупнейшим в мире.

Критика экономики СССР и России неизбежно предполагает обращение к теме экспорта энергоресурсов. Нефтяная игла, пагубная зависимость и весь остальной набор штампов. Между тем именно сегодня Россия, наконец, полностью обеспечивает свои потребности в трубах большого диаметра внутренним производством, а научные разработки в интересах газовиков, нефтяников и строителей инфраструктуры ведут разработку уникальных технических решений вроде мобильных АЭС.

Сегодня, когда мы справляем 52-ю годовщину протягивания наших энергетических щупалец в сторону Запада, стоит поговорить о том, что сырьевой экспорт не только вреден, но и полезен.

«Дружба» для СЭВ

Нефте- и газопроводы – вообще сами по себе довольно примечательные сооружения. В России их примечательность усиливается тем фактом, что по ним можно изучать историю и геополитику.

Соглашение о создании Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) – интеграционного проекта в рамках социалистической системы, было подписано ещё в 1949 году. Однако всерьёз этот экономический союз заработал только к началу 1960-х годов. Не в последнюю очередь благодаря началу строительства нефтепровода «Дружба».

Что такое «Дружба»? Это почти 9 тысяч километров магистральных трубопроводов, из которых менее половины проходит по территории России. В Белоруссии «Дружба» расходится на две ветки. Южная уходит через Украину в Чехию, Словакию, Венгрию. Северная – в страны Прибалтики, Польшу, Германию. Сегодняшний уровень экспорта достигает 70-80 млн тонн в год, однако тогда, в 1964-м, всё было скромнее, поскольку вторую очередь «Дружбы» только предстояло построить.

На строительство первой очереди ушло четыре года (1960-1964). Справились бы и быстрее, но у нефтепровода обнаружились противники: в 1962 году США через Комитет экономических советников НАТО продавили эмбарго на поставки в СССР труб большого диаметра (ТБД). На тот момент СССР успел заключить контракты с производителями ТБД ФРГ, Италии, Великобритании. Последние две страны были единственными, кто голосовал против эмбарго и не уступил требованиям расторгнуть контракты с СССР (Западная Германия как фактически оккупированное государство расторгла). Поэтому строительство затянулось, пока в СССР не начали собственное производство.

В результате в 1965 году поставки нефти в Европу в сравнении с 1955-м выросли в 10 раз: первая очередь обеспечивала около 40 млн тонн в год. Фактически, повторилась история конца XIX века. Тогда, после введения в строй Закавказской железной дороги (Баку – Батум), а затем и проходящего параллельно ей керосинопровода, экспорт нефтепродуктов из России вырос в 25 раз (Подробнее об этом – в материале Леонида Крутакова).

Вероятно, именно под стартующий экспорт энергоносителей в 1964 году для стран СЭВ ввели новую систему расчётов. Валютой стал так называемый переводной рубль, а центром – Международный банк экономического сотрудничества, созданный примерно за год до торжественного открытия «Дружбы».

Любопытно, что потом, во время строительства второй очереди нефтепровода, ситуация поменялась на противоположную. После отмены эмбарго контракт с западногерманскими поставщиками возобновился (1970), а когда последовали новые санкции, теперь уже от Рейгана, ФРГ упорно не желала разрывать контракты с СССР: вторая нитка «Дружбы» поставляла нефть уже и в Западную Германию. «Вашим санкциям труба, господин Рейган», – глумились строители нефтепровода.

Импортозамещение

О собственном производстве ТБД нужно сказать особо. Сегодня в России они выпускаются на нескольких заводах, общая плановая мощность которых – около 3,5 млн тонн в год. Однако это сейчас. А тогда строительство, помимо импорта, обеспечивалось двумя заводами: Челябинским и Харцызским (Донецкая область). Причём в основном именно последним.

После завершения строительства второго комплекса завод мог выпускать до 1,3 млн тонн труб в год, которые поставлялись на все мыслимые стройки нефте- и газопроводов. Собственно, и производство в Харцызске размещали с прицелом на строительство транспортной инфраструктуры в страны Европы (подвоз сырья не нужен, меньше транспортное плечо для готовой продукции). Поэтому ещё 10-15 лет после исчезновения СССР контракты «Газпрома» закрывал в основном завод в Харцызске, а на производстве труб ковались первые состояния украинских олигархов.

Затем производство стало постепенно падать – из-за замещения импорта продукцией российских трубников, которая к 2016 году заняла почти 100% рынка, чего не было даже во времена СССР. А крупнейший завод в Харцызске, рассчитанный на строительство новых нефте- и газопроводов в Европу, «спасла» война на Донбассе. Харцызск оказался на территории ДНР, и производство на нём постепенно восстановилось. Судя по всему – не без посредничества с востока. Вряд ли только талантами харцызского менеджмента можно объяснить получение заводом заказа на поставку 650 тыс. тонн ТБД от правительства Ирака.

У нас длинные трубопроводы

Впрочем, мы отвлеклись. С тех пор многое поменялось, в частности – поменялись местами геополитика с экономикой. Мы больше не создаём интеграционные проекты со случайным набором стран, скрепляя всё это нашими энергоресурсами. Только с теми, с кем объединены общей судьбой в рамках исторической России. И с теми, кто понимает смысл этого единства. Однако нефте- и газопроводы строить продолжаем, теперь уже в первую очередь с практическими целями.

Это, во-первых, две нитки Балтийской трубопроводной системы, каждая из которых рассчитана на транспортировку 80 млн тонн нефти в год, и два «Северных потока» (действующий и будущий). Общая же длина российских нефтепроводов на сегодня превышает 75 тыс. км. Плюс ещё 175 тыс. км газопроводов. Это крупнейшая система во всём мире.

Во-вторых, к западному вектору прибавился юго-восточный – крупнейшие миллиардные контракты с Китаем, в обеспечение которых строится и транспортная инфраструктура, загружающая заказами нашу промышленность. К тому же, это уравновешивание векторов обеспечивает наше уникальное положение в мире: энергомост между Западом и Востоком.

В-третьих, реализация всех этих контрактов и строительство инфраструктуры – суть освоение и развитие Дальнего Востока и Севера. Вернее, тамошних кладовых. Природных ресурсов в местах с приятным климатом становится всё меньше, а значит в перспективе опыт российских добывающих компаний может быть востребован не только на родине. Отдельным пунктом тут стоит Арктика, работать в которой в мире вообще могут считанные единицы, а разработка отдельных необходимых для этого технических решений (мобильные АЭС) реализована и ведётся на сегодня только в РФ.

***

Кстати это принципиально отличает наш экспорт от ближневосточного. У нас недостаточно пробурить скважину и бросить трубу до ближайшего порта, приходится решать массу попутных проблем, увязывая их в одно целое, в комплексы решений. Всё это поддерживает уровень технической культуры. Без которого, в свою очередь, невозможны никакие «инновационные производства вместо нефти», сколько о них ни кричи.