"Без права на славу - во славу Державы!» Разведчики-нелегалы Виталий и Людмила Нуйкины

Слова, вынесенные в заголовок, – девиз Службы внешней разведки. Кто-то увидит в них клятву на верность Отчизне, а кто-то будет покорён их романтическим звучанием, притягательной тайной «шпионской жизни», эффектно и интригующе показанной в популярных советских фильмах. Устоять перед обаянием Штирлица в исполнении Вячеслава Тихонова вряд ли кому удалось, а сцена его свидания с женой или его предостережение радистке Кэт перед её родами, что кричать «мама» она будет по-русски, с рязанским говорком, – стали убедительными иллюстрациями этой таинственной и волнующей жизни.

Но время вносит свои коррективы. Теперь разведчики-нелегалы, по той или иной причине вернувшиеся в «легальную» жизнь, дают интервью, о них снимают документальные фильмы, пишут книги. Романтический флёр этой профессии остаётся, но подробности их жизни, о которых теперь узнают читатели и зрители, вызывают, помимо любопытства и восхищения, ещё и вполне предсказуемое удивление: как такое можно вынести?

«Вся моя работа в органах внешней разведки СССР была связана не просто со Службой внешней разведки, а именно с нелегальной разведкой. И я знаю, что это за люди. Это люди особые, особого качества, особых убеждений, это люди особого склада характера. Это очень тяжёлая судьба, каждого из них. Вы только представьте: нужно, во-первых, освоить язык на уровне родного, думать на нём, говорить на нём, выполнять то, что предписано заданием в интересах своей Родины в течение многих, многих лет, не рассчитывая на дипломатическое прикрытие, подвергая каждодневно опасности и себя, и своих близких», – отмечал Президент России Владимир Путин.

28 января 2020 года директор Службы внешней разведки России С. Е. Нарышкин на пресс-конференции в МИА «Россия сегодня» назвал имена российских разведчиков-нелегалов, которые внесли своей работой весомый вклад в обеспечение безопасности страны и защиту её интересов. Среди них был назван и Виталий Алексеевич Нуйкин. Сведения о том, что к нелегальной разведке принадлежала и его жена, Людмила Ивановна, были официально оглашены СВР ещё в сентябре 2017 года. Героические супруги работали в 18 странах мира, вплоть до 1986 года, когда предательство, совершенное их коллегой Олегом Гордиевским, прервало их успешную и перспективную разведывательную работу.

Виталия Алексеевича не стало в 1998 году – не выдержало сердце. Только благодаря Людмиле Ивановне мы узнаём о той, тайной, подверженной постоянному риску, жизни, которая своим «будничным» героизмом – не под силу даже современному кинематографу. По-прежнему «за кадром» в её интервью остаётся главное – что же удалось «разведать» нашим нелегалам, какой бесценной информацией они обогатили нашу страну? Время ещё не пришло – раскрыть все тайны. Да и вряд ли придёт. Важно другое: работа «бойцов невидимого фронта» помогала и помогает сохранить силу и величие России в этом враждебном и безумном мире.

Как становятся разведчиками?

«Могущество России Сибирью прирастать будет» – эта фраза М. В. Ломоносова со второй половины XVIII века применялась в разных обстоятельствах. Не чужда она и для сотрудников Службы внешней разведки. В. И. Трубников, возглавлявший её 4 года, родился в Иркутске, супруги Нуйкины – в сибирских деревнях. Малая родина Людмилы Ивановны – глухая деревушка Шемонаихинского района Восточно-Казахстанской области (до революции – Шемонаизинское селение Томской губернии). Виталий Алексеевич – выходец из села Моховое Парфёновского района Алтайского края.

У обоих – послевоенное бедное детство. Отец Людмилы Ивановны пропал без вести в 1942 году – через много лет его дочь, проходя подготовку к разведывательной деятельности, откажется учить немецкий язык, язык врагов, убивших отца. Детей тогда осталось трое, пятилетняя Людмила – старшая. Она вспоминает, как на последние копейки в складчину с соседями покупали детям варежки, валенки, шапки, чтобы те могли ходить в школу. А Виталий Иванович, уже студентом МГИМО, ходил на лекции в хромовых сапогах и толстовке, которые достались ему от отца-фронтовика.

Они встретились, когда Виталию было 16, Людмиле – 19. В те аскетичные времена разница в возрасте не в пользу невесты вызывала осуждение. И Людмила Ивановна с лукавством вспоминает, как всеми силами отваживала кавалера – ходила в кино с другим, выказывала холодность. Все испытания кавалер прошёл. От судьбы не уйдёшь.

Тем временем Людмила закончила медицинское училище по специальности «акушер-гинеколог» и успела принять десятки родов. «Очень любила свою работу, это же чудо – первой видеть рождающегося ребёнка, – улыбаясь, вспоминает Людмила Ивановна. – Но было трудно, медсанчасть находилась вблизи непроходимого леса, ветви деревьев сходились так, что свет не проникал в чащу. На роды вызывали за 12-20 км. Ездила туда верхом на лошади. Падала с неё, и от «медведей» шарахалась, принимая за них раскидистые деревья. Хоть и не трусиха, но боялась. В этом лесу ведь на лесозаготовках работали заключённые. Они даже ко мне в медсанчасть приходили с топориками – требовали либо липовую справку, либо спирт. Санитарка всегда держала заднюю дверь незапертой, если что – бежать... Чего им стоило напасть на меня в лесу?.. А однажды я чуть было насмерть не замёрзла. Зимой темнеет рано, надо было оставаться ночевать у людей, к которым поехала по вызову, но они не предложили, и я двинулась назад. Молоденькая девчонка, отчаянная. Тихонько еду в запряжённой коляске, снег пошёл, начало подмораживать.... В общем, меня, то ли заснувшую, то ли потерявшую от холода сознание, запорошенную снегом, в этой коляске нашла сторожиха– лошадь сама добрела до нашей медсанчасти. Растормошили, растёрли спиртом, залили его внутрь...».

Неплохая школа на выживание для будущей разведчицы: сибирская закалка получена на всю жизнь. Юность отважна, а работа акушера-гинеколога доставляла радость. Выйдя замуж, Людмила Ивановна оставила медицину, но, по её признанию, скучала по ней. И однажды чуть не выдала себя: уже вжившись в роль иностранки, поправила действия медперсонала в зарубежной клинике, но тут же спохватилась, сослалась на общение с подругой-врачом.

В 1960-м Виталий Алексеевич успешно окончил МГИМО и в том же году оказался в особом резерве – Управлении «С» (нелегальная разведка).

Перед свадьбой Людмила узнала, что Виталий дал согласие работать в КГБ. Но о том, что речь идёт о нелегальной разведке, муж признался только через несколько лет, когда у них уже был сын. «Пригласил в разведку», – за давностью лет, легко и с юмором вспоминает Людмила Ивановна. Не колебалась ни мгновения: всегда знала, что у них – одна судьба на двоих. «Я староверка», – признаётся она. – Муж для меня–всё, он был уверен, что без колебания за ним последую. Но нужно было, чтобы и разведка меня выбрала». И это испытание было преодолено. «Я всё время спрашивала у тех людей, которые меня принимали на работу в разведку: «Скажите, что я буду делать?». Мне ничего конкретно не отвечали. После я поняла, почему. Если бы они сразу рассказали, я бы испугалась. Но отказалась бы вряд ли – я за мужем готова была хоть в огонь – так его любила».

Тяжело в учении. Годы подготовки

Готовили Нуйкиных перед отправкой за рубеж основательно. Обучали французскому, английскому, испанскому и другим языкам. Как признается Людмила Ивановна, учила языки она в основном по фильмам – это, по её словам, самая эффектная методика, к тому же доставлявшая зрительское удовольствие. «Муж делал акцент на английском, – рассказывает Людмила Нуйкина. – К нам домой приходил Конон Молодый, известный советский разведчик-нелегал, действовавший под именем Гордона Лонсдейла. Он учил мужа и английским матерным словам. Говорил: «Ты должен знать их! А то тебя будут материть, а ты будешь улыбаться».

Учили их даже датскому языку, его преподавал будущим нелегалам полковник ПГУ Олег Гордиевский. Забегая вперёд, нельзя не отметить, что именно он стал работать на британскую разведку: «Попался в медовую ловушку, да и деньги любил», – кратко, как приговор, произнесёт Людмила Ивановна. И добавит с сожалением: «А я ему кофе варила...». Именно Гордиевский выдаст через много лет западным спецслужбам чету Нуйкиных.

«Учёба включала в себя много такого, о чём до сих пор рассказывать нельзя, – признаётся полковник в отставке Людмила Нуйкина. – Нас готовили по закону военного времени, мы учились даже, как закладывать бомбы, как разминировать... В программе подготовки были приёмы борьбы, стрельба в том числе». Несколько занятий было направлено на тренировку памяти. Она необходима для запоминания лиц, текста, различных сведений. «Через всё то, через что проходил и муж, прошла и я. Это делалось для того, чтобы в любой момент я могла его заменить. Вдвоём работать всегда было легче и спокойнее».

Людмила Ивановна убеждена в этом. Не имея возможности выйти «из роли», добровольно и незнамо на сколько лет выбранную, надо иметь возможность выговориться, хоть и на чужом языке, родному человеку, освободить себя от подчас непосильной ноши. Да и контролировать друг друга, и замечать малейшие тревожные нюансы в поведении окружающих людей, вовремя изменить свою манеру поведения – спаянный дуэт в этом незаменим. Нуйкины выработали даже особый язык, понятный только им, составили словарь, в котором были слова, предупреждающие об опасности или о том, чтобы проявить повышенное внимание в какой-то ситуации. Впрочем, понятие «роль» Людмила Ивановна не жалует: «Нам надо было не играть, а жить. Русский язык я «забывала» в тот момент, когда машина увозила из Москвы в Шереметьево».

Готовя молодую жену к неведомому будущему, начинающий разведчик Виталий Нуйкин задал странный, на первый взгляд, вопрос: «Как ты смотришь на то, чтобы пожить с чужим паспортом?» И получил простодушный ответ: «Зачем мне чужой?! У меня свой есть!» Прояснив этот вопрос, во время подготовки в Центре, Людмила Нуйкина узнала, что должна будет и замуж второй раз выйти! «Не волнуйтесь, – успокоили её, – за того же человека».

Оказывается, это нужно было по легенде, чтобы иностранцы, а главное, контрразведка страны пребывания поверили, что к ним приехали не супруги-нелегалы, а два посторонних соотечественника, встретились, полюбили друг друга и поженились – со стороны это выглядело естественно, органично.

Перед «внедрением» полагалась «обкатка»: побывать в зарубежной стране, познакомиться с образом и стилем жизни, «примерить» на себя. Ведь любая бытовая мелочь или случайное совпадение могут привести к разоблачению, к провалу. В эти поездки Виталий и Людмила отправлялись по одному. «Помню, пришлось мне снимать жильё у местной жительницы, которая оказалась сотрудницей спецслужб, – с волнением вспоминает Людмила Ивановна. –Это я потом поняла, что всё случайно вышло. И вот она как-то говорит: «Давай пообедаем у меня на работе в столовой». «Давай». Прихожу по адресу, а это аналог нашей нынешней ФСБ. Получилось, что я попала прямо в логово к врагу. Обошлось. У мужа в первой поездке тоже были приключения, так что он по возвращении заявил мне: «Я один больше не поеду».

За время подготовки Виталий и Людмила с помощью наставников постепенно выработали в себе особый менталитет. Он не был английским, французским или каким-либо ещё. Навыки наблюдения, внимание к деталям и умение быстро перенимать нужную манеру поведения позволяли разведчикам-нелегалам быть своими в любой стране, в любом обществе, в любой компании и в то же время оставаться верными себе, своей Родине, твёрдо сохраняя жёсткий стержень своих убеждений и нравственных ценностей. Нуйкиным предстояло нести нелегальную службу в 18-ти странах...

Одна судьба на двоих...

У разведчиков-нелегалов есть ряд негласных правил, следовать которым нужно неукоснительно. Вот некоторые из них.

Первое правило. Разведчик должен оставить всё отечественное.

А как быть с жизненным опытом, с привычками, которые укоренились ещё в детстве? Людмила Ивановна приводит пример: американцы при счёте не загибают пальцы, как делаем мы, а, раскрывая ладонь, по очереди прикасаются к каждому из них. Вроде бы мелочь, но для разведчика – наиважнейший навык, чтобы такой «ерундой» себя не выдать.

Или привычки из женского обихода, на которые обычно не обращают внимания: мы платье надеваем через голову, а «там» – снизу. Людмила Ивановна попала в рискованную ситуацию однажды в ателье, в примерочной, не учтя, что пуговицы на нижнем белье, привычные у нас, на Западе давно заменили на крючочки. Выручали чувство юмора и находчивость, умение не теряться. Но за этими, подчас курьёзными, мелочами скрыто многолетнее напряжение, когда контролировать себя нужно каждое мгновение. О передышке, о возможности «перевести дыхание» не может быть и речи.

Понятно, поначалу трудности были непомерными. Даже гардероба, чтобы начать жить под чужим именем и в чужой стране, не было. «Мы уезжали с одним чемоданом, в котором был один набор вещей, одежды».

Второе правило. Никогда не говорить на родном языке.

Не только говорить, но и думать не на родном языке, забыть о нём, сны видеть на чужом языке! Это перевоплощение, невиданное даже для К. С. Станиславского и последователей его учения! Актёры вживаются в образ на время спектакля, а тут войти в роль на многие годы! Лишить своих детей русского языка, русских сказок, Пушкина! Людмила Ивановна вспоминает, что их сын Андре, который оказался в России в 4 года, потребовал себе русскую азбуку и сам стал изучать язык. Но каково материнскому сердцу – помимо всех прочих трудностей, сознавать, что твои дети, незнамо на какой срок, лишены этого богатства – русского языка...

Были и провокации. Попав под подозрение, супруги Нуйкины увидели в гостях у знакомых американцев словно бы небрежно положенный том «Анны Карениной» на русском языке. За их реакцией пристально следили. «Рассматриваем картины...», – шёпотом произнёс Виталий Алексеевич. «Очевидно, хозяева подглядывали за нами, а может быть, и писали на камеру. Вернулись и весь вечер задавали нам вопросы, по которым стало окончательно ясно, они – разведчики. Методы-то у нас всех одинаковые».

Когда тоска по родной речи становилась особенно сильной, Нуйкины ехали в аэропорт, находили русскоязычную группу и шли за ней. С юмором Людмила Ивановна вспоминала, что особенную радость доставляла нецензурная брань, до которой охочи наши соотечественники. «Стоило услышать мат, как тут же появлялось ощущение, что ты – дома».

Третье правило. Никогда не говорить о работе там, где тебя могут услышать.

Уходили на длительные прогулки, в парки, поскольку в любом помещении, даже в автомобиле, могут оказаться прослушивающие устройства. «Приходилось выбирать места, которые полностью под твоим контролем. Когда ты уверен, что заранее к твоему появлению у вражеских спецслужб не было возможности ничего подготовить.

Когда появлялись дети, частые прогулки стали вполне объяснимы. Бывало, одной рукой держишь соску, а другой – делаешь закладку», – делится Людмила Ивановна. О том же вспоминают младшие коллеги Нуйкиных по нелегальной работе, Андрей Безруков и Елена Вавилова: «Важные вопросы мы обсуждали только прогуливаясь на улице... Конечно, мы не думали о прослушке и скрытых микрофонах каждый день, и всё же наше правило помогало поддержанию самодисциплины и отвечало желанию относиться к порученной работе со всей серьёзностью. Небольшой срочный вопрос можно было решить в квартире, обменявшись рукописными записками, которые немедленно уничтожались».

Четвёртое правило. Думать только на языке той страны, в которой живёшь.

Собственно, это правило вытекает из второго: не говорить на родном языке, забыть о нём. Людмила Нуйкина, вернувшись в Россию, ещё долгое время говорила с акцентом – впрочем, это только добавляло очарования её облику. Даже сейчас в её речи нет-нет да и проскальзывают французские и английские слова. «Русский уходит в подсознание, на нём перестаёшь думать», – подтверждает Елена Вавилова, автор книги о судьбе женщины-нелегала («Женщина, которая умеет хранить тайны»).

Операционная работа

Согласно официальной справке Службы внешней разведки, опубликованной в январе 2020 года, «разведчики-нелегалы Нуйкины трудились в государствах с жёстким административно-полицейским режимом в условиях, сопряжённым риском для жизни». По данным Русской службы Би-Би-Си, супруги Нуйкины выдавали себя за уроженцев франкоязычных стран, основная их деятельность происходила во Франции, а также в Африке и Юго-Восточной Азии. Они специализировались, главным образом, на промышленной разведке.

В частности, в 1960-е годы Нуйкины похитили на Западе технологию, позволяющую производить буры для бурения нефти – и газоносных скважин. Благодаря этой технологии резко повышался их запас прочности, и использование буров стало возможно в течение 3-4 суток, в то время как буры советского производства при бурении скважин выходили через 3-4 часа эксплуатации. Овладение инновационной, по тем временам, технологией увеличения жизненного цикла буров позволило повысить производительность на советских нефте- и газоместорождениях в несколько раз. Это принесло Советскому Союзу прибыль, во много раз окупающую расходы на содержание за границей десятков нелегальных разведчиков. К тому же всю прибыль от созданных компаний супруги Нуйкины отправляли в госказну, порой удивляя своё окружение скромным образом жизни, даже скрягами прослыли.

Во Франции в 1970-е годы Нуйкины смогли зарегистрировать фирму и похитить военно-промышленные секреты для советского ракетно-космического комплекса. «Обладая высокими профессиональными качествами, Виталий Нуйкин сформировал агентурный аппарат, через возможности которого на регулярной основе добывал особо ценную информацию по стратегическим аспектам политики ведущих стран Запада и научно-технической проблематике», – скупо отмечается в справке Службы внешней разведки.

На протяжении многих лет супруги Нуйкины занимались промышленным шпионажем. Прямо сказать, они «воровали» не только документацию, но и технику, приборы и комплектующие детали выносили сумками. Например, они были одними из первых, раздобывших для СССР компьютеры. Эксперты утверждают: каждый рубль, вложенный в научно-техническую разведку, приносит двадцать рублей прибыли.

Но успехи супругов Нуйкиных – в будущем. А пока же, после длительной и разносторонней подготовки, оставив маленького старшего сына на попечение бабушки, они отправляются в командировку, которая может оказаться длинною в жизнь.

«Надо в чуждой стране как-то осесть, зацепиться, – объясняет Людмила Нуйкина. Даже если у тебя легенда хорошая, и все документы и деньги на первое время есть, ты сам должен проявить себя на чужбине и сам развернуть деятельность».

И Нуйкины развернулись. Прежде всего получили образование. Виталий Алексеевич стал инженером. И не просто инженером, а большим специалистом в области техники, открыл в разных странах несколько фирм, одна из которых существует до сих пор и приносит прибыль!

Секреты добивались разными способами. Людмила Ивановна не без кокетства вспоминает, что, придя с мужем в офис в выходной день, она позволила себе флиртовать с охранниками, которые попали под её чары и не замечали мужа, который в это время фотографировал нужные документы.

Опасность подстерегала на каждом шагу. Так, в одной из небольших африканских стран с Нуйкиными произошёл трагикомический случай. Они попали в кафе, хозяин которого, по всей видимости, сам был «рыцарем плаща и шпаги». И вдруг он заявил Виталию Нуйкину: «Ты – русский разведчик». Тот незамедлительно ответил ему: «А ты – американский. И в чём проблема?» Хозяин рассмеялся и больше ни о чём не спрашивал. «Не надо теряться – это я поняла сразу, как только стала работать в разведке», – вспоминает теперь Людмила Ивановна.

На грани фола

Разведчикам постоянно приходится перестраиваться на ходу.

Как и все советские люди, Нуйкины были приучены экономить деньги. И это могло привести к провалу. Однажды, оправляясь в командировку по делам компании, в которой он работал, Виталий Алексеевич купил себе билет в экономкласс. И получил выговор от шефа: «Зачем ты это делаешь? Пойдут слухи, что наша компания разоряется...»

Злую шутку чуть не сыграла с Людмилой Ивановной привычка всё закупать впрок. Как-то в магазине набрала много рулонов туалетной бумаги. Муж шёпотом напомнил ей, что этого делать не стоит – и вернул всё на полки. Известна поговорка, что «привычка – вторая натура». Но в том-то и фокус, что приходилось менять натуру! Всю и во всём!

Супругам приходилось работать в разных странах под разными легендами – а потому и регистрировать свой брак неоднократно. Так, однажды нотариус, оформлявший брачное свидетельство, спросил Виталия Алексеевича: «Как девичья фамилия Вашей матери?». Иногда даже годы нелегальной жизни дают сбой, и эта фамилия просто вылетела у него из головы. Но нотариус с улыбкой сказал: «Понимаю, месье, сегодня такое событие, Вы нервничаете». Паузы хватило, чтобы прийти в себя, и Виталий Нуйкин вспомнил, какова по легенде девичья фамилия его матери-француженки.

Жизнь под разными именами и разными легендами порой играла против Нуйкиных. Так, однажды в аэропорту, во время прохождения контроля, у Виталия Алексеевича спросили, как зовут его жену – а он назвал имя из другой легенды. Тут уж Людмила Ивановна дала волю своему актёрскому таланту. Сцена ревности была разыграна так буйно, что её успокаивали сами же таможенники, они встали на сторону мужа и даже нашли ему оправдания. Аналогичная ситуация была, когда у Нуйкина спросили девичью фамилию его тёщи. Так или иначе, но супруги умудрялись успешно выкрутиться из подобных ситуаций.

Проверки возникали неожиданно. Как-то супруги поселились в квартире, хозяином которой оказался бывший французский шпион, не утративший профессиональную хватку. Опыт ему подсказал, что с квартирантами что-то не так. Поскольку Людмила Ивановна выдавала себя за испанку, он подсунул ей книгу на испанском языке. А затем и вовсе пришёл к ним в гости с настоящим испанцем. Людмила Нуйкина легко и непринуждённо пообщалась с ним и развеяла сомнения бывшего разведчика.

«Мы появляемся как бы из воздуха…»

Множество раз супруги Нуйкины оказывались под ударом. К тому же молодая семья без детей могла вызвать недоумение, а старший сын оставался на попечении бабушки в СССР. Перед вторыми родами, уже в чужой стране, в «другой» жизни, Людмиле Ивановне пришлось взять грех на душу, который её гнетёт до сих пор: ей пришлось солгать врачам, что первый ребёнок погиб при родах. Как матери далась такая ложь – представить страшно. А пресловутая история с радисткой Кэт, кричавшей во время родов по-рязански «мама», вызывает у Людмилы Ивановны недоумение: «Я вообще не понимаю, зачем, рожая, кричать. Я рожала молча. Может быть, потому что в молодости сама много родов приняла».

К слову сказать, Андре родился 55 см и весом 5500. Посмотреть на него сбежалась вся клиника. «Откуда такой богатырь?», – удивился врач. «Сибиряк!», – изменив правилу не думать по-русски, отметила про себя счастливая мать.

Иногда, даже за рубежом, находились те, кто был знаком с супругами ещё в молодости. Так, однажды к Виталию Нуйкину подбежал однокурсник, громко выкрикивая его имя. Пришлось на французском разубеждать его, что тот обознался, Виталия никакого он не знает и живёт в другом государстве. Однако однокурсник проявлял настойчивость, а позже рассказывал общим знакомым, мол, Виталий-то совсем зазнался.

«Мы появляемся как бы из воздуха. Ниоткуда. Мы никто и звать нас никак», – так драматически сформулировала Людмила Ивановна, она же Эрика, существование нелегалов. Но это лишь отчасти соответствует истине. Надо создавать правдоподобную жизнь в предложенных обстоятельствах. Вслед за мужем, получившим образование за границей, Людмила Ивановна, распрощавшись с мечтами о медицине, получила диплом делопроизводителя. Но оставалась, по-нашему, домохозяйкой. Это не вызывало удивления. Успешные французы-предприниматели могли себе позволить такой образ жизни.

Людмила Ивановна посещала приёмы и обеды, на которых собирались жёны крупных чиновников, бизнесменов, финансистов. На таких мероприятиях можно узнать много полезной информации, ведь женщины разговорчивы.

«Нас интересовало общество, в которое входили носители необходимой информации. А жёны интересующих нас людей общались в женских клубах, куда часто приходят супруги лиц, облечённых доверием. Поэтому я посещала клуб обучению искусству икебаны. К нам приезжали инструкторы из Японии. После занятий мы шли на обед. Там женщины показывали наряды, рассказывали, куда ездили, хвастались, у кого муж круче. Я «ухо натягивала», кто, что и где. Рассказывала мужу. Он слушал, анализировал, советовал. «Вот с этой и с той постарайся сойтись поближе. А когда становились подружками, знакомили между собой мужей. Это было удобно, потому что не всегда мой муж сам непосредственно мог подойти к интересующему человеку». То есть Людмила Ивановна, сдружившись с кем-то из своих собеседниц, предлагала общаться семьями. Так и Виталий Алексеевич расширял круг своих знакомств. Однако и здесь нужно было соблюдать осторожность: русское гостеприимство и хлебосольство неведомы за рубежами нашей страны.

Импровизация и экспромт, судя по всему, были неизменными спутниками Виталий и Людмилы Нуйкиных. Но, как известно, импровизация удаётся только тем, кто знает свою роль назубок. И, хотя Людмила Ивановна противится этому понятию – «роль», оно нет-нет да и возникает в описании их «тамошней» жизни. Ведь в России оставались родные, старший сын – и именно там была подлинная жизнь, с родственными корнями, с искренностью и простодушием в выражении своих чувств и эмоций – жизнь, отложенная «на потом».

А пока – отказ от любви и заботы родителей, от невозможности помочь им, отказ от привычного образа жизни. Одним это даётся легче, другим труднее. Те, кто вовсе не способен это преодолеть, отсеивается на стадии подготовки. Но воспитать ребёнка – для нелегалов это подвиг вдвойне. У Нуйкиных – двое сыновей. Разница между ними – большая.

В разговоре со старшим сыном, Юрием, Людмила Ивановна однажды спросила: «Сынок, скажи мне, чего тебе не хватало? Может быть, что-то мы тебе не додали?». Он говорит: «Мама, всё мне хватало, мне вас не хватало». А младший, которого до поры – до времени называли Андре, прилетел на в Москву «совсем иностранцем». В Шереметьево не хотел выходить из самолёта, впервые в иллюминаторе увидев снег, известный ему только по сказкам. Всему удивлялся, оказавшись в незнакомой и неведомой стране: «Зачем мы сюда приехали? Здесь нет бананов!». Шёл 1985 год – и в стране не было не только бананов... Малыша, который не знал родного языка, сверстники не принимали в свои игры, называя «американским шпионом». И что же? На иностранном Андрей говорить перестал, с трудом, но выучил русский. «Поначалу смешно выходило, а потом пошло-поехало...».

Сохранить с детьми душевную близость – талант, владеть которым – счастье. Если этого нет – неизбежна трагедия: дети, выросшие иностранцами, часто не хотят возвращаться на родину родителей: «Вы – русские, вы и возвращайтесь, а мы останемся здесь». У Нуйкиных этой трагедии не произошло. Но все годы нелегальной жизни разлуку с сыном они переживали тяжело. Получая радиограммы, большей части о работе, вздыхали на коротенькие сообщения: «у вас всё в порядке, сын подрос».

«Мы с мужем пойдём на берег океана и начинаем представлять, как сын выглядит, о чём думает. Однажды нам пришло сообщение, что Юра пошёл учиться бальным танцам. И мы фантазировали, как он танцует...Нам иногда отправляли фотографии детей, показывали – и тут же забирали. У меня был один крохотный снимок Юры, прятала его на груди – страшным нарушением это было... Я немного успокоилась, когда увидела Юру на фотографии курсантом – взрослый, красавец, такой уже не пропадёт без мамы...».

Полковник «Рыжая»

Скрывая множество тайн, «полковник Рыжая», как её называют ветераны внешней разведки, рассказала об одном эпизоде. Однажды ей пришлось открыто, через границы и таможенные досмотры, везти дискету с секретными сведениями. Выручило то, что серьёзность содержания она не знала, а потому вела себя более-менее спокойно.

Понятно, мало добыть сведения, надо ещё их передать по назначению. И получать технические приспособления, деньги. В копилке Нуйкиных – и получение контейнера на чёрной лестнице торгового центра, без слов, одним незаметным жестом, и «закидывание» своей «шпионской посылочки» в приоткрытое окно нужной машины.

Общение со связниками – особая тема для разведчиков-нелегалов. Людмила Ивановна считает, что для этого надёжней пароля ещё ничего не придумали. «Был случай на боевой работе. Пошли с мужем на встречу с нашим человеком с полными сумками важной информации. Если бы нас с ними взяли – неминуемая тюрьма. Человек должен был нас опознать по фото, сказать пароль, мы-то никогда его раньше не видели. Приходим – никого нет. Ну, мы развернулись и пошли домой. И тут вижу, что по дороге бежит мужчина невысокого росточка, пухленький. Обращается к мужу: «Дай закурить». Виталий в ответ: «Я не курю», тот идёт дальше, что-то бурчит себе под нос, потом хватает меня за руки и говорит по-русски: «Ну, ребята, подождите, я пароль забыл!». Я – вырываться. И тут этот человек, видимо, собрав всю свою волю в кулак, напрягся и вспомнил пароль. В общем, всё закончилось хорошо. Он извинялся потом, но что мы пережили...». Это только в воспоминаниях эпизод приобретает комический оттенок. Но какова цена минутам такого напряжения!

А однажды, ещё по молодости, устав от бесконечных таможенных проверок, Людмила Ивановна, забывшись, произнесла безобидное, казалось бы, «опять?» Но это вырвавшееся русское слово заставило от страха забиться в угол купе. У Виталия Алексеевича часто прорывалось русское «да».

Без права на славу

Людмила Нуйкина охотно вспоминает многие эпизоды из ТОЙ жизни. Но о главном, об итогах их разведывательной деятельности, молчит.

«Всё, что в руки шло, и политическое, и техническое, брали не задумываясь», – по сути, это все её откровения. Как же можно рассказывать о большем? – удивляется она.

Ведь разведывательная работа идёт и сейчас, кто-то из её многочисленных учеников и последователей и сейчас на передней линии. Потому даже имена, под которыми работали и жили Нуйкины, она до сих пор не назвала. Только своё имя – Эрика. А Рыжей нежно называл муж. Вместо традиционных ласкательных «киска» или «рыбка» – вряд ли такие прозвища могли «прилипнуть» к ней. А вот «полковник Рыжая» – очень точное её прозвание, здесь и память о муже, и воинское звание.

«В наши годы руководство страны относилось к разведке без должного пиетета, – без ложной скромности говорит Людмила Ивановна. – Это сегодня звания Героя России удостаивают многих нелегалов. А тогда даже орденами редко награждали. Так вот мой муж имеет два Ордена Красного Знамени... Третий орден – Октябрьской революции. Это к вопросу о результативности работы».

Людмила Ивановна вспоминает, как получив известие об очередном награждении мужа, налила две рюмки по русскому обычаю, одну выпила и тут же убрала «улики». Сама Людмила Ивановна награждена орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу». Получены по заслугам, в этом сомнений нет. И получены – до звездопада наград, свойственного нашим дням: «Помню, как-то меня позвали в театр «Современник», планировали ставить пьесу про разведчиков, и Галина Волчек сказала: «Мне так неловко перед Вами, у меня все четыре ордена «За заслуги перед Отечеством», а что я особенно для страны сделала?» Вестимо, этот вопрос остаётся открытым.

Больше двадцати лет работали в нелегальной разведке Виталий и Людмила Нуйкины. С каждым годом их «легенда» крепла, нарастали связи, шла вверх карьера мужа, вырисовывались перспективы. Но их уже привычную жизнь оборвало предательство. От него не застрахован в любые времена – любой человек. Тем более – разведчик.

Предательство

«Предателей презирают даже те, кому они сослужили службу», – эти слова римского историка Тацита Публия бесспорны.

Олега Гордиевского называют «Иудой номер один» нашей внешней разведки. Заочно приговорён к расстрелу за государственную измену: с 1974 по 1985 года работал на британскую разведку. Впрочем, год его вербовки и продолжительность его предательства вызывают разночтения. Но важно ли это? Надо помнить имена и биографию тех, кто служит Родине, а предатели – они быстро становятся отработанным материалом.

Но именно Олегу Гордиевскому выпала неблаговидная участь – прервать успешную нелегальную жизнь Виталия и Людмилы Нуйкиных.

«Какие чувства Вы испытываете к предателям?», – спросили в одном из интервью Людмилу Ивановну. «Презрение. Но и жалость, – последовал ответ. – Они же боятся открыто ходить по улицам. Таких людей и там не любят и стараются не общаться, потому что, если ты один раз предал, предашь ещё.

Гордиевский, говорят, носит парик, усы – тени своей боится. Он сам себя наказал... Однажды я ехала в машине с одним человеком, который вёз меня к паре нелегалов. Обсуждали ситуацию с предательством. Я тому человеку говорю: «Если бы встретила Гордиевского, глаза ему выцарапала бы». И прям пальцы в глаза тому сую...А через некоторое время выяснилось, что и он предатель – Александр Потеев...».

... До 18 июля 1985 года никто не подозревал в Олеге Гордиевском, потомственном разведчике, пошедшем по стопам своего отца и старшего брата, «крота». Успешная карьера, безупречная служба. Но тот день перечеркнул его достойную жизнь. В тренировочных штанах, с пузырями на коленях полковник КГБ исчез с традиционной пробежки. Его искали по городам и весям, подозревали похищение западными спецслужбами. Правда выяснилась только в сентябре, когда в СССР поступило обращение из Великобритании о предоставлении Гордиевскому политического убежища и – одновременно – о высылке 30 советских разведчиков, работавших под дипломатическим прикрытием, – их в благодарность за приют шпион выдал сразу после прибытия в Англию. Также предатель выдал британцам крупную партию добытой им секретной информации.

Тогда-то профессиональная биография Олега Гордиевского нашими спецслужбами была раскручена назад. Стали понятны недавние провалы наших разведчиков. А отвести от себя подозрения шпиону помогал, помимо природной смекалки, недюжинный природный талант: всякий раз, когда англичане высылали из страны рассекреченного с подачи Гордиевского разведчика, Олег так «искренне» переживал, что его сочувствие не вызывало никакого сомнения у коллег. А он продолжал сдавать советских разведчиков и агентов.

Супруги Нуйкины оказались среди жертв этого предателя.

«Он учился с Виталием в 101-й школе. А потом – только представьте! – готовил документы моего мужа, и тот по ним работал! Слава Богу, мои не готовил, но, конечно, понимал, что я мужу помогаю. Гордиевский приходил к нам домой, в квартиру на Тёплом Стане, преподавал мужу несколько датских слов и выражений, я его кофе с коньяком угощала... А перед своим отъездом в Лондон он пришёл к Юрию Ивановичу Дроздову (тогда начальнику Управления нелегальной разведки Первого Главного управления КГБ СССР, позднее ставшего Службой внешней разведки – прим.) и спросил именно о нас – где мы находимся. Юрий Иванович, человек опытнейший, ответил: «Не волнуйся, от тебя недалеко». Это нас и спасло. 13 лет нас разыскивали в Европе, а мы находились в Юго-Восточной Азии».

Но в итоге предатель добрался и до них. По счастливому стечению обстоятельств, Людмила Нуйкина была в это время в России. «Собственно, я уже была дома, на родине, в казахской деревне, – рассказывает она. – Стираю, и вдруг кричат: срочно беги в сельсовет, тебе звонят! Был звонок из Москвы в столицу Казахстана и далее по цепочке. У меня сердце оборвалось. Первая мысль была: что-то случилось с Виталием! Он ведь в тот момент оставался за рубежом. Но оказалось, это было сообщение о том, что мужа удалось срочно эвакуировать, и наша многолетняя работа завершается».

Подробности Людмила Ивановна узнала позже. Виталий Алексеевич получил телеграмму о том, что ему грозит смертельная опасность. Спасался через посольство. Его вывезли на наш корабль, который стоял на ремонте. Определили его в трюм – на случай таможенной проверки. Вышли в море, не дождавшись окончания ремонта – надо было спасать разведчика-нелегала. А в море – шторм. Отказал основной двигатель. Всем грозила гибель. Пришла команда переодеться в чистое – на флоте принято погибать в чистом. На Родину полетели прощальные радиограммы. Но обошлось. Спас корабль дружественной страны, взял на буксир.

В шесть часов утра по Москве Виталий Алексеевич (как был в шортах, но с дорогим атташе-кейс), прилетел в столицу, взял такси и, подъехав к дому, позвонил жене: «Рыжая, у тебя деньги есть? Выйди, возьми десять рублей, а то мне таксисту заплатить нечем». Вот так, попросту, будто вчера расстались, встретились Людмила и Виталий Нуйкины, оставив позади 20 с лишним лет героической работы разведчиков.

Семья воссоединилась. Но, скорее всего, желание выцарапать Гордиевскому глаза, до сих пор не покидает Людмилу Ивановну. Да и не её одну.

«Кто, если не мы?»

Возвращение на Родину не прошло гладко. Вспоминать об этом Людмила Ивановна не любит. «Когда нас незаслуженно обижали, говорила: «Господи ты Боже мой, ради чего я оставляла сына, ради чего они не получали материнской любви? А Виталий останавливал: «Кто если не мы? Для своих сыновей и работали...»

Окидывая мысленным взором пережитое, я и сама иной раз не верю: неужели весь этот путь прошла простая деревенская девчонка? И понимала: я всё делала ради мужа, мне с ним очень повезло. Об одном жалею: слишком рано он ушёл из жизни, в 1998 году – сердце.

Помню, как покупали книжки на французском и английском, как мечтали, что будем читать их на пенсии. Теперь читаю одна. Но есть продолжение – наши сыновья, которые состоялись в жизни, две внучки и два внука. Виталий только старшую внучку застал. Как бы он сейчас радовался! О чём мечтаю? Погулять на свадьбе внуков!». А ещё Людмила Нуйкина успела воспитать целое поколение разведчиков-нелегалов, которые продолжают служить Отечеству по всему земному шару и тоже могут считать себя её названными детьми.

Такие, как Виталий и Людмила Нуйкина, не произносят громких слов о любви и преданности Родине. Просто это у них в крови, как у каждого русского. Но делами славна их долгая служба разведчиков, много пользы они принесли СССР, а значит, и России.

10 декабря в Барнауле советскому разведчику Виталию Нуйкину открыли памятник. Проект по созданию бюста советского разведчика Нуйкина Виталия Алексеевича реализован по инициативе Помощника Президента РФ, Председателя Российского военно-исторического общества Владимира Мединского и Директора Службы внешней разведки Сергея Нарышкина.