Не в деньгах счастье. Об отмирании наличных и о том, кому это выгодно

Герман Греф на днях приговорил на форуме инновационных технологий Finopolis 2016, что наличные деньги просуществуют в России лет десять, не более. А потом, перефразируя крылатую кинофразу, «ничего не будет – будут только электронные платежи».

Однако автором идеи является не Греф, при всем к нему уважении, а бывший главный экономист Международного валютного фонда Кеннет Рогофф, выпустивший недавно книгу «Проклятие наличных денег». Аргументы в пользу отмены наличных общие: дороговизна и неудобство использования; а также анонимность, порождающая коррупцию, способствующая преступным (нелегальным) бизнесам и уходу от налогов. В общем, отменим наличные – наркодилеры и коррупционеры переквалифицируются в управдомы, а государственная казна пополнится новыми налогами.

Да и для нас, рядовых граждан, в идее самой по себе нет ничего ни фантастического, ни особо коварного. Банковские карты, электронные расчёты через интернет – давно уже никакая не диковина. А купюры и монеты в кошельке – скорее, для мелких расходов. В повседневном быту это даже и удобно.

В общем, ничего удивительного, если то, что привычно и обыденно уже сегодня, завтра станет единственно вообразимым. Технологии, мол, не стоят на месте.

Однако есть кое-какие детали.

Что произойдет с мировой финансовой системой при отмене наличных? Откуда эта идея появилась и что за ней стоит (а за ней что-то стоит)? Кто выигрывает от её реализации – человек, корпорация или государство?

Прогресс – он для кого надо прогресс

Для начала немного о конспирологии. 25 лет существования в неолиберальной парадигме, с её «невидимой рукой» рынка, маргинализацией роли государства в экономическом устройстве общества и выдавливанием плановых подходов к будущему, лишили страну проектности. Поместили в чужую модель роста. Общественное сознание замкнулась в примитивной метафизике, где в роли «Отче наш» ставки ФРС США и цена на нефть.

В замкнутом мире выросло целое поколение экспертов, экономистов и управленцев, для которых процесс формирования будущего заключается в составлении прогнозов и перманентном их редактировании. Верхом проницательности считается утверждение о необходимости оседлать новую технологическую волну. Природа волны – вопрос Сущего, и рациональному осмыслению не подлежит. Волна носит объективный характер морского прилива, а Земля – блин на трех слонах, которые стоят на трех китах.

Между тем экономическую идею фактором общественной жизни делает не автор, а интересант (заказчик). Новые технологии не зреют сами собой, подобно огурцам на грядке. Технологии создаются людьми и для людей как способ извлечения сверхприбыли (достижение превосходства одних над другими).

Отмена наличных – очередная морковка, которую повесили перед нами, как это было в свое время с приватизацией. И вот мы уже готовы бежать за ней в расчёте на всеобщую выгоду. Но так не бывает. Так ни разу не было в истории, чтобы новые технологии привели к всеобщему благоденствию. Да, общий уровень жизни повышается, но каждый новый технологический уклад несёт в себе вызов ещё большего расслоению общества и дополнительного нарастания внутренних противоречий.

Деньги как долговая расписка

У денег, помимо хорошо осознаваемых пяти функций (включая платёжную), есть ещё одна – они представляют (обналичивают) долг будущего. Современные деньги не золото в себе содержат, а обязательства государства по выполнению условий социального контракта.

Деньги создают основу для урегулирования имущественных споров (в широком понимании этого слова: инвестиции, торговля, собственность) на базе доверия к общим ценностям. Образно говоря, деньги это документарно зафиксированные представления общества о справедливости.

Кто является источником денег (кредита)? Да мы с вами: граждане, пользователи, покупатели, производители, собственники… Государство всего лишь обналичивает наши будущие доходы и потребности в виде своих долговых расписок (денежных банкнот). Всё это происходит в рамках госбюджета, который и является способом планирования. Годовым, трёхлетним, пятилетним или десятилетним. Тут всё зависит от способности государства управлять длинными деньгами – сложной цепочкой социальных и коммерческих рисков.

Что в данной формулировке означает отмена наличных? Фактически мы выдаём государству бессрочный кредит (право распоряжаться нашими доходами и регулировать наши потребности). Взамен вместо выдачи банкноты (расписки) нам говорят: не волнуйтесь, мы все свои долги перед вами аккуратно записали в электронный «гроссбух», который находится в полной безопасности, никто к нему не имеет доступа, даже вы.

Шансы на возврат долга, если у вас нет на руках расписки в получение кредита, зависят от порядочности вашего должника. В случае с государством ситуация ещё хуже. Тут мы имеем дело не просто с должником, а с источником правил обращения долга и гарантом их исполнения. Проще говоря, с отменой наличных надежды не только на возврат долга, но и на правовое разрешения возможного спора переходят в область совсем уж интимной доверительности в отношениях граждан и государства.

Причём своему-то, родному государству, допустим, мы доверять можем – на то есть демократия, Конституция и много законов, ограждающих граждан от чьего бы то ни было произвола. От чего они там ограждают – вопрос повседневной практики, но всё это, по крайней мере есть.

Но есть ещё одна деталь: в данном случае мы говорим не только о своём государстве.

Какому государству мы должны доверять?

Важно понимать, что двигая идею отмены наличных, г-н Рогофф и г-н Греф вслед за ним говорят не о рублевой зоне, а о мировых резервных валютах (прежде всего, о долларе). Речь идёт об управлении глобальными рисками. От возможностей, которые с отменой наличности открываются перед регулятором обращения мировой валюты, дух захватывает.

В случае с национальным безналичным учетом выборные процедуры ещё сохраняют какие-то шансы на контроль за государством. В случае с долларом шансов ноль. Представьте, что эмитент безналичной мировой валюты заявил о глобальном компьютерном сбое (миллениум), произошла атака самолётов Бен Ладена на серверы ФРС США или того – уборщица случайно опрокинула на сервер ведро с водой, как это произошло с допинг-пробами американских спортсменов в WADA. Кому и как вы собираетесь потом что-либо доказывать?

Если подозрения в нечистоплотности и меркантильности ФРС США и администрации Белого Дома кажутся вам надуманными, давайте их отбросим. Представим реальную ситуацию: штрафы, которые сегодня Минюст США накладывает на «Фольксваген» и «Дойчебанк». После введения электронного безналичного расчета – сколько времени пройдёт между принятием решения и списанием средств с оштрафованной компании?

Или вопрос санкций. Сегодня США для введения санкций против той или иной страны, как выяснилось, одобрение Совета Безопасности ООН не требуется. Как будет действовать санкционный механизм в вопросе финансового оборота?

Как вообще можно говорить о суверенитете, если обязательства государства перед собственным населениям будут зависеть от настроений в Капитолии?

Чужая матрица

Собственно, это всё, что необходимо знать про интересанта (заказчика) идеи с отменой наличных денег. Вдохновляясь всевозможными пиар-шоу и презентациями, популяризаторы идей виртуализации денег вольно или невольно выступают инициативниками чужого проекта будущего. Будущее, которым они грезят, придумывая варианты развития, является чужим будущим, придуманным без нас, но для нас. Нам вручили в руки погремушку, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не думало.

Идет мистификация цифровых технологий (блокчейн, криптовалюта) с использованием языка рекламной индустрии. С точки зрения практического приложения новые подходы никто (или почти никто) не рассматривает. Цифровые технологии затрагивают глубинные основы организации жизни общества, а люди, призванные их реализовывать (так называемый, креативный класс), живут в мире простых решений.

Кодифицировать и стандартизировать можно любой процесс, но создать личность невозможно. Поиск новых решений – это всегда проявления свободы воли. Что из себя будет представлять человек, погруженный в матрицу готовых стандартов и непреложных истин, останется ли он человеком? Это вопросы, которыми в пылу погони за морковкой никто не задается.

Для людей креативных, приведу пример попроще. Сущность денег определяет их принадлежность. Принадлежат деньги всегда тому, кто может ими воспользоваться в данный конкретный момент. При этом источник денег (украли, заработали, списали со счета, кинули и т.д.) неважен. Депозит, кредитная карта или запись в электронном реестре деньгами, в строгом смысле этого слова, не являются. Это потенциальные деньги, а реализация потенциала зависит не только от цифры на вашем счёте, но и от желания (возможностей) держателя реестра или  от сбоя платежной системы.

С отказом от наличных денег, любой платёж будет проходить через посредника. Кто им будет – банк или распределённая информационная система, дело десятое. Важно, кто будет стандартизировать, кодифицировать и регулировать информационную сферу.

***

Вот так неолиберальный тезис о свободе рынка от государства, сделав круг, приводит нас к полному господству последнего. На этот раз к господству правильного государства с правильными представлениями о справедливости.

Таким образом, данный вызов научно-технического прогресса – всё о том же: о государственности и суверенитете. Вы просто можете увидеть, какое отношение к вашему личному карману имеет национальная платёжная система «Мир», переговоры в формате БРИКС, военная операция в Сирии и прочие «абстракции высокой политики». Не такие уж и абстракции, как выясняется.