Мир, созданный Штирлицами. Ретро-рецензия на «Семнадцать мгновений весны»

Когда я смотрел «Семнадцать мгновений весны» первые шестнадцать раз, меня, юного и нетерпеливого, сильно раздражали вставленные в фильм сюжеты кинохроники в стилистике «от советского Информбюро».
Это, мол, зачем? Вот только начинаешь увлекаться сложными интригами Броневого и Табакова… то есть Мюллера и Шелленберга, только проникаешься глубиной аппаратных замыслов Бормана и Гиммлера, – как вдруг бац: «советские войска развивают наступление…». Ну вот зачем советскому школьнику это лишний раз впаривать, от кино отвлекать, если он и так историю Великой Отечественной знает чуть ли не наизусть?
***
…Стоп. Ещё раз. Что там, говорите, происходит? Советские танки утюжат Померанию? А который час? Ах, февраль-март 1945 года! А что в учебнике написано? А так и написано, что через пару месяцев – Гитлер капут.
И к семнадцатому просмотру повзрослевший зритель понимает ровно то же, что понимают и действующие лица «Мгновений»: точно капут.
Так, и что эти лица – как они действуют?
Персонажи-то непростые: сплошь элита Рейха, руководители государства. «Преступники» и «враги» – это в данном случае лирика: важно, что именно эти персонажи взяли на себя ответственность за германское государство и немецкий народ. Они здесь всё ещё власть. У них есть целых два месяца.
И как они исполняют свой долг в критический для государства и народа момент?
Возникает идея (строго говоря, вполне разумная) с подачи главы государства: внести раскол во вражескую коалицию, выклянчить сепаратный мир на западном фронте, а там – чем чёрт не шутит – продолжить войну против русских рука об руку с новыми англо-американскими братьями по оружию. Ну, на худой конец – просто выжить. Не мировое господство, конечно, но идея вполне операбельная – всяко реалистичнее, чем мифическое «вундерваффе». Стоит попробовать.
«Попробовать» – это значит, как мы знаем из опыта отечественной истории того же периода, вот что: сплотиться вокруг лидера, сложить возможности и усилия всех государственных институтов воедино, мобилизовать все ресурсы, сконцентрировать их для решения стратегической задачи. На забывая попутно решать текущие вопросы: оборона, жизнеобеспечение, сбережение потенциала нации. Затруднительно, да – но у русских же как-то получилось…
И вот элита Рейха берётся исполнять свои обязательства перед государством и народом Германии – не хуже, чем Иван Бездомный ловил «иностранного консультанта»:
- первым делом заходит в состояние исступлённого клинча нежная межклановая дружба и в органах безопасности, и в прочем партийно-государственном руководстве;
- внимательная персональная ревность чиновных бонз друг к другу перерастает во взаимную ненависть с накалом похлеще фронтового;
- при этом в каждой вертикали чисто обиходно подставляют собственное руководство: Мюллер – Кальтенбруннера, Шелленберг – Гиммлера, Гиммлер – Бормана, а о бедолажку Геринга просто высмаркиваются.
Но есть и моменты трогательного единения. Ну, то есть не партнёрства – просто параллельных интриг в одних и тех же направлениях:
- вся элита Рейха, пользуясь удобным случаем, норовит сковырнуть первое лицо государства;
- вся элита Рейха конкурирует друг с другом за спасение персональной шкуры, о чём, собственно, и торгуется с американской резидентурой.
И наконец: никакие переговоры с Западом на самом деле не ведутся, а только имитируются – с целью решения вышеперечисленных жизненно важных для элиты Рейха задач.
Ну, всяко бывает, конечно. Говорят, вон, т.т. Молотов и Берия вообще друг друга на дух не переносили. Так на то у всех чиновных бонз имеются (а) чувство долга и (б) начальник. А у начальника – тюрьмы, концлагеря да расстрельные подвалы РСХА. Так, для пущей доходчивости и обострения чувства долга. Кто у нас там в тюрьмах и лагерях? Ага, пастор Шлаг и физик Рунге. А в расстрельных подвалах? Ага, водители Бормана и адъютанты Шелленберга. Ну, эффективно, что сказать, врагов нашли… «Фюрер более не способен…», как и было сказано.
И только до одного пустяка во всём этом празднике тонких политических комбинаций никому нет никакого дела – до Германии.
Точнее, есть – м-ру Даллесу и тов. Исаеву (известному действующим лицам как Штирлиц). Всё.
***
Судьбу Германии и немецкого народа на краю катастрофы решают агенты иностранных держав – военных противников Германии. Да, их концепции не совпадают, они непримиримые конкуренты – но они единственные, кого эта Германия с её народом вообще заботит.
Потому что за каждым из них – государство не просто могучее, но суверенное. То есть – имеющее право, возможность и волю принимать решения в собственных интересах. И на каждом из них – буквально в спинном мозге, на уровне безусловных рефлексов – ответственность как естественная составляющая суверенитета.
Элита Рейха от этого права отказалась и явочным порядком лишила Германию суверенитета – даже не дожидаясь военного разгрома.
…Собственно, этой сюжетной линии в фильме «Семнадцать мгновений весны» достаточно, чтобы понять закономерность крушения не только «тысячелетнего Рейха» в 1945-м, но и крушения Российской империи в феврале 1917-го, и Советской власти в 1991-м. И вообще – видеть в эгоизме, клановости, безответственности и «денационализированности» элит традиционный первоисточник всех угроз любой суверенной государственности, в том числе и современной российской.
***
Но и это ещё не всё.
Как мы уже упоминали, о судьбе Германии в фильме заботятся двое – русский и американец. А вот в понимании этой судьбы они конкуренты.
И в разнице этого понимания – суть цивилизационного соперничества, которое продолжалось до конца ХХ века и возобновилось сегодня, как только в Россию вернулся суверенитет.
Для Даллеса Германия – бесправный потерпевший, сфера интересов, источник гешефта, разменная карта. Предмет мебелировки американского мира. С таким незамутнённым пониманием американский мир бойко прошагал по истории аж до своего мутного сегодня.
А Штирлиц – единственный герой фильма, который видит в Германии суверенное государство. И он борется сразу на двух фронтах. Как советский разведчик, как солдат – против врагов своей страны. Как носитель русского (советского) цивилизационного проекта – за право немцев самостоятельно решать свою судьбу.
«Это ваше, немцев, дело!» – именно с этим молчаливым упрёком пинает он пастора Шлага и профессора Плейшнера: затем, чтобы разбудить в деморализованных катастрофой немцах чувство ответственности за свою страну. Принудить к суверенитету в конечном итоге. Да, как русский шпион Штирлиц видит в них своих агентов в войне против врага. Но при этом он со своей непобедимой державой за спиной – их единственный союзник в борьбе за будущее их собственной страны. Он ведь и агентов так подбирает – не по принадлежности к коммунистической партии, а любых, кому не наплевать на Германию.
Он видит в них людей, имеющих право жить по своему разумению. А дружно с русскими или врозь – это как договоримся, когда всё закончится. В конце концов, с суверенными и договариваться есть о чём. А если опять враждовать надумаете – ну, сами видите, какая в конце концов с врагами нашими неизбежная неприятность случается.
Это – правила мира по-русски. «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим». Наш суверенитет не трожь – худо тебе будет. А если у тебя есть свой – мы его уважим беспрекословно. И предложим дружить домами. Нам же вассалы ни к чему, а вот от друзей не откажемся.
Эти правила сложнее, чем диктат и колонизация. От них разные приключения получаются – не всегда радостные. Но с этими правилами мы прошагали по истории тысячу лет – и собрали по пути огромную уникальную цивилизацию, не уничтожив ни одного народа, ни одной культуры. И история наша ещё не закончена.
Сегодня, когда американский мир «по Даллесу – Вольфу» зашёл в тупик, русский мир «по Штирлицу – Шлагу», где никого ни к чему не принуждают, кроме как к суверенитету и ответственности за собственную судьбу, – такой мир всё более привлекателен для наших соседей, друзей и даже вечных, казалось бы, соперников.
***
«Семнадцать мгновений весны» именно с кадрами кинохроники «от советского Информбюро» – это поучительный рассказ о том, как трудно, но нужно быть суверенным. И о том, почему Путин «национализирует» российскую элиту. И о том, что наши солдаты делают сегодня в Сирии. И о том, чего мы добиваемся от народа не чужой нам Украины.
Русский мир «по Штирлицу – Шлагу» – он непростой. Но неизбежно победоносный.
Новое
Видео
Памятные даты военной истории России
Полтавская битва. Памятные даты военной истории России
Памятные даты военной истории России
Грюнвальдская битва. Памятные даты военной истории России
Памятные даты военной истории России
День победы над Японией и окончания Второй мировой войны. Памятные даты военной истории России