Крах «Цитадели»: великая победа на Курской дуге

Военный историк Алексей Исаев рассказал, в чем главные причины поражения Германии в ходе Курской битвы, чем грозило СССР воплощение немецкого плана «Пантера» и какую правду об Огненной дуге можно отыскать в архивах.

5 июля 1943 года началось одно из ключевых сражений Великой Отечественной войны, ставшее переломным во всей Второй мировой, – битва на Курской дуге. Сражение продолжалось 49 дней и завершилось 23 августа 1943 года. Этот день впоследствии был объявлен Днем воинской славы России и стал отмечаться как День разгрома советскими войсками немецко-фашистских войск в Курской битве (1943 год). Белгород, Курск и Орел стали первыми российскими городами, которые удостоились почетного звания «Город воинской славы».

Курская битва была ключевой частью стратегического плана Генерального штаба Красной Армии на летне-осеннюю кампанию 1943 года. Она включала в себя Курскую стратегическую оборонительную операцию (5–23 июля), а также две наступательные операции Красной Армии – Орловскую (12 июля – 18 августа) и Белгородско-Харьковскую (3–23 августа). Свое запланированное под Курском наступление немцы назвали операцией «Цитадель».

Солдаты идут в атаку. Курская дуга. Июль 1943 года

В результате действий советских войск, превосходивших противника как по числу людей, так и по количеству техники, в ходе Курской битвы завершился коренной перелом в ходе войны, начатый еще под Сталинградом. После окончания битвы стратегическая инициатива окончательно перешла на сторону Красной Армии, которая до конца войны проводила в основном наступательные операции.

Несмотря на то что битва на Огненной дуге многими признана как крупнейшее танковое сражение в истории и о ней написано множество книг, здесь до сих пор остается пространство для дискуссии. Как советским войскам удалось переломить ход войны в свою пользу? Сколько танков было у каждой из сторон и какую роль они сыграли в боях под Курском? Какие задачи ставились в ходе сражения? Эти и другие вопросы портал «История.РФ» задал военному историку, кандидату исторических наук Алексею Исаеву.

Курская битва. Фото танкового сражения

«Когда картина односторонняя, мы не знаем, каковы наши реальные успехи»

– Алексей Валерьевич, несколько лет назад в свет вышла ваша книга «Курская битва». Расскажите, какие материалы изучали, какие источники использовали?

– Да, эта книга была специально издана в иллюстрированном варианте. Я изучал как советские, так и немецкие источники – так называемые трофейные документы, которые захватили союзники [СССР по антигитлеровской коалиции]. Микрофильмы этих документов в настоящее время хранятся под Вашингтоном и доставляются [по требованию]. Если говорить о книгах, посвященных Курской дуге, то среди отечественных историков я бы отметил Валерия Замулина – у него есть несколько больших книг и статей на тему Курской битвы. Из зарубежных авторов стоит почитать Стивена Ньютона, он американец, но издавался также и на русском языке.

– После того как вы ознакомились с разными взглядами на эту историю, какой предстала перед вами картина Курской битвы? Ведь советской историографией она признана крупнейшим танковым сражением в истории, но в последние годы много говорят о том, что масштабы сражения были намеренно преувеличены и танков под той же Прохоровкой были далеко не тысячи – об этом также говорится в официальных документах. Что вам в данном случае дала работа с зарубежными источниками?

– Это позволяет уточнить данные. Когда у нас картина односторонняя, то мы иной раз даже не знаем, каковы наши реальные успехи, мы можем только догадываться. Когда картина освещается с двух сторон, мы, соответственно, получаем возможность понять, где мы действительно добились успеха, а где не добились. В любом случае у нас есть прочная доказательная база, и мы можем утверждать что-то вполне определенно. Это важно, чтобы не было догадок, потому что большой проблемой советской литературы, начиная с той, которая издавалась еще во время войны, было то, что суждения о планах и действиях противника нередко строились на основе имевшихся в наших штабах данных разведки или даже предположениях командующих советскими фронтами и армиями, а вовсе не на немецких документах. Только в 1950-е годы в распоряжении отечественных историков появились некоторые «базовые» немецкие приказы и другие документы, из которых можно было понять, какие задачи ставились соединениям вермахта [в ходе Курской битвы], в которых содержалась важная статистическая информация. Немецкие документы позволяют строить повествование не на догадках, а на более прочной основе.

Битва под Курском. Советский танкист

«Для немцев было большим сюрпризом то, что мы понаставили им кучу мин»

– Возможно, некоторые искажения в данных о расстановке сил на Курской дуге могут быть объяснены недочетами в работе разведки?

– Да, это правда. Возможности разведки, особенно в условиях динамично развивающегося сражения, когда уже идет подвижная его фаза, чисто технически ограничены. Поэтому мы вынуждены иной раз полагаться на довольно расплывчатые данные. Но это привычные нам реалии, чисто техническое ограничение! Лучше можно сделать только в том случае, если уметь взламывать [вражеские] коды, как делали союзники. Но это маловероятно.

– Если говорить о знаменитом сражении под Прохоровкой, то тут немцы заметно уступали нам в вооружении и количестве людей, но их подготовка была очень обстоятельной. На что они прежде всего делали ставку в этой битве?

– Утром 12 июля под Прохоровкой немцы оборонялись; они рассчитывали на то, что смогут удержать это направление, и вполне с этим справились. Что касается тяжелой техники, то, хотя танки немцев не уступали нашим, для них было большим сюрпризом то, что мы понаставили им кучу мин, поэтому некоторое их преимущество в танках было нивелировано.

Советские солдаты осматривают подбитую немецкую САУ

«Подготовка «Цитадели» – самый долгий период затишья Германии»

– Как вы считаете, какой род войск сыграл наибольшую роль в том, что Красной Армии удалось совершить коренной перелом в Курской битве?

– На северном фасе Курской дуги главную роль сыграла артиллерия (войска Рокоссовского), на южном – танки. Если говорить более конкретно, то исключительную роль в том, что нам удалось отбиться от немцев, сыграла первая танковая армия Катукова. Добиться коренного перелома советским войскам позволил, прежде всего, переход в наступление Западного и Брянского фронтов, а также информация о том, что готовится наступление Красной Армии в Донбассе. В связи с этим немцы были вынуждены свернуть операцию «Цитадель».

– Кстати, правда ли, что эта операция была одна из самых тщательно проработанных стратегий немецкого командования? И что, если бы немцам удалось ее воплотить?

– Самой проработанной все же была «Барбаросса», которую готовили много месяцев. С формальной точки зрения подготовка «Цитадели» представляла собой самый долгий период затишья со стороны Германии. Если бы немцам удалось выполнить план «Цитадель», далее они начали бы воплощать план «Пантера» – удар в глубину, снова на южном секторе фронта. Условно говоря, это было бы повторение лета 1942 года.

Подразделение 81-й стрелковой дивизии 13-й армии отражает очередную атаку противника

– Как бы вы охарактеризовали тот боевой опыт, который был получен по итогам этих 50 дней?

– Если говорить о том, какой исторический опыт мы получили, то это было понимание того, что стратегическая оборона требует очень больших ресурсов. Несмотря на достаточно тепличные условия, в которых проводилась эта стратегическая оборона, потребовались очень большие ресурсы, чтобы отбить немецкое наступление. Курская дуга на самом деле большей частью говорит в пользу того, что наступательная стратегия – более выгодная.