Контрнаступление под Москвой: факты и мифы

5 декабря – День воинской славы России. 5 декабря 1941 года советские войска начинают контрнаступление под Москвой. Сосредоточив на московском направлении значительные резервы, командование Красной армии смелыми ударами обращает в бегство значительные силы вермахта. От столицы отброшены все три танковые группы противника, до этого рвавшиеся к Москве. Противник потерял почти полмиллиона солдат и офицеров, значительное количество танков, артиллерии и самолетов, огромное количество лошадей и автомобилей. Свыше миллиона советских солдат и офицеров, защищавших Москву, и участвовавших в контрнаступлении, были награждены медалью «За оборону Москвы».

3 декабря 2018 года в здании Российского военно-исторического общества (РВИО) Министр культуры РФ, председатель РВИО В.Р. Мединский огласил новые, недавно рассекреченные данные о событиях той зимы. В частности, на брифинге представлены документы из Центрального архива ФСБ, которые свидетельствуют о подвиге 28 панфиловцев в ноябре 1941 года у разъезда Дубосеково. При непосредственном участии РВИО проходят и другие мероприятия, связанные с памятью об обороне Москвы: лекции, круглые столы, семинары...

В преддверии этой памятной даты мы решили более подробно вспомнить о контрнаступлении под Москвой 1941 года. Действительно ли Москву спасли сибиряки? Почему нацисты сравнивали себя с великой армией Наполеона? Каковы были предпосылки и последствия удачного контрнаступления под Москвой? Эти вопросы корреспондент портала «История.РФ» обсудил с известным военным историком, кандидатом исторических наук Алексеем Валерьевичем Исаевым.

«Спасшие Москву сибиряки – это собирательный образ»

– Алексей Валерьевич, начать наш разговор хотелось бы с предпосылок для контрнаступления. Расскажите, как были созданы условия для мощного удара по вермахту?

– Главным фактором стало накопление резервов. Дело в том, что в СССР с августа 1941 года накапливались новые дивизии, а с ноября – бригады. Их формировали в тылу, часто в глубоком тылу: например, одна из дивизий, участвовавших в контрнаступлении, ехала из Красноярска. Но говорить о том, что это сплошь сибиряки было бы некорректно. Было немало дивизий сформированных и на Урале, и в средней полосе России… К тому же у Сибири не такие и большие мобилизационные ресурсы. Мобилизационный ресурс для контрнаступления обеспечивала, без преувеличения, вся страна.

– То есть сибиряки, спасшие Москву – это скорее собирательный образ?

– Верно, скорее образ тепло одетого человека. Сибиряки среди них были, безусловно, но составляли определенную долю в общей массе войск наряду с другими регионами России. Это формирование, шедшее с августа-сентября 1941 года, к декабрю подходило к завершению.

Следующим важным фактором стало и то, что вермахт фактически выдохся под Москвой. Я всегда говорю, что контрнаступление под Москвой стало возможным, благодаря плечам тех солдат и командиров, которые воевали, начиная с границы. Именно они планомерно уменьшали численность боевого состава дивизий в вермахте, прежде всего танковых. Напомню, что разница между боевым и тыловым составом в вермахте была существенная, и если процент потерь от общего числа личного состава в летние месяцы казался небольшим, то для боевого состава он был выше.

Еще одним фактором было неправильное планирование немцами своего ноябрьского наступления на Москву. Они умудрились загнать свои наиболее боеспособные танковые и моторизованные части в два мешка: один в районе Клина, к северу-северо-западу от Москвы, второй на юге: это идущие в обход Тулы войска Гудериана, подставившие свои фланги под контрудары советских войск.

Все эти факторы в совокупности стали предпосылкой удачного контрнаступления под Москвой. Хотел бы подчеркнуть, что имевшиеся в ноябре части и соединения Красной армии были существенно усилены подошедшими резервами, что дало возможность развивать контрнаступление на различных направлениях. Даже несмотря на то, что некоторые новые части Красной армии имели мало боевого опыта и тяжелой артиллерии: к примеру 1-я ударная армия не имела орудий калибром свыше 107 мм., и многие её соединения были вновь сформированными. Но предыдущий задел позволил бороться с остановившимися немецкими частями. Переход от обороны к наступлению по этой причине происходил достаточно «плавно», и защищая свои участки фронта и проводя локальные наступательные операции, дивизии уже 5-6 декабря перешли в полномасштабное наступление.

Ну и последним важным фактором я бы назвал накопление боеприпасов. К началу контрнаступления были созданы запасы в три боекомплекта, по основным номенклатурам боеприпасов. Это позволило вести интенсивную артподготовку, упрощая взлом немецкой обороны.

«Нацисты не могли не пойти ва-банк»

– Не секрет, что советское командование и руководство страны с первых дней войны стало думать о формировании новых дивизий и резервов. Какой волны формирования были те дивизии, участвовавшие в Контрнаступлении под Москвой?

– Дело в том, что те части, которые бились под Москвой, это формирования августа-сентября. А если вы подразумеваете приказ от 25 июня 1941 года, под него попали части НКВД, переформированные в армейские дивизии. Эти части успели повоевать еще в июле, в Смоленском сражении, и в июле-августе, на всех участках советско-германского фронта. Формирование строилось следующим образом: первая волна – НКВД, вторая – призванные по возрасту. К примеру, в эту волну входили знаменитые 312-я Наумовская и и 316-я Панфиловская дивизии, державшиеся в октябре на Можайском направлении. А вот контрнаступление – это еще более поздние формирования дивизий и бригад. Интересно и наличие бригад как более легких соединений прежде всего в силу недостатка опытных командирских кадров. Соединения сокращали, превращая в более компактные.

– Вы предвосхитили мой следующий вопрос. Насколько была оправдана и эффективна новая бригадная система, особенно в условиях контрнаступления?

– В Подмосковье при обороне они были адекватны своим задачам. Особенно танковые бригады. Конечно, в обороне в условиях кризисов или срочных задач это было удобно, но в наступлении, не имея полнокровных танковых дивизий составом в 10 тыс. человек, уже ощущалось неудобство в использовании бригад. К примеру, была задача выйти к Клину и перекрыть возможность отхода из мешка немецких войск. Эту задачу возложили на бригады, в частности, на 8-ю бригаду Ротмистрова. Но сил бригад оказалось недостаточно, чтобы стать пробкой в бутылочном горлышке. Дивизия июльского образца смогла бы, а две бригады численностью по 1000 человек, конечно, не смогли этого сделать. Немцы, несмотря на большие потери в технике и артиллерии, смогли выбраться из мешка, сохранив свои соединения хотя бы по номерам и личному составу. Такая же ситуация была и на южном фланге Западного фронта, под Тулой. Бригады и кавалерия действовали геройски, но физически задачи дивизий им были не по зубам. Если называть вещи своими именами, «бригадная ересь» в контрнаступлении мешала, но, с другой стороны, неясно смогла ли бы Красная армия к зиме 1941-1942 года, собрать и обеспечить, прежде всего, грамотными командирами, танковые дивизии… Я считаю, что смогла бы, но это вопрос дискуссионный.

– Резюмируя, мы с уверенностью можем сказать, что руководство страны и командование Красной армии, несмотря на неудачи в начале войны, не питало иллюзий? С самого начала войны велся поиск новых штатных структур частей, формирование новых дивизий, и руководство страны и армии не сидело, сложа руки? И тем более не находилось в панике, как это любят представлять фальсификаторы?

– Безусловно! Опять же эти бригады, стрелковые бригады, были временным решением, но они работали. Позднее, когда наши силы окрепли, от такой структуры отказались, обратив в дивизии. Но в 1941 году это было удобно. Танковые бригады существовали до конца войны, но выросли структурно и численно. Поэтому – да, работа велась непрерывно.

– Скажите, насколько наши фланги, к примеру, Калинин и Тула, смогли оттянуть на себя подвижные соединения противника? Стало ли это важным подспорьем в обороне Москвы и такой же предпосылкой успешного контрудара?

– Верно, и помимо этого проблемой для вермахта стало использование неудобной местности. Даже во время войны в сборнике под редакцией Шапошникова, который тем не менее уже не был начальником генштаба, отмечается странность противника с выбором местности для наступления своих подвижных соединений. Лесистая местность с узкими коридорами дорог на север и северо-запад от Москвы, в район Калинина, не подходила для использования масс подвижных соединений. Даже просевших в численности до этого. Немцы сами уже остановились и получили мощные контрудары во фланги.

– Как вы думаете, почему противник не остановился на линии Вязьмы на зимовку, а решил любой ценой попытаться взять Москву? Ведь это привело к поражению. Насколько мне известно, в дневниках фельдмаршала Бока, командовавшего группой армий «Центр», муссировался этот вопрос...

– Остановиться и занять оборону на подступах к Москве было возможно. Физически. Но историки сходятся во мнениях, что противник и его высшее военно-политическое руководство не могли пойти на такой шаг. Такое решение было разумное, но неприемлемое с точки зрения тех, кто мог его принять.

«Дороги заполнились колоннами брошенной немецкой техники»

– Если переходить к самому контрнаступлению, то какие основные задачи были у Красной армии?

– Основной задачей было отбросить от Москвы танковые группы врага. Наилучшим исходом для советского командования, конечно, виделось окружение и разгром трех танковых групп противника. Сделать это не получилось, но урон был нанесен существенный. Прежде всего, из-за соотношения сил. Наши войска если и превосходили противника числом, то незначительно и лишь на отдельных участках фронта. Создать ситуацию подавляющего превосходства в силах на направлении главных ударов механизированными силами, как зимой 1942 под Сталинградом, пока не удавалось. Поэтому ход боевых действий выглядел следующим образом, контрнаступление под Москвой в целом создавало угрозу окружения подвижных группировок противника, заставляя его откатываться назад и нарушать управление нацеленных на Москву частей, которые уже сложно было сразу развернуть для купирования ударов Красной армии.

Отступление противника происходило в условиях нехватки горючего, и массового падежа лошадей. Бросалась артиллерия, автомобильная и бронетехника как исправная, так и нет. Дороги заполнились колоннами брошенной немецкой техники и военного имущества. Врага оттеснили от Тулы, выбили из Клинского мешка, и он смог закрепиться только на рубеже реки Ламы. Сократив фронт, немцы встали более крепко. Но в этих условиях, в январе-феврале, 5-я и 33-я армии нанесли серию ударов и, освободив Можайск и Венев, продолжали отгонять противника всё дальше от столицы. Под Тулой немцы испытали серьезный кризис, в частности Гудериан своими действиями или бездействием, привел к огромному разрыву во фронте между 2-й танковой группой и 4-й полевой армией по направлению на Сухиничи. Большим напряжением сил и снятием войск с других направлений немцам удалось прикрыть эту брешь. Кстати, Гудериан был снят с командования и не занимал важных постов вплоть до 1943 года. Был освобожден и Калинин. В боях на реке Ламе впервые была использована тактика концентрации артиллерии, ноу-хау, которое потом успешно применяла наша армия, вплоть до Берлина. Вся тяжелая артиллерия калибром от 152 мм. изымалась из дивизий и переподчинялась главному командованию. Таким образом, на направлении главного удара можно было создать эффективный огневой вал. Немцы такую практику не использовали, оставляя большую часть артиллерии в дивизии.

Солдаты водружают советское знамя в городе Калинин

Но к середине января 1942 года постепенно расстреливается накопленный боекомплект, танковые бригады понесут существенные потери, причем в основных типах, Т-34 и КВ, а оставшиеся легкие Т-60 были слабо подготовлены к езде по снегу и прорыву обороны. Танковый кулак ослаб, и немцы сами признают случаи, когда всего несколько советских средних или тяжелых танков обращали в бегство целые соединения вермахта.

– Почему наши войска не смогли развить столь удачное контрнаступление? Это еще не отлаженное взаимодействие между родами войск? Не умели вести такие крупные операции?

– И это, и в некоторой степени была в ставке эйфория. Верховное командование Красной армии в январе считало, что в течение 1942 года удастся выдворить противника за довоенные границы СССР. Во многом эти настроения исходили, как ни странно, из опыта разгрома Великой армии Наполеона, которая зимой при отступлении из России полностью разложилась и не могла представлять собой военную силу. Немцы же, обладая другими средствами – в первую очередь, авиацией, артиллерией, автотранспортом – смогли восстановить контроль, зацепиться за рубежи и восстановить фронт. Они смогли избежать беспорядочного бегства, хотя оно висело над ними дамокловым мечом. Если почитать мемуары, многие немцы сравнивали свое положение с наполеоновской армией.

Знаменитые опорные пункты в деревнях стали неким паллиативом, впоследствии Красная армия могла их просто снести. Но как я уже говорил, промышленность, находившаяся на колесах, или только разворачивающаяся на новых местах, еще не могла пополнить тот боекомплект, накопленный к началу контрнаступления. Это тоже сыграло свою роль, и наступление постепенно остановилось.

– Каково было значение удачного контрнаступления Красной армии под Москвой?

– Действительно, контрнаступление под Москвой имело исключительное значение. Прежде всего, оно определило, что вместо «Блицкригов» война переходит на новый уровень, на истощение. Эта операция стала водоразделом, поставившим вопрос, кто выиграет войну, максимально напрягая силы.

Был разрушен ореол непобедимости вермахта. Если до этого немцы только останавливались, то теперь они были вынуждены откатиться на сотни километров. Был снят фильм «Разгром немцев под Москвой», который живописал все эти терриконы замерзшей, разбитой и брошенной техники на дорогах Подмосковья; который показал, что вермахт действительно потерпел крупное поражение.

Существенно возрос и авторитет Советского союза на международной арене. Теперь СССР расценивался как равноправный игрок, которому можно поставлять вооружение, и он не станет трофеем вермахта. Это безусловно увеличило объемы военной помощи по Ленд-лизу.

– В заключение, хотелось бы узнать, действительно ли вермахт потерял столько техники и лошадей, что на следующий год смог вести маневренные операции не по всему фронту, а только на южном направлении советско-германского фронта?

– Это правда. Если взглянуть на немецкие танковые дивизии, их подвижность к 1942 году упала. Даже несмотря на достаточно оперативное пополнение каких-то соединений прямо на фронте, а каких-то в тылу, всё равно подвижность вермахта значительно упала. Пополнение артиллерией шло активнее, но потери под Москвой действительно не дали противнику наступать в новом, 1942 году, по всему фронту…