Каменев и Зиновьев против. Как большевики раскололись накануне революции

Когда 10 (23) октября ЦК большевиков принял решение взять курс на восстание, против этого выступили два члена ЦК – Лев Каменев и Григорий Зиновьев. Впоследствии возник миф, что они не только вставляли палки в колеса подготовке восстания, но и выдали свою партию врагу с головой. Ленин заклеймил их кличкой «штрейкбрехеры», что противники этих двух видных деятелей большевизма припоминали им в дальнейшей борьбе за власть уже в 20-е годы.  

В действительности большевики не делали большого секрета из подготовки восстания. И Ленин не протестовал, когда 11 (24) октября на съезде Советов Северной области об этом заявила его сторонница А. Коллонтай. Ленин, как мы увидим, и сам не делал секрета из планов свергнуть Временное правительство.

Каменев и Зиновьев изложили свою позицию в письме, адресованном товарищам по партии: «Мы глубочайшим образом убеждены, что объявлять сейчас вооруженное восстание – значит ставить на карту не только судьбу нашей партии, но и судьбу русской и международной революции... Дело идет о решительном бое, и поражение в этом бою было бы поражением революции... Партия пролетариата будет расти... И только одним способом может она прервать свои успехи – именно тем, что она в нынешних обстоятельствах возьмет на себя инициативу выступления и тем самым поставит пролетариат под удары всей сплотившейся контрреволюции, поддержанной мелкобуржуазной демократией. Против этой губительной политики мы подымем голос предостережения». Сейчас ситуация благоволит большевикам, но можно все потерять. «Учредительное собрание плюс Советы – вот тот комбинированный тип государственных учреждений, к которым мы идем». Восстание может привести к срыву и Съезда, и вероятного успеха большевиков на выборах в Учредительное собрание, но даже в случае успеха восстания партия не сможет быстро решить накопившиеся в стране проблемы. Правые большевики считали, что изоляция радикальной части пролетариата от большинства трудящихся приведет к перерождению и физическому поражению партии. Вооруженное восстание большевиков независимо от его удачи провоцировало бы срыв перспективы многопартийного советского правительства, за которую выступали не только правые большевики, но и левые социалисты. А такой левый фронт обладал бы большей поддержкой в стране и потому мог бы легче проводить назревшие социальные преобразования.

Б.М. Кустодиев. «Большевик». 1920 г.

16 (29) октября Ленину пришлось снова продавливать решение о восстании на расширенном заседании ЦК с участием партийного актива. Из 25 человек курс на восстание получил 19 голосов, но из них все еще только 10 членов ЦК. Каменев разгорячился и подал в отставку из ЦК. При этом конкретный срок восстания так и не был назначен. К возмущению Ленина, практическая подготовка восстания затягивалась, так как партийные «центристы» хотели отстранить Временное правительство от власти, прикрываясь II съездом Советов.

17 (30) октября Ленин написал «Письмо к товарищам», где доказывал, что «промедление в восстании смерти подобно», и требовал немедленно опубликовать его в «Рабочем пути». Он не делал секрета из курса на восстание.

18 (31) октября в «Новой жизни» Каменев изложил их с Зиновьевым аргументы против восстания, сопроводив оговоркой, что ему «неизвестны какие-либо решения нашей партии, заключающие в себе назначение на тот или иной срок какого-либо выступления», поскольку «подобных решений партии не существует».

А.Н. Самохвалов. Появление В.И. Ленина на II Всероссийском съезде советов

Ленин был взбешен и потребовал исключения обоих «штрейкбрехеров» из партии. Формальные претензии Ленина к «бывшим товарищам» – что Каменев напал на неопубликованное решение партии в непартийной печати. Однако Каменев не цитировал решение ЦК, то есть не давал противнику никакой новой информации. Так что причина гнева Ленина заключалась вовсе не в том, что Каменев «выдал план» восстания. Они с Зиновьевым «выдали» факт разногласий в партии большевиков по этому поводу, продолжили публичную агитацию против решения, которое Ленин продавил с таким трудом. И это могло привести к новым колебаниям в партии большевиков. Грозя карами Каменеву и Зиновьеву, Ленин давил и на тех большевиков, которые все еще сомневались в необходимости захвата власти путем вооруженного переворота.

Каменев и Зиновьев в основном солидаризировались с тактикой Троцкого – приурочить взятие власти к съезду Советов, что можно было сделать чуть ли не законно (насколько в период революции вообще можно было говорить о законности). Для «конституционного» захвата власти Каменев был очень важен как признанный лидер фракции большевиков в ЦИК Советов.

20 октября (2 ноября) «Рабочий путь» опубликовал выдержанное в примирительных тонах письмо Зиновьева о том, что его взгляды далеки от тех, которые оспаривает Ленин, и что можно «отложить наш спор до более благоприятных обстоятельств». Сталин приписал от редакции, что «конфликт можно считать исчерпанным». Это самоуправство Сталина вызвало скандал в ЦК, который 20 октября запретил членам ЦК выступать против принятых им решений и принял отставку Каменева из ЦК. Впрочем, через несколько дней в бурной обстановке Октябрьского переворота об этой отставке предпочли просто забыть, и Каменев продолжил работать в ЦК и даже вести его заседания.

В ходе напряженной борьбы в партии большевиков радикальное ленинское течение возобладало, но и умеренные большевики сохранили влияние. В этих условиях центральной фигурой в руководстве ЦК оказался недавний меньшевик Л. Троцкий, политический вес которого вырос еще и потому, что этот ветеран советского движения занял пост председателя Петросовета. Троцкий поддерживал идею скорейшего захвата власти, но настаивал, что этот акт должен быть совершен от имени съезда Советов и потому приурочен к нему. Таким образом, позиция Троцкого оказалась между линиями Ленина (захват власти военными силами большевиков) и правых большевиков (а также левых эсеров). В итоге большевики взяли курс на «мирный» и в какой-то степени даже «законный» захват власти с опорой на съезд Советов – наиболее авторитетный форум страны. Съезд был удобным политическим прикрытием переворота, так как лозунг «Вся власть Советам!» к этому времени вновь приобрел заметную популярность. В то же время переход власти не просто к большевикам, а к новому радикальному советскому большинству придавал событиям характер низового движения в масштабах страны, которое сопровождается верхушечным переворотом. В конце 1917 – начале 1918 года лидерам большевиков приходилось делить власть с более широким в идейном отношении движением, поддерживавшим Советы на местах. Формировались два лица будущей Советской власти: коммунистический режим и власть Советов, избранных трудящимися массами.