Государство вместо самостийности. К годовщине объявления первого белорусского референдума

В этот же день в 1814 году:
На взятие Парижа:
зачем Россия впервые стала жандармом Европы

30 марта 1995 года белорусы узнали о референдуме, после которого тогдашняя постсоветская Беларусь начала превращаться в сегодняшнюю.

Минский майдан, попытка собрать который была предпринята 25 марта 2017-го, не взлетел. Он даже не успел оформиться в толпу, к которой неравнодушные граждане затем начинают сносить пирожки, дрова и шины. С другой стороны, обозреватели пытаются найти отличие от прошлых попыток указывая, что сейчас-то протест скорее социальный, а не политический. Т.е. не против Лукашенко, а против «налога на тунеядцев», затрагивающего самозанятый сектор. Учитывать это отличие, конечно, можно, но, по сути, речь идёт лишь о переупаковке протеста в другую обёртку – для расширения базы.

Сегодня, когда мы справляем 22-ю годовщину события, с которого в Белоруссии стартовал процесс замены самостийщины суверенитетом, стоит поговорить о том, что никакие новые обстоятельства не могут отменить главного. Счёт оппозиции к власти тянется с 1995-1996 годов, когда Лукашенко остановил процесс разложения государства и лишил оппозицию возможности питаться продуктами распада.

Подзабытая Беларусь начала 1990-х

События вроде и недавние, но уже почти былинные – распад СССР. Спустя полтора десятилетия обоснование этой былинности было сформулировано так: «крупнейшая геополитическая катастрофа XX века». Однако те, кто её застал, такой высокий статус происходящего скорее чувствовали, чем осознавали.

Вопрос «Что дальше?» встал сразу перед всеми, но сложность ответа на него была не одинаковой. Республикам было проще: всего-то и делов – вытащить из притрушенных пылью подвалов ущербную государственность. У кого-то она была до начала 1940-х, и постепенно катилась к профашистской диктатуре – и СССР тогда это решительно остановил. У кого-то она и вовсе вернулась в нулевую точку – в 1917 год: от опыта союзной ведь отказались, а другой и не было больше. Из всех республик только Казахстан с самого начала не стал совершать «путешествия во времени» и сохранил преемственность Казахской ССР не только формально-юридически.

Так что Белоруссия двигалась в общем русле самостийности, суть которой известна ещё по формуле из 20-х годов прошлого века: «Прочь от Москвы!».

Именно поэтому Белоруссия и Украина первой половины 1990-х развивались по одним лекалам. Тот же крах промышленности, те же попытки заменить промышленность вышиванками, языком, гербом и флагом. Причём именно в Белоруссии оно получалось особенно трэшово: герб и флаг («Погоня» и бело-красно-белый флаг) – государственные символы Республики Беларусь до 1995 года – во время Великой Отечественной войны использовались белорусскими коллаборантами. Учитывая количество ветеранов войны, партизан, просто так или иначе связанных с антифашистским подпольем белорусов, а также их потомков, это должно восприниматься не просто как попытка создания оскольчатой государственности, но и как своего рода возврат в 1943 год, только без немецких войск.

Дурдом закрыт

В 1994 году произошло два взаимосвязанных события: вступила в силу Конституция республики и прошли первые президентские выборы. Победителем во втором туре (это пока единственный раз, когда дело доходило до второго тура) стал Александр Лукашенко, набравший более 80% голосов.

Первым же следствием победы стал конфликт президента с парламентом: выборный орган и глава государства не сходились во взглядах на дальнейшее развитие государства. И Лукашенко прибег к методу прямой демократии – фактически попросил одобрения своего курса у населения, через референдум, объявленный 30 марта 1995-го и состоявшийся 14 мая. На него выносились вопросы предоставления русскому языку статуса государственного, смены символики, восстановления экономических связей с РФ, а также право досрочного роспуска парламента «...в случаях систематического или грубого нарушения Конституции». В зависимости от вопроса, от 75 до 83% ответили «да».

Не то чтобы это сняло все противоречия, скорее обострило их ещё более. Меньшинство, желающее вернуться в якобы благословенные времена управляемой кайзером Вильгельмом Белорусской народной республики, упорно стояло на своём понимании идеала белорусской государственности. А потому за первым референдумом последовал второй, 24 ноября 1996 года, превративший РБ в то, чем она является сегодня – президентскую республику. Плюс граждане высказались против продажи земли, отмены смертной казни, проголосолосовали за перенос Дня независимости на 3 июля (день освобождения от немецко-фашистских захватчиков).

В Европе результаты второго референдума не признали. Лукашенко считается «последним диктатором Европы», а белорусская оппозиция не признаёт и первый, демонстративно взяв «Погоню» и бело-красно-белый флаг в качестве уже собственных, негосударственных символов.

Такой вот день сурка

Вся более поздняя история республики, включая несколько попыток затеять майдан (вплоть до последних событий) – это события, производные от двух референдумов середины 1990-х годов. Вопросов на них было поднято немало, но фактически граждан спрашивали о двух вещах:

– Вы согласны с тем, что государственность республики следует создавать на базе БССР, а не более ранних нежизнеспособных форм (и уж тем более не на основе опыта оккупации)?

– Вы согласны с тем, что успех первого вопроса напрямую зависит от того, насколько хорошо нам удастся восстановить отношения с РФ?

Как уже было сказано, на оба вопроса был получен положительный ответ, и политическая программа Лукашенко с тех пор сводится к реализации этих двух пунктов. Так, уже в 1996 году был подписан договор о сообществе России и Беларуси – прообраз Союзного государства.

Во всех обстоятельствах последнего неудавшегося майдана в Минске, конечно, ещё предстоит разобраться. Однако, по предварительной информации, в нём плотно были замешаны соседи. На территории Украины, по словам Лукашенко, боевики проходили подготовку, через Польшу и Литву в Белоруссию доставлялись финансовые средства и следовали в Минск. Референдумов 1995-1996 годов в Европе никто не забыл.

Правильный путь восстановления государственности мало выбрать. Его приходится постоянно защищать. Право на суверенитет признаётся в современном мире, к сожалению, лишь за немногими странами. К остальным же применяются «демократические процедуры» – от санкций до способствования переворотам (что, в целом, две стороны  одной медали).

Однако и выбор тоже простой. Или так, или обратно в середину 1990-х – к националистам во власти, государственности, опирающейся на наследие коллаборантов. А также к «борьбе с коррупцией режима Лукашенко», т.е. тотальной приватизации и ликвидации госсектора, без которого в будущем восстановление текущего формата государственности будет невозможно даже в том случае, если во власть вернётся пять Александров Лукашенко вместо одного.