Большое интервью Владимира Мединского в эфире радиопередачи «Виражи времени»

«Радио России», 22 августа 2020 г.

Анна Пугач-Дементьева: Добрый день, дорогие радиослушатели. В эфире программа Андрея Дементьева «Виражи времени». У микрофона журналист Анна Пугач-Дементьева. Сегодня мы беседуем с политическим и государственным деятелем новой формации, помощником Президента Российской Федерации, Председателем Российского военно-исторического общества, министром культуры РФ (2012-2020 гг.), доктором политических и исторических наук, писателем Владимиром Ростиславовичем Мединским.

Здравствуйте, Владимир Ростиславович!

Владимир Мединский: Здравствуйте, Анна Давыдовна.

А. П.-Д.: Вы были гостем нашей программы, нередко бывали на «Радио России», и наши слушатели всегда с удовольствием откликались на беседы с вами. К сожалению, сегодня мы не в прямом эфире, но тем не менее думаю, Вы, как всегда, расскажете то, что будет нам всем важно и интересно узнать. И в первую очередь от имени наших радиослушателей я бы хотела поздравить вас с только что прошедшим первым серьёзным юбилеем, пожелать вам успехов и претворения всех ваших планов и идей в жизнь. Вы их хорошо претворяете, мы за этим следим. И в то же время хотелось бы узнать: какие-то первые итоги своей деятельности вы подвели? Потому что сделано было много и хотелось бы услышать от вас, что вам дорого из того, что вы оставили в Министерстве культуры, что сделано и что хотелось бы сделать.

В. М.: Мне кажется, ещё рано подводить итоги. Спасибо большое за поздравление. Отрадно, что удалось поработать почти восемь лет, это было огромное доверие со стороны Президента и главы Правительства, и за эти годы отрасль действительно показала замечательные результаты. Я ни в коем случае не считаю это своей заслугой, но заслугой всей отрасли, заслугой деятелей культуры, создателей того, что называется культурным продуктом. Ведь фактически вдвое увеличилась посещаемость российских кинофильмов, вдвое выросла посещаемость театров и театральные сборы, рост доходов и посещаемость наших музеев вообще превысили показатели, которые были в Советском Союзе. Если брать в расчёт все 15 советских республик – такого вообще никогда не было. Мы помним с вами и выставку Серова, и Айвазовского, и великолепные, триумфально проходящие по всей стране выставки наших федеральных музеев, и подъём региональных музеев. Наши граждане проявляют к культуре очень большой интерес. Конечно отрадно, что мне посчастливилось поработать в это интересное, напряжённое и очень плодотворное время.

Очередь в Третьяковскую галерею

Источник: https://fotovmire.ru

---

А. П.-Д.: Вы, по-моему, самый долгий министр культуры за последние два десятилетия.

В. М.: За последние два десятилетия – может быть, но ещё Михаил Ефимович Швыдкой очень долго работал. Просто должность по-разному называлась, но суть была примерно та же самая.

А. П.-Д.: Да, но вы знаете, есть два самых уязвимых министерства и министра – это министр здравоохранения и министр культуры. Потому что все знают, как лечить и какой должна быть культура. Поэтому я должна сказать, что вы с удивительной стойкостью, спокойствием, интеллигентностью отражали все нападки, критику и всегда держали высокую планку культуры и человека интеллигентного. Который понимает, знает, что делает, и идёт своей дорогой, которая оказалась очень правильной. Потому что тот расцвет культуры, который произошёл при вас, очень заметен.

В. М.: Я бы всё-таки вас поправил, потому что для подъёма культуры в последние годы были созданы уникальные условия. 2014-й был объявлен Президентом Годом культуры, и это была не просто декларация, это было дополнительное финансирование, направленное на поддержку региональных учреждений культуры и дополнительные региональные гранты. Затем был Год кино, Год литературы, 2019-й – Год театра. И такого никогда не было, чтобы несколько лет подряд государство сосредотачивалось на культурной, на гуманитарной отрасли. Каждый год – это концентрированные усилия правительства, дополнительное финансирование.

Всё это привело к серьёзным результатам – к очередям на выставки, в музеи, невозможности достать лишний билетик на модный спектакль, к небывалому за последние 30 лет спросу на российское кино. Это результат серьёзной, последовательной работы руководства нашего государства. Посмотрите, у нас за последние годы впервые были приняты программы по восстановлению домов культуры на селе. Министерство культуры, конечно, было оператором этой программы и в определённой степени инициатором. Но это большое политическое решение, это дополнительные средства.

Впервые за последние 30 лет восстанавливался кинопоказ в регионах. Ведь вы же помните, что кинотеатры в 90-е годы превратились во что угодно…

А. П.-Д.: В магазины, торговые площади…

В. М.: Да, либо просто закрылись. За последние 2-3 года мы открыли почти 1000 кинозалов по всей стране. Именно в малых городах, куда, к сожалению, бизнес-показ большими сетевыми кинотеатрами просто не идёт. У нас 50 миллионов человек по стране были вообще лишены возможности сходить в какое бы то ни было кино, посмотреть его на большом экране. А если нет интернета, то вообще посмотреть. И таких программ я могу назвать очень много. Например, программа восстановления памятников культуры.

Кинозал Дворца культуры им. И.И. Наймушина (Иркутская обл.)

Источник: http://дк-наймушина.рф

---

А. П.-Д.: Это очень большая программа и успешно осуществляемая.

В. М.: Только вчера Сергей Владимирович Степашин звонил мне, когда ехал с освящения храма где-то в Подмосковье вместе с митрополитом Ювеналием. И он говорит: как мне было приятно, когда я узнал, что этот храм воссоздан – уникальный памятник архитектуры, целый комплекс – по инициативе и на средства федерального Министерства культуры. Таких много, таких сотни по стране.

А. П.-Д.: Да, очень много памятников восстановлено. Кроме того, потрясает программа развития музеев в стране, в регионах. И все современные мультимедийные средства, какие только возможны, появились в региональных музеях. Сейчас, когда наши туристы стали ездить по стране, вдруг для них открылась совершенно другая Россия. Это, конечно, благодаря той музейной программе, которую вы осуществляли, которую осуществляло Министерство культуры.

Что удивительно, Государственные премии никогда раньше не вручались директорам музеев. Музейные работники вообще были вне поля зрения. Сейчас благодаря программе и тому, что музеи стали финансироваться, работа пошла по-иному, директора музеев, руководители крупных заповедников стали появляться на экране и их труд стал оцениваться государством. Это, наверное, тоже ваша заслуга?

В. М.: Это заслуга Президента, потому что ставятся такие задачи и уделяется особое внимание сохранению и развитию культурного наследия. Я по памяти не готов всех назвать, но я помню прекрасный коллектив нашего федерального музея «Куликово поле», получавший Государственные премии…

А. П.-Д.: Ещё Тарханы – лермонтовский музей-заповедник.

В. М.: Тарханы, да. Эрмитаж, само собой. В этом году юбилей отмечает Русский музей в Петербурге, там прекрасная выставочная и реставрационная программа. Нам удалось в прошлом году наконец-то сделать то, чего до этого не могли сделать 70 лет – вывезти из Михайловского дворца военно-морскую библиотеку. Уникальная библиотека нашего ВМФ, созданная ещё в Петровские времена, находилась там в совершенно ужасающем виде. И коллекция библиотеки потрясающая, но помещение, в котором она хранилась, было аварийным, туда страшно было зайти. И вот благодаря Минобороны, нашим усилиям, было построено отдельное новое здание для военно-морской библиотеки, она была вывезена туда. Теперь совершенно другого качества будет хранение и возможность работы с этими уникальными рукописями, картами, книгами. Но самое главное – мы освободили целое крыло Михайловского замка. И там сейчас полным ходом идут восстановительные и реставрационные работы. Оно будет одним из самых красивых залов Петербурга.

А. П.-Д.: Вы знаете, по-моему, никогда раньше в сфере культуры не было такого масштабного строительства и реставрационных работ. Это была отдельная программа Министерства культуры?

В. М.: Это программа государства. Но скажу откровенно: никогда прежде такого не было. Ни в советские годы, ни тем более в постсоветские. По масштабам инвестиций и по усилиям сравнить это можно только с тем, что предпринимало государство, восстанавливая разрушенное в годы Великой Отечественной войны. Когда восстанавливали Петергоф, Царское Село, Ораниенбаум и так далее. Но тогда, к сожалению, трагические причины привели к тому, что государство огромные силы бросило на восстановление жемчужин русской культуры. После этого такого рода масштабные усилия, как последние 10 лет, не предпринимались. Я думаю, что эту позицию разделяет любой представитель и театра, и музея, и любой региональный руководитель департамента культуры.

Церковь Преображения Господня на острове Кижи

Источник: https://wiki-karelia.ru

---

Надо отметить, мы говорим не только о федеральных властях, но и о больших усилиях региональных властей. Посмотрите, как работает Правительство Москвы. Бюджет на культуру, я открою вам «военную тайну», никогда не был так значителен в истории Москвы – и на восстановление, и на содержание учреждений культуры – как сейчас. Даже при Лужкове таких цифр близко не было. То есть мы видим с вами благоустройство центра города, транспортную программу, небывалое строительство метро и развязок. Но в тени остаются огромные, колоссальные инвестиции в культуру и в памятники культуры, которые предпринимает правительство Собянина. Такая же ситуация во многих других регионах.

А. П.-Д.: Да, регионы возрождаются, и культура их тоже становится жемчужиной в коллекции общей российской культуры. Теперь это стало очень заметно. Вы говорите как человек государственного мышления: государство, Президент… Но без команды трудно что-либо сделать. Очень важна команда, которая чувствует, понимает, и по той увлечённости, с которой вы работали, с которой выступаете, говорите, совершенно ясно, что вы были на своём месте. Достойно представляли культуру и государственную программу, которую осуществляли. Сейчас у вас новая должность. Помимо помощника Президента, который отвечает за историческую и гуманитарную сферу, вы – председатель Российского военно-исторического общества. Это тоже ваше любимое детище. По-моему, вы, ещё будучи министром, уже его создали и много способствовали его работе.

В. М.: Опять же, если быть точным, то Общество это было создано ещё при Николае II. Затем оно прекратило своё существование в 1914 году по той причине, что все члены Общества – а это были в основном офицеры – ушли на фронт Первой мировой. Там было порядка 5000 членов, все они оказались на фронте. Честно говоря, не смотрел статистику, сколько из них пережило Первую мировую и Гражданскую. Такой статистики нет, к сожалению, но эти люди делом доказали, что они достойные сыны Отечества. Затем, к большому сожалению, был долгий период, когда Общество не работало, и вот оно было воссоздано отдельным Указом Президента в 2012 году.

А. П.-Д.: Но это тоже ваша заслуга, насколько я знаю. Потому что история восстановления исторической правды для вас – это и личное дело, и ответственность перед страной.

В. М.: В сентябре 2012 года отмечалось 200-летие Бородинской битвы, Президент тогда приехал в Бородино. Там была грандиозная реконструкция, и со всей страны, в том числе из-за рубежа собралось очень много исторических клубов, которые увлекаются реконструкцией. Представители некоторых реконструкторских клубов подошли к Президенту и обратились с совместным предложением воссоздать Русское военно-историческое общество. Я был рядом, «под рукой», вот мне Владимир Владимирович и поручил этим заняться. Поскольку «Бородино» – это всё-таки федеральный музей-заповедник.

Мне кажется, работа была проведена большая, и она проводится до сих пор. Сейчас Общество – одна из самых активных общественных организаций в стране. Важное направление его деятельности – это мемориальные объекты и то, что называется с советских времён «монументальная пропаганда». За эти годы были установлены практически 300 мемориалов, памятников и бюстов героям русской военной истории, просто истории и даже деятелям культуры, которые так или иначе связаны с историей нашего Отечества. Последний из таких памятников, и я думаю, вы его видели, – это мемориал Ржевскому солдату.

А. П.-Д.: Да, потрясающий памятник и потрясающе, что вам удалось спустя столько десятилетий восстановить эту историческую справедливость. Потому что кровавая битва подо Ржевом много лет замалчивалась. Кондратьев написал и Твардовский, а больше мы таких ярких произведений о Ржевской битве, которые были бы широко известны, и не знаем.

Открытие Ржевского мемориала Советскому солдату

Источник: РИА «Новости»

---

В. М.: Есть и кинофильмы, посвящённые Ржеву, есть и у Кондратьева, как вы правильно сказали, произведение, хотя и не бесспорное, посвящённое Ржеву.

А. П.-Д.: Но он ведь печатал это в те годы, когда не всё можно было сказать. По-моему, 1980 год, вроде бы правда о войне уже говорилась, но он был осторожен для того, чтобы печататься – я помню этот момент. А то, что сейчас мы узнали – и из фильма «Ржев», и из публикаций журналистов – открыло многим глаза на то, какой героический подвиг был свершён для того, чтобы оттянуть фашистские войска от Сталинграда. И до сих пор я знаю, что все поисковые отряды, которые там работают, находят останки, они делают новые захоронения и открывают имена забытых героев. Поэтому там идёт очень большая работа, и по-моему, вы тоже заняты этой работой с молодёжью. Специальные поисковые лагеря, да?

В. М.: Да. Идея создания этого мемориала родилась вот каким образом: из года в год военно-историческое общество совместно с Минобороны и поисковым движением «Россия» проводят там большой лагерь поисковиков. Это не только лагерь, куда приезжают поисковики со всей страны вести непосредственно работу подо Ржевом, находить стихийные захоронения и зачастую просто не захороненные никак останки. Они проводят опознание, проводят идентификацию настолько, насколько это возможно и предают их земле, как положено – организованно и с воинскими почестями.

Там, помимо этого, действует и учебный лагерь поисковиков, где учат людей, учат молодёжь, как правильно работать поисковикам. Ведь это же серьёзное дело, любитель не может этим заниматься. Надо правильно поднять останки из земли, попытаться их идентифицировать, разыскать историю этих людей и потом предать их земле так, как этого требует христианский долг и как того требуют воинские правила. На эти лагеря поисковиков часто приезжают ветераны. Сейчас уже, конечно, мало, потому что их, к сожалению, остаётся всё меньше и меньше, но несколько лет назад группа ветеранов, воевавших подо Ржевом приехала, и я тоже был в этот момент в лагере. Там были и политики, Владимир Абдуалиевич Васильев, сейчас глава Дагестана…

А. П.-Д.: Он был депутатом от Тверской области.

В. М.: Совершенно верно. Так вот, ветераны подошли к нам и обратились с идеей создать мемориал. И параллельно на нас ещё вышел Григорий Алексеевич Рапота, государственный секретарь Союзного государства. У него отец – боевой офицер – воевал подо Ржевом и ещё жив, дай Бог ему сил и здоровья. И вот мы как-то посидели, всё это обсудили и решили начать. Работа велась практически в чистом поле, мы сразу отказались от прямого федерального бюджетного финансирования, потому что хотелось, чтобы это был действительно народный памятник.

Был объявлен сбор средств, несколько тысяч человек поучаствовали в финансировании этого памятника – там были, конечно, и очень крупные спонсоры, и совсем небольшие, но тут важен не размер, важен сам факт участия. Был большой международный творческий конкурс, только в финале его оказалось около 30 команд архитекторов и скульпторов, защищавших свои проекты. Но в итоге победил проект молодых скульпторов, выпускников Академии Глазунова. Они в своё время делали памятник Столыпину, который стоит у Белого дома. И вот их проект победил, а дальше возникла проблема, как его реализовать, потому что технически таких памятников в мире нет. Это памятник без постамента.

А. П.-Д.: А идею подсказывали им? Потому что они, наверное, долго работали над проектом?

В. М.: Уже за круглым столом рождался окончательный вид этого памятника. Мы неоднократно собирали рабочую группу и вместе с Григорием Алексеевичем Рапотой, и вместе со скульптором, архитектором. Буквально выбирали, как должен быть одет солдат, какого он должен быть возраста, какое должно быть оружие у него – вплоть до мельчайших деталей. Но сама базовая идея, что это солдат, который возносится в небо, превращаясь в журавлей, – это замечательное предложение самих скульпторов. А дальше мы его уже дорабатывали вместе с творческим советом.

А. П.-Д.: Это как эстафета поколений, потому что они взяли знаменитую песню «Журавли» Гамзатова и спустя много лет воплотили это в памятнике. Это очень здорово, как и то, что вы дали им возможность выиграть и поддержали. Потому что ребята молодые, конечно, и могли быть «затёрты» именами наших крупных скульпторов.

В. М.: Все великие участвовали, и надо отдать должное, что на выходе все объективно признали победу этого проекта – и наши народные художники, академики, военная студия Грекова, которая тоже активно участвовала в этом. Все были единодушны в том, чтобы отдать победу именно этому проекту. Кстати, мы с Министерством обороны планируем – и я надеюсь, что Сергею Кужугетовичу позволит его особый график, и он примет в этом участие – открыть в Крыму памятник абсолютно забытому, но выдающемуся и талантливому военачальнику нашей истории. Я даже боюсь, Анна Давыдовна, что вам его фамилия ничего не скажет. Если что-то скажет, я буду потрясён. Генерал Котляревский – говорит вам что-то?

А. П.-Д.: Говорит, о нём писали историки.

В. М.: Вот вы молодец, а многие, к сожалению, ничего про Котляревского не знают. Потому что его воинская слава – это начало XIX века, воевал он с 1790-х по 1 января 1813 года – тогда был его последний бой. Всё это пришлось на время Наполеоновского нашествия и предшествовавших тому Наполеоновских войн в Европе – от Аустерлица до Фридланда. Но воевал он не на этих фронтах, не вместе с Кутузовым и Багратионом. Он воевал на Кавказе – с Турцией и Персией. И естественно, оказался в тени наших великих полководцев, которые были на «главной» войне – с наполеоновской Францией.

Модель памятника генералу Петру Котляревскому

Источник: Российское военно-историческое общество

---

А. П.-Д.: По-моему, сейчас русско-турецкую войну вообще по-новому освещают и изучают.

В. М.: Их было много, к большому сожалению, у нас на южном направлении всегда возникали геополитические конфликты. Противостояние Российской империи и Османской империи – это отдельная большая страница в мировой истории. Но то, как воевал Котляревский – так мог воевать только Суворов. Всегда малыми силами, у нас ведь там были очень небольшие воинские гарнизоны. Если соотношение сил было хотя бы один к десяти, он считал, что это достаточная пропорция для прямой атаки. И всегда побеждал. Если только один к двадцати – тогда он переходил к обороне. Абсолютно уникальный человек.

А. П.-Д.: Владимир Ростиславович, но, к сожалению, этот опыт был использован и дальше, потому что мы часто не считали солдат. Тот же Ржев – свидетельство. В этом, с одной стороны, конечно, есть смелость и удаль, а с другой стороны – большие жертвы.

В. М.: Котляревский – это как раз обратный принцип, у него всегда были минимальные жертвы. Он умел воевать как Суворов, как Румянцев, как Кутузов впоследствии. В меньшинстве, минимальными жертвами, абсолютно невероятным полководческим талантом, расчётом и вниманием к каждому солдату.

Сын сельского священника на Украине, десятый ребёнок в семье, которого проезжавший мимо офицер просто взял у отца в учёбу денщиком. Было мальчишке лет двенадцать. Он говорит: «Ну что он будет у тебя в селе тут пропадать? Парень смышлёный, я его денщиком к себе возьму. Может, воспитаю прапорщиком, человеком станет». И вот он от денщика прошёл за десять с небольшим лет путь до боевого генерала, причём до генерала Кавказских войн, особых. Один из самых молодых генералов. Ни одного поражения. 1 января 1813 года во время штурма одной из кавказских крепостей – или турецкой, или персидской – когда его солдаты, имея меньшинство, не смогли ночью с лёту взять штурмом эту стратегически важную для контроля над территорией твердыню, он сам повёл их на финальный штурм. Его нашли потом под грудой тел с тринадцатью огнестрельными и клинковыми ранениями. У него шашкой была отрублена почти половина лица, можете себе представить?

А. П.-Д.: Владимир Ростиславович, вы так увлечены этим, вы, наверное, книжку пишете?

В. М.: Нет, я вообще увлечён исторической темой. Какой был у людей иммунитет, и как он выжил – это уму непостижимо. Но он тем не менее выжил, ушёл из армии, прожил ещё долгую жизнь в Крыму, был ближайшим другом Айвазовского. Айвазовский потом лично конструировал Котляревскому усыпальницу, когда тот умер. А легенды об этом молодом генерале, в 30 лет уже ушедшем из армии, были настолько фантастичны, что, когда он скончался много лет спустя в Крыму, Черноморский флот из Севастополя прошёл вдоль всего южного берега Крыма в Феодосию, где он жил, и, выстроившись на рейде, салютовал в честь его кончины и похорон. И вот этот человек абсолютно забыт в нашей истории.

А. П.-Д.: Потрясающе. Скажите, а как вы в военно-историческом обществе подбираете материал? Кто-то у вас специально занимается архивной работой?

В. М.: Конечно, есть учёные, журналисты, публицисты.

А. П.-Д.: Вы смогли всех объединить вокруг военно-исторического общества?

В. М.: Стараемся просто объединять людей, которые неравнодушны к истории нашего Отечества. Нам помогают и наши коллеги из Российского исторического общества, они больше по гражданским темам, по вопросам образования, но мы партнёры, мы друзья, мы работаем вместе. Вы не поверите, очень много тем нам подбрасывают журналисты.

Вот, фельдмаршал Милютин, последний фельдмаршал Российской империи. Я как-то был в «Российской газете», давал интервью, и несколько журналистов очень переживали, что память фельдмаршала Милютина забыта, который, кстати, провёл всю знаменитую «александровскую» военную реформу – переход от армии рекрутов к армии призывной. Все последующие победы наши – и скобелевские, и на Кавказе, и в Средней Азии – это результат реформ Милютина. Оказался забыт, более того – потеряна его могила. Его похоронили вместе с супругой на Новодевичьем кладбище. И закатали эту могилу в асфальт, можете себе представить? И не могут найти. Мы не просто нашли эту могилу, мы её восстановили, мы поставили там надгробие. Патриарх лично пришёл. Я вам более того скажу: удивительно, как судьбы у нас пересекаются. Выяснилось, что они прожили в браке более 50 лет вместе, и скончалась она через два дня после того, как умер муж.

А. П.-Д.: Потрясающе. Как в сказке.

В. М.: И жизнь вся его, и служение Отечеству, и смерть, и семейный долг – всё было так, как можно только в книгах описывать. Мы, конечно, обе могилы восстановили и сейчас очень часто видим там живые цветы.

А. П.-Д.: Скажите, а как финансируется военно-историческое общество? Какие-то сборы делаются, или государство поддерживает ваши поиски?

В. М.: Решением Президента у нас есть ежегодная субсидия, которая выделяется из федерального бюджета. Она не очень большая, сопоставима со средним финансированием небольшого федерального музея, плюс спонсоры, попечители. У нас есть Попечительский фонд, который возглавляет Сергей Викторович Чемезов.

А. П.-Д.: Хороший попечитель.

В. М.: Причём не «Ростех», я подчеркну, а именно Сергей Викторович как частное лицо. И он нам привлекал средства непосредственно как частное лицо.

Если мы с вами говорим о мемориале Ржевскому солдату, первый, кто дал крупную сумму на разработку проекта и на литьё, был Андрей Анатольевич Козицын – это крупный предприниматель с Урала, человек, у которого нет ни яхт, ни самолётов личных, ни футбольных клубов, но который настолько увлечён военной историей, что создал под Екатеринбургом (город Верхняя Пышма – прим.) один из самых больших в мире музеев отечественной военной техники. Я всем нашим радиослушателям советую туда пойти – это потрясающие впечатления.

А. П.-Д.: Хотелось бы пожелать и военно-историческому обществу, и тем людям, которые занимаются поисками, чаще рассказывать о тех, кто помогает, кто восстанавливает нашу историю. Я знаю, что вы большой радетель того, чтобы историю изучали, чтобы её не фальсифицировали. Вы много пишете книг – и исторические романы, и беллетристику.

В. М.: Раньше писал, до министерства писал. К сожалению, за восемь лет министерской работы ни одной строчки – не было времени.

А. П.-Д.: Подождите, а вот «Стена» у вас… Повесть и постановка была. И по-моему, вы что-то написали совместно с Александром Хинштейном.

В. М.: Это интересная история, в 2008 году, когда был большой финансовый кризис, а мы депутаты – мы вместе работали с Хинштейном…

А. П.-Д.: Вы возглавляли комитет по культуре в Госдуме, да?

В. М.: Да, я возглавлял комитет по культуре, а до этого был зампред комитета по экономической политике. А Хинштейн – очень яркий публицист, поэтому возникла идея написать книгу об истории мировых кризисов. Мы разделились очень чётко – я взял на себя историческую часть: какие были мировые кризисы до этого, как финансовая система формировалась раньше, какие были финансовые пирамиды, какой раньше был финансовый подтекст тех или иных революционных, военных событий. А Хинштейн взял на себя всё, что касается современности, что происходило в России уже после перестройки – он большой специалист по олигархам, поэтому это была его половина. Получилось довольно неплохо, тысяч 50-60 экземпляров, по-моему, было продано.

А. П.-Д.: Наверное, вы единственный из современных российских руководителей, кто пишет книги, снимает фильмы.

В. М.: Неправда. У нас есть немало руководителей, которые блестяще владеют словом.

А. П.-Д.: Ваши книги расходятся миллионными тиражами, все они становятся бестселлерами. Естественно, равнодушных нет, есть и критики, и почитатели, но очень важно, что вы любите историю, пытаетесь заниматься ей и увлекать других. Вот за это вам большое спасибо. И может быть, уйдя с министерской работы, вы продолжите не только свои изыскания в Российском военно-историческом обществе, но и будете писать дальше? Потому что то, что вы пишете, это всегда интересно. Ещё я хотела сказать, что, наверное, интерес к военной истории у вас не случаен, потому что вы сын кадрового офицера, и ваш отец тоже многое делает для восстановления российской истории. Преемственность поколений здесь существует так же, как и в случае в Рапотой. Я знала, что Белоруссия участвовала в создании мемориала во Ржеве, но я не знала, что это связано ещё и с тем, что его отец воевал на том направлении. Когда сыновья принимают эстафету отцов – это всегда и плодотворно, и благородно, и очень важно.

В. М.: Я скажу больше: без энергии Рапоты на этапе запуска этого проекта ничего бы не получилось. Вот именно он нас всех и объединил – я имею в виду тех, кто занимался Ржевским мемориалом.

А. П.-Д.: А сейчас какие задачи стоят перед военно-историческим обществом? Вот вы рассказали, что будете ставить памятник в Крыму, как-то будете ещё расширять деятельность?

В. М.: У нас много работы. Ежегодно Российским военно-историческим обществом восстанавливается и строится более 30 мемориальных мест. У нас даже есть такой KPI, как это сейчас модно говорить: 30 – именно столько памятных мест должно быть ежегодно Обществом восстановлено. Плюс к этому – у нас большая программа, мы устанавливаем мемориальные доски на всех школах и институтах, где учились Герои Советского Союза. Таких уже много тысяч по всей стране. Мы, наверное, перейдём и к кавалерам Ордена Славы, и к полным Георгиевским кавалерам, если сохранились здания, где они учились или работали.

А. П.-Д.: А письма не собираете? Потому что очень много осталось писем фронтовиков в семьях, и их, думаю, нужно успеть и собрать, и сохранить.

В. М.: Знаете, запустили интересный портал сейчас, где собираются фотографии периода Великой Отечественной войны, подготовки к войне и первых послевоенных годов. Если зайти на сайт, то там есть отдельный раздел, куда можно направить свои семейные фотографии с подписями. Мы их каталогизируем, и это самая достоверная память о событиях того времени, ведь их подделать невозможно.

Портал «Образы войны»

---

А. П.-Д.: Конечно. По искренности это больше, чем все статьи военных корреспондентов с фронта.

В. М.: Конечно, можно долго говорить о Красной Армии, которая «оккупировала» Восточную Европу, но достаточно посмотреть на несколько десятков фотоснимков той эпохи, где наших солдат-освободителей местные жители несут на руках, расцеловывают, забрасывают цветами, чтобы понять, насколько извращена сейчас логика современных политиканов в ряде стран, которые пытаются просто перевернуть историю с ног на голову.

А. П.-Д.: А военно-историческое общество как-то отреагировало на снос наших памятников и надругательство над могилами наших солдат, павших во время Второй мировой войны?

В. М.: Мы реагируем постоянно на эту тему. Что касается сноса памятника Коневу в Праге…

А. П.-Д.: Ну и Рокоссовскому тоже.

В. М.: Рокоссовскому – это чистая уголовщина, по-моему, поляки уже сами возбудили уголовное дело по этому поводу. Это учинили совершеннейшие безумцы – даже по их меркам. А что касается сноса памятника Коневу, то это подпадает под принятый недавно и подписанный Президентом закон о защите наших мест памяти в России и за рубежом, это уголовное преступление. Я взял в чешских источниках перечень всех депутатов местного муниципалитета, которые голосовали за это и инициировали подобного рода бесчинства, направил это всё официально в Следственный комитет. Думаю, что в соответствии с законодательством они должны принять меры по возбуждению и расследованию дела и вынесению соответствующего вердикта. Ещё раз подчеркну – по нашим российским законам снос воинских памятников, объектов культуры, повреждение воинских захоронений и в России, и за рубежом – это уголовное преступление.

А. П.-Д.: В одном из своих выступлений вы сказали, что музейные экспонаты помогают отстаивать историческую правду, бороться с фальсификациями. И действительно, музеи должны выступать гарантами тех договорённостей, которые были достигнуты после войны. Насколько это возможно поддерживать, насколько это осуществляется?

В. М.: Мы с вами говорили о портале военных фотографий, который ведёт Российское военно-историческое общество. Музеи – это место сохранения памяти, нашего наследия. И поэтому, конечно, это свидетельство того, какой была история на самом деле. Музеи тоже используют в качестве пропаганды во всём мире – мы это должны понимать. Недавно один из моих друзей побывал в великолепном современном музее истории Второй мировой войны и военно-воздушных сил США, и он был потрясён. В рассказе о Второй мировой войне Россия просто не упомянута. Слава Богу, мы хоть не воевали за немцев. Нас там просто нет ни в каком виде. Здесь же стоит макет атомной бомбы, сброшенной на Нагасаки. Здесь же огромные фотографии пилота, самолёта, подробный рассказ и аннотация, что именно так и таким образом офицер Суини поставил выдающуюся победную точку во Второй мировой войне. Довольно своеобразный взгляд на мир, я бы сказал, у авторов подобной музейной экспозиции.

А. П.-Д.: Меня заинтересовала фраза, что музеи выступают гарантами договорённостей, достигнутых после войны. То есть экспонаты музеев, которые остались в той или иной стране, являются наглядным доказательством того, что были договорённости о разделе культурных ценностей после Победы. И сейчас, когда начинают оспаривать принадлежность к той или иной стране, возникают вопросы.

В. М.: Попробую буквально в двух словах сказать. В рамках репараций, которые накладывали державы-победительницы на фашистскую Германию по итогам Второй мировой войны, был заключён целый ряд международных соглашений, абсолютно бесспорных, признанных всеми сторонами – и победителями, и побеждёнными, в соответствии с которыми часть культурных ценностей изымалась в счёт разрушенных, уничтоженных и украденных фашистами на территории Советского Союза. То есть это было не произвольное изъятие, а компенсация того, что было разрушено и уничтожено. Скажем откровенно, что эта компенсация была ничтожной. Ущерб, нанесённый фашистами культуре, архитектуре, истории России, компенсировать таким образом было абсолютно невозможно. Это был маленький и довольно символичный акт, не более того. Можно посмотреть по статистике, сколько было сожжено и уничтожено сотен музеев, театров, архитектурных комплексов, храмов, библиотек и так далее. Достаточно посмотреть на фотографии 1945 года, например, Петергофа.

Эти ценности были перевезены на территорию Советского Союза, здесь они были сохранены, тщательно отреставрированы и пополнили коллекции наших музеев. Затем существенная часть этих ценностей была возвращена Германской Демократической Республике. Делалось это по инициативе нашего руководства в знак дружбы, доброй воли, солидарности с германским пролетариатом. Наиболее известный из таких актов – это возврат сокровищ Дрезденской галереи. Но это только малая часть того, что было возвращено.

«Спасибо», которое нам тогда сказали, быстро забылось, зато это создало нездоровый прецедент возврата. Начались требования как со стороны правительств, так и общественности Германии, её союзников: а отдайте нам ещё что-то. Здесь уже надо ставить точку над «i», потому что ничего, никогда и ни при каких обстоятельствах возвращаться нашей страной не должно. Это как наша земля – сейчас в Конституцию вписано правило о нерушимости границ Российской Федерации. Само рассмотрение любого вопроса о передачи российской территории какой-либо стране является преступлением и нарушением Конституции. То же самое в полной мере можно распространить и на культурное наследие нашей страны, неотъемлемой частью которого являются те небольшие – на фоне разрушенного – культурные ценности, которые получил Советский Союз в своё время в качестве компенсации и которые у нас хранятся.

А. П.-Д.: Но у нас в Конституции не закреплено, что культурные ценности, которые были в качестве компенсации отданы, запрещено возвращать, верно?

В. М.: Во второй половине 90-х был принят отдельный федеральный закон, который прописывает процедуру возврата и перемещения любых ценностей за рубеж, делает это крайне сложным, очень многоступенчатым. Я думаю, что этого законодательства более чем достаточно.

А. П.-Д.: Владимир Ростиславович, вы сказали, что в годы своей министерской деятельности не писали. А вот я смотрю, что в 2017 году у вас вышла книга «Культурная политика и национальная идея». Там под одной обложкой и публицистика, и мемуары.

В. М.: Это издательство «надёргало» какие-то публичные выступления и издало их инициативно. Но я не препятствую. Хорошо, если идеи распространяются в массы. Гонораров я не получал, участия в работе над этой книгой не принимал.

А. П.-Д.: Читательское внимание и спрос – это всегда важнее гонораров для писателей. Ещё я хотела спросить про вашу серию книг «Мифы о России». Вы будете продолжать эту серию, и что вам самому больше всего интересно было, когда вы определяли русский характер, долготерпение русских людей? Вот замечательные названия «О русском воровстве, особом пути и долготерпении», «Война. Мифы СССР. 1939-1945». Что удалось доказать? Люди, которые как-то иначе трактуют историю – учёные, лжеучёные – как они отреагировали на эти книги? Что вам особенно запомнилось и в чём вам удалось переубедить большое количество недоброжелателей, которые вертят историей как игрушкой?

В. М.: Книги эти старые – они издавались с начала нулевых. Это, по большому счёту, одна книга, которая просто была издана в трёх частях, а потом её начали дробить на мелкие «покеты», «пейпербэки», сувенирные варианты – десятки и десятки переизданий, просто в разных вариантах. Мне кажется, она в своё время была очень полезна. Я даже помню, когда я принёс в издательство рукопись – первую часть книги, которая называлась «О русском пьянстве, лени и жестокости», издатель сказал, что они её с удовольствием это опубликуют. Текст острый, полемичный – наверное, будет хорошо продаваться, но попросили убрать слово «русском». Я говорю: а о каком? Он отвечает: ну напишите «о российском». Вы не поверите, но в начале этого века слово «русский» было не комильфо. Поэтому мне пришлось ещё посражаться за название.

Сейчас, конечно, ситуация кардинальным образом изменилась, хотя в чём-то нельзя по этому поводу не расстраиваться. У меня есть вторая книга из этой серии, которая называлась «Война. 1939-1945», она вышла, по-моему, как раз в 2009 году, в юбилейную годовщину начала Второй мировой войны. Впервые в таком большом масштабе был шум вокруг пакта Молотова – Риббентропа, впервые его юбилей справляли вакханалией в европейских СМИ – и Польша, и Прибалтика – все на эту тему уже начинали шуметь. Хотя был ещё 2009 год, далеко было и до Олимпиады, и до Крыма, и до санкций.

Вот я написал в той книге, какие действия последуют после этого. Я сказал: не надо нам испытывать иллюзий по поводу единого взгляда на историю в Европе, в мире, в том числе – на историю Второй мировой войны. Всё будет переписываться, всё будет передёргиваться. И довольно подробно расписал, по каким этапам и как это будет происходить. Сейчас, беря в руки эту книгу, честно говоря, я расстраиваюсь, потому что все эти прогнозы, которые мне казались жёсткими, и я надеялся, что так не будет, по крайней мере так быстро – именно так сейчас всё и происходит. Вплоть до не просто обвинения сталинского режима в нарушении международного права, подписании пакта Молотова – Риббентропа, инкорпорации прибалтийских республик, но и до обвинения СССР в развязывании Второй мировой войны.

Те документы, которые в оскорбительном ключе были приняты Европарламентом в прошлом году – я о них предупреждал, но не думал, что это произойдёт так быстро и в таком жёстком виде. Что мы сейчас с вами видим? Мы видим попытку развернуть историю, придумать альтернативную историю, изобразить нашу страну не просто тоталитарным режимом, а прямым агрессором. Если мы возьмём с вами выступления руководителей Польши и Украины во время последних мероприятий в Освенциме в январе этого года, то там они уже договорились до обвинения Советского Союза в геноциде евреев. Что именно действия СССР и спровоцировали Холокост. Что в голове у этих людей вообще?

А. П.-Д.: Хорошо ещё, что Израиль эту позицию не поддерживает.

В. М.: Израиль просто не может это поддержать, они через это прошли. У них это живая память. Но ведь это вбрасывается в СМИ, вбрасывается в общественное сознание. Люди ведь на полном серьёзе рассуждают о том, что 1-й Украинский фронт освободил Освенцим, а 2-й Украинский – победил фашистскую Германию. Я уж не буду говорить о том, какой уровень исторической компетенции у политиков, которые это произносят.

А. П.-Д.: 1-й Украинский и 2-й Украинский фронты хоть и назывались так, но это вовсе не значит, что там были украинцы все.

В. М.: Украинцев там было ровно столько, сколько в любом другом фронте. Они назывались так потому, что направление удара было на Украине. Если дивизия называлась Львовская, то не потому, что там служили львовяне, а потому что она героически взяла Львов. За это ей и было присвоено имя Львовской.

А. П.-Д.: Скажите, вас пригласили участвовать в написании учебника истории?

В. М.: У нас есть несколько учебников истории. Несколько так называемых линеек, которые приняты сейчас в школе. Издательство «Просвещение» подготовило сейчас ещё одну линейку учебника по истории России, он получил совершенно блестящие научные рецензии. В этой новой линейке я являюсь координатором авторского коллектива. Я там задавал идеологию, но эта линейка пока ещё не издана. Она проходит соответствующее тестирование, и мне кажется, учебник очень интересный.

Но это ведь бизнес. Издательство не будет ничего издавать, пока не получит заказы. Заказы формируются региональными департаментами образования, а те формируют их исходя из заявок школ и ещё дополнительно из каких-то собственных соображений.

А. П.-Д.: Мне кажется, что должен появиться общий учебник для средней школы. Потом уже, факультативно можно отступать, читать разные мнения, но всё-таки какая-то государственная программа должна быть в области истории.

В. М.: По сути, у нас триединый учебник сейчас. Есть три основные линейки учебников, которые различаются в нюансах, но не принципиально. Там есть разные педагогические подходы, есть специфика изложения материала. Та линейка учебников истории, которую предлагаем мы, тоже очень оригинальна, потому что я считаю и глубоко в этом убеждён – мы должны связать изучение отечественной истории с историей остального мира. Причём уйти от евроцентричности, чтобы это не было историей только Франции, Англии и всё. Школьник должен иметь представление, что происходило в это время в других местах. Когда в России был Иван Грозный, что было в Европе, что было в Китае, что было в Японии. Может, что было в Америке в это время уже. Только так можно сформировать объективный, стереоскопический взгляд на историю. Ибо у нас как получается – мы знаем всё про трёх мушкетёров. Но задайте вопрос школьнику: а в то время, как три мушкетёра похищали подвески королевы, что в это время происходило в России?

Владимир Мединский представляет школьный учебник «Военная история России. Главное»

Источник: Российское военно-историческое общество

---

А. П.-Д.: Смутное время.

В. М.: Это смотря как считать – по времени, которое отражено в романе, или по реальному времени жизни трёх мушкетёров. У нас не ответят на этот вопрос школьники, потому что у них полный разрыв в голове. У нас Иван Грозный проявлял невероятную жестокость, вводил опричнину, головы рубил. Задайте вопрос: а что в это время происходило в Европе? Какие в этот момент там были нравственные установки? Насколько ценилась там человеческая жизнь? Как жестоки там были суды? За что могли отправить на плаху светочи демократии в Великобритании в то время, как Иван Грозный «прореживал» боярское сословие и «душил» Великий Новгород? Что в это время происходило во Франции? И мы увидим, что история – очень сложная штука. Невозможно, исходя из наших собственных, сегодняшних представлений о добре и зле, о нравственных канонах, о том, что дóлжно, а что не дóлжно делать, судить деятелей прошлого. По крайней мере, этого нельзя делать, если мы не видим картинку в комплексе, целиком, по каким законам живёт вся человеческая цивилизация того времени.

Подобного рода стереоскопический взгляд мы и предлагаем в нашей линейке – там больше соотносятся события нашей истории с событиями зарубежными. Идёт постоянное сравнение, постоянная перекличка, и очень много внимания уделяется вопросам культуры, литературы, живописи, искусства, потому что нельзя вырывать культуру из исторического контекста. Нельзя отрывать Микеланджело от его спонсоров и от понимания, почему он творил так, благодаря чему были созданы условия его творчества.

А. П.-Д.: Очень интересно. То, что вы рассказываете, и вообще широта ваших интересов и глубина познаний потрясают.

В. М.: Я буду настаивать на секвестре ваших слов, потому что столько комплиментов я не перенесу.

А. П.-Д.: Владимир Ростиславович, хочу вам пожелать следующие 50 лет так же энергично работать и быть востребованным, как сейчас. Потому что у вас очень много поручений и от Президента в сфере культурной политики, и я знаю, что вы сейчас занимаетесь спасением «Ленфильма», сохранением золотой коллекции киностудии, развитием русского языка за рубежом.

В. М.: Слава Богу, этим у нас занимается Министерство культуры, я аккуратно передал эти вопросы, и они на правильном пути сейчас. Мне недавно звонил, наверное, по старой памяти, наш выдающийся режиссёр Александр Николаевич Сокуров, который от имени коллектива долго и с придыханием хвалил нынешнее руководство «Ленфильма».

А. П.-Д.: А руководство вы подбирали?

В. М.: Мы подбирали его совместно с руководством Санкт-Петербурга, занимался этим в том числе и департамент кино, который тогда возглавляла Ольга Любимова, нынешний министр, поэтому новое руководство ей хорошо знакомо. Я, честно говоря, давно не слышал от очень требовательного и по жизни бескомпромиссного Александра Сокурова таких комплиментов в чей бы то ни было адрес. Причём говорил он не только от себя, а от всей команды «стариков» – «ленфильмовской» элиты, нашей гордости. Значит, они там действительно работают хорошо. Дай Бог нашему Министерству культуры в этом отношении успехов, поддержки и стойкости – выдержать давление самых разных интересантов, которые вокруг «Ленфильма» всегда крутились и крутятся.

А. П.-Д.: Самое главное, чтобы в Министерстве культуры восприняли ваш опыт и те наработки, которые были сделаны, которые очень много дали для развития российской культуры, культуры в регионах. Поэтому я думаю, что Ольгой Любимовой, которая работала при вас и которой вы, как истинный джентльмен, сейчас сделали комплимент, всё это будет усвоено, и что мы увидим дальнейшее развитие нашей культуры. А вас я благодарю за очень интересную беседу, надеюсь, что она продолжится, и вы порадуете наших слушателей и новыми беседами, и книгами, которые, я думаю, появятся в скором времени.

В. М.: Спасибо большое, Анна Давыдовна. Можно я вам прочитаю ещё несколько строчек?

А. П.-Д.: Да.

В. М.: Я пока с вами беседовал, вспомнил одно стихотворение. Читать я его целиком не буду, но постараюсь по памяти.

Мы на земле живём нелепо!
И суетливо…
Потому
Я отлучаюсь часто в небо,
Чтобы остаться одному.

Чтоб вспомнить то,
Что позабылось,
Уйти от мелочных обид,
И небо мне окажет милость –
Покоем душу напоит.

А я смотрю на землю сверху
Сквозь синеву,
Сквозь высоту –
И обретаю снова веру
В земную нашу доброту.

Мне кажется, вот так жить и надо.

А. П.-Д.: Спасибо огромное. Я вам признательна, благодарна за такое внимание к поэзии, к стихам Андрея Дмитриевича Дементьева. Я не думала, что министры у нас и поэзию знают, и могут цитировать. И сразу хочу поблагодарить и сказать слушателям передачи «Виражи времени», что с благословения, с помощью Владимира Ростиславовича, авиакомпания «Аэрофлот» назвала самолёт именем Андрея Дмитриевича Дементьева. Спасибо вам за это и за память.

В. М.: Это очень приятно. Спасибо вам огромное за сохранение памяти об Андрее Дмитриевиче.

А. П.-Д.: Спасибо вам за эти слова, спасибо огромное.