7 тезисов – как изучать историю в школе.

Ссылка на материал.

Статья помощника президента РФ приглашает наших читателей к обсуждению тех проблем и тем, которые в последние годы вызвали противоречия в обществе.

Небольшой экскурс в историю истории. У древних всё было просто. Первопричи­ной любых историче­ских процессов предполагалась воля богов. Они управляли поступками людей, процветанием и закатом империй, люди были малосамостоя­тельными орудиями в их руках. И лишь эпоха Просвещения реши­тельно оставила кесарю — кесарево, сконцентрировав внимание на делах человеческих.

Историки Нового времени стали пытаться не только описать про­шлое, но и выявить закономерности исторического развития, а следова­тельно — дать инструкцию по насто­ящему и спрогнозировать будущее. Получалось у всех по-разному, но от­дадим должное — особенно убеди­тельно вышло у Маркса — Энгельса.

Марксистская теория, помимо про­чего, установила и чёткие критерии исторических оценок. Пример. Фран­цузская революция — благо, посколь­ку движет развитие. Людовик XVI — человек добрый, но реакционный: стремился сохранить устаревшие общественные отношения. Потому закономерно закончил свою жизнь на гильотине. Робеспьер, Марат — люди недобрые, идеологи массового террора, но — прогрессивны, так как ускоряли ход истории к светлому будущему. Потому в их честь — па­мятники, улицы и набережные.

Марксизм в исторической нау­ке овладел было умами половины мира… но с крахом СССР истмат канул в Лету.

Что же у нас появилось взамен?

Ничего. Пустота. В лучшем случае разные вариации теории «модер­низаций», трактовка истории как движения от несвободы личности к свободе. Причём к свободе в её расширенном толковании. От защи­ты свобод и прав меньшинства — к «свободе» выбора пола и однопо­лых браков. От свобод и прав людей с разным цветом кожи — к грабежам и погромам «потомками угнетённых», сносу памятников, надругательству над культурным наследием.

От свободы совести — к пляскам в храмах. Свобода от «русского им­перского гнёта», наложенная на бо­лезненное увлечение некими нацио­нальными особенностями, привела и к ситуации на Украине, и в Прибал­тике, а теперь уже грозит и братской Белоруссии.

Природа пустоты не терпит — вот и обосновалось вместо истмата при­митивное «историческое либерта­рианство», этакая идеологическая основа для поэтапного низведения России до статуса сырьевой колонии «регионального значения», лишён­ной и своей истории, и права голоса в настоящем.

Что же мы предлагаем? Сразу ска­жу — это не сформировавшаяся в де­талях теория. Но это определённая доктрина, система взглядов и убежде­ний — как нам смотреть на истори­ческий процесс, как изучать и препо­давать историю родной страны, как соотносить её с общемировой.

Первое. Об исторической политике как части политики государственной.

Понятие, описываемое греческим словом «политика», затрагивает все сферы жизни общества и проявляется во всём, в том числе — в отношении го­сударства и общества к своей истории.

Это так есть, признаём мы это или нет.

Напомню, лет десять назад слово­сочетание «культурная политика» кое у кого вызывало недоумение или даже неприятие. Сегодня «Основы государственной культурной поли­тики» — базовый отраслевой доку­мент, подписанный президентом. Как защита исторической правды, подвига народа, почитания историче­ской памяти историческая политика также отныне закреплена поправка­ми в Конституцию.

На самом же деле понятие государ­ственной исторической политики ещё шире, это неотъемлемая часть суверенной политики государства, и внешней, и внутренней. Из этого следует второй тезис.

О необходимости «исторического суверенитета».

Историческая политика напрямую связана с нашей способностью само­стоятельно трактовать собственную историю и путь развития. Или неспо­собностью — при от­сутствии историческо­го суверенитета.

Пример. Своё ви­дение мировой исто­рии США трактуют с момента рождения и назойливо распро­страняют всеми инструментами — и «мягкой», и самой жёсткой силы. США не борются, как мы, с фальси­фикациями истории. Они попросту беззастенчиво насаждают свою точку зрения на историю — всюду и всеми доступными средствами. От Facebook до Голливуда, от Twitter Белого дома и учебников Сороса до своих го­ворливых вассалов: евродепутатов, политиков государств-«лимитрофов» и прочих.

Посему я бы вообще предложил по­степенно отойти от позиции борьбы с «фальсификациями». Хватит оправдываться — надо насаждать, надо продавливать свою точку зрения. Тем более нам много легче, чем нашим «оппонентам». Мы говорим правду, а потому в собственной лжи, в «показа­ниях» никогда не запутаемся. Нам сверять свой взгляд на историю с последними «методичка­ми из центра» не нужно. Мы опе­рируем только фактами, циф­рами, хроникой и архивными документами. Только исторической правдой. И мы верим в то, что делаем.

Мы понимаем: «борьба за исто­рию» сегодня — это просто часть конкурентной борьбы государств, дело обыденное, пропагандистское, ведущееся осознанно.

Но подчеркну здесь и другое — устойчивое историческое самосо­знание народа может быть основано только на объективном историческом знании. Поэтому — важен следую­щий, третий тезис.

Об объективных исторических оценках.

Споры и дискуссии о той или иной личности, событии в истории всегда были, есть и будут. Это нормально и правильно. Ненормально и непра­вильно — вычёркивать, устранять кого-то или что-то из исторической памяти, впадать в бездумное восхва­ление или порицание. Давать оцен­ки, только и исключительно исходя из наших сегодняшних представле­ний о морали, праве, добре и зле. Су­дить деятелей дня вчерашнего — как бы отстранённо, свысока, зная сегод­ня и точные результаты, и послед­ствия их деяний.

Говоря проще, не надо сравнивать Ивана Грозного с Махатмой Ганди и принцессой Дианой. Они жили в разных Вселенных. Нужно срав­нивать с современниками: Грозного, например, с Генрихом VIII и актора­ми Варфоломеевской ночи.

Судить же вообще следует по за­конам и понятиям того времени, стремясь историю воссоздавать. Что заставило исторического деятеля пойти на тот или иной шаг? При ка­ких обстоятельствах? Как при тех же обстоятельствах поступали его со­временники? Только так мы сможем понять, как думали и почему именно так поступали наши предки.

И в этом случае мы непременно будем по-другому, с большим по­ниманием смотреть на историю их деяний. Скажу более, она неизбежно приобретёт для нас более позитив­ный, объяснимый, человеческий оттенок.

Поэтому следующий, четвёртый тезис — о позитивной истории.

Российская историческая наука возникла как наука критическая, поучительная. Но мы не можем не видеть у отечественных истори­ков от Нестора, Ломоносова, Карам­зина и Пушкина до Ключевского, Соловьёва, Тарле и Рыбакова, — что все они ставили во главу угла не только отстранённый «хирур­гический интерес», стремление «извлечь уроки», но и любовь к соб­ственному прошлому.

Такая история, написанная через чувство сопричастности к делам соплеменников, через «любовь к род­ному пепелищу, любовь к отеческим гробам», она объективно, она неиз­бежно, всегда — обретала позитивные смыслы. Они проявляются в уваже­нии к своей стране, желании посвя­тить ей свои силы и таланты.

Позитивная история даёт возмож­ность судить о прошлом (и хорошем, и плохом), исходя из чувства сопри­частности к делам своих близких, родных, соотечественников.

Вы скажете: «Если с поводами для гордости всё ясно, то как быть с тем, чем гордиться нельзя?» Ответ прост: история должна быть честной. И особо внимательно анализи­рующей свои сложные, тяжёлые периоды. Приведу понятный пример.

Считаю, что мало просто рассказать в школьном учеб­нике про репрессии 1930-х. Надо идти глубже. Надо показать, что они были не просто порождены ре­жимом, они были обуслов­лены системой, созданной Лениным и Сталиным.

Вот это надо понять, чтобы исклю­чить даже теоретическую возмож­ность воссоздания подобной системы.

При этом очень важно подчёрки­вать — это пятый тезис — непрерыв­ность нашей истории.

Наша история едина и непрерыв­на, не может быть в ней лишних, замалчиваемых в соответствии с политической конъюнктурой фигур и потерянных звеньев.

Мы не имеем права вырывать из наших учебников истории, из на­шей памяти целые страницы. Ибо отрицание своего прошлого есть сто­процентная гарантия того, что свои ошибки мы повторим.

Наша история велика, объёмна и — непрерывна.

Современная Россия — правопродолжатель СССР ровно так же, как Советская Россия — правопродолжатель империи, а та, в свою очередь, — Московского государства и древней Новгородско-Киевской и Владимир­ской Руси.

И эту непрерывную историю надо изучать, стремясь не просто восхва­лять или осуждать. А стремясь — по­нять. Повторю снова и снова: глав­ное — понять мотивацию, логику поступков наших предков.

Это очень важно.

Шестое (здесь и далее будем говорить о преподавании истории в школе и вузе сегодня). О «синхрон­ной истории».

Традиционный подход к препода­ванию истории в школе — от древ­них веков и постепенно до сего дня в отрыве нашей истории от всемир­ной — неполноценен. Это как изучать географию — отдельно нашу страну, по отдельному глобусу России, потом отдельно — остальную планету… Пока дойдём до Москвы и современности — уже позабыли, что есть и остальной мир, где похожая природа, климат, тоже реки и озёра, зима и лето — и по­хожие закономерности существова­ния животного и растительного мира.

Текущие попытки очередной реформы преподавания — шараха­нья от «линейной» к «концентриче­ской» системе изложения материала и обратно — вообще мало чего дают. У каждого из этих подходов ровно столько плюсов, сколько и минусов. Задача — совершенно в другом. 

Мы должны уйти от евро- и Москвоцентричности в преподавании истории, мы должны учить историю Отечества, постоянно сравнивая её параллельно с историей всемирной. Параллельно, а не последовательно показывая, что происходило в это время в России, что в Европе, а что — на Востоке.

Именно такое изучение исто­рии самым естественным путём (об этом я писал ещё много лет назад в «Мифах о России») позволит нам, не лакируя прошлое, в то же время не порождать новой чаадаевщины, ущербного ощущения собственной исторической неполноценности, синдрома «отставания от цивилизо­ванного мира».

Только так мы сможем подойти и к следующей важнейшей задаче.

Седьмое. О задаче воспитания в школе сложного человека.

Простое механическое увеличение часов истории в школе, равно как вве­дение ЕГЭ, ОГЭ, возврат в который раз к «линейной системе», — это всё, как говорится, детали. Очевидно: чтобы наши дети росли ответственными гражданами великой страны, они не должны просто зазубривать пра­вильные ответы для экзамена.

Не предлагаю готового решения, но вижу, что оно требуется и что это решение будет сложным. Оно требует воспитания из ученика не «оловян­ного солдатика», а сложного человека.

Способного мыслить не в дво­ичной системе простых ответов multiple choice — да/нет. Не через восхваление прошлого и не через глумление над ним. А через осмыс­ление и принятие. Через собствен­ные ответы на вопросы: почему и как это произошло? При каких обстоятельствах и почему именно так поступали твои предки? Как они думали? Во что верили? В чём заблу­ждались, а в чём были лучше нас? И в чём стоит взять с них пример?

Такое постижение прошлого даст нам образ будущего, осно­ванный на наших базовых цен­ностях: свободе и независимо­сти, суверенитете и целостности нашей земли, памяти о героиче­ском труде наших предшествен­ников, опоре на тысячелетнюю культуру и традицию государствен­ности России.

При этом, подчеркну особо, сфор­мулировав стандарт обучения исто­рии (он есть сейчас в каждой школе), отобрав лучшие линейки учебников (их на сегодня — всего три-четыре, и вряд ли нужно больше), пора пере­стать мелочно управлять школьным процессом обучения истории.
Освободите учителя от бесконеч­ной бюрократической отчётности. Дайте школе максимальную свободу в выборе формы — как лучше и эф­фективнее донести знания детям.

Пусть учитель и директор школы вместе сами решают — что лучше преподать в классе, что — на меж­классной конференции, что — рассказать, пойдя с детьми в музей, художе­ственную галерею, а когда — лучше просто показать детям историческое кино или спектакль. Ведь нет более интересного школь­ного предмета, чем история! Так давайте же сделаем, чтобы так дума­ли не только мы, родители, но и наши дети, и студенты педвузов, и сами учителя.

Конечно, все высказанные тези­сы — хотя и звучат как определённая доктрина — вовсе не догма. И даже не руководство к действию. Это при­глашение к дискуссии для всех, кому небезразлично наше прошлое, а соответственно — наше настоящее и будущее.