ВОЕННЫЕ ИМПЕРАТИВЫ ИДЕОЛОГИИ БУДУЩЕГО

Бельков Олег Алексеевич, доктор философских наук, профессор, действительный член Академии военных наук, член Научного совета РВИО.

Belkov Oleg Alekseevich, Doctor of Philosophy, Professor, full member of the Academy of Military Sciences, member of the Scientific Council of Russian Military Historical Society.

ВОЕННЫЕ ИМПЕРАТИВЫ ИДЕОЛОГИИ БУДУЩЕГО

THE MILITARY IMPERATIVES OF THE IDEOLOGY OF THE FUTURE

Аннотация. В статье рассматривается становление понятия «военная идеология» в истории отечественной мысли. Представлен феноменологический и функциональный анализ данного концепта. Обосновывается важное значение военной идеологии для укрепления обороноспособности страны в условиях новых военных вызовов и угроз.

Abstract. The article considers the formation of the concept of “military ideology” in the history of national thought. It presents phenomenological and functional analysis of the concept and justifies the importance of military ideology for strengthening the country’s defense capabilities under new military challenges and threats.

Ключевые слова: военная идеология, государственная военная политика, Вооруженные силы РФ, глобальные военные угрозы, идеология будущего.

Keywords: military ideology, state military policy, Armed Forces of the Russian Federation, global military threats, ideology of the future.

Давно сказано: «Где нет знака, там нет идеологии»[1]. Идеологические знаки – это памятные даты и места памяти, государственные праздники и символы, высокочтимые имена и прославленные топонимы, памятники и захоронения и т.д. Но верна и обратная зависимость: раз есть знаки, значит есть идеология.

Между тем нет государства без таких знаков, нет государства без идеологии. Всякие заявления типа «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» – от лукавого: они призваны скрыть тот факт, что государство, политическая власть в нем исповедуют идеологию если не враждебную, то индифферентную к национальным ценностям и чуждую интересам и чаяниям общества.

Идеология – неотъемлемый атрибут государства. Вопрос в том, какой она может, какой должна быть и какой является в действительности. В настоящей статье этот вопрос рассматривается на примере той части идеологии, о которой ныне говорят как о военной идеологии[2 Понятие военной идеологии в отечественной теории и практикеВоенная идеология, согласно энциклопедическому определению, широко тиражируемому во многих публикациях, – это система взглядов и идей, выражающих отношение субъектов политики к войне и другим формам вооруженного насилия, а также к армии как его главному средству. Как таковая, она сложилась одновременно с возникновением войн и является актуальной, пока они остаются реальностью человеческого бытия. «Если люди постоянно воевали, если они воюют по сегодняшний день, – писал отечественный военный теоретик А.Е. Снесарев, – то государства должны включать это грозное явление в круг своего и разумения, и видения, должны учитывать – уже по соображениям жизненной осторожности – его неизбежность, а отсюда – создавать ряд мер политических, финансовых, административных и т.д., вытекающих из того могучего гнета, который налагает война на современные государства» [3].

Эти «разумения и видения» формулировались издавна. Так, уже более двух тысячелетий сохраняет свою актуальность латинская идеологема, сформулированная римским военным писателем Флавием Вегецием: «Хочешь мира – готовься к войне». Знаменитый трактат «Искусство войны» китайского стратега и мыслителя Сунь-цзы, жившего в VI веке до н. э., полон не только стратегических, но также политических и идеологических установок. М.В. Егорочкин пишет о военной идеологии древних тюрков[4]. За пять месяцев до вторжения Наполеона в Россию, 22 января 1812 г., военный министр М.Б. Барклай-де-Толли обратился к императору с докладом о будущей войне, в котором говорил, в частности, о вопросах информационно-психологического обеспечения победы над французской армией. Он подчеркивал необходимость «воздействовать на дух самого русского народа и пробудить в нем интерес по отношению к войне»[5]. Теперь уже в далеком 1936 году в американском журнале «Political Science Quarterly» Д.Н. Федотов-Уайт писал как о мало кому известном факте, что советские идеологи развили теорию войны, основанную не на военном опыте, а на марксистской диалектике[6].

В отечественном дискурсе категория «военная идеология» конституировалась, как считает В.В. Серебрянников, в ХХ веке[7]. У того же Снесарева, который создал фундаментальные труды по философии войны, военной географии, военной стратегии, тактике, военной статистике, страноведению, перевел целый ряд работ иностранных авторов, дал глубокие по содержанию рецензии на многие публикации, вышедшие в Советском Союзе и за рубежом, этой категории нет. (В «Философии войны» он пишет о поддержке войн церковной идеологией, о большой аналогии в смысле идеологии между походами Александра Македонского и Наполеона, о мероприятиях в идеологической сфере в спецвойнах, но не о военной идеологии.)

В первые десятилетия Советской власти (1918 – конец 30-х годов) категория «военная идеология» не имела хождения. Но феномен, который позже был номинирован ею, как говорится, имел место быть. Его концепты декларировались в выступлениях и публикациях политических и военных руководителей государства. Они разрабатывались в публикациях теоретиков[8]. В 1929 г. в структуре Коммунистической академии Центрального Исполнительного Комитета СССР была учреждена секция по изучению проблем войны. В дополнение к ней были открыты военные группы в Харькове, Киеве, Минске, Ташкенте и Ярославле. В 1931 г. ЦК партии дал указание военной секции Комакадемии обратить особое внимание на теорию военного дела[9]. Тем не менее, повторю, в межвоенные годы в партийных и государственных документах, в официальной военной литературе термин «советская военная идеология» не употреблялся.

В апреле 1940 г. И.В. Сталин поставил задачу «коренным образом переделать нашу военную идеологию»[10]. В мае того же года состоялось совещание по проблемам военной идеологии, на котором Л.З. Мехлис, начальник Главного политуправления РККА, определил военную идеологию как составную часть официальной идеологии социалистического государства, а в содержательном плане свел ее к вопросам военной доктрины и воспитания армии. В этом же контексте данное понятие на военном совещании в декабре 1940 г. употребил в своем выступлении нарком обороны С.К. Тимошенко.

Необходимость военной идеологии, ее характер и значительная роль в деле защиты Советского государства еще раз были подтверждены И.В. Сталиным при рассмотрении и подписании им приказа о журналах «Военная мысль» и «Военный вестник» 5 марта 1945 г.: задав вопрос, нужна ли разработка вопросов военной идеологии, он ответил: «Армия должна иметь военную идеологию. Мы начали войну, по существу, не имея военной идеологии. Такую идеологию мы создали во время войны. Теперь у нас есть своя военная идеология»[11].

В начале 50-х гг. XX в. в СССР военную идеологию объявили негативно-милитаристским и неприемлемым для миролюбивого социалистического государства понятием. Соответственно этому из дискурса оно исчезло. Возможно, исключением стал специальный словарь, изданный Воениздатом. В нем была помещена терминологическая статья «Военная идеология», в которой советская военная идеология презентовалась как «система определенных взглядов и принципов Коммунистической партии и Советского государства на характер современной войны, на установление основных целей и задач Советского государства и его Вооруженных сил в деле защиты социалистического Отечества от агрессивных действий империалистов, на пути и принципы их решения»[12].

Но и в те годы вопросы, связанные с созданием и применением Вооруженных сил, с формированием и функционированием военной политики, обеспечением оборонной мощи и военной безопасности страны и т.п., оставались в повестке дня. Они обсуждались и формулировались, прежде всего, на партийных съездах, на самом высоком уровне политического руководства страны, документы которого позиционировались как важнейшие теоретические и политические установки.

Они разрабатывались военными учеными[13]. Их оценки и выводы, сделанные в контексте тогдашней эпохи, – о природе насилия, происхождении и сущности войны, исторической обусловленности изменения видов и форм войны, законах войны, зависимости способов и форм ведения войн и военного искусства от характера и уровня производства, социально-экономической структуры общества, от политики государства и ряда других факторов – сохраняют свое значение и сегодня.

Однако, как известно, в постсоветский период марксистско-ленинское учение о войне и армии было отвергнуто отчасти потому, что, будучи выстроенным на формационной теории и классовом подходе, оно создавало в чем-то одностороннюю картину, но, главным образом, потому, что оно было «марксистско-ленинским». Вместе с этим, были подвергнуты ревизии, многие, если не большинство его идей, в том числе – об отношении к войне, характере военных задач страны, способах их достижения и главных направлениях военного строительства.

Так, тогдашний министр иностранных дел А. Козырев утверждал, что «война между Востоком и Западом теперь немыслима и призрак ее ушел из Европы»[14]. И это говорилось тогда, когда, по словам Генерального секретаря ООН Б. Бутроса-Гали, «вооруженные конфликты продолжают внушать страх и ужас человечеству, требуя от нас принятия безотлагательных мер, чтобы предотвратить, сдержать и затушить их»[15].

Ситуация начала меняться в середине 1990-х и, особенно, в начале 2000-х годов. Военная энциклопедия поместила статью «Система знаний о войне и армии», в которой нашла добрые слова в адрес отвергнутого марксистско-ленинского учения о войне и армии, и, более того, ввела в обиход на правах общепризнанной терминологии категорию «военная идеология»[16]. В 2004 г. видный военный социолог В.В. Серебрянников задается вопросом: «Военная идеология России: миф или реальность?» С.А. Тюшкевич обсуждает вопросы ее формирования. В 2007 г. Р.М. Тимошев констатирует развернувшуюся в стране дискуссию о правомерности и сущности военной идеологии. Ю.Я. Киршин не сомневается в необходимости военной идеологии, заявляя, что она может быть разной, и ратуя за демократическую и миролюбивую идеологию. В 2017 г. Е.А. Иуков пишет о формировании новой военной идеологии в современной России[17].

Казалось бы, нет никаких сомнений в необходимости и наличии у Российского государства военной идеологии. Но в 2004 г. В.В. Серебрянников сокрушается: «Многие авторы избегают термина «идеология», даже когда рассматривают духовный аспект военной жизни. Характерно общее забвение такого феномена, как «военная идеология»[18]. А в наши дни советник министра обороны Андрей Ильницкий, безусловно согласившись с тем, что военная идеология существует, признает: «Слово это мы стараемся не употреблять, оно многих почему-то пугает»[19].

«Пугает» оно и потому, что российская Конституция дезавуирует понятие «государственная идеология», и потому, что в ряде отечественных и переводных изданий военно-научной и околонаучной направленности, мягко говоря, «размывается» не только само понятие «военная идеология», но и природа, содержание феномена, им обозначаемого, его место и роль в общественном сознании и шире – в культуре общества.

В этой связи представляется важным вопрос о природе, содержании этого феномена, его месте и роли в общественном сознании и шире – в культуре общества 

Военная идеология: феноменологический и функциональный анализ

Можно спорить о том, является ли война естественным, определяемым природными, в том числе биологическими, законами или искусственным явлением («войны рождаются в головах людей»), нормальным или патологическим состоянием общества. Но нельзя отворачиваться от того факта, что война была и остается постоянным спутником человечества, а военная мощь всегда была и ныне относится к числу главных факторов самостояния государства (И.Л. Солоневич), его положения в мире и влияния на международную политику.

В долгосрочной исторической перспективе война останется неизбежностью, хотя радикально поменяет свои формы. Значение военно-силовых аспектов в международных отношениях продолжает оставаться существенным, уровень и масштабы угроз в военной сфере возрастают. Как отмечается в Концепции внешней политики РФ, в условиях обострения политических, социальных, экономических противоречий и роста нестабильности мировой политической и экономической системы повышается роль фактора силы в международных отношениях.

«Как реальная возможность, – писал К. Шмитт, – война есть всегда наличествующая предпосылка, которая уникальным образом определяет человеческое мышление и действование»[20]. Поэтому в идеологии едва ли не любой социальной общности и любой эпохи большое место занимают представления о характере, содержании и формах военного фактора, его роли в политической истории. Это обусловлено следующим.

Во-первых, война, военное насилие – наиболее авторитарный, самый решительный способ изменения (сохранения) статус-кво в определенной социальной системе, будь то внутри страны или на международной арене. Сила, писал П.-Ж. Прудон, – «верховный судья в вопросах государственных, а война есть суд силы, когда победа имеет целью показать, на чьей стороне большая сила и освятить право этой последней»[21]. В то же время, как писал К. Маркс, «война выносит окончательный приговор социальным учреждениям, которые утратили свою жизнеспособность»[22].

Во-вторых, феномен войны и в мирное время оказывает значительное влияние на жизнь общества, его политическую систему, побуждая государства заботиться о своей военной безопасности, вести военное строительство, содержать армию.

В-третьих, военная безопасность обеспечивается на основе всех других безопасностей и в то же время служит условием обеспечения их всех. Как таковая военная безопасность выступает существенной частью и важнейшим условием национальной безопасности.

Именно эти обстоятельства востребуют военное содержание идеологии, номинированное как военная идеология.

Военная идеология – не самодостаточное явление, которое существует наряду и как бы независимо от «общей» идеологии[23]. Последняя – образование инклюзивное, включающее в себя политическое, социальное, экономическое, экологическое и т.д. измерения. Говорить о них как самостоятельных идеологиях можно и нужно в аналитических, методических, организационных, административных и др. целях. Но ни одна из них не является абсолютной, то есть существующей, рассматриваемой, оцениваемой вне связи, зависимости от других. Все они являются частью последней и находятся в тесном переплетении друг с другом, накладываются одна на другую.

В частности, в военной идеологии есть те самые, названные выше измерения. Кстати сказать, в словаре, позиционируемом как «первое справочное пособие» по военной терминологии (1958 г.), отмечалось, что «в военной идеологии того или иного класса имеются две стороны: политическая и непосредственно военная»[24]. А в действующей Военной доктрине РФ есть специальные разделы «Военно-экономическое обеспечение обороны», «Военно-политическое и военно-техническое сотрудничество Российской Федерации с иностранными государствами».

Сам термин «военная идеология» имеет двоякое значение. Так говорят, во-первых, о реальном феномене – системе ценностей, интересов и целей и, во-вторых, о понятии – их вербальном и контентном выражении. Специально подчеркнем, что военная идеология как явление и военная идеология как понятие, как их теоретическое выражение – разные вещи и не всегда тождественные.

С одной стороны, выше уже сказано, что военные идеологии существовали задолго до возникновения самой категории «военная идеология». С другой стороны, военная идеология как руководство к действию и военная идеология как декларация о намерениях разнятся, и порою кардинально. Достаточно сказать, что в истории никогда не было (а в наши дни особенно нет) агрессора, который бы со всей искренностью не клялся в своей преданности справедливому и демократическому мироустройству.

Между тем, в нашей литературе эти аспекты не всегда разводятся, допускается их смешение. Так, В.В. Прилуцкий утверждает: «Поскольку до настоящего времени нет четкой формулировки военной идеологии России, назрела необходимость российским обществоведам выработать на основе новейших достижений отечественной и зарубежной общественной мысли единые подходы к определению данной категории» [25]. И трудно понять, за что ратует автор: за теоретическую разработку понятия или за практическое утверждение в общественном сознании понимания необходимости государственной и общественной заботы о надежном обеспечении военной безопасности Российской Федерации.

И еще. Фундаментальные труды Сунь-цзы «Искусство войны» (VI в. до н. э.), Н. Макиавелли «О военном искусстве» (1519 – 1520), К. Клаузевица «О войне» (1832), как и советские публикации «Марксизм-ленинизм о войне и армии» (1965 и др.), – безусловно, идеологические произведения, но они не были (и не могли быть) нормативным документом.

По меньшей мере, некорректным является утверждение, будто военная идеология – концептуально, теоретически оформленный и целостный конструкт. Ни один документ стратегического планирования, в том числе Стратегия национальной безопасности, Военная доктрина РФ, не содержат исчерпывающий список военно-идеологических установлений. Нигде и никогда военную идеологию в целостном виде не раскрывал и не раскрывает какой бы то ни было официальный документ, научный трактат. Она не вводится законом, не утверждается ученым сообществом, не объявляется в религиозной энциклике. Хотя ее элементы могут присутствовать и там, и там, и там. В этом смысле военная идеология – диверсифицированная система взглядов, которые «рассыпаны» во множестве официальных документов, научных разработок, публичных выступлений и т.д.

Вызывает возражение и мысль о том, что «официально признанная военная идеология находит выражение в военно-политических концепциях, военной доктрине, в Конституции государства, его законодательных актах, в воинских уставах и др. документах, регламентирующих деятельность всей военной организации»[26].

Во-первых, не военная идеология находит свое выражение в Конституции, а Конституция предопределяет ее содержание и характер. Но и в этом плане прямой и однозначной зависимости между ними нет. На базе одной и той же Конституции могут формироваться разные военные идеологии. Во-вторых, концепции и доктрины не столько выражают как бы до них существовавшую военную идеологию, сколько переводят ее положения в формат нормативного требования.

Военная идеология разрабатывается в трех мировоззренческих парадигмах:

– сторонники милитаристской концепции рассматривают войну как неизбежную и необходимую форму бытия человечества, отводят войнам исключительно прогрессивную роль в истории общества;

– последователи пацифизма выступают с осуждением всяких войн, военного насилия как аморального явления;

– оборонческая позиция строится на том, что «не в мире одном, во что бы то ни стало, спасение, а иногда и в войне оно есть» (Ф.М. Достоевский).

В рамках третьей парадигмы мировая история и современная практика знают разные подходы государств к обеспечению своей военной безопасности. В их числе: достижение безусловного военного превосходства над любой комбинацией вероятных противников; поддержание военно-стратегического паритета в мире; создание национального потенциала оборонной достаточности; развитие ядерного и другого оружия массового поражения как политического оружия сдерживания войны; вступление в военный союз с достаточно сильными в военном отношении государствами; ориентация на миротворческую миссию международных организаций и институтов; политика нейтралитета; расчет на примат международного права и международных сил по поддержанию мира. Какому из этих подходов отдается предпочтение той или иной страной – зависит от множества обстоятельств внутреннего и международного характера.

В содержательном плане в военной идеологии находят отражение прежде всего следующие вопросы:

– природа, условия и роль вооруженного насилия как средства достижения безопасности общества;

– возможность войны и ее предупреждения;

– содержание и квалификация военной безопасности государства и общества, ее политических, экономических, социальных, духовных, научных и военных основ;

– классификация причин и источников военных угроз государству и обществу;

– характеристика войны как главной формы вооруженного насилия; проблемы терроризма и особенностей борьбы с ним, в том числе вооруженными средствами;

– сущность армии как орудия ведения войны, ее социально-политической природы, места, роли и функций в демократическом обществе; характер демократизации и гуманизации армии современного рыночного общества, механизмы политического руководства и политического контроля над армией и военной организацией государства в целом и др.;

– допустимые средства и способы обеспечения военной безопасности, характера и масштаба усилий в этой области.

Кроме того, наряду с позитивными, то есть выраженными в положительной форме знаниями о военно-политических реалиях и тенденциях их развития и ценностном отношении к ним, неотъемлемую часть военной идеологии составляет критический анализ дезавуирующих и оппозиционных собственному пониманию характера и содержания военной деятельности.

Военно-идеологические оценки и установки могут быть адекватны реальному положению дел и ставить перед обществом рациональные, материально и духовно оправданные военные цели. Но могут быть и ошибочными, когда под лозунгом обеспечения военной безопасности переоценивается либо, наоборот, недооценивается степень военных угроз. Если изначально ситуации была дана узкая или принципиально неверная оценка, то возможность обеспечения военной безопасности оказывается весьма проблематичной или даже нереальной: государство будет расходовать находящиеся в его распоряжении ресурсы малоэффективно, расточительно или скупо. Неверно выбранные ориентиры чреваты тяжелыми последствиями для страны, а иногда и мира. Так, в период полувековой «холодной войны» реализация идеи быть сильнее любой коалиции возможных противников вылилась в серьезную милитаризацию экономической и всей общественной жизни Советского Союза, подорвала его жизненные силы и стала одной из причин его распада.

Военно-идеологические установки государства далеко не всегда являются эксклюзивным продуктом его собственного производства. Они ретранслируют многие идеи разных народов и разных эпох. Так, мысль о необходимости суверенному государству иметь боеспособную армию является иной транскрипцией вывода древнекитайского военного теоретика и стратега Сунь-Цзы: «Правило ведения войны заключается в том, чтобы не полагаться на то, что противник не придет, а полагаться на то, с чем я могу его встретить; не полагаться на то, что он не нападет, а полагаться на то, что я сделаю нападение на себя невозможным для него»[27]; максимы российского императора Александра III: «У России есть только два союзника: ее армия и флот»; предупреждения В.И. Ленина: «Неразумно или даже преступно поведение той армии, которая не готовится овладеть всеми видами оружия, всеми средствами и приемами борьбы, которые есть или могут быть у неприятеля»[28]. Необходимость заботы о военной мощи страны народная мудрость выразила в чеканной формуле: «Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую».

Военная идеология функционирует на трех уровнях: теоретико-концептуальный формирует цели, содержание, формы и технологии военной политики, обосновывает идеалы, ценности, лежащие в ее основе; программно-директивный определяет задачи по обеспечению военной безопасности страны в мирное время, в период непосредственной угрозы агрессии и в военное время, а также способы их решения; поведенческий внедряет в общественное сознание установки, определяющие настроение и поведенческие стереотипы масс.

Функции военной идеологии:

– является инструментом анализа и оценки военных феноменов;

– выступает методологией разработки военной политики государства;

– консолидирует и мобилизует общество в интересах защиты Отечества;

– позволяет гражданам делать осознанный выбор своего поведения, является стимулом их военно-патриотической активности;

– служит инструментом формирования общественного мнения.

Содержательное наполнение военной идеологии существенно разнится в единичных формах. В этом контексте можно предложить достаточно большой набор альтернативных, оппозиционных, полярных военных идеологий: в их числе – милитаристская и пацифистская, буржуазная и пролетарская, революционная и контрреволюционная, демократическая и авторитарная, американская, российская, китайская идеология и т.д. При этом ни одна из них не является раз и навсегда данным образованием. Так, военно-идеологические установки и в советское, и в постсоветское время менялись в очень широком диапазоне, в некоторых случаях – вплоть до противоположных. Поэтому о военной идеологии государства приходится говорить не как о единой и целостной системе взглядов, а как об их эволюции.

Постулаты военной идеологии будущего

Формат статьи не позволяет рассмотреть и дать адекватное определение всем постулатам и понятиям военной идеологии[29]. Впрочем, в этом нет ни необходимости, ни возможности, поскольку постулаты, а вместе с ними и вся военная идеология изменчивы. Это связано, во-первых, с тем, что претерпевают глубокие изменения содержание и формы войны, которая охватывает новые пространства, при этом появляются новые военные средства и технологии. Во-вторых, военное планирование и деятельность организуются в соответствии с политическими, социально-экономическими, демографическими и военно-техническими условиями и возможностями государства и общества, которые также подвижны. В-третьих, идеологические оценки и установки всегда носят субъективированный характер: реально складывающаяся обстановка оценивается и цели определяются не сами по себе, а сквозь призму ценностей и интересов определенных социальных групп. Изменение социально-политического статус-кво нередко влечет за собой переоценку ценностей и перегруппировку сил.

В таких условиях вполне возможно формирование новых ценностных ориентаций у социальных групп и, соответственно, выдвижение ими новых идей и принципов. Ведь было время, когда, по словам В.В. Путина, казалось, что «и армия нам не нужна, и флот не востребован». Тогда на официальном уровне обсуждалась идея отказа от какой бы то ни было военной активности, идея свертывания военного строительства.

Содержание и характер военной деятельности должны определять военный опыт, история войн, далекая и близкая, реально складывающаяся военно-политическая обстановка в мире. Они – отправная точка и источник, из которого берутся основополагающие идеи теоретических построений. При этом диалектика такова, что идеологическое осмысление военного опыта служит материалом для определения и формулирования установок документов стратегического планирования. Так, закон «Об обороне» или Военная доктрина являются актами одновременно идеологического и практически-политического характера.

Без претензии на бесспорность и завершенность назову основные военные постулаты идеологии будущего.

Военная сила была и остается в числе факторов мировой политики. От войны никто не застрахован. «Как только война становится реальностью, – говорил Альбер Камю, – всякое мнение, не берущее ее в расчет, начинает звучать неверно»[30]. И это обстоятельство делает для государства необходимым поддерживать готовность к силовому противодействию попыткам военного диктата извне, силовым моделям поддержания международного мира и безопасности, силовому пресечению вооруженных конфликтов, противоправному вооруженному насилию внутри государства.

Фатальной неизбежности войны нет. Бороться против войны нужно пока она не началась. Сохранение мира требует многотрудных усилий – дипломатических, правовых, экономических, военных, сплочения всех сил, вне зависимости от их национальной принадлежности, способных противостоять любым попыткам его нарушить.

Россия заинтересована в расширении круга государств-союзников и партнеров, развитии сотрудничества с ними на основе общих интересов. При этом нельзя защитить мир, руководствуясь лозунгом «Осторожность прежде всего». «Лишь нетвердо держась на ногах, можно верить, – писал К. Шмитт, – что безоружный народ имеет только друзей, и лишь спьяну можно рассчитывать, будто врага тронет отсутствие сопротивления»[31]. Контрпродуктивной является и политика умиротворения агрессора.

Россия в силу своего геополитического положения, исторической роли, экономического и духовного потенциалов, других факторов в обеспечении своей военной безопасности не может ни благодушно уповать на абсолютное миролюбие ближнего и дальнего зарубежья, ни надеяться на сдерживающую силу международного права и мирового общественного мнения, ни передоверить собственную оборону коллективным военно-политическим организациям. Опираясь и на то, и на другое, и третье, она должна в обеспечении военной безопасности рассчитывать, прежде всего и главным образом, на собственные силы. Быть может, в этом смысл приведенной выше мысли Александра III об армии и флоте как единственных союзниках России.

Организация обороны страны, понимаемой как система политических, экономических, военных, социальных, правовых и иных мер по подготовке к вооруженной защите, и сама вооруженная защита Российской Федерации, целостности и неприкосновенности ее территории, является основным приоритетом национальной безопасности страны. Защита Отечества – важнейшая функция государства, дело всего народа, обязанность и долг гражданина.

Усиление обороны обеспечивается наращиванием экономического, политического, социального, духовного и военного потенциалов России. Неотъемлемой частью этого направления деятельности является укрепление социально-политического единства и стабильности общества, межнациональное и межконфессиональное согласие. Об актуальности этого фактора свидетельствуют и недавние замечания С.К. Шойгу о разложении общества изнутри как наибольшей угрозе России и о проблеме «пятой колонны», связанной с тем, что внутри страны существует, действует прозападный информационный дивизион, регулярно обучаемый за рубежом[32]. Принципиальное значение имеет формирование у населения оборонного сознания, военно-патриотическое воспитание, прежде всего, молодого поколения, его готовности при необходимости выступить на защиту Отечества

В целях обороны создаются и действуют Вооруженные силы. Их предназначение, порядок формирования и функционирования, условия и правила применения определяются законом. Долг Вооруженных сил – надежно защищать Отечество, суверенитет и территориальную целостность государства. В каждый данный момент они должны быть в состоянии, гарантирующем немедленный отпор любому агрессору, нанесение ему поражения, принуждение к прекращению военных действий на условиях, отвечающих интересам Российской Федерации и ее союзников. Государство заботится об укреплении Вооруженных сил, повышении авторитета армии, престижа военной службы.

Как орган государства, Вооруженные Силы не могут быть вне политики, но в политике они не самодовлеющая сила, действующая по собственной инициативе и по собственному плану, а инструмент государственной власти. Ее предназначение и функции можно охарактеризовать так: опасна армия, позиция и действия которой не контролируются правительством, и грош цена правительству, которому не подчиняется армия. Отсюда общим правилом для государства является, с одной стороны, обеспечение политического и гражданского контроля за армией со стороны его законодательных и исполнительных органов, а с другой – организация и ведение в Вооруженных силах, других военно-силовых структурах военно-политической работы, направленной на реализацию государственной политики в области обороны, поддержание в Вооруженных силах необходимого морально-политического и психологического состояния, правопорядка и воинской дисциплины, гарантирующих выполнение задач в любых условиях обстановки.

Государственная политика в области военной и, в целом, национальной безопасности направлена, во-первых, на поддержание потенциалов стратегического (ядерного и неядерного) сдерживания на уровне, гарантирующем нанесение потенциальному противнику неотвратимого возмездия в случае агрессии против Российской Федерации и (или) ее союзников в любых, даже самых критичных условиях обстановки. На заседании Валдайского клуба в октябре 2018 г. В.В. Путин говорил о том, что в случае нанесения удара по России агрессор будет уничтожен ответным ударом: «Мы, жертвы агрессии, как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут, потому что даже раскаяться не успеют»[33].

Во-вторых, государственная политика заключается в совершенствовании состава, структуры технического оснащения Вооруженных Сил, других войск и органов, поддержание их на уровне, гарантирующем нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки, нанесение поражения его войскам и принуждение его к прекращению военных действий на условиях, отвечающих интересам Российской Федерации и ее союзников.

В-третьих, ее важной задачей является организация и ведение гражданской и территориальной обороны как составной части оборонного строительства, обеспечения безопасности государства.

Военная идеология определяет источники, черты и особенности военных вызовов, опасностей и угроз и устанавливает условия и порядок правомерного применения Вооруженных Сил, других войск и органов. При этом она строится на том, что войну ведет не армия, а народ, государство и, процитирую слова В.И. Ленина, впоследствии прошедшие проверку всем ходом Великой Отечественной войны, «раз дело дошло до войны, то все должно быть подчинено интересам войны, вся внутренняя жизнь страны должна быть подчинена войне, ни малейшее колебание на этот счет недопустимо»[34].

Идеология вообще, и ее военная часть в частности представляет собою истолкование действительности с целью не ее объективного описания, а обоснования и оправдания тех или иных групповых интересов, легитимации определенных целей и деятельности по их реализации. Поэтому все ее постулаты имеют позитивную, победоносную коннотацию.

«Перед взором людей, отдавших жизнь военному делу, должен неизменно маячить хотя бы смутный призрак будущей войны. Сама мысль, что некое орудие или средство однажды придется пустить в ход, заставляет держать его наготове, проявляя о нем ежедневную заботу. Если из сознания армии изъять возможность войны, падет боевой дух, рухнет дисциплина, исчезнет надежда на сколько-нибудь эффективное применение военной силы»[35].

В идеологии будущего будет возвращен в российскую действительность советский образ «непобедимой и легендарной» армии, который культивирует в сознании народа уверенность в суверенном бытии государства и понимание нашими друзьями и геополитическими противниками бесперспективности силового противоборства с Россией.

Память о великих победах русского оружия служит грозным предостережением тем, кто захотел бы испытать нас на прочность: «Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет» (А. Невский). Как восклицал гоголевский Тарас Бульба: «Нет, не найдется на свете таких огней, мук и такой силы, которая бы переселила русскую силу!»

Русская сила извечна и неизбывна. В наши дни об этом еще раз напомнил миру наш Президент и Верховный главнокомандующий В.В. Путин: «Все нас хотят где-то укусить или что-то от нас откусить. Но они должны знать – те, кто собирается это сделать, что мы зубы выбьем всем – так, чтобы они не могли кусаться»[36].

[1] Волошинов В. Философия и социология гуманитарного знания. СПб., 1995. С. 221.

[2] Внутри одной страны, наряду с государственной, могут существовать и другие (прогосударственные и антигосударственные) военные идеологии различных общественно-политических сил, в том числе находящихся в оппозиции к существующему государственному строю. Так, специальный раздел VIII. «Война и мир» есть в освященных Архиерейским Собором «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви». Эти идеологии в настоящих заметках не рассматриваются.

[3] Снесарев А.Е. Философия войны. М., 2003. С. 61.

[4] Егорочкин М.В. Военная идеология древних тюрков (по материалам орхонских и енисейских письменных памятников) // Народы и религии Евразии, 2009. № 3(3) С. 63–76.

[5] См.: Волковский Н.Л. История информационных войн: В 2 ч. СПб: Полигон, 2003. Ч. 1. С. 147.

[6] Федотов-Уайт Д.Н. Советская философия войны // Посев: общественно-политический журнал. 2018. № 2 (1685), февраль. С. 35.

[7] Серебрянников В.В. Военная идеология государства // Военная мысль. 2004. №12.

[8] См., например: Геронимус А. На передовых позициях военно-научного фронта // Война и революция. 1931. Кн. 5; Крупский М. За чистоту марксистско-ленинской теории в военно- морских вопросах // Морской сборник. 1932. Январь; Леонидов Л.О. Основы марксистско-ленинского учения о войне // Морской сборник. Декабрь 1932; Рязанов Д. Военное дело и марксизм // Война и военное искусство в свете исторического материализма. М., 1927.

[9] Федотов-Уайт Д.Н. Советская философия войны // Посев. Общественно-политический журнал. 2018. № 3 (1686), февраль.

[10] Сталин И.В. Коренным образом переделать нашу военную идеологию: Запись указаний тов. Сталина на заседании комиссии Главного Военного Совета 21 апр. 1940 г. в Кремле // Военно-исторический журнал 2001. № 3. С. 95-96.

[11] Гареев М.А. От армии 1941-го – к армии 1945 года // Военно-исторический журнал. 2007. №3. Электронный ресурс: Гареев М.А. От армии 1941-го – к армии 1945 года // https://histrf.ru/read/articles/ot-armii-1941-gho-k-armii-1945-ghoda (дата обращения: 03.08.2021).

[12] Краткий словарь оперативно-тактических и общевоенных слов (терминов). М.: Воениздат, 1958. С. 64.

[13] Чувиков П.А. Марксистско-ленинское учение о войне и армии. М.: Политиздат, 1946. 102 с.; Он же. Марксизм-ленинизм о войне и армии. М.: Воениздат, 1956. 160 с.; другие официальные издания о «марксистско-ленинском учении о войне и армии» и «ленинском учении о защите социалистического отечества».

[14] Независимая газета, 1993, 2 марта.

[15] Безопасность, 1992, № 2. С. 63.

[16] См.: Военная энциклопедия: В 8 т. Т. 7. М.: Воениздат, 2003. С. 488; Т. 3. М.: Воениздат, 1995. С. 306–307.

[17] Серебрянников В.В. Военная идеология России: миф или реальность? // Власть, 2004. № 6. С. 39; Тюшкевич С.А. Военная идеология: вопросы формирования // Военная мысль. 2004. №9. С. 36–45; Тимошев Р.М. К проблеме формирования военной идеологии // Вестник Военного университета. 2007. № 3 (11). С. 13 – 20; Киршин Ю.Я. Нужна военная идеология. Но какая? // Независимое военное обозрение. 30 июня 2006 г.; Иуков Е.А. К вопросу о формировании новой военной идеологии в современной России // https://aftershock.news/?q=node/525011&full (дата обращения: 25.05.2017).

[18] Серебрянников В.В. Военная идеология государства // Военная мысль. 2004. №12.

[19] Настоящая элита — это военные. Интервью «Газеты.Ru» с советником министра обороны Андреем Ильницким. Михаил Ходаренок, Максим Солопов // http://milcult.ru/article/nastoyashchaya-elita-eto-voennye (дата обращения: 03.11.2018).

[20] Шмитт К. Понятие политического. М.: НИЦ «Инженер», 2011.

[21] Цит. по: Основы политологии. М., 1992. С. 286

[22] Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 11. С. 551

[23] В.В. Серебрянников утверждает, что внутренняя и мировая политика большинства государств строится в соответствии с их общей и военной идеологией (Серебрянников В.В. Военная идеология государства // Военная мысль. 2004. №12); «Государству, – пишет Е.А. Иуков, – крайне сложно выработать и осуществить адекватную ее потребностям идеологию военной безопасности, если у него нет четкой и понятной для общества и граждан общегосударственной идеологии» (Иуков Е.А. К вопросу о формировании новой военной идеологии в современной России // https://aftershock.news/?q=node/525011&full (дата обращения: 25.05.2017).

[24] Краткий словарь оперативно-тактических и общевоенных слов (терминов). М.: Воениздат, 1958. С. 64.

[25] Прилуцкий В.В. Военная идеология Российской Федерации как основа военно-патриотического воспитания граждан страны // НАВИГУТ: Научный Альманах Высоких Гуманитарных Технологий. 2004, №. 3. С. 136.

[26] Идеология военная // Военная энциклопедия. В 8 т. М.: Воениздат, 1995. Т. 3.

[27] Сунь-Цзы. Искусство войны. М.: АСТ, 2012.

[28] Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Ленин В.И.  Полн. собр. соч. Т. 41. С. 81.

[29] Постулат (лат. postulatum – требование) – принцип, положение, которое принимается за истинное без требования доказательства. Постулаты служат основанием для осуществления содержательных рассуждений и выводов и выступают формой санкционирования и легитимации военного планирования и военной деятельности. Многие военно-идеологические постулаты сформулированы в форме официальных определений.

[30] Известия. 2002. 5 ноября.

[31] Шмитт К. Понятие политического. М.: НИЦ «Инженер», 2011.

[32] Шойгу назвал разложение общества самой страшной угрозой для страны // Ведомости, 2021, 10 августа. Электронный ресурс: https://www.vedomosti.ru/society/news/2021/08/10/881561-razlozhenie-obschestva (дата обращения: 15.08.2021); Шойгу: Внутри России действует НАТОвская «пятая колонна» // https://newsland.com/community/7451/content/shoigu-vnutri-rossii-deistvuet-natovskaia-piataia-kolonna/7071337 (дата обращения: 31.03.2020).

[33] Владимир Путин принял участие в пленарной сессии юбилейного, XV заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай» // http://kremlin.ru/events/president/news/58848 (дата обращения: 01.08.2021).

[34] Ленин В.И. Речь на соединенном заседании ВЦИК, московского совета, профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов. 5 мая 1920 г. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. М.: Политиздат. С. 118.

[35] Ортега-и-Гассет Х. Бесхребетная Испания/ Перевод А. Матвеева // URL: https://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/gasset/bes_isp.php (дата обращения: 05.08.2021).

[36] Заседание Российского организационного комитета «Победа» 20 мая 2021 г. // http://kremlin.ru/events/president/news/65618 (дата обращения: 02.08.2021).