ВОЕННАЯ ПРОПАГАНДА И АГИТАЦИЯ НАКАНУНЕ И В ХОДЕ КУРСКОЙ БИТВЫ

Панков Олег Дмитриевич, начальник Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации.

Pankov Oleg Dmitrievich, Head of the Central Archive of the Ministry of Defense of the Russian Federation.

Лебедев Алексей Валерьевич, Главный хранитель Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации

Lebedev Aleksey Valeryevich, Chief Keeper of the Central Archive of the Ministry of Defense of the Russian Federation

ВОЕННАЯ ПРОПАГАНДА И АГИТАЦИЯ НАКАНУНЕ И В ХОДЕ КУРСКОЙ БИТВЫ 

MILITARY PROPAGANDA AND AGITATION ON THE EVE AND DURING THE BATTLE OF KURSK 

Аннотация. Представлен анализ эффективности использования различных инструментов и средств военно-политической пропаганды и агитации накануне и в ходе Курской битвы.

Abstract. The paper presents the analysis of effectiveness of different instruments and means of military and political propaganda and agitation on the eve and during the Kursk battle.

Ключевые слова: Курская битва, военно-политическая пропаганда и агитация.

Keywords: the Battle of Kursk, military and political propaganda and agitation.

Военная пропаганда издавна применялась как оружие воздействия на морально-психологическое состояние войск и населения противника. Исключительно важное значение пропагандистскому обеспечению военных действий придала Вторая мировая война, носившая характер столкновения антагонистических идеологий. Информационная борьба в этот период выделилась в самостоятельный фронт, от состояния которого в немалой степени зависела судьба воюющих государств.

Большую работу специалисты по спецпропаганде проводили перед масштабными боевыми операциями, стремясь ослабить боевой дух противника. События Курской битвы явились ярким примером использования и совершенствования накопленного в годы войны опыта ведения мероприятий пропагандистского характера. 

Накануне великого сражения

Летняя кампания 1943 года была очень важна для осуществления коренного перелома в ходе войны. Поэтому 1 мая Верховный Главнокомандующий подписывает приказ № 195, в котором, наряду с первомайскими поздравлениями, подводятся итоги зимней кампании 1942–1943 гг., говорится об успешной ликвидации противника под Сталинградом, изменении хода мировой войны и создании необходимой предпосылки для победы над гитлеровской Германией. Приказ явился основополагающим документом для организации агитационно-пропагандистской работы в предстоящей летней кампании[1].

К слову сказать, первомайский приказ издавался в Красной Армии по ежегодной традиции: в 1942 году – за № 130, в 1944 году – за № 70, 1945 году –за № 20. Но, пожалуй, ни один из них не несет пропагандистский порыв такой силы, как приказ 1943 года. Одни только красноречивые термины «кризис» и «катастрофа» в описании состояния немецко-фашистских войск используются в документе 12 раз, и это очевидно, потому что воинам-красноармейцам перед решающими событиями было очень важно знать и чувствовать свое превосходство над противником.

Приказ был разослан до каждой части и доведен до каждого военнослужащего Красной Армии. Его положения легли в основу Директивы Главного политического управления Рабоче-Крестьянской Красной Армии (ГлавПУРККА) от 13 мая 1943 г. № 21, в которой были определены «основы фронтовой (оперативной) и общеполитической пропаганды среди войск противника на ближайшее время». Ставились задачи: «...на примере Сталинградской победы и зимней кампании усильте пропаганду роста наступательной силы Красной Армии...»; «...катастрофа немецкого народа уже налицо... с листовками на эту тему должны выступать немецкие военнопленные антифашисты…»[2]

Период с мая 1943 года и до начала июльского наступления немцев был использован Красной Армией для тщательной подготовки к предстоящим боевым действиям. Политическое управление Центрального фронта (ПУ ЦФ), в полосе обороны которого осуществлялся один из главных ударов вермахта в Курской битве, определило методы и способы спецпропаганды Директивой начальника ПУ ЦФ от 8.05.1943 г. № 0024 «Об усилении агитации и пропаганды среди войск противника».

Устанавливались следующие виды агитации и пропаганды среди войск противника: «...Поставить на первое место устную пропаганду. Максимально использовать все средства звуковещания: МГУ, ЗВС, ОГУ, кинопередвижки, рации и рупоры...»; «...широко практиковать использование военнопленных на работе в качестве дикторов звуковещательных станций, при написании и стилистической правке листовок...»; «...максимально увеличить количество плакатов, щитов и лозунгов, выставляемых перед передним краем противника»; «...обратить самое серьезное внимание на внедрение заброски листовок через ампулометы, минометы, катапульты, змеи, ружья, луки и т.п.»; «...установить для всего фронта единый пароль при переходе в плен: „Русс я плен. Гитлер капут!“»[3]

В подготовке к осуществлению мероприятий спецпропаганды в Курском сражении использовался весь накопленный опыт данной работы и глубокий анализ противостоящего противника.

Так, были изучены «12 заповедей поведения на Востоке и обхождения с русскими», представленные среди трофейных документов в донесении от 3 января 1943 г. № 010 начальника 7 отдела ПУ Донского фронта по опыту боевых действий под Сталинградом. Заповеди начинались словами: «Для Вас, посланных на Восток, принципиальное значение имеет то, что только деятельность является решающим <фактором>. Поэтому я должен требовать от Вас наивысшего напряжения сил»[4].

В ходе подготовки агитационного материала Директивой начальника 7 отдела ГлавПУРККА от 6 января 1943 г. № 301932 предписывалось всем политуправлениям фронтов осуществлять сбор и анализ необходимых материалов о групповой сдаче в плен солдат и офицеров противника[5].

Перед Курской битвой в объединениях, соединениях и частях Красной Армии был распространен опыт работы оперативных групп 7 отдела ПУ Воронежского фронта за период с 6 декабря 1942 г. по 15 февраля 1943 г. в организации пропаганды по разложению частей противника. В документе подробно раскрыты факторы, понижающие и повышающие боеспособность солдат и офицеров. Среди выводов отмечена «необходимость более широкого применения новых форм и методов работы...»[6].

В целях выработки общих направлений пропаганды в период сражений под Курском 22 марта 1943 г. ПУ ЦФ направляет в политотделы подчиненных армий «Основные установки, данные на совещании 7 отдела ГлавПУРККА, по вопросам задач нашей пропаганды среди войск противника». На данном совещании начальник 7 отдела ПУ ЦФ выступил с докладом «О работе по разложению окруженной под Сталинградом немецко-фашистской группировки». Тем самым, опираясь на опыт проведенной работы в грандиозном сражении на Волге, в войска были направлены агитационные установки: «Общее направление пропаганды – это подорвать у немецко-фашистских войск веру в победу...»; «... Гитлер, в затеянной им войне убив и искалечив 9 миллионов немцев, уже привел Германию к катастрофе....»; «различать пропаганду, ведущуюся от имени Красной Армии и немецких антифашистов...»; «показывать Красную Армию как армию защиты мира, дружбы и спокойствия народов»[7].

С целью обмена опытом между фронтами 10 апреля 1943 г. начальник 7 отдела ГлавПУРККА направляет в ПУ ЦФ «Программу подготовки группы военнопленных немцев», составленную ПУ Юго-Западного фронта.

Задача подготовки таких групп состояла в том, чтобы «…всесторонне подготовить военнопленных для работы по разложению войск противника».

Программа определяла тематику лекций, семинаров и индивидуальных работ; краткие методические указания; мероприятия производственной деятельности и распорядок дня.

Проведенный органами спецпропаганды ПУ фронтов в мае 1943 года анализ показал, что немцы активно интересуются нашими устными передачами и печатными изданиями. Из материалов допросов военнопленных:

Ганса Штрака – «Когда слышишь выступление немецкого солдата через рупор из русского плена, то убеждаешься, что русские пленных не расстреливают»;

Курта Кунцеля – «Ночью с самолета русские вели передачу. Это произвело на нас сильное впечатление. Все было отчетливо слышно».

Петера Косека – «...Особенно понравились нам листовки с письмами и фотоснимками немецких солдат...»;

Бернгарда Карла – «...Из них мы узнавали правду о положении на фронтах. Мы знали , где их можно найти...»;

Бернгарда Заваде – «...Солдаты верят русским листовкам...»[8].

Средства спецпропаганды Красной Армии

На вооружении органов спецпропаганды Красной Армии к началу лета 1943 года имелось немало эффективных средств и методов воздействия на противника. Расскажем об основных их них.

Винтовочная агитационная граната (ВАГ-42).

В 1943 году промышленность Советского Союза начала поставлять в войска ВАГ-42, которые предназначались для забрасывания специальных агитационных листовок в расположение противника, а также могли использоваться как средства связи между подразделениями. Граната снаряжалась 35 листовками. Дальность полета гранаты 250–300 метров. При этом площадь разлета листовок около 200 кв.метров[1].

[1] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, листы 192-193 об.

[1] ЦА МО, фонд 2, опись 920266, дело 6, листы 449-450 с об.

[2] ЦА МО, фонд 32, опись 920265, дело 6, листы 88-90.

[3] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, листы 110-112.

[4] ЦА МО, фонд 32, опись 11306, дело 282, листы 1-7.

[5] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, лист 45.

[6] ЦА МО, фонд 32, опись 11306, дело 223, листы 85-99.

[7] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, листы 107-108 об

[8] ЦА МО, фонд 32, опись 11306, дело 283, листы 39-59.

Военно-политическая пропаганда и агитация при подготовке и в ходе Курской битвы

82 мм агитационная мина

Мина разработана ГАУ КА в сентябре 1942 г. и уже прошла боевое крещение под Сталинградом. Предназначалась для забрасывания агитационной литературы в расположение противника на дистанцию от 500 до 800 метров путем выстреливания из 82мм боевого миномета. Мина снаряжалась 230–250 листовками[1].

Мощная громкоговорящая установка (МГУ)

Для звуковещательных передач на сторону противника с передней линии фронта применялись специальные аппараты. К таким аппаратам относились МГУ, действующие на расстоянии 1–5 километров, а также окопные громкоговорящие установки, с дальностью действия 500–1500 метров. Для звуковещательных передач применялись также и киноустановки[2].

Маломощный усилитель для звуковещания (МУЗ-1)

Конструкторские работы проводились и непосредственно в частях. Радиомастер 167-го стрелкового полка сержант Рязанский (он же Рязанскис) Рафаил Иссакович в июне 1943 года разработал принципиальную схему МУЗ-1, который обеспечивал дальность слышимости до 400 метров. Время непрерывной работы – 34 часа. При этом необходимое рабочее время для изготовления усилителя составляло 40 часов[3].

Рупоры для окопного агитационного вещания

Образец рупора был сконструирован в октябре 1942 года инструктором по пропаганде среди войск противника политотдела 67 стрелковой дивизии политруком Хаккарайненом Тойво Александровичем. Дальность слышимости текстовых передач разработанного образца составляла до 800 метров, а коротких лозунгов – до 1000 метров. Небольшой объем и вес рупора (9 кг) позволял проходить с ним за спиной большие расстояния пешком, на лыжах и ехать верхом на лошади[4].

Агитационная мина Охапкина

Мина была сконструирована красноармейцем комендантского взвода штаба 92-й стрелковой дивизии Охапкиным Константином Тихоновичем в конце 1942 года и успешно применялась на Ленинградском фронте. Особенностью являлось то, что она не имела патрона, выталкивающего из канала ствола. Выталкивающим зарядом служила порция (3–4 столовые ложки) черного дымного пороха на дне миномета. Листовки укладывались плотным рулоном на диафрагму из фанеры или жести. Дальность стрельбы была около 500 метров[5].

[1] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, листы 147-151.

[2] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, листы 73-76.

[3] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, листы 190-191 об.; фонд 33, опись 686044, дело 2044, л. 87-89.

[4] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, листы 184-187.

[5] ЦА МО, фонд 32, опись 11306, дело 52, листы 372-373.

Военно-политическая пропаганда и агитация при подготовке и в ходе Курской битвы

Приспособление Потехина

Переводчик 2-го разряда 1019-го стрелкового полка младший лейтенант Потехин Мотул Шепелевич не только был опытным рупористом, но и проявлял много инициативы в деле улучшения агитации среди войск противника. Им изобретено приспособление для разбрасывания листовок, которое хоть и подверглось усовершенствованию ГАУ КА, так и осталось по имени автора. М.Ш. Потехин предложил разбрасывать листовки с помощью выстрела из охотничьего ружья. Приспособление имело достаточную простоту и оригинальность. Заброс листовок происходил до 500 метров. Приспособление с большим эффектом применялось на передовой и быстро распространилось в войсках. В июне 1943 года 48 армия имела 50 таких приспособлений, 13 армия – 23. В ходе Курской битвы только в период с 1 по 15 июля 1943 г. приспособлением Потехина заброшено 102 000 листовок[1].

А сам младший лейтенант М.Ш. Потехин за проявленную инициативу в агитации войск противника награжден медалью «За отвагу».

Применение пропаганды и агитации в ходе Курской битвы

С началом Курского сражения воздействие на противника шло нарастающими темпами. Если в период с 5 по 15 июля 1943 г. политотделами армий и ПУ ЦФ изготовлено 119 500 листовок, то уже с 11 по 20 июля – 1 933 000, а с 21 по 31 июля – 1 735 000.

ГлавПУРККА осуществлял дополнительный выпуск агитматериалов. В период с 10 по 31 июля 1943 г. политотделами ЦФ получено из ГлавПУРККА 3 038 000 листовок. В целом за июль 1943 года силами только ЦФ распространено 8 804 000 листовок, из них 7 693 000 с помощью авиации[2].

В листовках «Слова и дела Гитлера», «За что вы воюете?», «Что принесет лето 1943 года?», «Ты собрался вернуться в Германию?» разъяснялись истинные цели войны, разоблачалась нацистская клевета. Многие листовки являлись пропуском для сдачи в плен[3].

Кроме листовок, ГлавПУРККА издавались также пропагандистские газеты на немецком языке: «Свободное слово», «Свободная Германия» и «Фронтовые иллюстрации». Августовский выпуск последней за № 22 гласит:

«...Что дальше?...Вот уже третий год, как на Восточном фронте течет немецкая кровь. Повсюду, бесконечными рядами, возвышаются кресты солдат, мрачные вехи войны. Их число растёт день ото дня...

Немецкий солдат! Сколько это будет продолжаться!...5 июля 1943 г. Гитлер начал генеральное наступление из района Орла и Белгорода…Как сохранилось хваленое новое немецкое оружие? Великолепно вооруженные советские войска превратили его в металлолом... Добровольно сдаться в плен – это единственная возможность спасти жизнь и честь! Следуй примеру своих товарищей, которые это уже сделали...»[1].

[1] ЦА МО, фонд 500, опись 12480, дело 342-343.

[1] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, листы 127-128; фонд 33, опись 686044, дело 1199, листы 90, 94.

[2] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 4, листы 241-243, 268- 268 об., 271-274.

[3] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 6, листы 300-300 об., 349-351 об., фонд 32, опись 11306, дело 283, листы 130-130 об., опись А-32531, дело 45, листы 78-84 об.,  дело 64, листы 163-190.

Военно-политическая пропаганда и агитация при подготовке и в ходе Курской битвы

Можно привести примеры о результатах заброски листовок и газет. Из протокола допроса Атаханова Абдуллы, находившегося в немецкой армии в составе 389 Туркестанского батальона:

«ВОПРОС: Читали ли Вы советские листовки, обращенные к русским людям, завербованным в немецкую армию?

ОТВЕТ: Читал, и очень много. Все люди нашего батальона тоже читали. (В доказательство Атаханов передал 10 листовок на русском языке). Именно эти листовки и сыграли главную роль в нашем решении перейти на сторону Красной Армии»[1].

Из протокола политического опроса военнопленного ефрейтора Вилли Боша: «...Листовки читал…Солдаты сейчас их берегут в карманах. Слушал также звуковые передачи…Солдаты очень интересуются этими передачами. Бывает, когда солдат возвращается из боевого охранения, его обязательно спрашивают: „Что сегодня говорил русс?“»[2].

Добровольно сдавшийся в плен оберефрейтор Фердинанд Берле принес с собой газету «Свободная Германия» со словами: «...Прочтя газету, я убедился в том, что здесь я найду подлинные материалы о положении на фронте...»[3].    

Провал «молниеносной войны» заставил на «всякий случай» хранить наши листовки у немецких солдат с пропуском для перехода в плен. Перебежчики появились уже в начале 1942 года. Опыт ведения спецпропаганды подтверждал целесообразность использования бывших солдат противника для разложения немецко-фашистских войск. Для ведения устных передач с участием немецких военнопленных политотделами армий составлялись специальные программы. Также готовились тексты для рупористов, которыми были как сотрудники политотделов Красной Армии, так и немецкие антифашисты и пленные солдаты противника. В программах вещания много места отводилось данным, полученным при допросе пленных и при отработке трофейных документов. Чаще стали использоваться стихи, диалоги, передачи в два голоса, проведение митингов военнопленных перед микрофоном[4].

В своем докладе от 10 августа 1943 г. № 0283 начальнику 7 отдела ГлавПУРККА о результатах засылки военнопленных в расположение противника начальник 7 отдела ПУ ЦФ отмечает:

«Начиная с конца июля 1943 года отделения приступили к засылке военнопленных в расположение противника. Этому благоприятствует сложившаяся на фронте обстановка и увеличение перебежчиков.

…В 48 армии заслано 2 человека, …в 70 армии заслано 5 человек… подтверждения о том, что засланные проводят в стане врага работу, имеются… Перебежчик ефрейтор Иоган Колодейчик заявил, что 5 августа от русских пришел унтер-офицер и в кругу 6 солдат рассказал: – У русских пленным жизнь, а остальные должны понять сами. Это и побудило сдаться...

...Засылаемым ставятся самые простые задачи…Приводи с собой к русским других солдат, которые не хотят воевать...Основная задача – преодолеть у немецких солдат страх перед русским пленом...»[5]  

Сдавшийся в плен унтер-офицер Лоренц Райнер заявил на допросе: «Я шел в русский плен без страха, потому что видел собственными глазами и слышал собственными ушами, как немецкий ефрейтор рассказывал о том, как ему жилось в русском плену...»

В ходе организации спецпропаганды в июле–августе 1943 года активно использовались воззвания и обращения национального комитета «Свободная Германия». Член комитета Макс Эмендорфер так пишет в своей докладной записке в президиум этой организации 29 июля 1943 г. по результатам своей антифашистской деятельности в войсках ЦФ: «...Я встретил группу военнопленных... после трех дней пребывания на фронте они перебежали и изъявили желание бороться против Гитлера...»[6]

Результаты деятельности сил и средств спецпропаганды и агитации 13-й и 48-й армий в ходе Курской битвы красноречиво представлены в донесении начальника 7 отдела ПУ ЦФ от 20 августа 1943 г. № 0296:

«...Основным средством разбрасывания листовок в эти дни была авиация... При распространении листовок наземными способами использовались различные средства: винтовки Потехина, разведчики, танковые десанты, разбрасывание листовок в местах отхода наших подразделений.

В 148 сд с 5 по 18 июля заброшено при помощи винтовок Потехина 12000 листовок, разведчиками – 5000 листовок.

В 74 сд ст. сержант т. Ган и сержант т. Комаров разбросали непосредственно на поле боя при отходе наших частей 6500 листовок. Здесь же разбросано 10 тысяч листовок при помощи приспособления Потехина.

В 70 гв. сд использовали для этой цели танковый десант. Экипажи 3-х танков взяли по 1,5 тыс. листовок. Зайдя противнику в тыл – танкисты разбросали эти листовки...

...В дни боев работали 2 ОЗС, через которые проведено 93 передачи. При вещании через ОЗС в 8 сд был использован перебежчик Стоян Мирков.

В 148 сд, используя периоды затишья, старший лейтенант т. Пьяниченко, маневрируя, организовывал передачи для немецких солдат...

...С 13 по 18 июля в качестве диктора МГУ использовался антифашист Рудольф Цвефельгофер... МГУ двигалась вслед за боевыми порядками наших войск. Вещание проводилось ночью, на местах, где утром еще были немцы.

С 5 по 20 июля проведено около 200 выступлений рупористов ..., хотя количество выступлений в дни боев значительно сократились (рупористы выходили из строя, трудность вещания через рупоры в условиях боя).

[1] ЦА МО, фонд 32, опись 11306, дело 283, листы 124-129.

[2] ЦА МО, фонд 32, опись 11306, дело 283, листы 211-211 об.

[3] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, листы 225-225 об.

[4] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 6, листы 289-294 об., 348,  357-360 об.

[5] ЦА МО, фонд 32, опись 11306, дело 282, листы 294-294 об.; дело 283, листы 148-149.

[6] ЦА МО, фонд 32, опись 11306, дело 282, листы 170-180.

Переводчик 1019 сп 307 сд – младший лейтенант Потехин и старший инструктор подива 6 гв. сд старший лейтенант Лебедев использовали рацию для вещания войсками противника… особенно хороший результат дает при передаче сообщений Совинформбюро»[1].     

Интересно отметить случай, когда МГУ применялись не только в целях спецпропаганды, но и как часть боевых операций. В докладе начальника ПУ ЦФ о применении МГУ для имитации подхода и атаки танков, строительных работ, постройки мостов, переправ и т.д. в 48-й и 65-й армиях говорится: «...В районе действий 37 гвардейской стрелковой дивизии имитировался подход танков... утром разведка доложила, что противник оставил 3 населенных пункта...»; «...поставил задачу МГУ прикрыть шумом выход наших частей на исходное положение... МГУ всю ночь давало музыку и передачи. Наутро наши части начали успешный штурм г. Севска. Население после рассказывало, что, как только заговорит МГУ, немцы воспринимают это как начало атаки и в панике убегали...»[2].       

В заключение хотелось бы процитировать выдержки из наградного материала на военнослужащих, внесших свой вклад в эту победу, ярко свидетельствующие о трудной и опасной работе по ведению спецпропаганды:

Ябко Исаак Маркович, инструктор политотдела по работе среди войск и населения противника 74 стрелковой дивизии: «...В боевых порядках подразделений организовывал работу рупористов. Сам лично через звукоустановку и рупора вел агитацию среди солдат противника, в результате чего во время летних боев перешло 18 солдат противника...»[3]

Королев Федор Илларионович, красноармеец 2-й минометной роты 385-го стрелкового полка, награжден медалью «За отвагу» «...за то, что он под огнем минометов и пулеметов противника... сделал 305 передач для немецких солдат на немецком языке...»[4]       .

Пьяниченко Иван Петрович, старший инструктор политотдела по пропаганде среди войск и населения противника 148-й стрелковой дивизии, «...за период с 1 июля по 5 августа организовал 165 выступлений к немецким солдатам рупористами и лично сам через ОЗС выступал 54 раза... Им организована заброска листовок листометами 5000 штук и через разведчиков 33 500 штук... Выступая перед немецкими солдатами, выдвигался на передний край обороны и под обстрелом противника работал из окопа, с подбитых танков, с крыш домов и построек...»[5].

Красноармеец комендантского взвода штаба 92-й стрелковой дивизии Охапкин Константин Тихонович проявил себя следующим образом: «…Большой заслугой красноармейца Охапкина является им изобретенная агитмина, которая при испытании показала хорошие результаты… и стала основным средством распространения листовок на территории противника…»[6]

На основе результатов работы органов спецпропаганды пяти фронтов в июле–августе 1943 года можно с уверенностью утверждать, что противник потерпел поражение в Курской битве не только благодаря воздействию войск наземной и воздушной группировки Красной Армии, но и был подавлен морально, потеряв свой боевой дух. 

[1] ЦА МО, фонд 32, опись 11306, дело 283, листы 133-138.

[2] ЦА МО, фонд 201, опись 384, дело 3, листы 278-279.

[3] ЦА МО, фонд 33, опись 690155, дело 184, листы 123-130.

[4] ЦА МО, фонд 33, опись 717037, дело 1182, лист 87; фонд 33, опись 690155, дело 184, листы 123-130; фонд 417, опись 10597, дело 206, листы 157-157 об.

[5] ЦА МО, фонд 33, опись 686044, дело 1777, л. 63-68 об.

[6] ЦА МО, фонд 33, опись 682526, дело 1474, л. 220, 238.