ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ КООРДИНАТ: ОТ ОБНОВЛЕННОЙ КОНСТИТУЦИИ – К НОВОЙ СТРАТЕГИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РФ

Воронова Ольга Ефимовна, член Общественной палаты РФ, координатор общественного издательского проекта «Идеология будущего», доктор филологических наук, профессор кафедры журналистики Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина, член Союза писателей и Союза журналистов России, Научного совета РВИО

Voronova Olga Yefimovna, member of the Civic Chamber of the Russian Federation, coordinator of the public publishing project “Ideology of the Future”, Doctor of Philology, Professor of the Journalism Department of Ryazan State University named for S. Yesenin, member of the Union of Writers, the Union of Journalists of Russia, and of the Scientific Council of Russian Military Historical Society

Трушин Александр Сергеевич, ведущий эксперт Аналитического центра исследования технологий информационной войны и контрпропаганды Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина, кандидат технических наук, доцент, заместитель председателя Рязанского регионального отделения РВИО 

Trushin Aleksandr Sergeyevich, Leading Expert of the Analytical Center for Information Warfare and Counter-Propaganda Technologies Research of Ryazan State University named for S. Yesenin, Candidate of Technical Sciences, Associate Professor, Deputy Chairman of the Ryazan Regional Branch of Russian Military Historical Society

ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ КООРДИНАТ: ОТ ОБНОВЛЕННОЙ КОНСТИТУЦИИ – К НОВОЙ СТРАТЕГИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РФ

THE CONTINUITY OF THE IDEOLOGICAL COORDINATES: FROM THE UPDATED CONSTITUTION TO THE NEW NATIONAL SECURITY STRATEGY OF RUSSIA

Аннотация. В статье в аспекте формирующейся национальной идеологии рассмотрена преемственная связь между обновленной Конституцией РФ (2020) и новой Стратегией национальной безопасности РФ (2021). Прослежена динамика ценностных приоритетов в Концепциях национальной безопасности РФ (1997, 2000) и Стратегиях национальной безопасности РФ (2009, 2015, 2021) в сравнении с аналогичными документами стратегического планирования США. 

Abstract. The article considers the continuity between the updated Constitution of the Russian Federation (2020) and the new National Security Strategy of the Russian Federation (2021) in the aspect of the emerging national ideology. The dynamics of the value priorities in National Security Concepts of the Russian Federation (1997, 2000) and National Security Strategies of the Russian Federation (2009, 2015, 2021) in comparison with similar documents of strategic planning of the United States is traced.

Ключевые слова: Конституция Российской Федерации (2020), Стратегия национальной безопасности РФ (2021), Стратегии национальной безопасности США, ценностный базис национальных стратегий России и США.

Keywords: Constitution of the Russian Federation (2020), National Security Strategy of the Russian Federation (2021), U.S. National Security Strategies, value basis of National Strategies of Russia and the United States.

Документ особого значения

Первая годовщина обновленной Конституции РФ, поддержанной общенародным голосованием 1 июля 2020 г., ознаменовалась выходом нового документа ключевого общественно-политического значения – новой Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ от 02.07.2021[1] (далее – Стратегия-2021).

Новая Стратегия сразу же стала предметом оживленной дискуссии, в которой приняли участие ведущие российские эксперты. Анализ ряда известных интернет-сайтов продемонстрировал достаточно широкий спектр мнений: от оценки Стратегии-2021 как «манифеста новой эпохи» («ИноСМИ»), «документа особого значения» (Дм. Тренин), «стратегии с опорой на свои силы» (П. Скоробогатый) до «программного документа без плана работы» (А. Мовчан).

Среди наиболее интересных оценок выделяются следующие:

– «Новая „Стратегия“ – это важная веха на пути официального отказа от либеральной фразеологии 1990-х годов и замены ее нормами морали, основанными на собственных традициях» («ИноСМИ»).

– «Стратегия-2021 фиксирует новый мировой уклад без иллюзий и надежд на возвращение к прежнему порядку. Прекрасное отражение мировоззренческих перемен российской элиты» (Петр Скоробогатый, заместитель главного редактора журнала «Эксперт»).

– «Предыдущие версии в большей степени касались наших внешних дел. Нынешний документ совершенно очевидно ставит внутреннее развитие в качестве приоритета. Причем не просто развитие, а именно модернизацию» (Дмитрий Евстафьев, профессор НИУ ВШЭ)

– «Это серьезнейшее изменение самого подхода к проблеме национальной безопасности России на следующие шесть лет[2]. Официально признано, что внутренние проблемы угрожают стране и обществу сильнее, чем вызовы из-за рубежа, хотя последние тоже никуда не исчезли и в Стратегии они названы» (Алевтина Шевченко, профессор кафедры национальной безопасности РАНХиГС).

В оценках ряда аналитиков отмечены и моменты, которые следовало бы усилить:

– «Как и в прежней Стратегии, в варианте 2021 года не хватает механизмов реализации» (Алексей Подберезкин, директор Центра военно-политических исследований МГИМО).

– «Почти проигнорирована ведущая повестка последних двух лет – пандемия мирового масштаба. Ее влияние на экономику, инфраструктуру, социальные институты. Стоит ли умалчивать о том, что действительно волнует людей?» (Юрий Воротников, председатель Комитета по политтехнологиям Российской ассоциации по связям с общественностью).

Эксперты обратили внимание и на необходимость более четкого прочерчивания в стратегических документах подобного рода перспектив развития и образа будущего:

– «Это документ переходного периода, который как бы фиксирует транзит от того, что более двадцати с лишним лет считалось единственным вариантом развития, к тому, чего мы еще не знаем. Нам очевидно нужен документ, который фиксировал бы наше видение будущего. Его начинает действительно не хватать» (Дмитрий Евстафьев, профессор НИУ ВШЭ).

– «Отсутствие объединяющей концепции свидетельствует о том, что единого представления о будущем России пока не выработано. Отсутствие публичной политической дискуссии на данную тему свидетельствует о низкой репутации этой самой публичной политики для государства и общества» (Юрий Воротников, председатель Комитета по политтехнологиям Российской ассоциации по связям с общественностью).

– «На фоне кризиса западной либеральной модели „все более актуальной становится проблема морального лидерства и создания привлекательной идейной основы будущего мироустройства“ (говорится в Стратегии). Тут мы пока не готовы предлагать что-то содержательное, скорее ставим на сохранение имеющегося: подробно прописана глава «Защита традиционных российских духовно-нравственных ценностей, культуры и исторической памяти» (Петр Скоробогатый, заместитель главного редактора журнала «Эксперт»).

Продолжая экспертный анализ Стратегии национальной безопасности РФ 2021 года, мы ставим своей задачей в данной статье рассмотреть аспект, недостаточно отмеченный экспертами, – преемственную связь между обновленным вариантом Конституции РФ (2020) и новой Стратегией, свидетельствующую о последовательном развитии в ней тех положений Основного закона, в которых наметилось существенное усиление идеологических контуров российской политики в сторону обеспечения не только национальных, но и геополитических интересов России и ее суверенного политического курса.

С этой целью в статье проанализирована динамика и эволюция подходов к определению ценностных доминант развития страны в Концепциях (1997, 2000) и Стратегиях (2009, 2015, 2021) национальной безопасности РФ за прошедшие почти четверть века. Кроме того, важно было проследить корреляцию между ценностными аспектами концептуально-стратегических документов РФ в сфере национальной безопасности и их американских аналогов, начиная со второй половины 1990-х годов и до настоящего времени.

Факторы преемственности

Преемственная связь с обновленной версией Основного закона по ключевым параметрам функционирования государства и общества на обозримую историческую перспективу четко декларируется уже во вступительной части Стратегии-2021: «Конституцией Российской Федерации закреплены фундаментальные ценности и принципы, формирующие основы российского общества, безопасности страны, дальнейшего развития России в качестве правового социального государства, в котором высшее значение имеют соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, повышение благосостояния народа, защита достоинства граждан Российской Федерации» [3].

Безусловным ориентиром в разработке основных положений Стратегии-2021 стал тот значимый факт, что одна из новых статей обновленной Конституции – статья 79 – полностью посвящена проблеме безопасности, и ключевое место в ней занимает принцип «недопущения вмешательства во внутренние дела государства»[4]. Тем самым впервые в постсоветской конституционной практике право нашей страны на суверенное развитие приобрело статус высшей политической ценности, пронизывающей все сферы национального бытия.

Поэтому не случайно Основной закон в его новом формате эксперты назвали «Конституцией национального суверенитета». Она провозгласила:

Тем самым, хотя Конституция в ее обновленном варианте не отменила самую дискутируемую в российском обществе статью 13 (п. 2), в которой заявлено, что «никакая идеология не может быть установлена в качестве государственной», однако она стала серьезным шагом вперед в формировании базовых элементов общенациональной идеологии, рассредоточенных в отдельных её статьях и главах.

Государственная идеология – это, как известно, целостная, систематизированная совокупность идей, ценностей и представлений, в которых народ осознает себя как единую общность, выражает свои потребности и интересы, определяет формы организации своего бытия, свое место в мировой истории, формулирует свои цели и устремления, свой образ прошлого, настоящего и будущего.

Поэтому нельзя не согласиться с теми авторами, которые утверждают, что «несмотря на прямой запрет „государственной“ или „обязательной“ идеологии, сохраняющийся и в нынешней Конституции РФ, её саму нельзя в полной мере считать абсолютно деидеологизированной»[5]; более того – она знаменует собой «прорыв идеологической блокады»[6].

Стратегия национальной безопасности РФ, утвержденная Указом Президента РФ от 02.07.2021, стала в этом плане новым важным ответом на объективную потребность российского общества в «коренном изменении культурно-идеологической матрицы российской государственности», в новых «культурно-идеологических и гуманитарных основаниях конституционного строя»[7].

В ней, как и в Конституции-2020, нашла свое развитие идея «укрепления суверенной государственности России как страны, способной проводить самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику, эффективно противостоять попыткам внешнего давления»[8].

Чтобы проследить процесс постепенного накопления идейно-ценностного потенциала, нашедшего отражение в новой Стратегии национальной безопасности РФ, обратимся к предшествующим ей аналогичным документам стратегического характера (рис.1).

Динамика идеологических, духовно-нравственных и культурно-исторических приоритетов в Концепциях и Стратегиях национальной безопасности РФ 1997, 2000, 2009, 2015, 2021 гг.

Концепция национальной безопасности РФ – 1997. В постсоветский период первым документом стратегического планирования в рамках исследуемой темы стала Концепция национальной безопасности РФ 1997 г. (далее – Концепция-1997)[9]. В ней уже было заложено понятие национальных интересов России как совокупности сбалансированных интересов личности, общества и государства. Эта триада «личность – общество – государство» найдет свое отражение и во всех  последующих стратегических документах этого рода.

С сегодняшних позиций нельзя не отметить в Концепции-1997 высокий уровень критического и честного анализа негативных последствий, к которым привел тогдашний политико-экономический курс. Таких, как «энтоэгоизм, энтоцентризм и шовинизм, проявляющиеся в деятельности ряда общественных объединений», «политический экстремизм и этносепаратизм», «несоблюдение принципа приоритета норм Конституции РФ над иными правовыми нормами, федеральных правовых норм над нормами субъектов РФ»; «угроза криминализации общественных отношений»; «сращивание отдельных элементов исполнительной и законодательной власти с криминальными структурами»; «обострение борьбы за власть на основе групповых и этнонационалистических интересов»; «правовой нигилизм»; «отток из органов обеспечения правопорядка квалифицированных кадров»; «сепаратистские устремления ряда субъектов РФ»; «усиление политической нестабильности»; «глубокое расслоение на узкий круг богатых и преобладающую массу малообеспеченных граждан»; «увеличение удельного веса населения, живущего за чертой бедности, рост безработицы»[10].

Кроме внутренних проблем, отмечались и внешние: международный терроризм, развязавший «открытую кампанию в целях дестабилизации ситуации в России»; «расширение НАТО на Восток», «переход НАТО к практике силовых (военных) действий вне зоны ответственности блока и без санкции Совета безопасности ООН»; «притязание на территорию РФ»; «активизация деятельности на территории РФ иностранных спецслужб и используемых ими организаций»; «возможность появления в непосредственной близости от российских границ иностранных военных баз и крупных воинских контингентов»; «разработка рядом государств концепции информационных войн» и др.[11]

Все эти угрозы – наряду с отмеченным в документе «глубоким социальным кризисом» и «критически низким уровнем оперативной и боевой подготовки Вооруженных сил РФ», «ослаблением военной безопасности РФ» – приводили к констатации неизбежного вывода: «Углубление кризиса во внутриполитической, социальной и духовной сферах может привести к утрате демократических завоеваний»[12].

Как видим, многие негативные тенденции разработчиками Концепции 1997 года были указаны абсолютно точно – и последующие события в Югославии и Ираке это подтвердили. Многие тревожные явления в сфере международной безопасности, зафиксированные в этом документе, привели к еще более разрушительным последствиям в XXI веке.

Вполне очевидно, что к концу 90-х годов вопросы неотложной необходимости восстановления экономики и обороны страны заслоняли все другие задачи. Поэтому аспекты идеологического порядка заняли в Концепции 1997 г. минимальное место. В частности, фиксировались такие негативные явления, как «девальвация духовных ценностей» и «культурно-религиозная экспансия сопредельных государств на российскую территорию»: имелось в виду широкое распространение идеологии радикального ислама, шедшей с мусульманского Востока, и всевозможной сектантской и сайентистской литературы, потоком хлынувшей с Запада.

Как известно, первая постсоветская Конституция 1993 года принималась вскоре после расстрела Верховного Совета, санкционированного властью во главе с Б. Ельциным, в условиях серьезного ослабления государственного суверенитета России, при явном и неявном участии западных экспертов и советников.

Слабость федерального центра в сочетании с усилением центробежных сепаратистских тенденций ряда национальных (и не только) субъектов РФ поставила под вопрос дальнейшее существование единой российской государственности. Этому способствовала возможность двойного толкования статьи 5 (п. 2) Конституции, закреплявшей за республиками статус государств, фактически уравнивая их полномочия с полномочиями РФ. Статья 15 (п. 4) утверждала приоритет международного права над национальным законодательством, что открывало широкую дорогу западным «партнерам» для вмешательства во внутренние дела Российского государства. Не существовало еще и конституционного запрета на двойное гражданство для лиц, занимающих высокие государственные посты. В результате стало возможным, например, назначение в октябре 1996 г. на должность заместителя секретаря Совета безопасности РФ такого известного политического авантюриста, как олигарх Б. Березовский.

Суверенитет страны к моменту принятия в 1997 г. Концепции национальной безопасности буквально таял на глазах. Как отмечает В.Л. Шаповалов, «к концу 90-х сотни правовых норм, принятых на уровне субъектов Федерации, противоречили нормам Конституции России и российского законодательства»; эти тенденции «поставили на повестку дня вопрос о суверенитете и территориальной целостности страны, привели к началу процесса конфедерализации России»[13], т.е. превращения федеративного устройства РФ в конфедерацию с потенциально непредсказуемыми последствиями.

Вполне очевидно, что задача формирования идеологии и образа будущего в Концепции национальной безопасности 1997 г. еще не имела даже приблизительных очертаний – подобно тому, как и сам документ хотя и носил концептуально прочерченный, но еще не стратегический характер (отсюда, в частности, его название). Необходимость неотложного решения текущих задач перекрывала заботы о будущем, т.к. страна находилась на грани катастрофы. Потребность видеть историческую перспективу национального развития сковывалась рамками главенствующего тогда безраздельно либерально-рыночного мировоззрения, наложившего свой отчетливый отпечаток и на Основной закон 1993 года, в котором «вместо поисков собственного пути, продолжающего историю русской цивилизации, Россия просто сменила одну монополию на другую, одну общеобязательную идеологию на другую, парадоксальным образом сформулированную в пункте 2 статьи 13. Этой идеологией стал запрет на национальную идею, на национальную идентичность, на слово „русский“. Этой идеологией стала либеральная монополия на социально-экономический курс страны»[14].

Перспективному видению духовной сферы был посвящен лишь один абзац Концепции-1997: «Обеспечение национальной безопасности Российской Федерации включает в себя также защиту культурного наследия, исторических традиций и норм общественной жизни, сохранение культурного достояния всех народов России, формирование государственной политики в области духовного и нравственного воспитания населения»[15].

Впрочем, уже тогда, в 1997 году, была обозначена крайне важная задача, не решенная на государственном уровне и сегодня, четверть века спустя: «введение запрета на использование эфирного времени в электронных средствах массовой информации для проката программ, пропагандирующих насилие, эксплуатирующих низменные проявления»[16]. К сожалению, в дальнейшем тенденция дебилизации и деморализации массовой аудитории в СМИ не была преодолена, и до сих пор она идет по нарастающей, подключив к самой беззастенчивой пропаганде насилия и порока еще и Интернет-пространство, о котором в документе далекого уже от нас 1997 года не было сказано еще ни слова.

Концепция национальной безопасности РФ 1997 г. стала в известном смысле ответом на появление в 1995–1996 гг. Стратегий национальной безопасности США, в которых, по данным А.В. Манойло, Россия упоминается 75 раз: соответственно 33 раза (1995) и 42 раза (1996). При этом «обеспечение и отслеживание демократических преобразований в России и недопущение обратной советизации на постсоветском пространстве ставилось Вашингтоном во главу угла уже в середине 90-х годов» – так же, как и «последовательное предотвращение политической и военной самостоятельности России и ее доминирования в  <евразийском> регионе»[17].

Попутно заметим, что Стратегии национальной безопасности США принимались в 1997–2000 гг. при президенте Б. Клинтоне ежегодно, и уже Стратегия США 1997 года открыто декларировала прямое влияние Соединенных Штатов на Россию как одно из главных условий обеспечения собственной национальной безопасности. В наших же стратегических документах образ США как геополитического противника или, как минимум, идеологического оппонента и соперника будет отсутствовать еще долгие годы.

Концепция национальной безопасности РФ – 2000. Вторая Концепция национальной безопасности РФ была утверждена 10 января 2000 г. (далее – Концепция-2000), т.е. спустя считанные дни после отставки Б. Ельцина и прихода к руководству страной В.В. Путина[18].

Этот документ являлся новой редакцией Концепции-1997. Авторы ограничились внесением в первоначальный текст лишь некоторых незначительных изменений и дополнений. В нем фиксируются, в основном, те же внешние и внутренние угрозы национальной безопасности. Часть их выделена в новый абзац: «Экономическая дезинтеграция, социальная дифференциация, девальвация духовных ценностей способствуют усилению напряженности во взаимоотношениях регионов и центра, представляя собой угрозу федеративному устройству и социально-экономическому укладу Российской Федерации»[19]. В целом же структура и содержание Концепции-2000 почти полностью повторяют Концепцию-1997, что свидетельствует о том, что наметившиеся ранее негативные тенденции к началу нового века в России еще не были преодолены. Соответственно не было в ней и новых идеологических акцентов.

После Концепции национальной безопасности РФ 2000 года до следующего стратегического документа (2009) пройдет 9 лет. В США за это время будут приняты 3 стратегии – в 2001, 2002 и 2006 гг.

За это время, как отмечают аналитики, произойдет существенная трансформация в отношении политического руководства США к России. Уже в период первого срока президентства В.В. Путина в стратегических документах США «Россия начинает обозначаться в качестве самостоятельного актора во внешней политике, претендующего на региональное (в рамках евразийского пространства – О.В., А.Т.) лидерство, в чем демократы увидели существенную угрозу собственой роли в мировом порядке»[20]. Так, в Стратегии США-2001 Россия, по данным контент-анализа А.В. Манойло, упоминается 52 раза[21] (для сравнения: в российских Концепции-1997 и Стратегии-2000 США не упомянуты ни разу). При этом администрация Дж. Буша-младшего (после событий 11 сентября 2001 г., принятия печально известного «Патриотического акта» и агрессии против Ирака в 2003 г.) активизирует применение технологий «цветных революций» как «транзита демократии» и «управляемого хаоса» по всему миру. Эта тема получит свое развитие и обоснование и в последующих американских стратегиях.

Стратегия национальной безопасности РФ – 2009. Появление Стратегии национальной безопасности РФ в 2009 году[22] (далее – Стратегия-2009) ознаменовало не только перемену названия, но и переход на качественно новый уровень политического анализа и перспективного мышления, с концептуального – на стратегический.

За прошедшие 9 лет после прихода к руководству страной Президента В.В. Путина произошли качественные положительные сдвиги в сфере государственного управления, в укреплении оборонной мощи страны.

Мюнхенская речь В.В. Путина (2007 г.), победа в грузино-южноосетинском вооруженном конфликте в августе 2008 г. определили новое место России в мире как сильного и независимого государства, решившего избрать свой суверенный курс.

В преамбуле к Стратегии-2009 г. говорилось: «Россия преодолела последствия системного политического и социально-экономического кризиса конца XX века – остановила падение уровня и качества жизни российских граждан, устояла под напором национализма, сепаратизма и международного терроризма, предотвратила дискредитацию конституционного строя, сохранила суверенитет и территориальную целостность, восстановила возможности по наращиванию своей конкурентоспособности и отстаиванию национальных интересов в качестве ключевого субъекта формирующихся многополярных международных отношений»[23].

Важное значение Стратегии-2009 заключалось в том, что именно в ней были заложены структурно-содержательные принципы и элементы стратегического планирования, закрепленные позднее в Стратегиях 2015 и 2021 гг. В документе впервые определены его функциональный и политический статус, терминологическая база, включившая такие основные понятия, как «национальная безопасность», «национальные интересы РФ», «угрозы национальной безопасности», «система обеспечения национальной безопасности».

Впервые введено понятие «стратегические национальные приоритеты», которые были разделены в 2009 г. на две группы: приоритеты национальной безопасности (национальная оборона, государственная и общественная безопасность) и приоритеты устойчивого развития (повышение качества жизни российских граждан, экономический рост, наука, технологии, образование, здравоохранение, культура, экология, стратегическая стабильность). В последующих Стратегиях такое разделение было снято, и выстроен единый последовательный ряд приоритетных задач.

В Стратегии-2009 идеологическая составляющая впервые была представлена в самостоятельном разделе «Культура», которого не было в предыдущих документах этого ряда.

В числе угроз и негативных факторов, влияющих на духовное состояние общества, были названы «засилие продукции массовой культуры, ориентированной на духовные потребности маргинальных слоев», «попытки пересмотра взглядов на историю России, ее роль и место в мировой истории, пропаганда образа жизни, в основе которого – вседозволенность и насилие»[24].

Важным положением в документе являлось «признание первостепенной роли культуры для возрождения и сохранения культурно-нравственных ценностей, укрепления духовного единства многонационального народа Российской Федерации и международного имиджа России в качестве страны с богатейшей традиционной и динамично развивающейся современной культурой, создания системы духовного и патриотического воспитания граждан России»[25].

В Стратегии-2009 уже отсутствовало упоминание тех разрушительных для государства внутренних угроз, на которых концентрировалось основное внимание предшествующих документов 1997 и 2000 гг. Такие явления (носившие, в том числе, и идеологический характер), как этноэгоизм, этноцентризм, шовинизм, этносепаратизм, приводившие к несоблюдению приоритета федеральных правовых норм над нормами субъектов РФ и их сепаратистскими устремлениями, были успешно преодолены. Акцент сместился на внешние идеологические факторы: необходимость противодействия идеологии международного терроризма и утверждение идеологии многополярного мира, с которой Россия выступила в этот период на международной арене. Свой вновь обретенный политический суверенитет стране пришлось отстаивать в испытаниях последующих лет, прежде всего – в сфере национальной безопасности.

Что касается Соединенных Штатов Америки, то период так называемой «перезагрузки», совпавший с президенством в РФ Д.А. Медведева, отразился в Стратегии национальной безопасности США 2010 года признанием России в качестве одного из ключевых партнеров США наряду с усиливавшимся опасением по поводу ее растущего политического влияния.

Стратегия национальной безопасности РФ – 2015. Стратегия национальной безопасности РФ 2015 года (далее – Стратегия-2015) стала новым шагом в развитии стратегического планирования в сфере национальной безопасности[26]. Качественно новый уровень стратегического планирования в этом документе определялся, в том числе, новыми реалиями, существенно изменившими геополитический ландшафт. События «Арабской весны» 2010–2011 гг., украинский Евромайдан и государственный переворот, приведший к власти в Киеве неонацистский режим, Крымский референдум (2014), определивший исторический выбор крымчан и севастопольцев за возвращение в состав России, «крымский консенсус», кардинально укрепивший единство российской власти и общества, – все это привело к необходимости новой расстановки акцентов и приоритетов в Стратегии национальной безопасности РФ 2015 г., в том числе в духовной и культурной сферах.

В частности, если в Стратегии-2009 в качестве важнейшей стратегической цели в сфере культуры называлось расширение доступа широких слоев населения к лучшим образцам отечественной и зарубежной культуры и искусства (п. 79), то в Стратегии-2015 первостепенное значение было отведено «сохранению и приумножению традиционных российских духовно-нравственных ценностей как основы российского общества, воспитанию детей и молодежи в духе гражданственности» (п. 76).

Вместе с тем предыдущий опыт подобных документов в Стратегии-2015 также был учтен: перечень стратегических национальных приоритетов полностью повторил Стратегию-2009. К ним были отнесены: оборона страны; государственная и общественная безопасность; повышение качества жизни российских граждан; экономический рост; наука, технологии и образование; здравоохранение; культура; экология живых систем и рациональное природопользование; стратегическая стабильность и равноправное стратегическое партнерство.

В то же время в Стратегии-2015 впервые был определен перечень традиционных российских духовно-нравственных ценностей, при этом на первое место поставлен «приоритет духовного над материальным». Это был важный прорыв в понимании сердцевины русской ментальности и национальной идентичности.

Особый акцент был сделан на задаче «сохранения и развития общероссийской идентичности народов Российской Федерации, единого культурного пространства страны», подчеркнуто, что «основой общероссийской идентичности народов РФ является исторически сложившаяся система единых духовно-нравственных и культурно-исторических ценностей». При этом важнейшим фактором укрепления национальной безопасности было впервые названо «обеспечение культурного суверенитета РФ посредством принятия мер по защите российского общества от внешней идейно-ценностной экспансии и деструктивного информационно-психологического воздействия» (п. 82).

В том же 2015 году в США увидела свет и очередная Стратегия национальной безопасности, утвержденная президентом Б. Обамой.

На тональности этого документа не могли не сказаться события победной для России «Крымской весны» (2014), усилив в нем откровенную русофобскую направленность. В названной стратегии «Белый дом впервые открыто и официально причислил Россию к числу „агрессоров“ и источнику прямых угроз национальной безопасности США»[27].

В дальнейшем агрессивная риторика со стороны США двигалась по нарастающей. Следующая Стратегия национальной безопасности, принятая уже при Д. Трампе в декабре 2017 г., объявила Россию одним из наиболее опасных, наряду с Китаем, противников США на мировой арене, поставив их в один ряд с международными террористическими организациями. В этом документе Россия, как и Китай, получила статус «ревизионистской державы», якобы угрожающей современному миропорядку пересмотром (ревизией) его базовых принципов, основанных на «ценностях США».

Сравнение ключевых позиций американских стратегий 2015 и 2017 годов показывает неуклонное нарастание экспансионистских устремлений США в отношении России и связанной с ними идеологии глобализма.

Как уже отмечалось, Стратегия национальной безопасности США, утвержденная президентом-демократом Б. Обамой в феврале 2015 г., мало отличалась от аналогичной Стратегии, принятой в декабре 2017 г. уже при республиканце Д. Трампе.

Так, в Стратегии США – 2015 читаем:

– «Нас объединяет общенациональная уверенность в том, что глобальное лидерство Америки останется непреложным. Мы признаем свою исключительную роль и ответственность».

– «Мы мобилизовали и возглавили международные усилия по наказанию России и противодействию ее агрессии».

– «Для сохранения нашего устойчивого лидерства нам необходимо сформировать контуры нового мирового порядка, который будет в впредь отражать наши интересы и ценности»[28].

В Стратегии национальной безопасности США, обнародованной Трампом 17 декабря 2017 г., вновь звучала антироссийская риторика на фоне восхваления американских ценностей, при этом особая роль была отведена информационному противоборству. В документе говорилось:

«Мы будем разрабатывать эффективные коммуникационные кампании в целях усиления американского влияния и противодействия идеологическим угрозам… Эти кампании должны соответствовать американским ценностям и разоблачать вражескую пропаганду и дезинформацию»[29]. В специальном разделе «Мир посредством силы» утверждалось, что основные усилия во внешнеполитической сфере будут направлены против Китая и России.

Анализ Стратегий национальной безопасности США за минувшие четверть века показывает, что им неизменно придается статус отнюдь не ведомственного документа, но своего рода главного идеологического манифеста, своего рода декларации американской исключительности и глобального превосходства так называемых американских ценностей (впрочем, изрядно пошатнувшегося в ходе событий в Афганистане) на фоне отчетливо выраженной антироссийской риторики. Тогда как в российских документах этого рода до недавнего времени ценностный подход существенно уступал аспектам военно-оборонительной безопасности, а в определении главного угрожающего актора международной политики в лице США превалировала осторожная политкорректная тональность. Существенные перемены в обозначении идеологических координат стали происходить начиная со Стратегии-2015 и наиболее отчетливо проявились в Стратегии РФ 2021 года.

Контуры идеологии будущего в новой Стратегии национальной безопасности РФ

Новая Стратегия национальной безопасности РФ была утверждена Указом Президента РФ 2 июля 2021 года[30] – ровно через год после общенародного голосования по поправкам в Конституцию, проходившего 1 июля 2020 г. и получившего в оценках экспертов статус «конституционной реформы»[31]. Наряду с целями и задачами, направленными на обеспечение национальной безопасности страны, включающей в себя безопасность государственную, общественную, военную, экономическую, экологическую, информационную, она на наш взгляд, в большей степени, чем предшествующие ей подобные документы, содержит в себе идеологическую составляющую.

В Стратегии-2021 четко сформулированы национальные интересы РФ, под которыми понимается «совокупность внутренних и внешних потребностей государства в обеспечении защищенности и устойчивого развития личности, общества и государства». При этом сбережение народа поставлено впервые на первое место в ряду национальных интересов Российской Федерации. Их содержание намного более объемно и многогранно, чем это было в предшествующих концептуальных и стратегических документах (см. рис. 2).

Существенная динамика и корректировка позиций наблюдается и при сравнении стратегических национальных приоритетов в Стратегии-2015 и Стратегии-2021 (рис. 3), также свидетельствующем об усилении ее народоориентированной направленности:

Принципиально важным моментом в Стратегии-2021 является то, что в ней впервые обозначена «задача достижения морального лидерства и создания привлекательной идейной основы будущего мироустройства»[32]. Иными словами, такой «гармоничной модели бытия, где совестливость и ответственность, прилежание и солидарность смогут стать духовными императивами»[33]. Вполне очевидно, что такую идеологию сможет предложить лишь тот, кто обладает не только и не столько экономическим, военным или технологическим превосходством, но, прежде всего, преимуществом в духовно-нравственной сфере.

В связи с вышесказанным возникают закономерные вопросы: какое послание миру может предложить сегодня Россия? Какую цивилизационную альтернативу сможет она противопоставить кризису западной либеральной модели в лице Америки – с ее межрасовой войной, гегемонией ЛГБТ, „войной памятников“ с собственными отцами-основателями, с ее идеологией тоталитарной демократии, несущей в себе угрозу глобального „цифрового концлагеря“?»

Анализ положений новой Стратегии показывает, что такой идейной основой и альтернативой, привлекательной для других суверенных национальных государств мира, может стать концепция развития с опорой на традицию, т.е. идеология социальной модернизации и экономической мобилизации, базирующаяся  на системе традиционных духовно-нравственных и культурно-исторических ценностей.

Идея особой роли традиционных ценностей проходит красной нитью через весь текст Стратегии-2021. Контент-анализ показывает, что сам этот концепт – «традиционные духовно-нравственные ценности» – используется в документе чаще других (около 20 раз). Ему впервые посвящен самостоятельный раздел «Защита традиционных культурно-нравственных ценностей, культуры и исторической памяти», в котором представлен перечень духовно-нравственных категорий из 15 позиций.

Сравним перечни традиционных духовно-нравственных ценностей, обозначенные в Стратегиях 2015 и 2021 гг. (рис. 4)

Содержательно эти перечни во многом совпадают. В обоих случаях в качестве ключевых понятий обозначены: патриотизм, гражданственность, гуманизм, милосердие, взаимопомощь. Вместе с тем в документе 2021 года изменился порядок следования этих приоритетов: на первый план вышел патриотический блок (патриотизм, гражданственность, служение Отечеству и ответственность за его судьбу). Тем самым, по существу, в Стратегии-2021 констатируется, что основу общенациональной идеологии составляет ценностный базис. При этом обозначено и относительно новое обобщающее понятие – «культурно-исторические ценности», которое раскрывается в Стратегии через утверждение защиты исторической правды и исторической памяти, противодействие фальсификации истории Отечества: «Российская Федерация рассматривает свои базовые, формировавшиеся на протяжении столетий отечественной истории духовно-нравственные и культурно-исторические ценности, нормы морали и нравственности в качестве основы российского общества, которая позволяет сохранять и укреплять суверенитет Российской Федерации, строить будущее и достигать новых высот в развитии общества и личности» (п. 90). Таким образом, ценностный базис национального бытия мыслится в Стратегии-2021 в качестве базовой основы проектирования образа будущего.

Важно и то, что традиционные духовно-нравственные ценности рассматриваются в Стратегии-2021 как объединяющее начало, связующее многонациональную и многоконфессиональную страну,  иными словами – как государствообразующий фактор (п. 91), как идеология суверенной государственности.

Ввиду особой базовой значимости традиционных духовно-нравственных ценностей именно они, как следует из Стратегии, являются и будут являться объектом масштабной информационной агрессии со стороны внешних геополитических противников РФ. При этом впервые указаны главные организаторы информационной экспансии, оказывающие «информационно-психологическое воздействие на индивидуальное, групповое и общественное сознание путем распространения социальных и моральных установок, противоречащих традициям, убеждениям и верованиям народов Российской Федерации» (п. 87). Среди инициаторов «информационно-психологических диверсий», которые «подвергают активным нападкам традиционные духовно-нравственные и культурно-исторические ценности» РФ, названы (п. 87):

– США;
– неотторжимость территорий страны;
– союзники США;
– неотторжимость территорий страны;
– ТНК;
– неотторжимость территорий страны;
– иностранные НКО и НПО;
– неотторжимость территорий страны;
– зарубежные религиозные организации;
– неотторжимость территорий страны;
– экстремистские организации;
– неотторжимость территорий страны;
– террористические организации.

Таким образом, можно утверждать, что идеологической основой новой Стратегии национальной безопасности является идеология суверенной государственности, историко-культурной преемственности и духовно-нравственного традиционализма.

Идеологическая составляющая новой Стратегии национальной безопасности, настаивая на приоритетности традиционных ценностей, вплотную подходит к признанию особого цивилизационного статуса России. Поэтому, на наш взгляд, в Стратегии-2021 следовало бы обозначить его не только на смысловом, но и на терминологическом уровне, тем более что в других национальных стратегиях такой опыт имеется: в Стратегии государственной национальной политики РФ (2012) – это «единый культурный (цивилизационный) код», а в Основах государственной культурной политики РФ (2014) – «российская цивилизация». О России как государстве-цивилизации говорил в своих выступлениях и В.В. Путин. Президент упомянул об этом и в Послании Федеральному собранию (2012), и в своем выступлении на заседании Международного клуба «Валдай» (2013): «Россия, как образно говорил философ Константин Леонтьев, всегда развивалась как „цветущая сложность“, как государство-цивилизация, скрепленная русским народом, русским языком, Русской православной церковью и другими традиционными религиями России. Именно из модели государства-цивилизации вытекают особенности нашего государственного устройства. Оно всегда стремилось гибко учитывать национальную, религиозную специфику тех или иных территорий, обеспечивая многообразие в единстве»[34]. Поэтому суждения отечественных исследователей о необходимости нахождения «синтеза этнокультурной, национальной и цивилизационной идентичности России»[35] представляются вполне правомерными и применимыми, в том числе, к идеологической сфере.

При этом в Стратегии-2021 впервые со всей определенностью обозначены не только потенциальные противники, но и стратегические партнеры России.

К стратегическим партнерам в данном документе отнесены страны СНГ, республики Абхазия и Южная Осетия, а также Китай и Индия. В качестве врага, точнее, недружественной силы и потенциального противника, впервые без обиняков названы США и их ближайшие союзники (рис. 5).

Анализируя этот аспект Стратегии-2021, известный российский политик и философ Александр Дугин отмечает: «Очень важно обозначение врагов, понимание того, что постоянный конфликт с ними охватывает не просто российскую территорию, а вобще все пространства нашего присутствия: и экономическое, и культурное, и виртуальное. Сушу, Мировой океан, атмосферу, космос, киберсреду, мир идей и ценностей. Всё это прописано в новой версии Стратегии нацбезопасности намного полнее, чем раньше. Что соответствует условиям нового типа межсистемных конфликтов, гибридной войны, которую ведут глобалисты США и их союзники против России. Это большая война, серьёзная война. И фиксацию этого факта лично я считаю важнейшей положительной стороной новой Стратегии»[36].

В логике нашего исследователя важно подчеркнуть, что новая Стратегия национальной безопасности РФ была опубликована через полгода после появления аналогичного документа в США, в котором роль главных геополитических противников отведена Китаю и России. Спустя всего лишь два месяца после прихода к власти Дж. Байдена вышло в свет «Временное стратегическое руководство по национальной безопасности США – 2021»[37]. В нем отмечается, в частности, что «Россия по-прежнему полна решимости усилить свое глобальное влияние и играть разрушительную роль на мировой арене». В новом стратегическом документе США с новой силой заявлена идеология глобальной экспансии США во главе так называемых «свободных демократических наций»: «Работа по защите демократии не заканчивается на американских берегах. Авторитаризм находится на глобальном марше, и США должны объединиться с единомышленниками и партнерами, чтобы возродить демократию во всем мире»[38].

Документ претендует на проектирование идеологии будущего, которая в представлении руководства США предусматривает глобальное продвижение демократических ценностей как альтернативы так называемым авторитарным режимам: «Мы должны доказать, что наша (демократическая) модель не является пережитком истории; это единственный лучший способ осознать обещание нашего будущего. И если мы будем работать вместе с нашими демократическими партнерами, с силой и уверенностью, мы встретим любой вызов и опередим любого соперника»[39].

Одна из главных задач на российском направлении, которая следует из всех проанализированных нами стратегических документов США и из новейшего тоже, – ослабление России через поддержку деструктивных сил внутри страны.

На этот факт вполне закономерно обратил внимание в своем недавнем выступлении перед участниками Молодежного образовательного форума «Территория смыслов» и министр обороны РФ С.К. Шойгу. Он подчеркнул, что у «западных партнеров» есть методы и технологии, которые враги России могут использовать эффективнее, чем оружие массового поражения или новейшие военно-технические разработки. Назвав эту технологию «внутренним разложением», глава оборонного ведомства подчеркнул: «Гибель русской нации возможна не только из-за внешней угрозы, но и вследствие внутреннего разложения. Причем опасность этого выше, чем происки внешних врагов»[40].

Сравнительный анализ ценностных приоритетов в стратегиях национальной безопасности РФ и США подтверждает эту мысль и показывает, что новой модификацией глобальной гибридной войны будет аксиологическая (в трактовке А.М. Ильницкого – ментальная[41]) война, война ценностей и смыслов, противобороство ценностных систем так называемых «свободных демократий» во главе с США, с одной стороны, и государств с традиционным укладом национального бытия, ориентированных на пример России и Китая, – с другой. При этом состязательность в идеологической сфере будет неуклонно усиливаться.

Безусловно важное значение Стратегии-2021 состоит в том, что она содержит в себе позитивный посыл, связанный с той моделью и идеологией будущего, которая может быть интересной и привлекательной для людей других стран: «Формирование новых архитектуры, правил и принципов мироустройства сопровождается для Российской Федерации появлением не только новых вызовов и угроз, но и дополнительных возможностей. Перспективы долгосрочного развития и позиционирование России в мире определяются ее внутренним потенциалом, привлекательностью системы ценностей» (п. 34).

На фоне катастрофического провала американской кампании по выводу войск из Афганистана и сопутствующего падения международного престижа США как мирового гегемона даже в глазах их европейских союзников – возникают новые объективные условия для укрепления геополитических позиций России как потенциального оплота новых межгосударственных объединений, опирающихся в своем развитии на традиционные ценности – ценности, закрепленные конституционно.

Как отмечает декан факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова А.Ю. Шутов, «обновленная Конституция дает мощный импульс для возникновения самых различных политико-идеологических проектов. Для нашего общества будет существенно важным, чтобы эти идеологические концепты развивались в фарватере идей обновленной Конституции <…> В этом смысле логично, что принятые конституционные поправки носят мировоззренческий характер, они отражают идеалы и ценности миллионов граждан России. Сознавая уроки прошлого, мы должны жить будущим и быть готовыми ответить на его вызовы»[42].

Таким образом, новую Стратегию национальной безопасности РФ можно рассматривать как закономерный и логичный этап в последовательной реализации идейно-ценностных подходов, обозначенных в обновленной Конституции РФ, и как новый важный шаг к определению контуров идеологии будущего России.

Следующим этапом, по мнению активного большинства наших сограждан, должен, наконец, стать кардинальный пересмотр проблемной статьи 13 (п. 2), как чужеродной в обновленном варианте Основного закона, с последующим конституционным закреплением (возможно, в ходе народного референдума) приоритетных параметров государственной идеологии Российской Федерации.

Общественное сознание к этому готово.

[1] Указ Президента Российской Федерации от 02.07.2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации». [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/47046 (дата обращения: 24.08.2021).

[2] В соответствии с Федеральным законом № 172-ФЗ от 28.06.2014 документы стратегического планирования принимаются в Российской Федерации каждые 6 лет.

[3] Стратегия национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 02.07.2021 № 400). [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/47046 (дата обращения: 24.08.2021).

[4] Конституция Российской Федерации (с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020), ст. 79.1.

[5] Смирнов М. Защита семьи, материнства, отцовства и детства // Основной закон России: величие страны и достоинство граждан. Рыбинск: Медиарост, 2021. С. 104.

[6] Юрьев Д. Культурное наследие как государствообразующий фактор // Основной закон России: величие страны и достоинство граждан. Рыбинск: Медиарост, 2021. С. 123, 128.

[7] Юрьев Д. Культурное наследие как государствообразующий фактор // Основной закон России: величие страны и достоинство граждан. Рыбинск: Медиарост, 2021. С. 123, 128.

[8] Стратегия национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 02.07.2021 № 400). [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/47046 (дата обращения: 24.08.2021).

[9] Указ Президента РФ от 17.12.1997 «Об утверждении Концепции национальной безопасности РФ» № 1300. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/11782 (дата обращения: 08.08.2021).

[10] Концепция национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 17.12.1997 № 1300. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/11782 (дата обращения: 08.08.2021).

[11] Там же.

[12] Там же.

[13] Шаповалов В.Л. Укрепление суверенитета Российской Федерации // Основной закон России: Величие страны и достоинство граждан. Рыбинск: Медиарост, 2021. С. 36–37.

[14] Юрьев Д. Культурное наследие как государствообразующий фактор // Основной закон России: величие страны и достоинство граждан. Рыбинск: Медиарост, 2021. С. 127–128.

[15] Концепция национальной безопасности РФ – 1997 (утв. Указом Президента РФ от 17.12.1997 № 1300), раздел IV. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/11782 (дата обращения: 08.08.2021).

[16] Там же. Раздел IV.

[17] Манойло А.В. Информационные войны и психологические операции: Руководство к действию. М.: Горячая линия – Телеком, 2018. С. 211.

[18] Указ Президента РФ от 10.01.2000 «О Концепции национальной безопасности Российской Федерации» № 24. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/14927 (дата обращения: 24.08.2021).

[19] Концепция национальной безопасности РФ (утв. Указом Президента РФ от 10.01.2000 № 24). Раздел I. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/14927 (дата обращения: 24.08.2021).

[20] Манойло А.В. Информационные войны и психологические операции. М.: Горячая линия – Телеком, 2018. С. 213.

[21] Там же. С. 213.

[22] Указ Президента РФ «О Стратегии национальной безопасности» от 12.05.2009 № 537. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/29277/page/1 (дата обращения: 01.08.2021).

[23] Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года (утв. Указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537). Раздел I. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/29277/page/1 (дата обращения: 01.08.2021).

[24] Там же.

[25] Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года (утв. Указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537).

[26] Указ Президента РФ «О Стратегии национальной безопасности РФ» от 31.12.2015 № 683. [Электронный ресурс]. URL: http://kremlin.ru/acts/bank/40391 (дата обращения: 24.08.2021).

[27] Манойло А.В. Информационные войны и психологические операции. М.: Горячая линия – Телеком, 2018. С.215.

[28] Цит. по: Белозеров В.К. Стратегия национальной безопасности США как новый манифест глобальной гегемонии // Власть. 2015. № 4. С. 19.

[29] Цит. по: Бартош А. Запад наращивает информационное давление на Россию // Независимое военное обозрение. 2018. № 36. 16­–22 февраля. С. 1, 4.

[30] Указ Президента РФ от 02.07.2021 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» № 400. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/47046 (дата обращения: 15.07.2021).

[31] Шутов А.Ю. Величие страны и достоинство граждан: параметры гражданского диалога // Основной закон России: величие страны и достоинство граждан. Рыбинск: Медиарост, 2021. С. 5.

[32] Стратегия национальной безопасности РФ (утв. Указом Президента РФ от 02.07.2021 № 400). [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/47046 (дата обращения: 15.07.2021).

[33] Муза Д.Е. «С кем посоветоваться о первоценностях?» Историко-культурологические и философские исследования. Донецк: Донпринт, 2021. С. 215.

[34] Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай» 19.09.2013. [Электронный ресурс].  URL: http://www.kremlin.ru/events/president/ news/19243 (дата обращения: 23.08.2021).

[35] Беспалова Т.В. Сохранение исторической правды // Основной закон: Величие России и достоинство граждан. Рыбинск: Медиарост, 2021. С. 190.

[36] Парадоксы безопасности: «пятая колонна» и Доктрина Путина (интервью с А. Дугиным о новой Стратегии национальной безопасности РФ) // Завтра. 2021. № 29 (июль). С. 3.

[37] Interim National Security Strategic Guidance. [Электронный ресурс]. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2021/03/NSC-1v2.pdf  (дата обращения: 03.07.2021).

[38] Филатов С. «Народная внешняя политика» Байдена и Блинкена // Международная жизнь. [Электронный ресурс]. URL: https://interaffairs.ru/news/show/29333 (дата обращения: 27.08.2021).

[39] Байден: США должны доказать миру, что их модель не является пережитком прошлого. [Электронный ресурс]. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/10830117 (дата обращения: 27.08.2021).

[40] Русская нация может исчезнуть, но выход есть: Сергей Шойгу назвал главную угрозу России. [Электронный ресурс]. URL: https://tsargrad.tv/articles/russkaja-nacija-mozhet-ischeznut-no-vyhod-est-sergej-shojgu-nazval-glavnuju-ugrozu-rossii_396551 (дата обращения: 27.08.2021).

[41] О ментальных войнах мы писали еще до того, как этот термин обрел особую популярность: Воронова О.Е., Трушин А.С. Глобальная информационная война против России. М.: Яуза-Каталог, 2019. 320 с.

[42] Шутов А.Ю. Величие страны и достоинство граждан: параметры гражданского диалога // Основной закон России: величие страны и достоинство граждан. Рыбинск: Медиарост, 2021. С. 11–12.