Штурм Перекопа

ЮЖНЫЙ ФРОНТ

В июле 1919 г. Южный фронт был объявлен большевиками основным. К нему перебрасывались свежие части, была проведена партийная мобилизация. Командующим фронтом стал В. Егорьев (член РВС фронта — И. Сталин), главкомом вооруженных сил назначен С. Каменев. Был выдвинут лозунг «Пролетарий, на коня!», после которого появились конные корпуса красных, а затем и конные армии. Это позволило свести на нет преимущество белых в коннице. Некоторое время белые еще продвигались вперед, но к концу октября обозначился перелом в ходе кампании. Ударные корпуса генералов Кутепова, Мамонтова и Шкуро были разбиты, что явилось началом конца всей армии Деникина.

Конный корпус С. Буденного, затем развернутый в 1-ю Конную армию, нанес удар на Воронеж и двинулся к Донбассу. Рассе­ченные им надвое деникинцы отступали на Одессу и Ростов-на-Дону. В январе 1920 г. войска Юго-Западного фронта под командованием А. Егорова и Южного под командованием В. Шорина отбили Украину, Донбасс, Дон и Северный Кав­каз. Лишь несогласованные действия под Новороссийском М. Тухачевского и С. Буденного позволили остаткам Добровольческой армии (около 50 тыс. чел.) эвакуироваться в Крым, удерживаемый малочисленными формированиями генерала Я. Слащева. Общее командование белыми силами на юге Деникин сдал генералу барону П. Врангелю.

В июне-августе 1920 г. войска Врангеля, выйдя из Крыма, заняли Северную Таврию до Днепра и запад Донбасса. Тем самым они оказали большую помощь польским войскам. Врангель предложил оставить помещичью землю за крестьянами и сотрудничество — украинским и польским нацио­налистам, но эти меры запоздали и не встретили доверия.

Окончание военных действий с Польшей позволило Красной Армии сосредоточить на крымском направлении основные силы. В сентябре 1920 г. был образован Южный фронт (М. Фрунзе), превосходивший противника по численности. В конце сентября — начале ноября Врангель предпринял последнюю попытку наступления на Донбасс и Правобережную Украину. Завязались бои за Каховку. Части В. Блюхера отбили все атаки белых и перешли в контрнаступление. Только в Северной Таврии красные взяли в плен около 20 тыс. человек. Врангель был заперт в Крыму. Вход в него лежал через Перекопский перешеек, где главная линия обороны проходила по Турецкому валу высотой 8 метров, перед которым располагался глубокий ров. Десятки орудий и пулеметов охраняли к нему все подступы. Близко к материку подходил Литовский полуостров Крыма, но добраться до него можно было только форсировав Сиваш (Гнилое море).

В ночь на 8 ноября 1920 г. несколько дивизий Красной Армии перешли вброд Сиваш, чем отвлекли на себя резервы белых. В то же время другие силы (части Блюхера и отряды Махно) атаковали Турецкий вал. С тяжелыми боями и тысячными потерями позиции белых у Перекопа были прорваны, их попытки организовать сопротивление оказались безрезультатными. Врангелевцы стремительно отступали, ус­пев эвакуировать на французских кораблях около 150 тыс. военных и гражданских лиц в Турцию и уведя остатки Черноморского военного и торгового флота. Последний главнокомандующий Белого движения покинул Севастополь 14 ноября. 15-17 ноября Красная Армия вступила в Севасто­поль, Феодосию, Керчь и Ялту. Сотни офицеров, не успевших эвакуироваться, были расстреляны.

Взятие Крыма и поражение Врангеля означало окончание в основном граж­данской войны, хотя на Дальнем Востоке она продолжалась до 1922 г.

М. В. ФРУНЗЕ. ПАМЯТИ ПЕРЕКОПА И ЧОНГАРА

Армии Южного фронта, выполнив с успехом поставленную им первоначальную задачу — разгрома живых сил противника к северу от перешейков, к вечеру 3 ноября стали вплотную у берегов Сиваша, начиная от Геническа и кончая районом Хорды.

Началась кипучая, лихорадочная работа по подготовке форсирования Чонгарского и Перекопского перешейков и овладения Крымом.

Так как вследствие стремительного продвижения наших армий вперед и неналаженности новых линий связи управление войсками из места расположения штаба фронта (г. Харьков) было невозможно, я с полевым штабом и членами РВС тт. Владимировым и Смилгой выехал 3 ноября на фронт. Местом расположения полевого штаба мной был намечен Мелитополь, куда мы и поставили задачей добраться в кратчайший срок...

Как известно, Крым соединяется с материковой частью 3 пунктами: 1) Перекопским перешейком, имеющим около 8 км ширины, 2) Сальковским и Чонгарским мостами (первый железнодорожный), представляющими собой ниточки мостовых сооружений, возведенных частью на дамбе, до 8 м шириной и протяжением до 5 км, и 3) так называемой Арабатской стрелкой, идущей от Геническа и имеющей протяжение до 120 км при ширине от 1/2 км до 3 км.

Перекопский и Чонгарский перешейки и соединяющий их южный берег Сиваша представляли собой одну общую сеть заблаговременно возведенных укрепленных позиций, усиленных естественными и искусственными препятствиями и заграждениями. Начатые постройкой еще в период Добровольческой армии Деникина, позиции эти были с особенным вниманием и заботой усовершенствованы Врангелем. В сооружении их принимали участие как русские, так, по данным нашей разведки, и французские военные инженеры, использовавшие при постройках весь опыт империалистической войны. Бетонированные орудийные заграждения в несколько рядов, фланкирующие постройки и окопы, расположенные в тесной огневой связи, — все это в одной общей системе создало укрепленную полосу, недоступную, казалось бы, для атаки открытой силой...

На Перекопском перешейке наши части 6-й армии еще до 30 октября, развивая достигнутый в боях к северу от перешейков успех, овладели с налета двумя укрепленными линиями обороны и г. Перекопом, но дальше продвинуться не смогли и задержались перед третьей, наиболее сильно укрепленной линией так называемого Турецкого вала (земляной вал высотой в несколько сажен, сооруженный еще во времена турецкого владычества и замыкавший перешеек в самом узком его месте).

Между прочим в тылу этой позиции на расстоянии 15–20 км к югу была возведена еще одна полоса укреплений, известная под именем Юшунских позиций.

На Чонгаре мы, овладев всеми укреплениями Чонгарского полуострова, стояли вплотную у взорванного Сальковского железнодорожного моста и сожженного Чонгарского.

Таким образом при определении направления главного удара надо было выбирать между Чонгаром и Перекопом. Так как Перекоп в силу большой ширины открывал более широкие возможности в смысле развертывания войск и вообще представлял больше удобств для маневрирования, то, естественно, наш решающий удар был нацелен сюда.

Но так как с другой стороны здесь перед нами были очень сильные фортификационные сооружения противника, а также, естественно, здесь должны были сосредоточиться его лучшие части, то внимание фронтового командования было обращено на изыскание путей преодоления линии сопротивления противника ударом со стороны нашего левого фланга.

В этих видах мной намечался обход по Арабатской стрелке Чонгарских позиций с переправой на полуостров в устье р. Салгира, что километрах в 30 к югу от Геническа.

Этот маневр в сторону в 1732 г. был проделан фельдмаршалом Ласси. Армии Ласси, обманув крымского хана, стоявшего с главными своими силами у Перекопа, двинулись по Арабатской стрелке и, переправившись на полуостров в устье Салгира, вышли в тыл войскам хана и быстро овладели Крымом.

Наша предварительная разведка в направлении к югу от Геническа показала, что здесь противник имел лишь слабое охранение из конных частей...

7 и 8 ноября мы провели в расположении частей 6-й армии. 8-го около 4 час. дня, захватив с собою командующего 6-й армией т. Корка, мы приехали в штаб 51-й дивизии, на которую была возложена задача штурма в лоб Перекопского вала. Штаб стоял в с. Чаплинке. Настроение в штабе и у начдива т. Блюхера было приподнятое и в то же время несколько нервное. Всеми сознавалась абсолютная необходимость попытки штурма и в то же время давался ясный отчет в том, что такая попытка будет стоить немалых жертв. В связи с этим у командования дивизии чувствовалось некоторое колебание в отношении выполнимости приказа о ночном штурме в предстоящую ночь. В присутствия командарма мною было непосредственно в самой категорической форме приказано начдиву штурм произвести...

Огонь со стороны противника усиливается, отдельные снаряды попадают в район дороги, идущей по северному берегу Сиваша, по которой едем мы. Впереди и несколько влево от нас вспыхивает сильный пожар...

Развивая свое наступление дальше во фланг и тыл Перекопским позициям противника, дивизия после первых успехов натолкнулась в районе Караджаная на упорное сопротивление противника, бросившего в контратаку одну из лучших своих дивизий — Дроздовскую, подкрепленную отрядом бронемашин...

Очень выгодным для нас обстоятельством, чрезвычайно облегчившим задачу форсирования Сиваша, было сильное понижение уровня воды в западной части Сиваша. Благодаря ветрам, дувшим с запада, вся масса воды была угнана на восток, и в результате в ряде мест образовались броды, правда очень топкие и вязкие, но все же позволившие передвижение не только пехоты, но и конницы, а местами даже артиллерии. С другой стороны, этот момент совершенно выпал из расчетов командования белых, считавшего Сиваш непроходимым и потому державшего на участках наших переправ сравнительно незначительные и притом мало обстрелянные части, преимущественно из числа вновь сформированных.

В результате первых боев была сдача нам в плен целой Кубанской бригады ген. Фостикова, только что прибывшего из Феодосии...

Не могу забыть следующего факта: когда я в штабе 4-й армии сообщил начальнику 30-й стр. дивизии т. Грязнову и бывшему с ним одному из командиров бригад, что Блюхер (он, между прочим, был прежде начальником Грязнова на Восточном фронте) взял Перекоп, то оба побледнели. Через несколько минут смотрю, Грязнова и его комбрига уже нет, они укатили на позицию. А через несколько часов начался знаменитый ночной штурм полками 30-й дивизии Чонгарских позиций противника. Утром 11 ноября, после кровопролитного боя, части дивизии были уже на том берегу и, опрокинув противника, стремительно наступали на Джанкой.

Так решилась участь Крыма, а с ним и судьба всей южнорусской контрреволюции.

Победа, и победа блестящая, была одержана по всей линии. Но досталась она нам дорогой ценой. Кровью 10 тыс. своих лучших сынов оплатили рабочий класс и крестьянство свой последний, смертельный удар контрревоции. Революционный порыв оказался сильнее соединенных усилий природы, техники и смертельного огня.

«Октябрьская революция», Харьков, ноябрь 1922 г. 

ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ ШТАБА ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО РУССКОЙ АРМИЕЙ. № 661.

Ставка.

21-октября/3-го ноября 1920 года

Заключив мир с Польшей и освободив тем свои войска, большевики сосредоточили против нас пять армий, расположив их в трех группах у Каховки, Никополя и Полог. К началу наступления общая численность их достигла свыше ста тысяч бойцов, из коих четверть состава — кавалерия.

Сковывая нашу армию с севера и северо-востока, красное командование решило главными силами обрушиться на наш левый фланг и бросить со стороны Каховки массу конницы в направлении на Громовку и Сальково, чтобы отрезать Русскую армию от перешейков, прижав ее к Азовскому морю и открыв себе свободный доступ в Крым.

Учтя создавшуюся обстановку, Русская армия произвела соответствующую перегруппировку. Главная конная масса противника, 1-ая конная армия с латышскими и другими пехотными частями, численностью более 10 000 сабель и 10 000 штыков, обрушилась с каховского плацдарма на восток и юго-восток, направив до 6000 конницы на Сальково. Заслонившись с севера частью сил, мы сосредоточили ударную группу и обрушившись на прорвавшуюся конницу красных, прижали ее к Сивашу. При этом славными частями генерала Кутепова уничтожены полностью два полка латышской дивизии, захвачено 216 орудий и масса пулеметов, а донцами взято в плен четыре полка и захвачено 15 орудий, много оружия и пулеметов. Однако, подавляющее превосходство сил, в особенности конницы, подтянутой противником к полю сражения в количестве до 25 000 коней, в течение пяти дней атаковавшей армию с трех сторон, заставили Главнокомандующего принять решение отвести армию на заблаговременно укрепленную Сиваш-Перекопскую позицию, дающую все выгоды обороны. Непрерывные удары, наносимые нашей армией в истекших боях, сопровождав иеся уничтожением значительной части прорвавшейся в наш тыл конницы Буденного, дали армии возможность почти без потерь отойти на укрепленную позицию.

ПРИКАЗ ПРАВИТЕЛЯ ЮГА РОССИИ И ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО РУССКОЙ АРМИЕЙ

Севастополь, 29-го октября 1920 года.

Русские люди. Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, Русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок русской земли, где существуют право и правда. В сознании лежащей на мне ответственности, я обязан заблаговременно предвидеть все случайности. По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке на суда в портах Крыма всех, кто разделял с армией ее крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства, с их семьями, и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага. Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ее эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением сделано все, что в пределах сил человеческих. Дальнейшие наши пути полны неизвестности. Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Откровенно, как всегда, предупреждаю всех о том, что их ожидает.

Да ниспошлет Господь всем силы и разума одолеть и пережить русское лихолетье.

Генерал Врангель.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ П.Н ВРАНГЕЛЯ

Я направился к катеру. В толпе махали платками, многие плакали. Вот подошла молодая девушка. Она, всхлипывая, прижимала платок к губам:

— Дай Бог вам счастья ваше превосходительство. Господь вас храни.

— Спасибо вам, а вы что же остаетесь?

— Да, у меня больная мать, я не могу ее оставить.

— Дай Бог и вам счастья.

Подошла группа представителей городского управления; с удивлением узнал я некоторых наиболее ярких представителей оппозиционной общественности.

— Вы правильно сказали, ваше превосходительство, вы можете идти с высоко поднятой головой, в сознании выполненного долга. Позвольте пожелать вам счастливого пути.

Я жал руки, благодарил...

Неожиданно подошел, присутствовавший тут же, глава американской миссии адмирал Мак-Колли. Он долго тряс мою руку.

— Я всегда был поклонником вашего дела и более чем когда-либо являюсь таковым сегодня.

Заставы погрузились. В 2 часа 40 минут мой катер отвалил от пристани и направился к крейсеру «Генерал Корнилов», на котором взвился мой флаг. С нагруженных судов неслось «ура».

«Генерал Корнилов» снялся с якоря.

Суда, одно за другим, выходили в море. Все, что только мало-мальски держалось на воде, оставило берега Крыма. В Севастополе осталось несколько негодных судов, две старые канонерские лодки «Терец» и «Кубанец», старый транспорт «Дунай», подорванные на минах в Азовском море паровые шхуны «Алтай» и «Волга» и старые военные суда с испорченными механизмами, негодные даже для перевозки людей. Все остальное было использовано. Мы стали на якорь у Стрелецкой бухты и оставались здесь до двух с половиной часов ночи, ожидая погрузку последних людей в Стрелецкой бухте и выхода в море всех кораблей, после чего, снявшись с якоря, пошли в Ялту, куда и прибыли 2 ноября в девять часов утра.

Около полудня транспорты с войсками снялись. Облепленные людьми проходили суда, гремело «ура». Велик русский дух и необъятна русская душа... В два часа дня мы снялись и пошли на Феодосию. За нами следовал адмирал Дюмениль на крейсере «Waldeck-Rousseau», в сопровождении миноносца. Вскоре встретили мы огромный транспорт «Дон», оттуда долетало «ура». Мелькали папахи. На транспорте шел генерал Фостиков со своими кубанцами. Я приказал спустить шлюпку и прошел к «Дону». В Феодосии погрузка прошла менее удачно. По словам генерала Фостикова тоннажа не хватило и 1-ая кубанская дивизия генерала Дейнеги, не успев погрузиться, пошла на Керчь. Доклад генерала Фостикова внушал сомнения в проявленной им распорядительности. Вернувшись на крейсер «Генерал Корнилов», я послал радиотелеграмму в Керчь генералу Абрамову, приказывая во что бы то ни стало дождаться и погрузить кубанцев.

В два часа дня «Waldeck-Rousseau» снялся с якоря, произведя салют в 21 выстрел — последний салют русскому флагу в русских водах... «Генерал Корнилов» отвечал.

Вскоре было получено радио от капитана 1-го ранга Машукова: «Посадка закончена, взяты все до последнего солдата. Для доклада главкому везу генерала Кусонского. Иду на соединение. Наштафлот». — В 3 часа 40 минут «Гайдамак» возвратился. Посадка прошла блестяще. Войска с барж были перегружены на «Россию». Корабли вышли в море. (На 126 судах вывезено было 145 693 человека, не считая судовых команд. За исключением погибшего от шторма эскадренного миноносца «Живой», все суда благополучно пришли в Царьград).

Спустилась ночь. В темном небе ярко блистали звезды, искрилось море.

Тускнели и умирали одиночные огни родного берега. Вот потух последний...

Прощай Родина!

Врангель П.Н. Записки 

Обложка: Н.С. Самокиш «Красная кавалерия на Перекопе».

Источник: https://commons.wikimedia.org