«Красный террор»

«ПО ВСЕЙ СТРОГОСТИ РЕВОЛЮЦИОННОГО ВРЕМЕНИ»

Усиление репрессивных мер стало общей тенденцией лета 1918 г. как для белых, так и для красных. Наведение порядка в тылу и широкая мобилизация в Красную Армию сопровождалась ужесточением карательных мер советского правительства. Органы ВЧК беспощадно подавляли выступления контрреволюционеров. Во время мятежа в Тамбове в середине июня 1918 г. местными чекистами было расстреляно более 50 чел. После подавления контрреволюционного восстания в Ярославле - более 400 человек. В Москве поддержали эти меры. Число расстрелянных ВЧК контрреволюционеров в августе в различных городах России составил уже 600 чел. Кроме ВЧК репрессивные меры проводили Ревтрибуналы и другие чрезвычайные судебные органы. Впоследствии роль трибуналов в карательной политике большевиков усилилась.

Эсеры вновь приступили к индивидуальному террору: в июне 1918 г. в Петрограде был убит редактор «Красной газеты» В. Володарский, 5 сентября - председатель Петроградской ЧК М.С. Урицкий, тяжело ранен В.И.Ленин. В ответ на «белый террор» был объявлен «красный террор»: арестовывались заложники из «бывших», которых расстреливали в случае новых террористических актов. Больше всего 2 600 чел. были расстреляны в сентябре. Расстрелы заложников также практиковали интервенты и белые командующие.

Репрессии большевиков в отличие от белого террора носили регламентированный характер. Они менее дезорганизовывали тыл, чем аналогичные акции белых, проводимые по приказу того или иного военачальника, порой стихийно, но не менее жестоко. Коммунистические лидеры не скрывали свои карательные меры, тогда как их противники часто стремились оставить их в секрете, что подрывало авторитет всего белого движения, подводило к мысли о его слабости. Рост красных репрессий летом-осенью 1918 г. затронул лишь часть территорий, подконтрольных советскому правительству. Осенью 1918 г. усиливается и белый террор. В сентябре атаман Б. Анненков расстрелял 1,5 тыс. крестьян в Славгородском уезде, а генерал В. Покровский - 2,5 тыс. чел. при занятии Майкопа.

Террористические акции придавали борьбе между красными и белыми еще более ожесточенный непримиримый характер. Граждане некогда единого государства, но оказавшиеся по разные стороны «баррикад» были готовы теперь воевать до конца - до полного истребления противника.  Кровавые сражения развернулись под Царицыном - важнейшей перевалочной базой доставки хлеба из южных районов России в центральные и северные районы страны. В конце 1918 - начале 1919 г. казачьи войска под командованием атамана П. Краснова несколько раз пытались взять штурмом город, оборону которого фактически возглавлял И. Сталин. Потери с обеих сторон были очень тяжелыми.

Весной 1919 г. красный террор достиг районов Верхнего Дона, где в связи с создавшейся военной обстановкой было принято решение провести политику «расказачивания». 24 января 1919 г. появилась директива Оргбюро ЦК ВКП(б), подписанная Свердловым. В ней говорилось о необходимости беспощадной борьбы со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Предусматривалось: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты... Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно. Уравнять пришлых «иногородних» к казакам в земельном и во всех других отношениях. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи...»

Указания центра с санкции председателя РВС Республики Троцкого на местах хотели довести до жестокого финала. В феврале 1919 г. директива Донского бюро ВКП(б) предписывала физическое истребление по крайней мере 100 тысяч казаков, способных носить оружие и уничтожение «верхов» станицы (атаманов, офицеров, судей), даже тех, кто не принимал участия в контрреволюционных действиях; выселение значительной части казачьих семей за пределы Донской области. На станицы и хутора - многие жители которых ранее приветствовали советскую власть - обрушалась волна репрессий. Тысячи людей были расстреляны, лишены своего крова и имущества. В ответ поднялась мощная волна казачьих восстаний, также уничтожившая тысячи людей, сочувствовавших большевикам. Кровавое противостояние разделило станицы, а порой и отдельные семьи. Политика «расказачивания» объективно способствовала успехам наступления на Юге России генерала Деникина летом 1919 г. Карательные акции красных на Дону и выселение зажиточных казаков в центральные районы страны продолжались и после поражения белых.

Репрессивные меры, включая расстрелы, практиковались непосредственно в частях сражающихся армий. За нарушение дисциплины, дезертирство подвергались смертной казни солдаты деникинских, колчаковских и других белых соединений. Необходимым, хотя и не главным средством поддержания боеспособности войск считал расстрелы Ленин. Еще большую роль отводил репрессиям Троцкий. Даже после того, как осенью 1918 г. положение на Восточном фронте стабилизировалось, он продолжал ориентировать реввоенсоветы армий на применение смертной казни к тем командирам и комиссарам, в чьих частях произошло дезертирство военспецов.

«ОБЕСПЕЧЕНИЕ ТЫЛА ПУТЕМ ТЕРРОРА»

5 сентября 1918 г.

Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры.

Декрет Совета Народных Комиссаров о красном терроре 

КРАСНЫЙ ТЕРРОР ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦЕВ

Одно из типичных объявлений о взятии заложников, опубликованное в первом номере «Еженедельника ВЧК» (от 22 сентября 1918 г.) в рубрике «Красный террор»:

«Объявление

Всем гражданам города Торжка и уезда

Наемники капитала направили руку на вождей Российского пролетариата. - В Москве ранен председатель Совета народных комиссаров Владимир Ленин, в Петрограде убит товарищ Урицкий. - Пролетариат не должен допустить, чтобы его вожди умирали от злодейских грязных рук наймитов контрреволюционеров, и на террор должен ответить террором. За голову и жизнь одного из наших вождей должны слететь сотни голов буржуазии и всех ее приспешников. Доведя об этом до сведения граждан города и уезда, Новоторжская Чрезвычайная комиссия уведомляет, что ею арестованы и заключены в тюрьму - как заложники - поименованные ниже представители буржуазии и их пособники: правые эсеры и меньшевики. При малейшем контрреволюционном выступлении, направленном против Советов, при всяком покушении на вождей рабочего класса - эти лица Чрезвычайной комиссией будут немедленно расстреляны».

Впечатления очевидцев на всех железных дорогах ноября-декабря 1917 г. приблизительно одинаковы. «Какое путешествие! Всюду расстрелы, всюду трупы офицеров и простых обывателей, даже женщин, детей. На вокзалах буйствовали революционные комитеты, члены их были пьяны и стреляли в вагоны на страх буржуям. Чуть остановка, пьяная озверелая толпа бросалась на поезд, ища офицеров (Пенза-Оренбург)… По всему пути валялись трупы офицеров (на пути к Воронежу)… Я порядком испугалась, в особенности, когда увидела в окно, прямо перед домом на снегу, трупы офицеров, — я с ужасом рассмотрела их, — явно зарубленных шашками (Миллерово)… Поезд тронулся. На этом страшном обратном пути, — какой леденящий сердце ужас! — на наших глазах, на перронах, расстреляли восемь офицеров. Мы видели затем, как вели пятнадцать офицеров, вместе с генералом и его женою, куда-то по железнодорожному полотну. Не прошло и четверти часа, как послышались ружейные залпы (Чертково). То же на ст. Волноваха и других… Его вывели из вагона в помещение вокзала, разули и, оставив лишь в кальсонах, отвели в комнату, где находилось уже около 20 человек в таком же виде. Оказались почти все офицеры. Они узнали свою судьбу — расстрел, как это было в минувший день с пятьюдесятью арестованными (Кантемировка)».

Сообщение сестер милосердия о Чрезвычайной комиссии в Киеве

Большевики вошли в Киев в феврале 1919 года, и на следующий же день начала свои действия Чрезвычайка, вернее даже не одна, а несколько. Штабы полков, районные комитеты, милиция, каждое отдельное советское учреждение представляли из себя как бы филиал Чрезвычайной комиссии. Каждое из них арестовывало и убивало. По всему городу хватали людей. Когда человек исчезал, найти его было очень трудно, тем более что никаких списков арестованных не было, а справки советские учреждения давали очень неохотно. Центром сыска и казней была Всеукраинская Чрезвычайная комиссия. У нее были разветвления и отделы: так называемая Губчека, т. е. Губернская Чрезвычайка, Лукьяновская тюрьма, Концентрационный лагерь, помещавшийся в старой пересыльной тюрьме. Определить взаимоотношения и даже количество этих учреждений не легко. Помещались они в разных частях города, но, главным образом, в Липках, в нарядных особняках, которых много в Киеве.

Всеукраинская Чрезвычайная комиссия (ВУЧК) заняла на углу Елизаветинской и Екатерининской большой особняк Попова. В нем был подвал, где происходили убийства. Вообще расправы совершались вблизи, если можно так выразиться, присутственных мест и мест заключения. Крики и стоны убиваемых были слышны не только в местах заключения, но и в зале, где заседали следователи, разносились по всему дому Попова. Вокруг ВУЧК целый квартал был занят разными отделами советской инквизиции. Через дорогу, в Липском переулке, жили наиболее важные комиссары. В этом доме происходили оргии, сплетавшиеся с убийством и кровью. По другую сторону улицы помещалась комендатура, во дворе которой один дом был отведен под заключенных. Против этого дома во дворе иногда производились расстрелы. Туда приводили и заключенных с Елизаветинской улицы, где, в так называемом Особом отделе, сидели главным образом арестованные за политические преступления. Эти дома, окруженные садами, да и весь квартал кругом них, превратились под властью большевиков в царство ужаса и смерти. Немного дальше, на Институтской улице, в доме генерал-губернатора была устроена Губернская Чрезвычайная комиссия (сокращенно ее называли Губчека). Во главе ее стоял Угаров. С его именем киевляне связывают самые страшные страницы большевистских застенков.

Деятельность Чрезвычайной комиссии нельзя ввести ни в какие логические схемы. Аресты производились совершенно произвольно, чаще всего по доносам личных врагов. Недовольные служащие, прислуга, желающая за что-нибудь отомстить своим хозяевам, корыстные виды на имущество арестованных - все могло послужить поводом ареста, а затем и расстрела. Но в основу, в идеологию ЧК, была положена теория классовой борьбы, вернее, классового истребления. Об этом неоднократно заявляла большевистская печать, это проводилось в специальных журналах ЧК, как, например, в газете «Красный Меч».

За популярность почти всегда платились тюрьмой. Кроме того, бывали случаи массовых арестов людей по профессиям и не только офицеров, но банковских служащих, техников, врачей, юристов и т. д. Попадали иногда в тюрьму и советские служащие.

Сестры милосердия, наблюдавшие жизнь Чрезвычаек в течение семи месяцев, ни разу не видели советского служащего, арестованного за насилие над человеческой личностью или за убийство. За неумеренный грабеж, за ссору с товарищами, за бегство с фронта, за излишнее снисхождение к буржуям - вот за что попадали советские служащие в руки чрезвычаек.

«Убийство для комиссара всегда законно, - с горечью подчеркнула сестра, - убивать своих врагов они могут беспрепятственно».

Для ведения дел при ЧК был институт следователей. Во Всеукраинской ЧК он был разбит на пять инспекций. В каждой было около двадцати следователей. Над инспекцией стояла коллегия из шести человек. Среди членов ее были мужчины и женщины. Образованных людей почти не было. Попадались матросы, рабочие, недоучившиеся студенты. Следователи собственноручно не казнили. Только подписывали приговоры. Они, также как и коменданты, были подчинены комиссарам из Чрезвычайки.

Обязанности тюремщиков, а также исполнение приговоров, возлагались на комендантов. Большевики дали это специальное военное наименование институту палачей. Служебные обязанности комендантов и их помощников состояли в надзоре за заключенными и в организации расстрелов. Обыкновенно они убивали заключенных собственноручно.

С.Волков. Красный террор глазами очевидцев

Обложка: Доронин В. «Отечество в опасности».

Источник: https://history.sgu.ru