Зачем печати и историку свобода?

В этот же день в 1907 году:
завершили свою работу военно-полевые суды,
введённые Петром Столыпиным

3 мая 1991 года в столице Намибии была принята декларация о поддержке независимой и плюралистической африканской прессы. Эта дата по решению Генеральной ассамблеи ООН отмечается как Всемирный день свободы печати.

И у нас, и по всему свету хватает недовольных граждан: мол, распустились тут, печатают и снимают что ни попадя. Недовольство обычно заканчивается призывом к запрету чего-нибудь вредного: ещё не смонтированного фильма, сайта в Интернете, а лучше самого Интернета – и сами призывы, как нетрудно догадаться, тоже в Интернете раздаются. Особенно много таких граждан к началу 1990-х годов оставалось в Африке, и специально для них в Виндхуке была принята декларация, ставшая сводом современных правил по части свободы печатного слова. Если вчитаться, то историкам тоже от этой свободы свой правильный кусок пирога достаётся.

Колониальная отрыжка

Декларация, подписанная в намибийской столице, сначала ссылается на другую декларацию, более древнюю. Генеральная ассамблея ООН 14 декабря 1946 года заявила, что свобода информации является одним из основных прав человека. Все были довольны, потому что свободу эту каждый с тех пор понимал по-своему, и у властей находилась тысяча способов, чтобы у себя печать окоротить, придушить или прикрыть.

После Виндхука в масштабах Африки предлагалось хотя бы декоративно эти привычки поумерить. Из документа становится ясно, что же такое независимая печать: «Под независимой прессой мы понимаем такую прессу, которая свободна от правительственного, политического или экономического контроля, а также контроля, выражающегося в зависимости от материалов и инфраструктуры, необходимых для выпуска и распространения газет, журналов и периодических изданий». Сразу вопрос вредный напрашивается, про экономический контроль – то есть правительству нельзя, ни-ни, а медиамагнатам таки можно?

То есть африканские страны, избавившись от колониальной зависимости, в случае буквального исполнения этого ну очень демократического документа попадали под жёсткий информационный прессинг, слегка прикрытый фиговым листочком. Декларация предписывала денежки давать, причём, что интересно, извне в первую голову той самой независимой прессе: «Международное сообщество, а именно международные организации (правительственные и неправительственные), учреждения, занимающиеся вопросами развития, и профессиональные ассоциации, должны в качестве первоочередной задачи обеспечить финансовую поддержку процесса развития и создания неправительственных газет, журналов и периодических изданий, в которых находили бы выражение общественное мнение в целом и различные точки зрения, существующие в общинах, для которых предназначены эти издания».

Гримасы плюрализма

О том, что выпуск печатных изданий, равно как и радиовещание с телевидением, вообще-то бизнес, продвинутая декларация как-то умолчала. А вот африканским странам предлагался рецепт не особенно вкладываться в содержание прессы из казны: «Вся финансовая поддержка должна быть направлена на поощрение плюрализма и независимости. Поэтому государственные средства массовой информации должны получать такую поддержку лишь в том случае, если власти на основе конституции реально гарантируют свободу информации и выражения мнений и независимость печати».

Собственно, рецепт этот с той поры озвучивается и нашими якобы реформаторами: губернаторские газеты обесточить, госканалы прикрыть и т.д. Но выполнять не спешат даже в Африке – лишиться власти даже под сенью баобабов никто ещё не пожелал добровольно. Вставить строчку в конституцию и на Чёрном континенте нынче не проблема, проблемы бывают с деньгами, в том числе и в казне. Даже теперь, при наличии Виндхукской декларации, к старым проблемам местной журналистики, которые этот документ и породили (на момент его подписания 17 журналистов, редакторов и издателей содержатся в тюрьмах, а 48 африканских журналистов в период с 1969 по 1990 год были убиты), прибавились новые, например, систематическая невыплата зарплаты. В непростых африканских условиях задержка жалования месяца на четыре светит голодной смертью, и некоторые местные «акулы пера» по старой памяти грозятся съесть наиболее жадных главных редакторов.

Те же хватаются за Виндхукскую декларацию и прописанное в ней любимое слово товарища Горбачёва: «Плюрализм прессы, в нашем понимании, предполагает ликвидацию всех форм монополии и существование как можно большего числа газет, журналов и периодических изданий, в которых находит свое выражение максимально широкий диапазон мнений членов общины». Только вот «плюрализм» при свободной игре внешних небедных монополистов – слово столь же пустое, как и в устах Михаила Сергеевича.

Неуловимый Зубов

Но нам-то что с африканской свободы печати? Свободы и печати у нас совершенно точно много, но на общество всё это внешне влияет весьма опосредованно: Навальный свой 1% президентского рейтинга от «Левада-центра» наберёт и без всяких пиаровских выкрутасов, и вкладывать в него деньги столь же непроизводительно, как и в пресловутый питерский стадион.

И всё-таки польза есть, и немалая. Тот самый плюрализм серьёзно помогает отфильтровать и отцедить разные глупости на историческом фронте. Человеческий мозг устроен так, что нечто экзотическое плохо воспринимается им в длительной перспективе, в том числе и всякие альтернативные версии истории. С того самого начала 1990-х книжные магазины забиты самыми различными загадками и тайнами якобы исторического профиля, от академика Фоменко до инопланетян. А чем дальше, тем белиберда продаётся всё хуже, тем более что и кризис никто не отменял, да и конкуренция на рынке всего таинственного жуткая.

Жертвой свободы печати пал и скандальный автор выпущенной в конце нулевых годов экстремистской версии истории России Андрей Борисович Зубов. Этот специалист по истории Таиланда получил очень перспективный заказ на сочинение директивного издания, чуть ли не «Краткого курса истории ВКП(б)» в антисоветском варианте. Но с задачей своей справился столь плачевно, с таким количеством, как говорят в теннисе, невынужденных ошибок, что толстая книжица в двух томах отправилась по назначению, то бишь на свалку истории.

Кабы в отечестве нашем была та самая цензура, о которой так много говорят, зубовский труд имел хотя бы шанс претендовать на статус запретного плода. А так – и прежняя версия ещё кое-где нераспродана, и новая недавно появилась, то же самое, только в трёх томах. От книжки одни беды – из МГИМО Зубова вежливо попросили на выход, в депутаты Госдумы в прошлом году не избрался и теперь жалконько так продвигает новый тираж под улюлюканье радиоведущих, которые при живом классике громко сомневаются в том, что история – это наука.

А ещё Зубова жутко обидели кичливые ляхи – взяли и не напечатали большое интервью в каком-то журнале, да ещё и обманули, не пригласив в прошлом году на 200-летие Варшавского университета. Вот и остался скандальный автор не в роли нового вождя исторической науки, современного академика Покровского, а в скромной ипостаси одного из рядовых и не самых востребованных участников медиапроцесса. Остался один на один со своими теориями, которые лет десять назад планировалось вбить в голову едва ли не каждому гражданину. Нету и не было, учит нас специалист по таиландской истории, никакой Великой Отечественной войны, а есть нечто под названием война советско-нацистская. И вообще, хватит хоть чем-то гордиться: «Поэтому не празднование Победы, а скорбь, что была допущена эта страшная война, почему она разразилась, какова вина наша, какова вина коммунистической власти в том, что всё это произошло».

Свою версию истории Зубов гордо именует «мазо-патриотизмом». Тут и до мошонки на Красной площади недалеко. Но при свободе печати и печатном рынке всё это невостребованно тонет в огромном бурном море – поди теперь найди оную книжицу. Полезную декларацию всё-таки приняли в славном городе Виндхуке.