Вторая американская гражданская война. Почему Обама напоследок гадит Трампу

…Сначала Путин всего лишь выбрал Трампа. Казалось бы, ничего страшного. В конце концов, мы все кого-нибудь выбираем, так же, как кто-нибудь выбирает нас. Но потом выяснилось, что Путин не просто выбрал Трампа, он его завербовал. Трамп это такой Абель, Зорге и штандартенфюрер Штирлиц в тылу благословенной Америки.

Вся эта пурга в последние недели перед пересменкой Обамы и Трампа в Белом доме занесла американское медиа-пространство по самую маковку. Так, что даже на предынаугуруционной пресс-конференции нового президента пытали не столько о том, «как нам обустроить Америку», сколько по мотивам всех этих шпионских страстей.

На первый взгляд, действительно выглядит абсурдно. Логика подсовывает простой ответ на сложный вопрос: Америка сошла с ума, а «лузер Обама» напоследок сводит пиар-счёты с Путиным, пытаясь выглядеть победителем на его фоне. Значительная часть авторитетных отечественных экспертов-комментаторов придерживается именно этой точки зрения – несмотря на то, что точка эта ничего не объясняет.

Сторонников версии о «сумасшествии Америки» не останавливает даже то обстоятельство, что поиски логики в поведении завсегдатаев «Канатчиковой дачи» ставят наблюдателей на одну доску с пациентами.

Между тем, логика в действиях администрации Обамы присутствует. Да и не об одном Обаме речь: он ведь всего лишь находится на вершине всей политической пирамиды США, игнорировать интересы который было бы, по меньшей мере, странно. Под докладом о вмешательстве Путина в американские выборы подписалось всё разведывательное сообщество США, а высылка 35 российских дипломатов с семьями никак на пиар-акцию не похожа.

Сегодня уже очевидно, что Трампа загоняют в жёсткие рамки. Ему отрезают пути отступления и сковывают пространство для манёвра. Делают это очень искусно и грамотно. Теперь не признавать русское влияние на выборы в пику мнению разведсообщества США означает для Трампа косвенно подтвердить свой статус ставленника Путина. А признать – значит подтвердить собственную нелегитимность.

Скандал с якобы собираемым русскими компроматом и вербовкой Трампа захлопывает эту логическую ловушку. При этом никто не отрицает итоги прошедших выборов. Даже Обама утверждает, что вмешательство русских в выборы не изменило их результат. Игра идёт не на отмену выборов, а на возможный впоследствии импичмент, если Трамп попытается реализовать озвученную им политическую повестку.

Кто всё это делает? «Лузер Обама»? Работники, «все сплошь недотёпы», уходящей администрации? Проигравшая Клинтон, которая уже собирается баллотироваться в мэры Нью-Йорка? Ради чего комедия? Чтобы поднять уровень самооценки «хромой утки»? Чтобы увеличить шансы Клинтон? Чтобы лично насолить Трампу, который развлекался на кровати, где отдыхали Мишель и Барак Обама?

Нет, такие ответы – это для светской хроники и модных блогов с котиками и рюшечками.

Война идёт не с Путиным, Россией или лично Трампом. Война идёт внутри американской элиты. 30 лет США последовательно реализовывали собственный проект глобализации, в котором Вашингтону отводилась роль главного распорядителя, прораба и кассира. Политической составляющей проекта была «демократизация» – унификация всего остального (правового и политического) пространства под американский стандарт. Проще говоря, денационализация стран, которые не являются Америкой и увеличение за их счёт числа штатов.

За 30 лет реализации проекта глобализации США из промышленной страны превратилась в офисный центр мировой (глобальной) экономики. Сегодня 80 % ВВП США формируется за счёт услуг и продаж, но это не значит, что американская постиндустриальная экономика существует сама по себе. Просто в центре проекта произошла концентрация управленческих функций, а промышленность вывезли на периферию, в развивающиеся страны. Существовать такой экономический «франкенштейн» может только при глобальном военно-политическом господстве управленческой структуры.

С военно-политическим господством не сложилось, в Сирии и на Украине боевая машина НАТО упёрлась в Россию. А чуть ранее производящий (азиатский) сектор потребовал пересмотра правил перераспределения глобальной прибыли. Ещё недавно казавшаяся стройной и логичной схема глобального мира моментально превратилась в коммунальную квартиру, где каждый житель требует своего уровня полномочий и прав. В таких условиях у США оставалось только два пути решения проблемы: продолжение «демократизации» или воссоздание в подконтрольном пространстве самодостаточного производящего сектора.

Продолжение политики «демократизации» (Клинтон) неизбежно вело к большой войне. И тогда пришёл Трамп с проектом возрождения промышленного величия Америки. Но куда он пришёл? Он пришёл в офисный центр и объявил аккаунт-менеджерам, специалистам по продажам и маркетингу, что пришло время одеть резиновые плащи и сапоги, засучить рукава и выйти на всеамериканскую стройку.

Новая промышленная повестка меняет уклад (образ жизни) американцев точно так же, как в своё время его изменила глобализация. Америка впервые за долгие годы столкнулась с реальным выбором, а не с политическим шоу под видом борьбы «нанайских мальчиков». Если раньше естественное (неизбежное) столкновение финансовых и промышленных интересов в силу глобального устройства экономики носило характер внешнеполитических противоречий США с Китаем, Индией и Россией, то сегодня это столкновение стало внутриамериканской проблемой.

Внутриамериканская проблема не в том, что Трамп сумел откликнуться на чаяния белого большинства США. Проблема в том, что в «старом» (отвергаемом Трампом) проекте глобализации в залоге находятся не только огромные деньги, но и судьбы политической и бизнес-элиты США, выращенной под требования этого проекта и в его метрике успеха.

Если Трампа не остановить, то, с точки зрения этой элиты, мир ожидает катастрофа и хаос. А вот это уже не внутриамериканская проблема. По Трампу бьёт не Обама – идёт столкновение глубинных интересов элит, от исхода которого зависит не просто будущее мировой экономики. От исхода этого столкновения зависит общественное устройство мира как системы человеческих связей и взаимозависимостей.