Туркестанское восстание 1916 года: на каких уроках национальной политики училась потом советская власть

От редакции. Сто лет назад в Туркестане прошли масштабные волнения, кое-где перешедшие в организованное восстание против власти Российской империи. По поводу этой годовщины предпринимались кое-какие пропагандистские усилия, чтобы придать событиям характер национально-освободительной войны – и тем самым укрепить крайне востребованную «антиинтеграционную» легенду о вековой борьбе вольнолюбивых народов с русским гнётом. По итогам 2016 года можно, впрочем, с удовлетворением констатировать: пропагандистские усилия ничем не увенчались.

На деле летом-осенью 1916 года Российская Империя столкнулась с издержками собственной политики, проводившейся в Средней Азии на протяжении десятилетий. Политика отказа от социально-экономической интеграции азиатских областей, политика фактической изоляции местного населения от участия в жизни государства (его не призывали даже в армию), оставление его на попечении местных беков, ханов и баев, параллельное существование «русских» (т.е. имперских) и «туземных» институтов власти, – всё это было в своё время объективными реалиями и позволяло сводить к минимуму трения в благополучное время. Однако в разгар войны, когда государству потребовалась хотя бы частичная и притом трудовая мобилизация, – слабость всей предыдущей политики немедленно вылезла наружу.

Двадцатому столетию впервые потребовалась высокая организация масс, поскольку их роль – в век массового производства и массовых же армий – резко усилилась. И на этот вызов Российская Империя, как и на ряд других, также не сумела удовлетворительно ответить.

Воспользовавшись тем, что государство не смогло ни донести до местного населения суть мобилизационной развёрстки, ни обеспечить её организацию, – местные родовые элитарии немедленно расценили происходящее как слабость центральной власти. И решили, что настал удобный момент для расширения своих частных преференций.

Подогреваемые слухами о том, что «всех отправят на фронт рыть окопы между двумя армиями», которые некому было опровергнуть, – многие жители Туркестана повелись на призывы родовых вождей и мулл. Результатом стали погромы и грабежи русских поселенцев, мини-гражданская война в ряде областей и, как следствие, подавление волнений царской армией.

Из туркестанского восстания, поддерживаемого османами, позже родилось басмачество, ориентировавшееся на установление в Туркестане исламистской монархии. Поэтому в конечном итоге те туркестанцы, кто действительно выступал за развитие и государственность для своих народов, оказались союзниками и бойцами Красной Армии, создателями первых азиатских советских республик. 

Точку зрения российской исторической науки на эти непростые проблемы излагает д.и.н. Андрей Ганин.

25 июня 1916 г. императором Николаем II был подписан указ о привлечении не знавшего до того тягот военного времени мужского инородческого населения Российской империи в возрасте от 19 до 43 лет для работ по устройству оборонительных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии. Дальнейшее развитие событий показало ошибочность этой меры, особенно в разгар летних сельскохозяйственных и заготовительных работ (хлопок, сено).

В тот же день (25 июня) состоялось заседание Особого совещания при военном губернаторе Туркестана по этому вопросу. 8 июля был издан приказ по Туркестанскому краю о мобилизации. Прежде всего, мобилизовалась первая очередь (от 19 до 31 года). Мобилизации на тыловые работы за некоторым исключением подлежали инородцы Сибири, Степного края (Казахстан), Туркестана и Кавказа. Решительный и притом вооружённый протест против этой меры возник только в Степном крае и Туркестане. Волнения в других регионах (например, в Томской губернии) не отличались масштабностью.

К 1917 г. русских в Туркестане было 542 509 человек или 9,1% населения. Русское население было безоружно и не воинственно. Туземного населения было 3 332 200 душ мужского пола (всего – около 7 млн человек обоего пола), из которых предполагалось мобилизовать 8%. Первоначальная и последующие развёрстки призывного контингента по Туркестану различались. В частности, было решено сократить число призывников в Ферганской области, оставив рабочие руки для уборки хлопка. По этой причине, не сокращая общее количество мобилизуемых, была усилена нагрузка на другие регионы, затем же с учётом силы протеста местного населения властям пришлось уже пойти на сокращение наряда практически во всех областях.

В Степном крае первоначально предполагалось призвать 230 000 человек. Русская администрация понимала моральную и фактическую тяжесть внезапного призыва инородцев. 2 июля 1916 г. совещание при туркестанском генерал-губернаторе просило и.д. главного начальника края генерала от инфантерии М.Р. Ерофеева о сокращении наряда с 250 000 до 200 000 человек. Было принято решение о сокращении до 220 000 человек. Наконец, в августе состоялось сокращение до 200 000 человек.

Даже изначально категория лиц, не подлежавших призыву, была довольно обширной. От мобилизации освобождались дворяне, представители туземной (нерусской) администрации, духовенство, учителя и учащиеся средних и высших учебных заведений, фельдшеры, переводчики, оспопрививатели, писари, выборные лица, государственные служащие, табунщики и погонщики скота, нанятого по военно-конской повинности. При необходимости выдавались отсрочки от призыва.

Работа инородцев должна была оплачиваться казной. Помимо казённого продовольствия рабочие получали жалование в размере 1 рубля в сутки. Лицам, не имевшим возможности отправиться на работы со своей одеждой и обувью, выдавалось пособие в размере до 30 руб.

***

Отношение местного населения к службе в русской армии и к призыву на тыловые работы было не только негативным. Например, населением Закаспийской области комплектовался Текинский конный полк, отлично зарекомендовавший себя в боях на Юго-Западном фронте. Текинцы беспрекословно подчинились приказу о мобилизации рабочих. В 1914-1915 гг. некоторые коренные жители Семиреченской области добровольно изъявили желание пойти на фронт. В Аулие-Атинском уезде Сырдарьинской области военно-инженерной организацией ещё до объявления о мобилизации лета 1916 г. было набрано около 10 000 человек на тыловые работы.

В Туркестане почти сразу распространился слух, что призыв будет производиться именно на фронт – местных жителей, дескать, заставят рыть окопы между двумя противоборствующими армиями, там-то всех и перебьют.

Местная власть на фоне этих слухов проявила себя с худшей стороны. Запись возрастов велась произвольно, не было дифференцированного подхода к срокам призыва в зависимости от дальности расстояния до сборного пункта, положения указа не были разъяснены населению, прошёл слух, что указ вообще является выдумкой местного начальства, а полуграмотные переводчики действительно давали повод считать, что готовится мобилизация на фронт.

Молодёжь призывного возраста начала собираться в вооружённые отряды дезертиров. В связи с трудностью мобилизации её срок был перенесен на 15 сентября 1916 г. Причём сам Николай II посчитал ранее одобренную им меру по призыву инородцев необдуманной и поспешной.

***

10 июля на собрании коренного населения Джаркентского уезда Семиреченской области было решено не подчиняться приказу. 13 июля началось бегство подлежавших призыву дунган в Западный Китай. Бежавшие угрозами пытались переманить к себе оставшихся соплеменников. Сильные волнения наблюдались и в Сырдарьинской области, где местными жителями велась агитация против призыва.

В разных районах Туркестана и Степного края недовольство местного населения имело различные причины. В Семиречье, которое активно осваивали русские переселенцы, наиболее выраженной была ненависть к ним, в том числе и в связи с земельным вопросом. В Степном крае, где вне городов было крайне мало русского населения, антирусский характер выступления проявился в наименьшей степени.

Среди прочих причин – малочисленность русской администрации, полиции (например, в огромной Тургайской области на уезд имелось только по 13 чинов полиции) и войск при многочисленности административно ссыльных и военнопленных; злоупотребления; направление в Туркестан беженцев в плачевном состоянии. Определённую роль в возникновении мятежа сыграл и элемент случайности, психология толпы.

Постепенно туземное население стало переходить от пассивного к активному протесту, первоначально выразившемуся в требованиях выдачи посемейных списков или попытках их уничтожения. В этих акциях участвовали сотни и тысячи местных жителей. Малочисленная русская администрация не могла эффективно бороться с массовыми беспорядками, происходившими на огромной территории.

17 июля 1916 г. Туркестанский военный округ был переведён на военное положение, туркестанским генерал-губернатором назначен командующий Северным фронтом генерал-адъютант Алексей Николаевич Куропаткин – блестящий знаток края и ветеран присоединения Туркестана к России. Не позднее 21 июля был принят план усиления гарнизонов сборных пунктов.

Для борьбы с начавшимися беспорядками местных сил было недостаточно. Тогда по распоряжению военного министра в Туркестан были направлены 14,5 батальона, 33 сотни, 42 орудия и 69 пулемётов. В случае активного вооружённого сопротивления начальникам отрядов разрешалось применять любые меры – вплоть до расстрелов и уничтожения сопротивлявшихся аулов.

Местному населению в июле было запрещено пользоваться железной дорогой во избежание координации действий мятежников. Значительные затруднения вызывала малочисленность конницы, имевшейся в распоряжении властей. Именно конница была наиболее эффективна для подавления мятежа на огромной территории. Для ускорения передвижений была даже образована ездящая пехота.

***

В Самаркандской и Ферганской областях глубокие корни пустил исламский фундаментализм. Здесь выступление носило явно выраженный религиозный характер. В Джизакском районе была разрушена железная дорога, сожжены мосты, перерезан телеграф. 13 июля начался мятеж в Джизаке, где были убиты уездный начальник полковник Б.Н. Рукин и пристав штабс-капитан П.Д. Зотоглов, пытавшиеся успокоить толпу. Выступление здесь возглавили Назыр Ходжа Ишан (провозглашён беком) и Мухтар Ходжа Ишан, мятежники имели и светского лидера – крупного землевладельца Абдурахмана Ходжи Абдуджабарова (Джевачи).

Таким образом, во главе мятежа стояли представители как духовной, так и светской наследственной элиты, но никак не выходцы из простого народа. Следовательно, мятеж не был направлен на переустройство или разрушение ранее сложившейся иерархии. Наоборот, выступление носило этно-конфессиональный и сепаратистский по своим целям характер.

Заговорщики утверждали, что «герман побил русских, и что у них нет войска, чтобы прийти на помощь…». Одним из лозунгов мятежников была идея «газавата» – священной войны против неверных, на практике выражавшаяся в стремлении истребить русских.

Всего в Джизакском уезде погибло 76 русских (по другим данным, – 88), в том числе женщины и дети. Как писал А.Н. Куропаткин военному министру генералу от инфантерии Д.С. Шуваеву 4 января 1917 года, «дикая и озверевшая толпа чувствовала себя вне опасности, и только прибытие карательного отряда положило конец этой кровавой расправе с ни в чём не повинными русскими людьми…».

Особенностью выступления в Самаркандской области являлся его религиозный характер и исключительная жестокость мятежников. К 25 июля мятеж в этом регионе был подавлен. Отрядами в горных районах было спасено 56 женщин и детей, уведённых в неволю. В дальнейшем массовых выступлений туземного населения не отмечалось, а на 19 сентября была назначена отправка первых эшелонов с рабочими из области.

В Сырдарьинской области беспорядки начались 11 июля в Ташкенте. Местные жители напали на полицейское управление туземной части города, служащие полиции отбили нападение при помощи револьверов, а через полчаса на выручку осаждённым подоспела рота Ташкентской школы прапорщиков. В итоге было убито 11 местных жителей. Вожаки ташкентских мятежников предложили афганскому эмиру выступить против России, однако это предложение со стороны эмира поддержки не встретило.

В Ферганской области мятеж из-за наличия здесь достаточного количества русских войск получил незначительный размах. Тем не менее, и здесь в июле 1916 г. был отмечен целый ряд случаев убийства представителей туземной администрации. Мятежники убивали своих пророссийски настроенных соплеменников, грабили богатых, невзирая на национальность.

***

Наибольшей жестокостью события мятежа отличались в Семиреченской области. В Семиречье проживало около 200 тысяч русских. Однако войск, как и в других районах, было мало. Большую отрицательную роль сыграла взаимная паника и самомобилизация с обеих сторон. В 1915 г. было проведено разоружение поселенцев, и в действующую армию отправлено 7500 берданок. Переселенцы оказались беззащитными перед степняками. Уже 10 июля, через два дня после приказа о мобилизации, состоялось собрание киргизов Джаркентского уезда, вынесших решение не подчиняться этому приказу. 13 июля дунгане начали уходить в Западный Китай (Синьцзян). С конца июля начались нападения на представителей местной власти.

Фактически в Семиречье на этнической почве началась локальная гражданская война. Положение русских жителей усугублялось в связи с отсутствием в регионе русского мужского населения, мобилизованного на фронт. Мощным катализатором взаимной ненависти стали слухи, многократно преувеличивавшие истинный масштаб событий. Среди причин мятежа в Семиречье было стремление киргизов пограбить русских, поземельные споры в связи с активной переселенческой политикой в регионе, налоговое бремя. Активную пропаганду вели муллы. Кроме того, неоднократно говорилось об участии в подготовке мятежа германских офицеров. В Пржевальском уезде к этим причинам добавлялся и религиозный фанатизм кочевников.

9 августа киргизы напали на село Григорьевка, которое в результате было сожжено и разграблено, а жители вынуждены бежать. Был испорчен телеграф. Во главе выступления в Чуйской долине стоял хан М. Шабданов. Другими отрядами командовали два его брата. Как и в других местах, движение в Семиречье возглавляла туземная родовая элита – ханы и манапы.

Известны такие киргизские вожаки как К. Абукин, Б. Ногоев, К. Чинин. Мятеж был сравнительно организованным: у аскеров имелись знамена, однообразные металлические бляхи, применялась сигнализация для передачи сведений о движении правительственных войск, в горных районах были оборудованы оружейные мастерские.

Антифеодальным этот мятеж не был – родоплеменные устои в туземном населении были незыблемы. Вполне красноречиво об этом свидетельствует тот факт, что во всем Семиречье не был убит ни один волостной управитель или манап.

Киргизы были вооружены разнообразным оружием. Здесь были трофеи, захваченные у одиночных русских солдат и самодельное оружие. 6-7 августа киргизам удалось захватить слабо охранявшийся транспорт с оружием. Они завладели 170 берданками и 40 000 патронов. Факт захвата сравнительно крупной по местным масштабам партии оружия явился мощным стимулом к активизации борьбы против русских. Большинство повстанцев имели на вооружении кремнёвые и даже фитильные ружья, берданки, пики, топоры, насаженные на длинные палки. Манапы получали часть денег с продажи оружия, и, таким образом, мятеж приносил им прибыль. В целом киргизы не выдерживали столкновения с регулярными войсками, несмотря на численное превосходство в десятки, а иногда и сотни раз. Первоначально мятежники уничтожали только сопротивлявшихся им, однако вскоре стали уничтожать русских вообще.

В общей сложности от их рук здесь погибло не менее 1342 русских мужчин и 1300 женщин (в основном, переселенцев), ранено 684 человека, не менее 1105 без вести пропали или попали в плен к киргизам, сожжено 969 дворов. Среди убитых были семь монахов Секульского монастыря, множество представителей сельской интеллигенции. Жертвы мятежников, как правило, подвергались истязаниям.

Экономическое благосостояние русского населения региона было подорвано, уничтожено 15 000 десятин пашни на сумму 20 724 087 руб. В одном только Токмакском районе убито 72 русских поселенца, ранено 12, без вести пропало 65, сожжено 600 домов, 356 заимок, уничтожено 12 000 десятин посевов, общая сумма убытков составила около 500 000 руб. 10 августа взбунтовались киргизы Беловодского участка Пишпекского уезда, Джамансартовской, Тлеубердинской, Бакинской и Талдыбулакской волостей. На следующий день восстали дунгане в селе Мариинском Пржевальского уезда. 11 августа дунгане перебили большинство крестьян села Иваницкого. Перебито население деревни Кольцовка. Уцелевшие жители спасались бегством в Пржевальск.

***

Ситуация в Закаспийской области в 1916 г. имела ряд особенностей. Текинцы по своему настрою являлись монархистами и поддерживали русских. Иной характер имели взаимоотношения с наиболее воинственным племенем туркмен-иомудов, которые платили дань как русскому, так и персидскому правительству. Любые осложнения с иомудами приобретали международное значение. Иомуды подняли мятеж против русских властей еще в начале 1916-го. Для борьбы с ними был сформирован Хивинский отряд в составе 3 дружин и 4 лёгких батарей. Борьба с иомудами с переменным успехом протекала на протяжении всего года. Главарем иомудов был известный впоследствии лидер басмачей Джунаид-хан. Иомуды были вооружены берданками и трёхлинейками. В июле 1916 г. в области было неспокойно. По некоторым данным, здесь работала турецкая разведывательная организация «Тешкилат-и-Махсуса».

Беспорядки приобрели характер разбойничьих нападений на русские поселки в районе реки Гюрген. Во второй половине августа – сентябре 1916 г. иомуды откочевали в Персию. Уход иомудов в Персию русская администрация решила использовать для овладения плодородной Астрабадской провинцией соседнего государства. Значительная часть провинции не была заселена персидским населением, а представляла фактически нейтральную территорию, на которой кочевали туркмены. С 1898 г. здесь находился русский комиссариат, власти которого подчинялись возникшие в регионе русские поселения. В ноябре было отмечено усиление активности иомудов. Они взяли под свой контроль каспийское побережье. Усилились наиболее мощные их группировки под командованием Баба-Клыча, Шихи-Хана Диведжи и Эссен-хана. Лишь в конце октября – ноябре 1916 г. для подчинения непокорного племени был сформирован Гюргенский экспедиционный отряд под командованием военного губернатора Сыр-Дарьинской области генерал-лейтенанта А.С. Мадритова (к 24 ноября – 8162 человека и 3937 лошадей). Фактически боевые действия проходили на персидской территории.

В конце марта 1917 г. в связи с успокоением туркмен Мадритов сдал командование отрядом генерал-майору М.К. Маргания, начался вывод войск. Из отряда была сформирована 2-я Туркестанская стрелковая бригада. Февральские события 1917 г. принесли амнистию участникам мятежа, а экспедицию Мадритова, наоборот, стали называть разбойничьей. В августе-сентябре 1917 г. из Афганистана с транспортом оружия в Россию вернулся Джунаид-хан, провозгласивший борьбу «за освобождение туркмен». На фоне ослабления деморализованной русской армии Туркестан вновь стал ареной вооружённой борьбы, а участники мятежа 1916-1917 гг. стали басмачами.

***

Из всех регионов, охваченных мятежом, наиболее продолжительной из-за характера местности и зимнего времени и масштабной была борьба в Тургайской области, где во главе выступления оказался, по утверждению советских историков, Амангельды Иманов. На самом деле, как и в других местах, во главе мятежа стояли не народные вожди из бедноты, а родовая или клерикальная элита – баи и ханы. Так, во главе мятежа в Тургайской области стоял не Иманов, а крупный скотовод, хан А. Джанбосынов. Мятежники нуждались в организаторах и военных руководителях. Именно к этой категории относился Иманов. Важную роль в организации мятежа сыграл местный большевик А.Т. Джангильдин. Общая численность мятежников, называвших себя здесь сарбазами, в области оценивается в 50 000 человек. В отличие от Семиречья, где Шабдановы провели всеобщую мобилизацию (чего не предполагалось даже по указу императора), в Тургайской области действовали добровольцы.

Известие о призыве инородцев стало неожиданностью для местной администрации, вплоть до губернатора. Уже в июле здесь, как и в других регионах, начались убийства представителей туземной администрации, попытки уничтожения списков мобилизуемых. Организаторами беспорядков в Кустанайском уезде выступили местные муллы.

Тургайский губернатор в период временного успокоения вел среди местного населения разъяснительную работу. Был устроен съезд аксакалов (почётных старейшин), поддержавший императорский указ, однако призывная молодёжь перестала считаться со стариками. Благодаря лояльности старейшин властям удалось осуществить мобилизацию рабочих в Кустанайском и Актюбинском уездах. Призыв на работы в Иргизском и Тургайском уездах был отложен до 15 октября в надежде на их успокоение и положительный пример северных уездов. Казахи с фронта писали письма о своем хорошем положении.

Но казахи южных уездов области решили не подчиняться призыву. Организовавшись и вооружившись, они начали борьбу с властями. Первое столкновение произошло в Иргизском уезде 19 октября 1916-го. С 22 октября областной центр, город Тургай (население – 2500 человек), оказался осажден 15 000 мятежников и отрезан от внешнего мира, население осталось без продовольствия. Был разрушен почтовый тракт, колодцы на тракте Иргиз – Тургай мятежниками были отравлены.

В Тургайском и Иргизском уездах власть имела лишь два опорных пункта – Тургай и Иргиз, остальная территория представляла собой обширную степь с редким населением. Когда стала очевидна недостаточность посланных войск, для борьбы с разраставшимся мятежом, в ноябре 1916 г. был сформирован сильный экспедиционный отряд начальника 13-й пехотной запасной бригады (Казань) генерал-лейтенанта А.Д. Лаврентьева в составе 17 рот, 19 сотен и эскадронов, 14 орудий и 17 пулеметов. Формирование отряда было санкционировано военным министром.

Отсутствие в районе сети железных дорог значительно осложняло подавление мятежа. Под усиленную охрану была взята стратегически важная линия Ташкентской железной дороги. С лета 1916 г. ее охраняла рота пехоты. Теперь же были организованы специальные поезда с солдатами на них, патрулировавшие дорогу с базированием на станциях Эмба и Саксаульская.

Экспедиционным отрядом были заняты ключевые пункты области, установлены сильные гарнизоны. В течение ноября от отряда Лаврентьева высылались колонны в различные пункты и имели неоднократные столкновения со значительными скопищами сарбазов. Столкновения носили характер боёв с организованным противником. Несмотря на потери от огня, мятежники упорно атаковали, иногда подходя на 100-300 шагов к пехотным цепям, отдельные всадники доскакивали почти до цепей. У казахов была организована сторожевая и разведывательная служба – высылались дозоры, разъезды на 25 верст, существовала сигнализация флагами. Казахское население было терроризировано мятежниками – с каждой кибитки в банды вожаки мятежа брали по аскеру, являвшемуся не только воином, но и заложником.

Чины экспедиционного отряда старались не допускать жестокостей к местному населению. Между тем, группа депутатов Государственной думы во главе с будущим премьером Временного правительства А.Ф. Керенским распространяла ложные данные о массовых репрессиях против мирного населения, истреблении мужчин и женщин, провокационной деятельности полиции. В действительности войска действовали в рамках закона. За всё реквизируемое у местного населения выплачивались деньги. При подавлении мятежа женщины и дети считались неприкосновенными, зимовки и аулы не уничтожались. Исключением стало сожжение аула Кызыл-Куль, в бою под которым мятежниками были убиты, изуродованы до неузнаваемости и исколоты пиками восемь казаков.

К началу декабря 1916 г. в Тургайской области было разгромлено несколько тысяч мятежников, остатки бежали в Сырдарьинскую область. 21 декабря Высочайшим указом Тургайский, Иргизский и Кустанайский уезды Тургайской области были переведены на военное положение. Бои в Тургайской области продолжались до конца февраля 1917 г. Лишь в июне 1917 г. отряд Лаврентьева был расформирован.

***

8 августа в Ташкент прибыл генерал Куропаткин. В письме военному министру Д.С. Шуваеву от 18 августа 1916 г. он писал о местном населении: «За период в 40 лет мы не приблизили к себе сердца этих простых, но ещё первобытных людей». Куропаткин отрицательно относился к осуществлявшейся мере по призыву на тыловые работы, но в сложившейся обстановке пути назад были отрезаны, и оставалось лишь решительно подавить мятеж. С 11 августа при отрядах и в уездных городах Семиреченской области были учреждены военно-полевые суды.

Помимо организации дружин самоохраны, доведённое до отчаяния русское население устроило в Пржевальске киргизский погром, в котором, в основном, участвовали женщины. 12 августа в тюрьме Пржевальска при попытке побега были расстреляны заключённые-киргизы. Погибло около 80 человек. В селе Беловодское 13 августа крестьяне в ответ на бесчинства коренных жителей (массовые убийства и увод женщин в плен) перебили 517 арестованных киргизов – участников мятежа.

Испуганное и возмущённое русское население ответило насилием на насилие. «За отсутствием оружия били палками и камнями, кололи вилами, потрошили серпами и косами», – сообщалось в одном из документов. При переводе арестованных киргизов из Беловодска в Пишпек 138 из них были убиты дружинниками при попытке побега. По мнению Куропаткина, «надо тяжко наказать киргиз, но сурово прекратить и самосуд русских, иначе правильная жизнь не восстановится».

В регионе развернулись бои, причём части карательных войск направлялись даже в Западный Китай для поимки мятежников.

В 20-х числах августа мятеж пошел на убыль. До 60 000 киргизов ушло на сырты – высокогорные плато, откуда их пытались выбить отряды правительственных войск. Оттеснённые в горные районы, местные жители терпели голод, теряли скот и, как правило, сдавались.

Всего при подавлениях в Пишпекском и Пржевальском уездах было уничтожено около 3000 человек. Во всём Семиречье, по некоторым данным, погибло 4000 местных жителей и ещё 12 000 погибло при бегстве в Китай, в том числе утонувшие и погибшие от огня китайских пограничников. 164 000 человек бежали в Китай, к маю 1917 г. там остались около 70 000 беженцев.

16 октября по итогам подавления мятежа в Семиречье Куропаткин провёл совещание, на котором было принято решение о выселении киргизов из Пишпекского и Пржевальского уездов, в которых более всего пострадало русское население и образовании в связи с этим Нарынского уезда. Такое решение было обусловлено общим замыслом генерала выселить туземцев с территорий, на которых пролилась русская кровь. В период Гражданской войны в Семиречье бывшие переселенцы, в основном, поддержали красных; казаки и кочевники выступили на стороне белых.

***

Объявленная властями мобилизация, несмотря на беспорядки, состоялась, но в меньшем объёме. В период с 18 сентября по 18 декабря 1916 г. из Туркестана было отправлено 92 423 рабочих, кроме того, 9500 человек направлено непосредственно на работы в Средней Азии. Таким образом, было мобилизовано около 100 000 рабочих или половина от запланированного количества.

Всего к 1 января 1917 г. в Туркестане было убито 7 офицеров и 79 нижних чинов, ранено 3 офицера и 64 нижних чина и числилось пропавшими без вести 77 человек. К 25 января 1917 г. потери составляли 97 убитых, 86 раненых и 76 пропавших без вести. Для сравнения: при покорении Туркестана русская армия потеряла в Семиреченской области 105 человек, в Сырдарьинской области с Амударьинским отделом – 744 человека, в Ферганской области – 134 человека, в Самаркандской области – 811 человек и в Закаспийской области 1582 человека. Всего – 3376 человек.

Наиболее сильно русское население пострадало там, где было мало войск – в Семиречье. Наименее сильно там, где почти не было русского населения – в Степном крае. Эти реалии позволили советским историкам называть движение в Степном крае прогрессивным, а выступления в Средней Азии реакционными, тогда как на самом деле антирусский характер мятежа был одинаков. В некоторых районах к этому примешивался религиозный фанатизм мусульманского населения.

В результате мятежа в Туркестане было разорено свыше 9000 хозяйств, уничтожено несколько храмов и больниц. Для усмирения мятежников в Туркестане использовалось 14,5 батальона, 33 сотни, 42 орудия и 69 пулеметов. Боевые действия велись в период с 13 июля 1916 г. по 25 января 1917 г.

В Акмолинской областиво всех приграничных со степью станицах Сибирского казачьего войска были сформированы особые конные команды, в основном, из отставных, неспособных или не достигших 20 лет казаков. Уже с 20 июля команды несли службу на подавлении мятежа. К январю 1917 г. область была, в целом, замирена. По данным на 10 января 1917 г. из 45 000 казахов принято к отбыванию повинности в различных формах 43 098 человек (8570 освидетельствовано как негодные, 10 241 работает на оборону, 16 314 организованы в артели по возке казенного хлеба для армии, 7973 человека принято на работы и сдано военному ведомству).

Подведём краткие итоги. К февралю 1917 г. на тыловые работы было отправлено около 123 000 человек. К 20 декабря 1916 г. за участие в мятеже на территории Туркестана был приговорён к смертной казни 201 человек. Всего к 1 февраля 1917 г. к смертной казни за участие в мятеже в Туркестане было приговорено 347 человек. Наказание было смягчено и казнён 51 человек. 22 февраля 1917 г., незадолго до падения монархии, Куропаткин писал Николаю II: «Считая, что главными виновниками являются главари и туземцы, непосредственное участие которых в убийстве русских людей доказано, я признал возможным смягчить наказания для тёмной массы виновных». Из 340 смертных приговоров генерал отменил 320.

От повстанцев больше всего пострадали простые люди, в особенности представители русской интеллигенции. В выступлениях на стороне восстания за исключением небольшого числа перебежчиков русские участия не принимали, что подтверждает тезис об антирусском характере мятежа. Войска старались не допускать жестокостей, жестокими были лишь действия русского населения в Семиречье, которое в ответ на насилия занялось уничтожением туземного населения.

Руководство мятежом со стороны германо-турецких агентов документально не подтверждено, однако немцы и турки сыграли роль в организации выступления. Агенты враждебных России держав действовали с территории Китая, Афганистана и Персии. Австро-германских агентов (скорее всего, из военнопленных) задерживали в 1916 г. в самом Туркестане.

Русская армия сравнительно легко подавила мятеж. Силами отдельных разъездов первыми выстрелами удавалось рассеивать значительные скопища аскеров. Местных сил оказалось недостаточно, и командованию пришлось снять ряд частей с фронта, что было на руку противникам России. Отряды мятежников не могли противостоять регулярным войскам, пусть и состоящим, в значительной степени, из запасных солдат.

Местная администрация в значительной степени ответственна за произошедшее, поскольку не разъясняла населению суть распоряжений центра. В Туркестане и Степном крае слабо была поставлена пропаганда. Слабо интегрированное в империю население не ощущало своей причастности к жизни страны, ведшей тяжелейшую войну. Особое положение, заключавшееся в освобождении от воинской повинности, действия родовой аристократии, стремившейся сохранить власть, провоцировали неподчинение правительственным распоряжениям и конфликты, переросшие в масштабное восстание с тысячами жертв.

Кровавые уроки 1916 г. существенно сказались на положении в Туркестане в последующие годы революционной эпохи. Эти события столетней давности не должны быть забыты и в наши дни, лишний раз подтверждая непреложную истину о том, что отсутствие внятной национальной политики в многонациональной стране всегда чревато большими неприятностями.

Источники

Восстание 1916 года в Средней Азии. Сб. док. Ташкент, 1932.

Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане. Сб. док. М., 1960.

Литература

Ганин А.В. Накануне катастрофы. Оренбургское казачье войско в конце XIX – начале ХХ в. (1891-1917 гг.). М., 2008.

 Турсунов Х.Т. Восстание 1916 г. в Средней Азии и Казахстане. Ташкент, 1962.