Три пути послепетровской эпохи

Пётр Первый – одна из ярчайших фигур отечественной истории, человек, превративший Русь в Россию, «поднявший её на дыбы», прорубивший «окно» там, где давно была «дверь», – скончался в январе 1725 года, не оставив наследника. Но зато – оставив Указ о престолонаследии, который давал умирающему монарху право назначить преемника. Только и преемника первый русский император не оставил, заложив таким образом основу для эпохи дворцовых переворотов. Но что, если бы оставил? Дорогой читатель, сегодня мы вновь повернём русло истории! Но не как всегда, а сразу в трёх возможных направлениях!

Надо сказать, что неразбериха вокруг того, кому же править, для России в момент смерти Петра новой не была. Всего чуть более ста лет прошло с избрания на царство первого Романова (Михаила Фёдоровича) и окончания Смутного времени, да и начало правления Петра Алексеевича не являет собой образца прямого и прозрачного наследования. Совсем юный Пётр взошёл на престол после смерти старшего брата, да не один, а с ещё одним сводным братом, очень больным и слабым, но всё же Романовым, и под регентством сводной сестры. И правление его в этот период выдалось не безоблачным: жизни юного государя то и дело угрожала опасность, вокруг трона плелись интриги.

Но это для повзрослевшего Петра дело прошлое. Он молод, талантлив, амбициозен и невероятно плодовит: рождаются города, флот, артиллерия, армия, проводятся реформы – всё кипит у императора внутри, он очень деятелен и предприимчив. Он окружает себя такими же сподвижниками, но боярская среда не входит в их число. Бояре – самые обеспеченные и зажиточные люди предпетровской эпохи, любые перемены в устройстве государства бьют в первую очередь по их карману и авторитету.

Пётр I

Так уж случилось, что наследника молодому царю в 1690 году рожает Евдокия Лопухина, последняя равнородная неиноземная супруга русского монарха. Семейные отношения молодых супругов быстро испортились, и маленький наследник Алексей Петрович, пока его отец творил великие дела, получил традиционное воспитание, не имевшее ничего общего с прозападными взглядами Петра.

О причинах антагонизма между сыном и отцом можно рассуждать бесконечно многогранно и долго, но факт остаётся фактом: единственный сын Петра Великого был обвинён в измене и казнён в 1718 году.

А что, если бы Пётр воспитывал сына сам? На момент Великого посольства мальчику было бы 7–8 лет, самое время для того, чтобы оценить и разделить интересы своего незаурядного родителя. И вот Алексей растёт и мужает под пристальным взором отца, ему назначаются самые лучшие и надёжные учителя, от контактов с родственниками-боярами он всячески ограничивается. Может быть, тогда Пётр Великий обрёл бы в сыне продолжателя своей политики и надёжного преемника. Тогда нет никакого указа о престолонаследии, дела царевича Алексея, казни и каких-либо сомнений в законном наследнике.

Алексей Петрович

После смерти отца Алексей II Петрович восходит на престол, становится вторым русским императором (правда, с его второй женой возникли бы некоторые трудности, но это дело решаемое), у него и сын для наследования имеется – будущий Пётр Второй. Алексей продолжает политику отца, Россия за несколько десятилетий догоняет Европу, растёт уровень образованности населения, во власть попадают наиболее способные и достойные мужи. При одном из следующих правителей ограничивается монархия, создаётся Государственная дума, а потом... А потом волна буржуазных революций, прокатившаяся по Европе, захлёстывает и молодую Российскую империю, и, может быть, не было бы 1917 года, а всё произошло на 100–150 лет раньше.

Или Пётр не казнит Алексея, а сохраняет ему жизнь. И Алексей живёт спокойно, переживает умершего в 1719 году Петра Петровича, сына Петра и Екатерины I, остаётся единственным наследником мужеского пола и дожидается кончины родителя. В 1725 году отправляет вдовствующую императрицу в ссылку (или заточает в монастырь, как было принято в те времена), отправляет в отставку всех сподвижников отца, опирается на бояр, коронуется и постепенно начинает сводить на нет достижения правления Петра Великого. По-старому страна уже не управляется, все связи разрушены, а отцовские коллегии не по душе наследнику. Ослабевает связь между центром и периферией, налоги платятся всё хуже, столичная власть всё слабее. Новые кадры не готовятся, а приезжают из-за рубежа, армия своя в упадке – во всех экстренных случаях приглашаются австрийцы и шведы, начинается распад империи Петра: предприимчивые соседи занимают пограничные земли, казаки обретают независимость, территория государства сокращается в несколько раз. За каких-то пару десятков лет Россия превращается в маленькое бедное государство где-то на периферии европейского мира. Интриги вокруг трона теперь уже плетутся не боярами, а иностранными чиновниками, правители сменяются по протекции иностранных королей и императоров, наследники травятся и заточаются в крепости… Ничего не напоминает?

Пётр Петрович

А если бы Пётр Петрович не умер в трёхлетнем возрасте? После смерти Петра I он бы наверняка значился законным наследником. Воспитанный в любви и благополучии своими родителями, к 1725 году десятилетний крепкий мальчуган занял бы престол при матери-регентше, которая сделала бы всё, чтобы ребёнок был воспитан в духе великого отца лучшими учителями, а по достижении сыном совершеннолетия отошла бы от дел. Тогда, может быть, этот сын смог бы стать достойным продолжателем политики первого русского императора, укрепить и приумножить, стать Петром II Великим-превеликим. Российская империя крепнет, уровень образованности населения растёт, правитель деятелен, мудр и справедлив, власть его сильна, авторитет в народе велик как никогда, Россия догоняет западные страны, промышленный переворот без запоздания, европейский путь оправдал себя на все сто, спустя два века – ровные дороги и тихая жизнь в достатке в загородных коттеджах. Вот он, золотой век Российской империи, но мне почему-то кажется, что, выживи Пётр Петрович, его ждала бы участь других августейших мальчиков эпохи дворцовых переворотов.