Сыны свободы и вечная песня. К годовщине первого исполнения «Марсельезы»

В этот же день в 1795 году:
Екатерина II подписала первый из манифестов
о присоединении к России Литвы

26 апреля 1792 года Руже де Лиль впервые исполнил мелодию нынешнего государственного гимна Франции.

23 апреля 2017 года во Франции состоялся первый тур очередных президентских выборов. Избиратели расколоты на большие непримиримые группы – около 20% или чуть больше набрали сразу четыре кандидата с совершенно различными программами. Но победит ли во втором туре ставленник Евросоюза Эммануэль Макрон или ЕС охватит ужас от неожиданного успеха Марин Ле Пен, политических противников кое-что всё-таки объединяет. Это государственный гимн, знаменитая «Марсельеза», детище Великой Французской революции. Никто из французских президентов в ближайшие лет сто менять его не решится, и с этим согласны почти все французы.

Не из Марселя, а из Страсбурга

В историю иногда попадают люди, совершившие один-единственный гениальный жест. Именно так в апреле 1792 года вдохновение внезапно, ночью нашло на 31-летнего военного инженера Руже де Лиля, сочинившего по просьбе мэра Страсбурга Дитриха походную песню для Рейнской армии. Революция ещё не разошлась на всю катушку, король Людовик XVI и королева Мария-Антуанетта были ещё живы, а сам Руже никаким кровожадным смутьяном не был, в робеспьеры не метил и придерживался умеренно республиканских воззрений.

Вечером 26 апреля в гостиной в доме мэра песню исполнил некий Муле, отличавшийся «приятным тенором». Творение де Лиля присутствующим понравилось, но не более того. Стефан Цвейг в «Звёздных часах человечества» рисовал вполне вероятный сценарий печальной участи той самой мелодии. «По приказу мэра и рекомендациям военного начальства страсбургский полковой оркестр Национальной гвардии разучивает «Походную песню Рейнской армии», и четыре дня спустя, при выступлении войск, исполняет её на главной площади города. Патриотически настроенный издатель вызывается напечатать её, и она выходит с почтительным посвящением Руже де Лиля его начальнику, генералу Люкнеру. Никто из генералов и не думает, однако, вводить у себя при походе новый марш: очевидно, и этой песне Руже де Лиля, подобно всем предшествующим ей произведениям, суждено ограничиться салонным успехом одного вечера, остаться эпизодом провинциальной жизни, обречённым на скорое забвение».

Но в июле 1792-го песня проникла в Марсель и стала там, говоря современным языком, настоящим революционным хитом. 30 июля добровольческий батальон из Марселя вошёл, распевая теперь уже «Марсельезу» в Париж. 24 ноября 1793 года революционный конвент выбрал мелодию де Лиля своим государственным гимном. Творцу его тем временем всерьёз грозила гильотина – когда в условиях якобинской диктатуры революция начала пожирать своих детей, она среди прочих лишила жизни всех, причастных к «продвижению» нового гимна – мэра Дитриха, генерала Люкнера и марсельского жирондиста Барбару. Самого композитора, якобинцев не признавшего, заточили в тюрьму, и, не случись падения власти Робеспьера, отправили бы на тот свет в 1794-м.

Но и в оставшиеся 42 года жизни никакой славы на его голову не свалилось – были забвение, непризнание и смерть в 76 лет.

Окончательно вечным гимном «Марсельезе» повелели служить с 1875 года, с момента появления во Франции Третьей республики. Тем самым опровергли классика марксизма Фридриха Энгельса, неосторожно заявившего, что де Лиль сочинил «лучший революционный гимн прошлого».

Сорок лет спустя, 14 июля 1915-го, в первую годовщину начала Великой революции, пришедшуюся на время Первой мировой, прах автора «Марсельезы» торжественно перезахоронили рядом с могилой Наполеона. С тех пор посмертная слава автора одной бессмертной мелодии не покидает. Всякий, кто видел нынешнюю сборную Франции по футболу, в которой потомки галлов составляют подавляющее меньшинство, может порадоваться патриотизму выходцев из многочисленных колоний когда-то великой державы.

Для услаждения царских ушей

Всё французское в момент триумфа песни де Лиля в России ловили жадно. Посему и         «Марсельезу» попытались перевести уже к концу XVIII века. Впрочем, декабристы, о чём писал Матвей Муравьёв-Апостол, пели «Марсельезу» в сибирской ссылке ещё по-французски. Хитрые шарманщики играли мелодию на улицах, в дворянских домах продолжали петь (например, во владениях Льва Толстого). B XIX столетии больше десятка поэтов стремились перевести французский революционный текст на русский, кое-что с 1870-х годов даже удавалось напечатать в обход цензуры. Нецензурные же варианты были подчас радикальнее оригинала. Так, сочинённая в 1863 году «Ослушная песня» корявыми строками неизвестного автора призывала лишить страну монарха и всех его слуг:

Довольно нас терзали зря,
Довольно стригли нас, как стадо...
Не надо больше нам царя,
Чиновной сволочи — не надо!
К оружию, друзья!
Сомкнёмтеся в ряды!
Вперёд! Вперёд! Нас ждёт земля
Да воля за труды!

Когда же в начале 1890-х Россия заключила полномасштабный стратегический союз с Францией, очень не любившему революции всех мастей Александру III пришлось публично слушать «Марсельезу» с непокрытой головой. После этого бороться с песней прекратили – дело это, в общем-то, бесполезное.

Хит от Временного правительства

Свергнув монархию, Временное правительство быстро озаботилось сменой внезапно устаревшего гимна «Боже, царя храни». Замену нашли в мелодии «Марсельезы» в обработке композитора Глазунова, но со словами покойного народника Петра Лаврова, не имевшими к французскому оригиналу никакого отношения и называвшимися «Рабочей Марсельезой». Николаю II и царской семье нужно было внимательно изучить слова официально утверждённого в марте 1917-го гимна – они образно, но без вариантов предсказывали им действия большевиков летом 1918 года. Этот мотив есть и в  самых известных, первых строках Лаврова:

Отречёмся от старого мира,
Отряхнём его прах с наших ног!
Нам не нужны златые кумиры,
Ненавистен нам царский чертог.

А ещё прозрачнее намёк дальше:

Встанем, братья, повсюду зараз —
От Днепра и до Белого моря,
И Поволжье, и Дальний Кавказ.
На врагов, на собак – на богатых,
И на злого вампира – царя
Бей руби их, злодеев проклятых,
Заблести, новой жизни заря.

Эти строки с восторгом воспринимали миллионы, и не одному Якову Юровскому и прочим большевикам они въелись в сознание. Расстрелянный советской властью в 1921-м Николай Гумилёв тоже переводил «Марсельезу», правда, сохранив французские мотивы оригинала. Но революционный заряд и тут никуда не делся – кажется, что поэт и свою судьбу накликал:

Пусть не один герой падёт —
Земля других произведёт,
Всегда готовых для расплаты!
К оружью, граждане! Вперёд, плечо с плечом!
Идём, идём!
Пусть кровь нечистая бежит ручьём!

***

225-летняя история «Марсельезы» показывает, что если с длинными текстами, да и то в прежние времена, ещё можно было как-то бороться, то с песней и яркой мелодией бодаться себе дороже. В последние три столетия гимны – важнейшая часть истории любой страны. И в государстве, где историю чтут, а не топчут ногами ради сиюминутных политических удовольствий, старинная музыкальная композиция не только сохраняет преемственность истории, невзирая на количество Наполеонов, но и объединяет людей, которых мало что другое в наши дни способно объединить.