Суровый парад. Сегодня с Красной площади опять идут в бой

Это был суровый парад.

Тот, который в 45-м, – да, это парад победителей, заслуженное торжество великого народа великой страны.

А 7 ноября 1941 года – тоже парад победителей. Но суровый.

Но сурово брови мы насупим,
Если враг захочет нас сломать…

Песня была радостная. Но люди, которые её распевали, в этот день 75 лет назад, так и сделали. Насупили брови. Стиснули зубы. И пошли в бой прямо с главной площади своей страны, с парада в честь главному празднику своей страны. И оставили потомкам самый главный праздник – 9 мая.

Сегодня, день в день, потомки прошли тем же маршем. Вместе с ними.

…Красные звёзды Кремля в шапках белого снега. Голубые ели, как часовые у могил полководцев Великой Отечественной. Тишина и мерный гул шагов снизу от Васильевского спуска. Он накатывается, как волна – волна  из прошлого, из далёкого 41-го. Накатывается в души сидящих на трибунах ветеранов воспоминаниями о тех трудных днях. Накатывается в души сорокалетних болью за не сбережённую ими Великую страну. И проникает в души молодых пока ещё неосознанной до конца гордостью за свою страну, за свершения своих предков.

Снег, медленно кружа, тает на броне танков, орудийных стволах, иглами устремленных к небу штыках винтовок. Каплями тает на суровых молодых лицах солдат.

Всё как тогда, 75 лет назад.

Я стоял у грозных боевых машин, прошедших войну, погибших в боях , найденных в лесах и болотах, бережно восстановленных и пришедших сюда, на главную площадь страны, и чувствовал, что вместе с ними здесь стоят люди, ведшие их в последний бой. Закрашенные заботливыми руками мастеров следы от снарядов, осколков и пуль, – эти шрамы войны до сих пор красной молнией памяти бьют в душу, когда прикасаешься к ним, пронимают в сердце криком сгорающего заживо экипажа, в последнем рывке таранящего вражескую машину или ведущего огонь до последнего снаряда, превращаясь в пепел, обожжёнными руками досылая в раскалённый ствол последний снаряд. Эти машины здесь как памятники – памятники своим экипажам. Металл пережил плоть, он крепче. Но наша память должна быть сильнее металла.

Стоящие здесь сегодня со мной в одном строю 12-16 летние пацаны понимают, благодаря кому они видят звёзды на Спасской башне. Я смотрю в их не по-детски суровые лица и вижу рядом с ними в строю их прадедов, прошедших по Красной площади 75 лет назад. Я вижу их лица с каплями тающего снега на щеках и понимаю, что не всё это снег, это слёзы…. Слёзы гордости и счастья.

Я понимаю, что, может, это и есть единение поколений, что их души чисты и, слава богу, они могут так чувствовать и плакать. Пусть не все, пусть их пока не так много но они есть. Есть нить памяти, протянувшаяся через 75 лет, и она не пропала, её нежно приняли детские руки, и мы должны помочь им удержать её, переложить из тёплых детских рук в нежные юношеские души, не отпугнуть своими взрослыми подходами и навязчивостью, а аккуратно поселить там на века. Мы сейчас проводники между прошлым и будущим и от нас зависит их и наше будущее.

Строго чеканя шаг, мимо Мавзолея проходят колонны, как из прошлого в будущее, лица – главное лица: они живые. Строгие, но живые. Сейчас они сядут в тёплый автобус, снимут тяжёлые промокшие шинели и сапоги, но, я уверен, ещё долго будут ощущать на плечах тяжесть винтовочного ремня и лямок солдатского вещмешка. Я верю, что, подходя к памятнику, на котором застыл танк или орудие той Великой войны, они будут видеть экипаж из своих сверстников, о котором я им говорил. Будут видеть 12-летнего пацана, стоящего на снарядном ящике у станка, детскими руками вытачивающего снаряды к орудию.

Они идут по Красной площади так же, как тогда, сразу в бой – бой, в котором уже от их труда и чести зависит, придётся ли нашим внукам взять в руки оружие и погибнуть, чтобы отстоять свободу своей страны. Они уже сегодня приняли первый бой, пронеся по Красной площади Знамя Победы.

И если мы с вами превратим память в фарс, истинную историю в шоу, могилы павших в лужайки для шашлыка, а памятники им в пустых истуканов, то нам не простят – не простят ни мёртвые ни живые.

Они в одном строю – те, о ком помнят, и те, кто хочет помнить. А нам теперешним может не хватить места в этом вечном строю, если мы будем обманывать, лукавить, жить ради себя и своих прихотей, ради своего тщеславия и честолюбия, нас выбросит история, и память о нас сотрётся в минуту. Помните об этом сейчас, чтобы не было поздно.