Продолжаем разговор о войне: научные факты о завершении Великой Отечественной

Не так давно автор одного из российских общественно-политических изданий позволил себе ряд резких высказываний относительно командования Красной Армии и советского руководства на завершающем этапе Великой Отечественной войны.

Военный историк, признанный специалист в вопросах изучения истории Великой Отечественной войны Алексей Исаев, опираясь на научные и архивные данные, комментирует неточные и весьма некомпетентные выводы, приведенные журналистом С. Баймухаметовым.

---

Война 1941-1945 годов остается предметом дискуссий в обществе. Однако хочется, чтобы такие дискуссии велись все же на уровне XXI века, профессионально, с фактами и документами в руках. При чтении статьи в «Новой газете» наметанным глазом отчетливо просматриваются несколько проблем, порождённых неосведомленностью автора материала.

Прежде всего бросается в глаза катастрофическая проблема с представлениями автора о том, как ведутся боевые действия. Комментируя ввод танковых армий вслед за общевойсковыми армиями, С. Баймухаметов пишет:

«Сам по себе приказ показывает отношение к солдатам как к расходному материалу: идите впереди танков, техника дороже человека!».

Спешу сообщить автору «НГ», что общевойсковые армии 1945 года располагали своими танками поддержки пехоты. В армии В. И. Чуйкова перед началом операции имелось 82 тяжёлых танка ИС-2, 14 тяжёлых самоходок ИСУ-152, 27 средних танков Т-34 и 34 легких самоходки СУ-76. То есть у 8-й гвардейской армии имелась почти сотня тяжёлых танков и САУ в качестве бронированного тарана. Для сравнения: в 1-й гвардейской танковой армии было к началу операции 42 ИС-2. Именно танки 8-й гвардейской армии прокладывали дорогу пехотинцам в долине Одера и вели дуэль с немецкими танковыми контратаками. Причем я вынужден обвинить автора «НГ» в передергивании фактов. Цитата из В. И. Чуйкова была оборвана на полуслове, командующий буквально следующей фразой ставит все по местам: «Должен сказать, что 8-я гвардейская армия располагала и своими немалыми танковыми силами». Это чистая правда, как можно убедиться по числу танков, приведенному выше. Т.е. ее смысл совсем другой, встретив сопротивление противника под Зееловом, Чуйков считал возможным обойтись своими силами.

Не останавливаясь на достигнутом, С. Баймухаметов окунулся в ахинею:

«Свидетельства «Танки уперлись в наши тягачи», «Бригады вырвались к линии вражеской обороны» означают, что танки давили своих».

Не иначе автор представляет себе, что ныне фуры в пробках безжалостно давят легковушки. Танки уперлись в тягачи и встали на дорогах на подступах к высотам. На дорогах! С образованием банальных дорожных пробок, успешно, впрочем, преодоленных.

---

Со своим мощным багажом оперативного и тактического кругозора С. Баймухаметов приступает к ценным советам генералам и маршалам:

«В прежние времена редко кто задавался вопросом: зачем Берлин надо было брать штурмом? [...] Город зажат со всех сторон, перевес в силах многократный. Капитуляция — лишь вопрос времени».

Во-первых, на момент начала Берлинской операции город еще не был зажат со всех сторон. Столица Третьего Рейха на 15 апреля 1945 года свободно сообщалась с остальной Германией, еще не занятой войсками союзников. Сообщение было прервано именно в ходе советского наступления. Во-вторых, падение Берлина и смерть Гитлера означали конец войны. Что, собственно, произошло в реальности. Именно к этому стремились в наступлении на Берлин, поскольку каждый день продолжения войны означал новые и новые жертвы. То есть относительно Берлинской операции утверждение С. Баймухаметова просто бессмысленное. Однако вопрос, почему Берлин просто не окружили и не ждали сдачи гарнизона, разумный, и он часто задается при обсуждении битвы за Берлин. Однако надо понимать, что само ожидание (месяц? два?) означало продолжение войны. Не говоря уже о потерях на периметре осады. А значит альтернативы штурму на самом деле не было. Практика же боев за Познань, Бреслау и Кенигсберг показывала, что штурм города — дело хлопотное и тяжелое. Здесь мы подходим к смыслу приказов Г. К. Жукова, торопившего своих подчиненных, чему так изумляется автор «НГ». Смысл спешить был простой и правильный — не дать боеспособным немецким частям отойти с Одерского фронта в Берлин. Войска двух фронтов с этим справились: основную массу немецкой 9-й армии успешно загнали в леса к юго-востоку от Берлина. А это 200 тысяч человек. Гарнизон Берлина – это 100 тысяч человек, из которых менее 40 тысяч приходилось на армейские подразделения. У немцев банально не было достаточно войск для планомерной обороны столицы. Чаще хватало солдат лишь на один дом в квартале. Достаточно было его взять или снести, чтобы пройти сразу квартал. Поэтому Берлин взяли за 10 дней. В этом была суть замысла Г. К. Жукова на операцию по штурму столицы Германии. И этот замысел успешно реализовался.

---

Ценных советов у Баймухаметова для советских военачальников полна коробочка:

«Почему Зеелов не обошли двумя танковыми армиями, как предписывалось планом Ставки? Окружить, обстреливать из орудий, бомбить».

Даю бесплатный совет: прежде чем давать ценные указания, надо ознакомиться с фактами. Погода 16 апреля 1945 года была плохая, это мешало хитрому плану «разбомбить авиацией». Хотя план в запасе был. Тяжелые авиабомбы и новейшие бомбардировщики Ту-2, которые Жуков загодя вытребовал у Сталина, пригодились, но не под Зееловом.

Впрочем, сразу сорвем покровы: Зееловские высоты в реальной жизни как раз обошли. 1-я гвардейская танковая армия, натолкнувшись на упорное сопротивление, обошла Зееловские высоты по их северной кромке. М. Е. Катуков потом на конференции вспоминал сказанное им Чуйкову: «Я пошел. Если удачно — за мной». Пошел, надо сказать, вполне удачно. Баймухаметов материалы конференции читал, но этого не увидел или не понял. Но это еще не все. Баймухаметов будет шокирован, но 2-я гвардейская танковая армия С. И. Богданова изначально не собиралась наступать на Зееловские высоты и не наступала на них. Препятствием для нее была только череда каналов и рек в долине Одера. Ее тоже протолкнули через игольное ушко по северной кромке Зееловских высот. В целом советская операция по прорыву Одерского фронта достойна учебников: встретили сопротивление, прощупали слабые места сбитого с первоначальных позиций противника, далее последовал прокол немецкой обороны на узком фронте, а результат – прорыв через этот коридор двух танковых армий. А ведь изначально задача была непростой: прорыв строившейся два месяца обороны на подступах к Берлину. Столицу противник собирался оборонять до последнего.

---

План Ставки (если читать его глазами) предполагал обход танковыми армиями не Зееловских высот, а Берлина. Это исключало из боев за город сильные объединения и мешало реализации толкового плана Жукова отсечь немцев от столицы. Поэтому товарищ Жуков отказался следовать указаниям Ставки. В ретроспективе — все правильно сделал.

Удивление же С. Баймухаметова по поводу фактов «дружественного огня» (бомбежки своих) выдает его же незнание реалий войн. В том числе и современных (например, «Война в заливе» 1991 года), несмотря на развитие средств связи и управления. Во Второй мировой войне на всех фронтах – у союзников (ключевые слова «Сент-Ло» и «операция Кобра»), немцев, Красной Армии – «дружественный огонь» стабильно давал небольшой, но не нулевой процент потерь.

---

Еще одна проблема автора «НГ» — это непонимание смысла приводимых статистических данных и незнакомство с историографией. Заходит он с козырей: «О потерях мы не знали…». Как говаривал известный британский публицист В. Суворов: «Я искал, это был долгий и утомительный поиск...». С. Баймухаметов верен этому завету. Казалось бы, чего проще –загляни в официальные многотомники. Например, в шеститомную «Историю Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг.» аж 1963 года издания. Пятый том называется «Победоносное окончание войны с фашистской Германией. Поражение империалистической Японии (1945 г.)», и здесь на страницах 289-290 есть фраза: «За период с 16 апреля по 8 мая 1945 г. войска 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести 304 887 человек». Не знали и не ведали о потерях? Отдавая себе отчет, что прогрессивный журналист в своей библиотеке не держит скучного наследия проклятого прошлого, сообщаем: все давно выложено в глобальной сети.

Дальше автору по законам жанра надо понагнетать скандалы, интриги, показать всё, что скрыто. С. Баймухаметов пишет:

«В России точная цифра потерь за 4 дня боев официально так и не обозначена. Как будто табу наложено».

---

Донесения о потерях подавались в Красной Армии и Вермахте за периоды в 10 дней. Стандартная практика. Если говорить о воевавших непосредственно на Зееловских высотах армиях, то за период с 10-го по 20-е апреля 1945 года (с учетом разведки боем до операции) общие потери 8-й гвардейской армии составили около 12 тысяч человек, 69-й армии — 8,5 тысячи человек. Именно общие. В потери 69-й армии входят 1685 человек убитыми и 512 – как небоевые потери. Если есть желание опровергнуть это утверждение, можно посмотреть поименные списки погибших в ОБД «Мемориал» и попытаться найти там более 4-5 тысяч человек за 16-20 апреля 1945 года. Т.е. не больше 4-5% от общего числа безвозвратных потерь за операцию. Зееловские высоты – это затруднение в операции и отклонение от первоначального плана, но не более того.

Относительно фразы Г.-У. Херманна (которого я лично хорошо знаю): «При штурме Зееловских высот, который длился с 16 по 19 апреля 1945 года, погибли 33 тысячи советских и 5 тысяч польских солдат, 12 тысяч военнослужащих вермахта». Отгадка в понимании ее смысла заключается в слове «польских» — никаких военнослужащих армии Войска Польского на Зееловских высотах и близко не было. 1-я армия ВП наступала на правом фланге 1-го БФ, и ее солдаты и офицеры видели Зееловские высоты в лучшем случае в бинокль, да и то, взобравшись на подходящую церковь. Т.е. господин Херманн говорил о потерях по прорыву Одерского фронта и боях на подступах к Берлину с востока в целом. Более того, могу уверенно сказать, что в 2005 году у господина Херманна советских документальных данных о потерях не было. Имеет место оценка по захоронениям, но в такой подсчет попадают и погибшие в боях за плацдармы на Одере и Кюстрин в феврале-марте 1945 года.

---

Теперь про среднесуточные потери, которые, как и любые другие средние величины, требуют понимания и учета контекста. Инфографика от А. Жаворонковой вообще за гранью добра и зла. Достаточно заглянуть в любое издание работы коллектива под руководством Г. Ф. Кривошеева, чтобы убедиться, что абсолютные цифры безвозвратных потерь в контрнаступлении под Москвой и Сталинградом больше, а количество задействованных войск — меньше, чем под Берлином. Процент безвозвратных потерь под Москвой и Сталинградом (т.е. соотношение между потерями и численностью войск), соответственно, выше — более 13%. Контрнаступление под Курском: процент безвозвратных потерь 6-8%. В случае с Берлином эта величина — 4%. Т.е. с точки зрения потерь Берлинская операция куда менее кровопролитная в ряду успешных наступлений Красной Армии в ходе войны в целом. Берлинская операция на фоне аналогичных операций очень короткая и напряженная, проводившаяся на широком фронте от Балтики до Силезии силами 1,9 млн. человек. Без пауз, характерных для более протяженных по времени сражений. 15 тысяч человек ежесуточных потерь в таком контексте вполне объяснимы. Если бы окружили и добивали пару месяцев, то ежесуточные потери оказались бы ниже, а вот реально погибших было бы больше.

Остается вопрос с Рокоссовским. Почему произошла смена командующего? На Берлинском направлении нужен был высококлассный военачальник, а таковым все еще был Г. К. Жуков. При безусловном признании заслуг К. К. Рокоссовского. Это было показано на практике: у Г. К. Жукова получилось в ограниченном пространстве под Берлином отсечь 200 тысяч немцев от улиц столицы, а у К. К. Рокоссовского в Померании отсечь немцев от Данцига в марте 1945 года — нет. К слову, именно задержка с Данцигом не позволила Рокоссовскому полноценно участвовать в активной фазе прорыва к Берлину. Когда Зееловские высоты уже обошли, 2-й Белорусский еще сражался на переправах через Одер.

---

Г. К. Жуков являлся наиболее грамотным и энергичным из советских полководцев Великой Отечественной войны. Новатором в области тактических приемов, признанным асом оперативной маскировки, последовательным сторонником внедрения тактики штурмовых групп в Красной Армии. Свалить этого титана с пьедестала — мечта многих. Малограмотную попытку С. Баймухаметова попасть в «настоящие писатели» в интерпретации Астафьева можно оценить на единицу с минусом.

Обложка: warfiles.ru