Присвоение персональных званий Высшему Командному Составу Рабоче-Крестьянской Красной Армии в 1935 году

8/5/2015

Опубликовано: Лазарев С.Е. Присвоение персональных званий Высшему Командному Составу Рабоче-Крестьянской Красной Армии в 1935 году // Военно-исторический архив. №2 (146). М., 2012. С. 132-139.

С.Е. Лазарев

Присвоение персональных званий Высшему Командному Составу
Рабоче-Крестьянской Красной Армии в 1935 году

Статья посвящена введению в Красной армии персональных воинских званий. Подчёркивается, что это мероприятие имело не только положительное, но и отрицательное значение. Многие военачальники оказались недовольны тем, что руководство раздавало регалии своим «любимчикам».

22 сентября 1935 года Центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров СССР приняли постановление «О введении персональных военных званий начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной армии» и об утверждении «Положения о прохождении службы командным и начальствующим составом Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Введение персональных званий и регламентация порядка прохождения службы личным составом способствовали дальнейшему росту профессиональной подготовки военных кадров и повышению их авторитета, а в целом - укреплению боевой мощи Красной армии. Центральным аппаратом и кадровыми органами в войсках была проделана огромная работа по аттестации всего комначсостава. Как правило, каждый начальник аттестовал своих подчинённых, делая в конце вывод о целесообразности присвоения того или иного звания. Известно немало случаев, когда такие выводы не находили должной поддержки у наркома обороны и членов Высшей аттестационной комиссии, возглавляемой С.М. Будённым. И тогда претендент получал на одну или даже две ступени ниже просимого [1].

Высшее звание «Маршал Советского Союза» было присвоено пяти военачальникам — наркому обороны СССР К.Е. Ворошилову, заместителю наркома М.Н. Тухачевскому, начальнику Генерального штаба РККА А.И. Егорову, инспектору кавалерии С.М. Будённому и командующему войсками Особой Краснознамённой Дальневосточной армии В.К. Блюхеру.

Во время присвоения званий И.В. Сталин предполагал посеять рознь в советской военной элите, лишить её единства. Ведь карьера военачальников развивалась примерно в одинаковых условиях, многие были ровесниками, имели серьёзные заслуги в Гражданской войне, а звания получили разные. В.К. Блюхер, С.М. Будённый, А.И. Егоров большим авторитетом в военной элите не пользовались, и присвоение им маршальских звёзд вызвало много споров. Главную роль в поощрении этих военачальников сыграло расположение к ним руководства страны.

Так, В.К. Блюхер у высшего и части среднего комсостава имел репутацию отсталого полководца, морального разложенца, который по уровню своих знаний недалеко ушёл от Гражданской войны [2]. Вопрос о его замене на посту главкома Особой Краснознамённой Дальневосточной армии неоднократно ставили Я.Б. Гамарник, М.Н. Тухачевский, В.К. Путна, Л.Н. Аронштам [3]. С.М. Будённый с апреля 1924 года занимал невысокую должность инспектора кавалерии РККА и в своём подчинении не имел никаких войск. Маршальское звание он получил в память о заслугах в Гражданской войне [4]. А.И. Егоров неоднократно подвергался критике за то, что его ведомство работало недостаточно эффективно. Так, в частности считали Я.М. Жигур и Д.А. Кучинский. Д.А. Кучинскому казалось, что он на посту начальника штаба Киевского военного округа делал больше, нежели работники Генштаба [5].

Я.М. Жигур также полагал, что практическая деятельность А.И. Егорова как начальника Генштаба «вызывает сомнения». А именно — «целый ряд важнейших вопросов организации РККА и оперативно-стратегического использования наших вооруженных сил… решён ошибочно, а возможно, и вредительски. Это в первый период войны может повлечь за собою крупные неудачи и многочисленные лишние жертвы» [6]. Г.С. Иссерсон писал, что маршал мыслил категориями Первой мировой войны [7]. В советской военной элите об А.И. Егорове сложилось впечатление, как о человеке средних способностей, образованном, знающем, но не блиставшим сколько-нибудь заметными военными дарованиями [8].

В своей речи перед военными в январе 1938 г. И.В. Сталин отмечал, что «меньше всего заслуживали» маршальского звания А.И. Егоров и М.Н. Тухачевский. «Законно заслужили звание Маршала Советского Союза Ворошилов, Будённый и Блюхер, — подчёркивал вождь. — Почему законно? Потому что, когда мы рассматривали вопрос о присвоении звания маршалов, мы исходили из следующего: мы исходили из того, что они были выдвинуты процессом Гражданской войны из народа. Вот Ворошилов — невоенный человек в прошлом, вышел из народа, прошёл все этапы Гражданской войны, воевал неплохо, стал популярным в стране, в народе, и ему по праву было присвоено звание маршала. Будённый — также сын народа, вышел из глубин народа, заслуженно пользуется популярностью в народе, поэтому ему по закону присвоено звание маршала. Блюхер — прошедший все этапы Гражданской войны от партизанских её форм, до регулярной армии, также заслуженный и пользуется популярностью народа, сам вышел из народа и поэтому ему присвоено звание маршала. Егоров - выходец из офицерской семьи, в прошлом полковник, — он пришёл к нам из другого лагеря и относительно к перечисленным товарищам, меньше имел право к тому, чтобы ему было присвоено звание маршала, тем не менее, за его заслуги в гражданской войне мы это звание присвоили...» [9]. Из объяснения вождя становится понятно, что звание «маршала» было больше почётным, нежели подтверждавшим реальный профессионализм полководцев.

Пятеро стали командармами 1-го ранга: командующий Московским военным округом И.П. Белов, начальник Управления Противовоздушной обороны С.С. Каменев, командующий Ленинградским военным округом Б.М. Шапошников, командующий Белорусским военным округом И.П. Уборевич и командующий Киевским военным округом И.Э. Якир. Впрочем, некоторые из них вполне могли претендовать и на маршальское звание. По признанию генерала А.В. Хрулёва, присвоение «командармов 1-го ранга» сильно обидело И.П. Уборевича и И.Э. Якира. И.П. Уборевич был оскорблён тем, что его демонстративно, даже как бы в насмешку, поставили на один уровень по таланту и профессиональной подготовленности с И.П. Беловым и Б.М. Шапошниковым, у которых в то время и в высшем комсоставе РККА, да и в зарубежных военных и политических кругах была репутация весьма посредственных «генералов» [10].

Десять военачальников стали командармами 2-го ранга. Половину этой группы составляли командующие военными округами П.Е. Дыбенко (Приволжским), Н.Д. Каширин (Северо-Кавказским), М.К. Левандовский (Закавказским), И.Н. Дубовой (Харьковским), И.Ф.Федько (командующий Приморской группой войск Особой Краснознамённой Дальневосточной армии). Другая половина была представлена начальниками ведущих управлений Наркомата обороны Я.И. Алкснисом (Военно-воздушных сил), И.А. Халепским (автобронетанковых сил), А.И. Седякиным (боевой подготовки).

Такое же звание получили и начальник Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе А.И. Корк и профессор той же академии И.И. Вацетис. А.И. Корк был известным военачальником. Выходец из крестьянской семьи, он в старой армии закончил Академию Генштаба, последний чин — подполковник. В годы Гражданской войны показал себя блестящим командармом, был удостоен трёх орденов Боевого Красного Знамени и Почётного революционного оружия. В межвоенный период командовал войсками ряда округов, в 1928-1929 гг. — военный атташе СССР в Германии. Окончил Германскую военную академию. Однако в 1930-е гг. за ним закрепилась репутация человека, не блиставшего военными дарованиями [11]. По итогам боевой подготовки в 1935 г. Московский военный округ, которым руководил Август Иванович, был признан «самым худшим», резко отстающим от других округов [12]. И.И. Вацетис, видимо, был удостоен «командарма 2-го ранга» в память о прошлых заслугах (первый Главком Вооружённых сил Республики в Гражданскую войну).

В целом, представителей начальствующего и преподавательского состава военных вузов сильно обошли во время присвоения персональных званий. Начальник Военно-инженерной академии И.И. Смолин, Военно-транспортной — С.А. Пугачёв, Военной академии механизации и моторизации - М.Я. Германович, Военно-воздушной — А.И. Тодорский — удостоились «комкора». Начальник Военной академии связи В.Е. Гарф, Артиллерийской — Д.Д. Тризна получили «комдива». Многие начальники кафедр и преподаватели вузов носили звания «комбриг» и «полковник». Недаром военком Военной академии имени М.В. Фрунзе И.Г. Неронов говорил, что «у нас очень много замечательных людей… недовольных своим военным званием. Я уверен, что здесь была рука контрреволюционера» [13].

Всего звания высшего комсостава были присвоены 62 комкорам, 201 комдивам, 474 комбригам, 1 713 полковникам [14]. Именно эти люди должны были в будущей войне командовать армиями, корпусами, дивизиями, бригадами и полками. Интересно, что командующие некоторыми военными округами, такие, как И.И. Гарькавый (Уральским), Я.П. Гайлит (Сибирским), М.Д. Великанов (Среднеазиатским), И.К. Грязнов (Забайкальским), получили лишь звание «комкор». Между тем, заслуг у них было не меньше, чем у других командующих, получивших более высокие воинские звания. Все они имели по нескольку орденов Красного Знамени РСФСР и союзных республик, в годы Гражданской войны не хуже других командовали дивизиями. Их боевые и партийные биографии во многом были схожи с теми, кто стал «командармом 2-го ранга». Всё это не могло не вызвать чувства обиды и несправедливости, ущемления своих прав и предвзятого отношения к себе со стороны Наркомата обороны и лично К.Е. Ворошилова.

Высшее звание на флоте — «флагман флота 1-го ранга» — получили начальник Управления Военно-морских сил РККА В.М. Орлов и командующий Тихоокеанским флотом М.В. Викторов. Звание «флагман флота 2-го ранга» было присвоено командующему Краснознамённым Балтийским флотом Л.М. Галлеру и командующему Черноморским флотом И.К. Кожанову.

Кроме того, в высшем начсоставе насчитывалось 16 армейских комиссаров 1-го и 2-го рангов, 30 корпусных, 130 дивизионных и 304 бригадных комиссаров; 2 коринженера, 16 дивинженеров, 100 бригинженеров; 3 коринтенданта, 23 дивинтенданта, 44 бригинтенданта; 1 армвоенюрист, 3 корвоенюриста, 21 диввоенюрист, 99 бригвоенюристов и 84 военврача [15]. Высшее звание армейского комиссара 1-го ранга получил заместитель наркома обороны и начальник Политуправления РККА Я.Б. Гамарник.

Присвоение персональных воинских званий позволило более чётко определить состав советской военной элиты. Если раньше причисление к ней происходило только по должностям, то теперь — ещё и по званиям. На Военном совете в декабре 1935 г. К.Е. Ворошилов говорил, что «важнейшая сторона этой большой реформы заключается в том, что мы установили впервые и по-настоящему правильный и планомерный порядок прохождения начсоставом службы в армии. Отныне, поскольку законодательным порядком установлены сроки выслуги в определённых должностях, никто из начальников не сможет помешать нормальному, закономерному росту и продвижению каждого военнослужащего» [16].

При этом нарком обороны вынужден был признать, «что в таком большом деле не обойтись без некоторых ошибок и упущений. Неизбежно будут и недовольные, так как дело идёт о сотнях тысяч человек, но этим смущаться не следует, невольные ошибки будут исправлены, действительно обиженные будут удовлетворены, а в общем через пару лет наша Красная армия, её командиры и начсостав будут стоять неизмеримо выше, чем-то было бы без этой реформы» [17].

Недовольных было много. Так, начальник Управления продовольственного снабжения РККА корпусной интендант А.И. Жильцов считал, что «по линии присвоения военных званий проведена определённая, очень тонкая работа по рассеиванию всего начальствующего состава, причём создана такая обстановка, при которой развивалась вражда, глубокая вражда, была ставка на недовольство, глубокое недовольство» [18]. Заместитель командующего Харьковским военным округом комкор С.А. Туровский рассказывал своим сослуживцам после возвращения с заседания Военного совета: «Удивляетесь — три ромба вместо четырех? (Туровский, по логике вещей, должен был получить командарма 2-го ранга, что соответствовало занимаемой им должности и знакам различия — прим. С.Л.). После девальвации я получил прочное звание комкора. За границей это генерал-полковник. Я что? Потерял ромб, а иным вместо четырёх ромбов дали три шпалы — полковника. Ворошилов говорит: «Чересчур много у нас развелось генералов». Вот и режут. Обиженные сунулись к наркому, а он им: «Вы знаете, какой чин Бека? Чин полковника. А он премьер-министр Польши! Так что не жалуйтесь. Поработайте, может, и дослужитесь до генерала» [19].

Таким образом, во время присвоения персональных воинских званий в Красной армии оказалось много командиров, считавших себя недооценёнными. Свое негодование они обращали как в адрес наркома обороны, контролировавшего эту реформу, так и в адрес своих соратников, получивших более высокое признание своих заслуг. В советской военной элите развивались зависть, глубокие обиды и противоречия, мешавшие объединению перед лицом общей опасности — грядущих репрессий.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Черушев Н.С. 1937 год: Элита Красной Армии на голгофе. М.: Вече, 2003. С. 489.

[2] Симонов К.М. Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В. Сталине. М.: Изд-во «Новости», 1988. С. 393-394

[3] Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1-4 июня 1937 г.: Документы и материалы. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. С. 132, 281-282.

[4] Дубинский И.В. Особый счёт. (Военные мемуары). М.: Воениздат, 1989. С. 71.

[5] Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1-4 июня 1937 г. М.: РОССПЭН, 2008. С. 330-331.

[6] Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина. Кн. 1, ч. 1. М.: Изд-во АПН, 1989. С. 271.

[7] Иссерсон Г.С. Развитие теории советского оперативного искусства в 30-е годы // Военно-исторический журнал. 1965. № 3. С. 52.

[8] Симонов К.М. Глазами человека моего поколения. М.: Изд-во «Новости», 1988. С. 395.

[9] Печёнкин А.А. Сталин и военный совет. М.: ВЗФЭИ, 2007. С. 16-17.

[10] Минаков С.Т. За отворотом маршальской шинели. Орёл: Орёлиздат, 1999. С. 263.

[11] См.: Симонов К.М. Глазами человека моего поколения. М.: Изд-во «Новости», 1988. С. 395; Мерецков К.А. На службе народу. (Воспоминания). 5-е изд. М.: Политиздат, 1988. С. 104.

[12] Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. Декабрь 1935 г.: Документы и материалы. М.: РОССПЭН, 2008. С. 184-185.

[13] Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1-4 июня 1937 г. М.: РОССПЭН, 2008. С. 120.

[14] Печёнкин А.А. Сталин и военный совет. М.: ВЗФЭИ, 2007. С. 15.

[15] Там же.

[16] Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. Декабрь 1935 г. М.: РОССПЭН, 2008. С. 476.

[17] Там же.

[18] Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1-4 июня 1937 г. М.: РОССПЭН, 2008. С. 123.

[19] Дубинский И.В. Особый счёт. М.: Воениздат, 1989. С. 71.

Об авторе:

Лазарев Сергей Евгеньевич - кандидат исторических наук, специалист (по кадрам) батальона патрульно-постовой службы полиции Управления Министерства внутренних дел России по г. Орлу, ассистент кафедры общепрофессиональных дисциплин Воронежского экономико-правового института (филиал в г. Орле).