Подзабытое немецкое чудо. К годовщине восточногерманского социализма

9 июля 1952 года в ГДР был взят курс на построение социалистического государства. В спорах о крахе социалистического лагеря можно услышать, что эксперимент изначально был мертворождённым, а социализм не мог прижиться в странах с давней капиталистической традицией. Сегодня, когда мы справляем 64-ю годовщину «нового курса» в ГДР, стоит поговорить о том, как менталитет пасует перед субъектностью государства и искренним патриотизмом его руководства. С чего всё начиналось Принято считать, что завершение Второй мировой войны в Европе и усиление влияния СССР разделило европейские страны на два лагеря: попавших под влияние Союза и «сохранивших независимость». В материале о плане восстановления экономики Европы (план...

На чтение: 3 минуты

9 июля 1952 года в ГДР был взят курс на построение социалистического государства.

В спорах о крахе социалистического лагеря можно услышать, что эксперимент изначально был мертворождённым, а социализм не мог прижиться в странах с давней капиталистической традицией.

Сегодня, когда мы справляем 64-ю годовщину «нового курса» в ГДР, стоит поговорить о том, как менталитет пасует перед субъектностью государства и искренним патриотизмом его руководства.

С чего всё начиналось

Принято считать, что завершение Второй мировой войны в Европе и усиление влияния СССР разделило европейские страны на два лагеря: попавших под влияние Союза и «сохранивших независимость». В материале о плане восстановления экономики Европы (план Маршалла) мы уже говорили о том, что сохранение независимости было иллюзией. Участие в экономических и военных структурах, спроектированных генштабистом Маршаллом, влияло и на конфигурацию политических систем стран Западной Европы. Иначе говоря, их свобода заключалась в свободном следовании курсу, разработанному на другом континенте.

Из всех «несвободных» государств в наиболее непростом положении оказалась ГДР, вернее, тогда – Советская зона оккупации Германии. Во-первых – виновница войны. Во-вторых – страна действительно оккупированная, без пропагандистских вывертов. Логично предположить, что такая территория будет полностью зависима от оккупационной администрации и, что называется, «дышать по команде».

Вместо этого в будущей ГДР уже в июне 1945 года была возрождена полноценная партийная система, на следующий год проведены выборы. В сравнении с этим несвободной страной правильнее считать будущую ФРГ: уже упомянутый Маршалл к тому времени ещё даже не приступал к определению места послевоенной Германии в своём знаменитом плане.

Насколько самостоятельной была политическая элита Восточной Германии в определении курса страны? По мнению немецкого историка Вильфрида Лота, это вопрос как минимум дискуссионный. В том смысле, что точка зрения «Социализм в ГДР – производное от советских оккупационных властей» – заведомое упрощение событий середины XX века. По его мнению, выбор социалистического пути развития – своего рода осознанная необходимость со стороны ГДР.

Реализовывала эту необходимость Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ), возникшая в 1946 году путём слияния КПГ и СДПГ, воссозданных годом ранее. На второй конференции этой партии 9 июля 1952 года не просто было принято решение о построении социализма в ГДР. Такое решение действительно не составляет труда спустить по вертикали. Однако было не так: ещё в момент создания СЕПГ соответствующий пункт (курс на социализм) был записан в программе партии. Так что его просто реализовали, как только власти ГДР получили достаточный внутренний контроль:

– в ходе административной реформы ликвидировали федеральное устройство, конституции отдельных земель, то есть провели централизацию государства;

– к началу 1950-х определённая самостоятельность руководства ГДР была уже не декларативной. Ему даже передали эмиссионный банк (1951).

Ещё одно важное замечание к версии «по примеру СССР». Курс на социализм в ГДР был своего рода продолжением политики денацификации. Социальная база национал-социализма была известна ещё с 1930-х: крупные немецкие землевладельцы и промышленники, владеющие предприятиями в стратегических отраслях. Так что национализация и аграрная реформа были бы проведены в любом случае. Однако даже решения о национализации утверждались на референдумах земель.

Несмотря на провозглашённый курс, граница между ФРГ и ГДР оставалась открытой вплоть до конца августа 1961 года – второго Берлинского кризиса (когда построили Берлинскую стену). Несогласные в течение почти 10 лет могли прикинуть и понять: какая из двух систем кажется им более разумной. И переместиться, согласно убеждениям. Тут десятилетия антикоммунистической пропаганды сыграли свою роль: переместились многие, от «красных» уехали миллионы. Но большинство, разумеется, осталось.

Насколько жизнеспособным оказался немецкий социализм?

В историографии распространён термин «германское экономическое чудо». Традиционно его увязывают с немецким трудолюбием и послевоенной экономической помощью США. Что ж, трудолюбие в Западной и Восточной Германии одинаковое. Помощи от США, правда, ГДР не было. Что не помешало ей наращивать производство темпами, которые опережали «чудо» их соседей. Скажем, рост промышленной продукции (1950-1958): 241% против 210% у ФРГ.

К началу 1980-х ГДР занимала 6-е место по выпуску промышленной продукции в Европе. И это при том, что она совсем не была индустриальным регионом довоенной Европы. Такое положение позволяло обеспечить самый высокий жизненный уровень среди стран, входящих в соцлагерь (12500 долларов на душу населения в 1988 году). В стране развивалась не только тяжёлая, но и наукоёмкая промышленность – скажем, производство микрочипов. А правительство весьма успешно внедряло схему государственно-частных предприятий, опередив в этом смысле Китай.

Так что можно сказать, что свой социализм в ГДР построили, а косвенным признанием этого можно считать... Голливуд. ГДР и её спецслужбы были главным пропагандистским киножупелом «фабрики грёз» после СССР.

Почему в итоге его не стало

Историческая вина за крах ГДР, к сожалению, лежит на нас. Экономические успехи ГДР опирались на СССР и блок социалистических держав, которые обеспечивали сбыт 70% восточногерманского экспорта. В 1988-1990 этот экспорт уменьшился втрое, вместе с ним упал и жизненный уровень. А ФРГ получила ещё одно чудо: территорию ГДР, её промышленность и рынки сбыта

Кстати, сегодня почти не известен тот факт, что в ГДР был собственный антимайдан (массовые демонстрации за сохранение ГДР и против воссоединения). Однако они мало что могли изменить в условиях, когда такие вопросы решались высшими лицами ФРГ и СССР через голову ГДР. И уж тем более не в силах Эриха Хонеккера (генсек СЕПГ) было уберечь от развала ещё и нас. Хотя он, отдадим ему должное, всё равно пытался.

***

Главный урок, который можно извлечь из этой истории, касается нашего собственного социалистического периода. ГДР – это однозначный ответ на любые рассуждения о нежизнеспособности и неэффективности социалистического государства. Для создания вполне действующей экономики не нужно никаких чудес – головы на плечах и прямых рук вполне хватает.

Ну и традиционно добавим: вопрос совсем не в префиксе (социалистическое, капиталистическое), а в субъектности государства. ГДР её имела, даже будучи под советским «зонтиком». А потому и проблем с реализацией курса партии восточные бюргеры не испытывали.