Могилы с ромашками. Как женщины жили и умирали на войне

Не так давно российские СМИ оживленно писали о том, что Краснодарское высшее военное авиационное училище начало принимать заявления от девушек. В приемную комиссию сразу же хлынули десятки желающих сесть за штурвал боевого самолета.

В мирное время девушки, которые осваивают военные специальности, представляются нам чем-то экзотическим. Но когда над страной нависает угроза войны, представительницы прекрасного пола зачастую обнаруживают удивительную храбрость и стойкость, ни в чем не уступая мужчинам. Так было в годы Великой Отечественной войны, когда женщины наравне с мужчинами сражались на фронте. Они осваивали самые разные военные профессии и несли воинскую службу в качестве медсестер, летчиц, саперов, разведчиц и даже снайперов.

В тяжелых военных условиях молодые девчонки, многие из которых были вчерашними школьницами, совершали подвиги и гибли за Отечество. При этом они даже в окопах продолжали хранить женственность, проявляя ее в быту и трепетной заботе о товарищах.

Мало наших современников способны представить себе, через что пришлось пройти советским женщинам в годы войны. Уже мало и их самих – тех, кто выжил и сумел донести драгоценные воспоминания до потомков.

Одной из хранительниц этих воспоминаний является наша коллега, главный специалист научного отдела РВИО, кандидат исторических наук Виктория Петракова. Она посвятила свой научный труд теме женщин на войне, тема ее исследования – советские девушки-снайперы.

О тяготах, которые выпали на долю этих героинь (с некоторыми из них Виктории посчастливилось общаться лично), она рассказала «Истории.РФ».

«Парашюты выкладывали, чтобы взять на борт бомбы»

– Виктория, я понимаю, что тема женщин на фронте очень обширна, поэтому давайте подробнее остановимся на Великой Отечественной войне.

– Массовое участие советских женщин в Великой Отечественной войне – это беспрецедентное явление в мировой истории. Ни у нацистской Германии, ни у стран-союзников такого количества женщин в войне не участвовало, и, более того, за рубежом женщины не осваивали боевые специальности. У нас же они были летчицами, снайперами, танкистами, саперами, минерами…

– Российские женщины начали воевать только в 1941 году? Почему их стали брать в армию?

– Это происходило по мере появления новых военно-учетных специальностей, развития техники, вовлечения в боевые действия большого количества людских ресурсов. Женщин призывали, чтобы высвобождать мужчин для ведения более тяжелых военных действий. Наши женщины находились на полях сражений и во время Крымской войны, и в Первую мировую, и в Гражданскую войну.

– Известно ли, сколько женщин в Советском Союзе воевало в годы Великой Отечественной войны?

– Историки до сих пор не установили точную цифру. В различных работах называется количество от 800 тысяч до 1 миллиона. В годы войны эти женщины освоили более 20 военных профессий.

– Много ли среди них было девушек-летчиц?

– Что касается летчиц, то у нас было три женских авиационных полка. Указ об их создании вышел 8 октября 1941 года. Это произошло благодаря известной летчице Марине Михайловне Расковой, которая уже на тот момент была Героем Советского Союза и обратилась непосредственно к Сталину с таким предложением. Девушки активно шли в авиацию, ведь тогда было много различных аэроклубов. Тем более в сентябре 1938 года Полина Осипенко, Валентина Гризодубова и Марина Раскова совершили беспересадочный перелет Москва – Дальний Восток длительностью более 26 часов. За выполнение этого перелета они были удостоены звания «Герой Советского Союза». Они стали первыми женщинами – Героями Советского Союза до войны, а во время войны первой стала Зоя Космодемьянская. Таким образом, история женщин в авиации в годы войны приобрела совершенно новое звучание. Как я уже говорила, у нас было три авиационных полка: 586-, 587- и 588-й. 588-й впоследствии (в феврале 1943 года) был переименован в 46-й Гвардейский Таманский полк. Летчиц именно этого полка немцы прозвали «Ночными ведьмами».

– Кого из военных летчиц того времени вы могли бы особо выделить?

– Среди женщин, пилотировавших истребители, одна из самых известных – это Лидия (Лилия) Литвяк, которую назвали «Белая лилия Сталинграда». Она вошла в историю как самая результативная женщина-истребитель: на ее счету было 16 побед – 12 личных и 4 групповых. Лидия начала свой боевой путь в небе над Саратовом, затем защищала небо Сталинграда в тяжелейшие сентябрьские дни 1942 года. Она погибла 1 августа 1943 года – не вернулась с боевого задания. Причем, интересно: у нее была боевая подруга, которая рассказывала о том, что Лидия говорила, что самым страшным для нее было бы пропасть без вести, потому что тогда память о ней была бы стерта. Собственно, так и получилось. И только в начале 1970-х годов в Донецкой области поисковые отряды нашли братское захоронение, в котором и обнаружили девушку. Изучив останки и сопоставив документы, установили, что это именно Лидия Литвяк. В 1990 году ей было присвоено звание Героя Советского Союза.

В уже упоминавшемся 46-м женском авиационном полку было очень много тех, кому это звание присвоили посмертно. Летчицы, когда ночью уходили на боевое задание, иногда выкладывали парашюты. А самолеты, на которых они летали, были практически фанерными. То есть, если в них попадали снаряды, самолеты мгновенно воспламенялись, а катапультироваться летчицы уже не могли.

– Почему они не брали с собой парашюты?

– Чтобы взять на борт больше бомб. Несмотря на то, что самолет легко мог загореться, преимущество его состояло в том, что он был тихоходным. Это позволяло незаметно подлетать к позициям противника, что повышало точность бомбометания. Но если снаряд все-таки попадал в самолет, очень многие сгорали заживо в пикирующих к земле бомбардировщиках.

«Мужчины плакали, видя, как гибнут девчонки»

– Известно ли, какой процент советских женщин смог дожить до конца войны?

– Это очень сложно установить, если учитывать не вполне упорядоченную мобилизационную политику руководства в отношении женщин в годы войны. Статистики по потерям среди женщин вообще не существует! В книге Г. Ф. Кривошеева (Григорий Федотович Кривошеев – советский и российский военный историк, автор нескольких трудов о военных потерях Вооруженных Сил СССР – Прим. ред.), которая является самым известным на сегодняшний день исследованием, где содержатся максимально точные данные о потерях, сказано о том, что женщин включали в общее число потерь – разграничений по полу не было. Поэтому число женщин, погибших во время Великой Отечественной войны, до сих пор неизвестно.

– Как женщины справлялись с бытовыми трудностями на войне? Ведь здесь от них требовалась не только моральная, но и физическая выносливость.

– Женское здоровье на фронте было практически атрофировано, организм постоянно был в состоянии мобилизации – и психически, и физиологически. Понятно, что после войны люди «оттаивали» и приходили в себя, но на войне просто не могло быть по-другому. Человеку нужно было выживать, нужно было выполнять боевое задание. Условия были очень экстремальными. К тому же женщины попадали в смешанные подразделения. Представьте себе: пехота идет десятки километров – было сложно решить какие-то бытовые моменты, когда вокруг одни мужчины. Кроме того, не все женщины подлежали мобилизации. На войну не брали тех, у кого были маленькие дети, пожилые родители на иждивении. Потому что военное руководство понимало, что все связанные с этим переживания могут впоследствии сказаться на психологическом состоянии на фронте.

– Что требовалось, чтобы пройти этот отбор?

– Необходимо было иметь минимальное образование и обладать очень хорошим физическим состоянием. Снайперами могли стать только те, у кого было отличное зрение. Кстати, на фронт брали много сибирячек – это были очень крепкие девчонки. В том числе внимательно относились к психологическому состоянию человека. Мы не можем не вспомнить про Зою Космодемьянскую, которая в тяжелейшие дни Московской битвы стала разведчицей-диверсантом. К сожалению, в настоящее время появляются различные негативные высказывания, которые оскорбляют память об этой девушке, обесценивают ее подвиг. Люди почему-то не пытаются отдать себе отчет в том, что она поступала в разведывательно-диверсионную часть, куда, естественно, не брали с отклонениями в психике. Чтобы служить там, необходимо было пройти медкомиссию, получить различные справки и так далее. Этой частью командовал майор, герой испанской войны, легендарный Артур Спрогис. Он явно бы увидел какие-то отклонения. Поэтому уже один тот факт, что ее зачислили в эту часть и она стала разведчицей-диверсантом, говорит о том, что человек был психически устойчивым.

– Как мужчины относились к женщинам-военным? Воспринимали ли их как равных боевых товарищей?

– Это все складывалось очень интересно. Например, когда девушки-снайперы приезжали на фронт, мужчины относились к ним с иронией и недоверием: «Девчонок привезли!» А когда пошли первые контрольные стрельбы и эти девочки выбивали все мишени, уважение к ним, конечно, возрастало. Естественно, их берегли, снайперов даже называли «стеклышки». К ним относились по-отечески. Очень трогательную историю мне рассказала снайпер Клавдия Ефремовна Калугина. У нее было три снайперские пары, и всех звали Машами. Все трое погибли. Ее первая снайперская пара, Маша Чигвинцева, погибла летом 1944 года. Тогда шла операция «Багратион» – освобождали Белоруссию. Маша шевельнулась, и, видимо, оптика сбликовала на солнце. Немецкий снайпер выстрелил и попал ей чуть ниже правого глаза, навылет. Маша упала замертво. Клавдия Ефремовна рассказывала, что в тот момент она заголосила на всю линию обороны. На ее плач из землянки выбежали солдаты, пытались ее успокоить: «Не плачь, немец услышит, откроет минометный огонь!» Но ничего не действовало. Это и понятно: ведь со снайперской парой ты делишь кров, еду, секреты, это твой самый близкий человек. Ее похоронили летом в поле, где было много полевых цветов: могилу украсили ромашками и колокольчиками. Хоронить Машу пришли все, вплоть до командиров подразделений. А ведь это был уже 1944 год, и мужчины перевидали очень много смертей и крови. Но все равно на похоронах Маши все плакали. Когда ее опускали в землю, командир сказал: «Спи спокойно, дорогая Маруся». И все мужчины плакали, видя, как гибнут молодые девчонки.

«Когда они возвращались, звучали всякие неприятные вещи»

– А в каких войсках женщинам было служить опаснее всего?

– В 1943 году на Ленинградском фронте было проведено исследование о травматизме среди женщин различных военных профессий. Наиболее высок он был, естественно, в военно-медицинской службе – медсестры под пулями и осколками вытаскивали раненых с поля боя. Очень частыми были ранения у связистов, минеров. Если говорить о снайперах, то травматизм этой военной профессии, при всей ее опасности и сложности, был относительно невысок.

– Среди снайперов было много женщин? Как их обучали?

– В Советском Союзе действовала единственная не только в нашей стране, но и во всем мире женская снайперская школа. В ноябре 1942 года при Центральной школе инструкторов снайперского дела (мужской) были созданы женские снайперские курсы. Потом, в мае 1943 года, появилась Центральная женская школа снайперской подготовки, она просуществовала до мая 1945 года. Эта школа выпустила около двух тысяч курсантов-девушек. Из них потери – 185 человек, то есть 10 процентов от общего числа. Снайперов, во-первых, берегли, в атаку не пускали: они должны были воевать только в обороне. Снайперы в основном гибли во время выполнения боевого задания. Это могло произойти по случайной неосторожности: во время снайперских дуэлей (когда оптический прицел бликовал на солнце, немецкий снайпер делал выстрел, и, соответственно, снайпер с противоположной стороны погибал) либо под минометным огнем.

– Что стало с этими героинями после окончания войны?

– Их судьбы складывались по-разному. Вообще, тема послевоенной реабилитации женщин-военнослужащих очень сложная. Память о женском подвиге в годы войны очень долгое время была предана забвению. Даже сами бабушки-ветераны рассказывали, как стеснялись говорить о том, что воевали. Это было сформировано негативным отношением в обществе, которое опиралось на разные истории про «походно-полевых жен». Это почему-то отбрасывало тень на всех женщин, которые воевали. Когда они возвращались, к сожалению, в их адрес могли звучать всякие неприятные вещи. Но я с ними общалась и знаю, чего им стоили фронтовые будни и боевая работа. Ведь очень многие возвращались с проблемами со здоровьем, не могли потом иметь детей. Взять тех же снайперов: они по двое суток лежали на снегу, получали челюстно-лицевые ранения… Эти женщины вынесли очень многое.

– Неужели не было военных романов со счастливым концом?

– Были счастливые случаи, когда в условиях войны рождалась любовь, потом люди женились. Были печальные истории, когда кто-то из влюбленных погибал. Но все равно, как правило, истории тех же «походно-полевых жен» – это в первую очередь искалеченные женские судьбы. И нет у нас морального права судить и тем более осуждать. Хотя уже в наши дни кто-то, не имея, видимо, уважения к памяти, выдергивает только отдельные сюжеты из многогранной истории войны, превращая их в «жареные» факты. И от этого очень горько. Когда женщина возвращалась с войны, процесс привыкания к мирной жизни занимал долгое время. Нужно было осваивать мирные профессии. Работали в совершенно разных сферах: в музеях, на заводах, кто-то был бухгалтером, были и те, кто шел преподавать теорию в высшие военные училища. Люди возвращались психологически поломанными, очень сложно было выстраивать личную жизнь.

«Не все могли сделать первый выстрел»

– Все-таки женщины – нежные и чуткие существа, их достаточно сложно ассоциировать с войной, убийствами… Те девушки, которые шли на фронт, какими они были?

– В одной из моих статей изложена история Лидии Яковлевны Андерман. Она была снайпером, кавалером ордена Славы; к сожалению, ее уже нет в живых. Она рассказывала, что после войны ей очень долгое время снился первый убитый немец. В школе будущих снайперов учили стрелять исключительно по мишеням, а на фронте им пришлось столкнуться с живыми людьми. Вследствие того, что расстояние могло быть небольшим и оптический прицел приближал цель в 3,5 раза, зачастую можно было разглядеть обмундирование противника, очертания его лица. Лидия Яковлевна потом вспоминала: «Я в прицел видела, что у него рыжая борода, какие-то рыжие волосы». Он еще долго ей снился даже после войны. Но сразу сделать выстрел получалось не у всех: естественная жалость и качества, свойственные женской природе, давали о себе знать при выполнении боевого задания. Конечно, женщины понимали, что перед ними враг, но все равно это был живой человек.

– Как же они пересиливали себя?

– Гибель боевых товарищей, осознание того, что враг творит на родной земле, трагические известия из дома – все это неизбежно оказывало влияние на женскую психику. И в такой ситуации вопрос о том, надо ли идти и выполнять свое боевое задание, не вставал: «…Я должна взять оружие в руки и мстить сама. Я уже знала, что у меня никого из родных не осталось. Моей мамы нет…» – вспоминала одна из снайперов. Повсеместно на фронтах женщины-снайперы начали появляться в 1943 году. На тот момент уже не первый год длилась блокада Ленинграда, сжигались села и деревни Белоруссии, у многих погибли близкие и боевые товарищи. Всем было ясно, что нам принес враг. Иногда спрашивают: «Чем нужно было обладать, чтобы быть снайпером? Может, это была какая-то предрасположенность характера, врожденная жестокость?» Конечно, нет. Когда задаешься такими вопросами, необходимо постараться «погрузиться» в психологию человека, который жил в военное время. Потому что они были такими же обычными девчонками! Как и все, мечтали о замужестве, обустраивали скромный военный быт, следили за собой. Просто война явилась очень мобилизующим фактором для психики.

– Вы говорили, что память о женском подвиге на долгие годы оказалась забытой. Что изменилось со временем?

– Первые именно исследовательские работы об участии женщин в Великой Отечественной войне начали появляться только в 1960-е годы. Сейчас, слава Богу, об этом пишут и диссертации, и монографии. Женский подвиг сейчас уже, безусловно, утвердился в общественном сознании. Но, к сожалению, немного поздновато, потому что очень многие из них этого уже не видят. И многие, может быть, умирали забытыми, так и не узнав, что о них кто-то написал. Вообще, для изучения психологии человека на войне просто бесценными являются источники личного происхождения: воспоминания, мемуары, интервью ветеранов. Ведь они рассказывают о таких вещах, которых не найти ни в одном архивном документе. Понятно, что войну нельзя идеализировать, это были не только подвиги – было и грязно, и страшно. Но когда мы пишем или говорим об этом, нужно всегда быть максимально корректными, бережными к памяти о тех людях. Ни в коем случае нельзя навешивать ярлыки, потому что мы не знаем даже тысячной доли того, что там было на самом деле. Много судеб было поломано, исковеркано. И многие ветераны, вопреки всему тому, что пришлось им пережить, сохранили до конца своих дней ясный взгляд, чувство юмора, оптимизм. Нам самим многому учиться у них. И главное – всегда помнить о них с огромным уважением и благодарностью.