Мюнхенский сговор. Последний звонок перед Второй мировой войной

Молчаливая, скорбная,
покинутая, сломленная Чехословакия
скрывается во мраке.
У. Черчилль

Встав на путь ревизии Версальского договора и территориальной экспансии, гитлеровская Германия с каждым разом действовала все более нагло и цинично. Поглощение ею Австрии в марте 1938 года не только не вызвало никакого сопротивления внутри этой страны, но, по сути, не вызвало никакого осуждения на международной арене. Протестовал против «аншлюса» только СССР.

Гитлер сразу же наметил себе следующую жертву – Чехословакию. В этой стране из 14 миллионов населения 3,5 миллиона составляли этнические немцы, в основном проживавшие в пограничной Судетской области (2,8 миллиона человек), где они составляли 90 % населения. От их имени выступала национал-сепаратистская партия Генлейна, управлявшаяся из Берлина, а роль их защитника от «угнетения» со стороны чехов взял на себя Гитлер. При этом свою агрессивность, шантаж и ультиматумы он перемежал с разглагольствованиями о готовности все решить мирным путем, чтобы легче было добиться уступок от западных демократий.

Но Чехословакия поначалу не собиралась сдаваться. Ее армия ненамного уступала вермахту в численности, была отлично вооружена, опиралась на мощные укрепления в Судетах, а военная промышленность еще со времен Австро-Венгрии являлась одной из самых мощных в мире. К тому же у Чехословакии были договоры о взаимной помощи с Францией и СССР (последний, правда, мог быть приведен в действие, только если одновременно помощь будет оказана и Францией).

Первое обострение ситуации произошло в мае 1938 года. Тогда генлейновцы попытались превратить муниципальные выборы в референдум о присоединении к Германии. Немецкие и чехословацкие войска выдвинулись к границе. Но с ходу отторгнуть Судеты не удалось. Париж и Москва заявили о готовности выполнить свои обязательства перед Прагой. Кризис на какое-то время перешел в вялотекущую фазу, когда переговоры между официальными властями и Генлейном шли при посредничестве британского представителя лорда Ренсимена.

В сентябре последовало новое обострение. Дело дошло до открытого мятежа и вооруженных столкновений судетских немцев с чехословацкими войсками и полицией. Англия и следовавшая в ее фарватере Франция заявили о поддержке Чехословакии в случае войны, но если Германия не доведет до этого дело, то сможет получить все, что захочет. Они давили на Прагу, убеждая ее, что территории с большинством немецкого населения должны отойти к Германии. Хотя сами же после Первой мировой войны, произвольно перекраивая карту Европы, отдали эти земли под власть Чехословакии.

В надежде удовлетворить аппетиты нацистов отдельными уступками и жертвами и канализировать германскую экспансию на Восток, но ни в коем случае не доводить дело до своего участия в войне британский премьер Чемберлен прибег к активной личной дипломатии. Ради встреч с Гитлером он – впервые в жизни! – воспользовался самолетом, чтобы в сентябре аж три раза слетать в Германию. Какой контраст с августом 1939 года, когда английская и французская военные миссии неспешно направлялись на важнейшие переговоры в СССР на тихоходном судне.

Н. Чемберлен (слева) и А. Гитлер на встрече в Бад-Годесберге. 23 сентября 1938 г.

Кульминация кризиса – встреча в Мюнхене глав правительств четырех государств – Германии (Гитлер), Британии (Чемберлен), Франции (Даладье), Италии (Муссолини, который пытался посредничать в урегулировании). Заседать начали в полдень 29 сентября, а соглашение подписали за полночь уже 30 сентября. Вели себя как истинные «демократы»: обсуждение шло без представителей Чехословакии, коих держали отдельно под присмотром эсэсовцев и вызвали только для оглашения приговора. Их страна должна была до 10 октября передать Германии Судетскую область со всеми сооружениями. Взамен давались гарантии новых границ обкромсанной Чехословакии. Прага покорно приняла эти решения.

Вдобавок в Мюнхене Чемберлен и Гитлер подписали декларацию о ненападении. Аналогичная франко-германская декларация о ненападении появилась в декабре 1938 года.

Беспомощность англичан и французов перед лицом нахрапистого Гитлера удивила многих даже в Германии, подавив заговорщические, оппозиционные настроения среди германского генералитета, некоторые представители которого до той поры считали политику фюрера безответственной и чрезмерно рискованной.

«Однако немцы были не единственными хищниками, терзавшими труп Чехословакии», – писал впоследствии Черчилль. Польша «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства». 30 сентября Варшава ультимативно потребовала от Праги передать ей Тешинскую Силезию, район, из-за которого эти два государства спорили после Первой мировой войны и в котором проживало все-таки больше чехов, чем поляков. Самовлюбленные паны и подумать не могли, что вскоре сами окажутся на месте чехов. Венгрия также поучаствовала в разделе, заняв южные районы Словакии и Подкарпатской Руси (совр. Закарпатская Украина) со значительным венгерским населением.

Единственной страной, четко заявившей о поддержке Чехословакии, но полностью отстраненной западными державами от участия в разрешении кризиса, был Советский Союз. Он даже выразил готовность выполнить свои союзнические обязательства и без Франции. Было, однако, серьезное препятствие на этом пути. Тогда у СССР и Германии не было общей границы, и советские войска могли соединиться с чехословацкими, только пройдя через территорию Польши или Румынии. Однако Варшава категорически заявляла, что, если советские войска или авиация пересекут границы Польши, она немедленно объявит СССР войну. Румыния тоже не изъявляла особого желания пропустить советские силы.

Западные державы, следуя своей прекраснодушной политике умиротворения агрессоров, надеялись, что теперь-то Гитлер угомонится. Чемберлен, вернувшись домой, восклицал перед ликующей толпой: «Я привез мир нашему поколению!» Как же он ошибался! Гораздо реалистичнее смотрел на ближайшее будущее его французский коллега Даладье. При виде радостных встречающих он процедил: «Идиоты».

Не прошло и полгода, как Гитлер «забыл» о всех своих обещаниях и гарантиях. В марте 1939 года Словакия, где установился профашистский режим, заявила о своей независимости (на деле превратившись в марионетку Гитлера), а Чехия была оккупирована германскими войсками и превратилась в протекторат Богемии и Моравии. В Лондоне и Париже смогли лишь невнятно пробормотать, что, мол, раз Чехословакии в прежнем виде теперь нет, то и их обязательств перед этой исчезнувшей (точнее, расчлененной) страной тоже больше нет.

Дальше – больше. Требования Германии к Польше – острейший предвоенный политический кризис в Европе. Версальская система рушилась на глазах. Лига Наций демонстрировала полную беспомощность. Соотношение сил в Европе на глазах менялось в пользу агрессивных государств. В воздухе все более явственно чувствовался запах разгорающегося мирового пожара.

Москва, надо полагать, извлекла из чехословацкого кризиса и последовавших за ним событий свои выводы. Первый. Западным демократиям доверять нельзя, как и рассчитывать на равноправное сотрудничество с ними. Они просто не видят в СССР достойного партнера со своими законными интересами. Если они так легко бросили на съедение Гитлеру свою союзницу Чехословакию, близкую им по всем параметрам, то уж тем более они не будут церемониться с идеологически чуждым им Советским Союзом, даже если подпишут с ним какие-то соглашения.

Граница Германии и Чехии, приветственный плакат, 7 октября 1938 года: «Мы благодарны нашему Вождю»

Второй вывод. Точка невозврата на пути к новой мировой войне, видимо, пройдена. Надеяться в плане обеспечения безопасности своей страны можно только на себя. На международной арене никакие союзы, никакие договоры и нормы права, а тем более морали, не спасут. Ими при необходимости откровенно пренебрегают. Если с кем-то и договариваться, то максимально конкретно, обозначая обязательства сторон, их геополитические интересы и т. д. И хотя предпочтительнее альянс с западными демократиями, но не стоит сразу класть все яйца в одну корзину, надо оставить для себя, по крайней мере до поры до времени, свободу маневра.

Ныне на Западе общим местом является утверждение, что это советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 года дал зеленый свет мировой войне. Как будто такие грандиозные по масштабам и потрясениям события могут вызреть всего за неделю! Здесь очевиден откровенный политический расчет, не имеющий ничего общего с историческими реалиями. Главный виновник мировой войны – нацистская Германия, стремившаяся к мировому господству. Но именно политика умиротворения агрессора со стороны западных держав, прежде всего Англии, скорее готовых договориться с Гитлером, но никак не вступать в союз с СССР, не позволила остановить сползание к войне. Мюнхенский сговор на этом трагическом пути оказался решающим пунктом.