Михаил Калашников: правда и мифы

Десятое ноября может считаться одной из памятных дат отечественной истории. В этот день в 1919 году в селе Курья Алтайской губернии родился выдающийся советский и российский конструктор стрелкового оружия Михаил Тимофеевич Калашников. А 19 сентября прошлого года под эгидой Российского военно-исторического общества в Москве, в сквере на пересечении улиц Садовая-Каретная и Долгоруковская, был открыт памятник Михаилу Калашникову.

Именно Калашников разработал уникальный, самый популярный, простой и надежный в мире автомат. До сих пор ни один конструктор не сделал ничего подобного. Но сам Михаил Тимофеевич всегда отмечал: «Я говорю всем конструкторам мира: “Я первый пожму руку тому, кто сделает лучше”. Но пока так и стою с протянутой рукой». И действительно, на данный момент большинство армий мира предпочитают автомат Калашникова.

Российское военно-историческое общество проводит торжественное открытие памятника М. Т. Калашникову

Существует множество мифов относительно знаменитого автомата и его легендарного конструктора. Заимствовал ли Калашников немецкие разработки? Помогали ли ему немецкие инженеры? И какие еще образцы вооружения, менее известные широкому кругу читателей, изобрел и внедрил знаменитый оружейник?

Мы решили раз и навсегда поставить точку в спорных моментах, и для этого корреспондент портала «История.РФ» встретился с военным историком и исследователем стрелкового оружия Андреем Улановым.

«Мы могли бы знать не автомат Калашникова, а танки Калашникова»

– Какой была юность Михаила Тимофеевича? Были ли какие-то интересные моменты, нюансы?

– Тут самое существенное, конечно, что можно вспомнить, – это факт, что Калашников был из семьи ссыльных, так просто покинуть место проживания ему было нельзя. Конечно, поддельную печать комендатуры трудно считать изобретением, но тот факт, что Михаил Тимофеевич при этом проявил незаурядную смекалку, – достаточно интересный факт его биографии, о котором он сам долгое время по понятным причинам предпочитал умалчивать. И надо дополнительно пояснить, что депо станции Матай, где начинал работать Калашников, – это не депо в привычном для нас понимании как просто ангар для отстоя паровозов, а фактически небольшой ремонтный цех. Конечно, стать конструктором там было сложно, но получить целый ряд полезных навыков и знаний – вполне.

– То есть выходит, что он с раннего возраста начал увлекаться, в силу специфики своего пребывания, разнообразными техническими изобретениями?

– Сложно сказать, было ли это связано со спецификой пребывания, скорее, это все-таки именно склад ума или как-то так. Думаю, что конструктором он бы стал практически в любых условиях, другой вопрос, что совершенно не обязательно его деятельность была бы связана с оружием. Собственно, если бы не война, то вполне возможно, мы бы знали не автомат Калашникова, а танки Калашникова.

– Немного забегая вперед, не сказывалось ли на его жизни, карьере то, что он из такой семьи? Не было ли проблем?

– Как он сам упоминает, этот факт он долгое время скрывал, но, судя по всему, если и стало известно, то никакого влияния не оказало.

– А как он пришел к разработкам оружия в принципе?

– Смотря что считать оружием. Михаил Тимофеевич сделал ряд, как принято говорить, рационализаторских изобретений в период службы в танковых войсках накануне войны. Но со стрелковым оружием было связано лишь одно – приспособление для стрельбы из пистолета ТТ из танка. Остальные – инерционный счетчик выстрелов из орудия или счетчик моторесурса – это именно усовершенствования, касающиеся танковой матчасти.

Об этом достаточно подробно рассказано в его мемуарах. В СССР поощрялась так называемая рационализаторская деятельность; например, во время войны даже издавались специальные брошюры с перечислением, какие темы наиболее желательны. По воспоминаниям Михаила Тимофеевича, у них в части была специальная доска с объявлениями. Ну и плюс командир роты посоветовал заняться и, видимо, как-то поддержал это начинание.

Разработка счетчика была уже серьезной работой, достаточно сказать, что в процессе его испытаний Калашников дважды встречался с Г. К. Жуковым (который командовал тогда Киевским военным округом), получил в награду часы и был откомандирован на танковый завод для помощи в постановке счетчика в серийное производство. Там он и встретил начало войны. Но так уж получилось, что завод поехал в эвакуацию, а танкист Калашников – на фронт.

– А устройство для ТТ?

– Вообще, об этих изобретениях известно очень мало, и, как я уже сказал, основной источник – воспоминания самого Калашникова, а он не считал, видимо, эти работы настолько важными, чтобы детально описывать. Мне совершенно случайно в одном из посвященных ему изданий удалось найти про тот самый счетчик. А как выглядело все остальное – толком неизвестно.

«Даже лежа в госпитале, думал о пулемете»

– А что же с ранением? И как Калашников попал в итоге в оружейное производство?

– Можно сказать, Калашникову сильно повезло, что начало войны он встретил не в своей родной части. Эпопея 8-го мехкорпуса Рябышева, где он служил, известна достаточно широко, и не факт, что сержанту удалось бы эти бои пережить. Калашников же смог присоединиться к сослуживцам при поездке за новыми Т-34. С ними он попал в запасной полк и дальше уже воевал в составе 216-го отдельного танкового полка командиром танка.

Основные бои 216-го танкового полка – это конец августа 41-го. Бои были тяжелые и в общем итоге неудачные для наших частей: полк попал в окружение, остатки частей с трудом прорвались из него. С ранением Калашникова была приключенческая история. Ранение он получил в ходе боя. Он выходил из окружения раненый, с товарищами; по всей видимости, в этот момент ему запало в душу, что танкистам нужен более компактный вариант личного пистолета-пулемета, чем имевшийся на тот момент ППД или позже – ППШ. Уже лежа в госпитале, согласно его воспоминаниям, он размышлял о том, как сделать новый образец оружия для экипажей бронемашин, в разговорах с соседями по палате, фронтовиками он только укреплялся в этом желании. Долечившись, он получил реабилитационный шестимесячный отпуск и поехал в то самое паровозное депо на станции Матай делать свой первый пистолет-пулемет. Нужно понимать, что сверхъестественного в том, что какой-то сержант делал оружие, нет. На полигон поступали десятки самых разных образцов из тыла и из армии. Обычно брался ствол от ППШ, и на его основе делались образцы, что называется, «на коленке».

– Это на примере пистолета-пулемета Судаева (ППС), который считается кустарным?

– Не совсем так. Да, стереотип о кустарности существует, но ошибка в том, что пистолет-пулемет приспособлен не к кустарному, а к массовому производству. Считалось, что его могла сделать чуть ли не каждая артель. И действительно, одна из артелей в списке производителей присутствовала, но эта, питерская, артель обладала большим опытом и сотрудничала с заводами. Таким образом, кустарность – это, скорее, стереотип, вызванный запутанностью в отношениях советских наркоматов. В сараях, конечно, оружие сделать нельзя, это применимо больше к британскому «Стэну».

О первом образце пистолета-пулемета Калашникова практически ничего не известно, а его знаменитое фото – это уже второй образец. Ходя по инстанциям, Михаил Тимофеевич знакомится с академиком Благонравовым, который считается отцом советской школы стрелкового оружия. Он дает Калашникову свою рекомендацию. По всей видимости, он разглядел в молодом человеке гениального конструктора и решил ему помочь. На мощностях эвакуированного Московского авиационного института и был создан второй образец пистолета-пулемета Калашникова. С ним он и попадает на стрелковый полигон НИПСВО (Научно-исследовательский полигон стрелкового вооружения Красной армии).

– Пистолет-пулемет на вооружение не встал, но мы можем видеть уже конструктора Калашникова, который находился в поиске своего знаменитого изобретения?

Пистолет-пулемет Калашникова. 1942 год

– Верно. Несмотря на то что его пистолет-пулемет был чем-то похож на «Томпсон» – возможно, он его где-то видел, – он продолжает вести работу над компактным оружием для экипажей бронемашин, в тот момент он видит именно такой образец своей целью. Будучи танкистом, он понимал все потребности членов экипажей: компактное оружие требовало удобного размещения, хорошей огневой мощи и, главное, не должно было стеснять движений, особенно в зимний период, когда в одежде и так непросто втиснуться в люки бронемашины. В целом он эту задачу выполнил, но по сложности производства и надежности его образец требовал доводки.

– А как в таком случае произошел переход к концепции штурмовой винтовки?

– Интересно, что сам Калашников тут ни при чем. К этому моменту уже было решено, что нишу компактного пистолета-пулемета занимает ППС, который уже шел на производство. Однако военные и конструкторы ГАУ отметили молодого Калашникова, им понравились некоторые его решения и в целом оригинальность конструкции, и он уезжает обратно в Среднюю Азию продолжать работать над другими образцами оружия. Он работал над ручным пулеметом, но пулемет вышел не очень удачным, что, впрочем, характерно для всех образцов отечественных ручных пулеметов под винтовочный патрон в период Великой Отечественной войны, созданных даже именитыми конструкторами.

– Можно ли говорить о том, что к этому времени Калашников вошел в плеяду именитых конструкторов стрелкового оружия?

– Я думаю, нет. Ручной пулемет – это 1943 год, испытания – в 1944 году. По-настоящему серьезным конкурентом для маститых оружейников Калашников становится чуть позже, во время конкурса на самозарядный карабин, который выиграл знаменитый карабин Симонова. Но после пулемета Калашникова взяли на НИПСВО, где он получил возможность знакомиться с богатой коллекцией стрелкового оружия всех типов и стран мира, улучшая свои навыки. Возможность перебрать и изучить конструкторские решения, примененные в разных типах оружия, стала большим подспорьем для молодого конструктора, и с карабином Симонова уже была настоящая борьба.

«Образец Калашникова даже по схеме разбора и концепции строения ни на что не похож»

– Как же Михаил Тимофеевич попал на этот конкурс?

– В работы над промежуточным патроном и автоматом под него Калашников изначально не лез. Безусловным фаворитом на тот момент был тот же Судаев со своим АС-44, и, если бы не его смерть, возможно, про автомат Калашникова мы никогда бы и не услышали. Однако до конца войны оставалось немного, и военные решили, что торопиться с принятием нового оружия не нужно, тем более что АС был великоват по массе, назывался «тяжелый автомат» и имел сошку. Военных уже не устраивало, что такими автоматами будут вооружены 2–3 человека на отделение, как у немцев «Штурмгеверами», и был объявлен новый конкурс. Поскольку Судаев умер, конкурс уже проходил без явного фаворита, а к числу участников добавился и Калашников. Это тот самый конкурс 1946 года, на котором появился АК-46. Калашников оказался в числе аутсайдеров, но получил возможность доработки своего образца. Михаил Тимофеевич предпринял радикальную переработку своего образца, и на свет появился тот самый АК-47, известный сейчас всему миру.

– Несколько слов о самой концепции промежуточного патрона: как к ней пришли наши конструкторы?

– Судя по документам, которые есть в моем распоряжении, наше командование расценило появление «Штурмгевера» как закрытие бреши в легком пулемете в вермахте. Удачный MG-42 был достаточно тяжел, а пехотинцы были вооружены пистолетами-пулеметами с дальностью огня до 200 метров. «Штурмгевер» стал неприятным сюрпризом, который повышал плотность огня стрелкового отделения в разы, а главное, отодвигал дальность открытия огня. Командование Красной армии понимало, что за такими видами оружия будущее, и, несмотря на то что войну завершили с текущими образцами стрелкового оружия, работы и над промежуточным патроном, и над оружием под него уже шли в ходе войны. Интересно, что американцы, напротив, расценили это как «эрзац»-оружие, которое немцы сделали просто потому, что не осилили нормальную самозарядную винтовку и по причине недостатка средств.

– Кстати, об американцах: есть миф о том, что они во Вьетнаме столкнулись с АК, что стало для них неприятным сюрпризом, как в свое время для нас «Штурмгевер»…

– Нет, я так не думаю. Определенная доля правды в этом есть, но мы говорим о партизанской войне, не слишком удачной для американцев в целом. Если касаться стрелкового оружия, они пошли принципиально по другому пути, «перешагнув» промежуточный патрон. Можно даже говорить и о том, что они задавили у себя проекты под промежуточные патроны, сразу перейдя к малоимпульсному высокоскоростному патрону, на который позже перешел весь блок НАТО. М-16 и другие западные образцы оружия под патрон

5,56 мм все-таки вышли на тот уровень, когда мы вынуждены были их догонять со своим АК-74 под такой же малоимпульсный патрон 5,45 мм. Но, несмотря на это, наш патрон действительно был тяжелее и мощнее, а за счет этого не менял траекторию полета в джунглях, задевая за ветки. Конечно, роль АК во Вьетнаме несколько преувеличена, у партизан в основном были более старые образцы советского оружия, но тем не менее я встречал отзывы ветеранов войны в Афганистане, Чечне, что по «зеленке» и правда лучше работать, имея 7,62-мм АК.

– Ну и самый важный вопрос. Есть ошибочное мнение, что Калашников так или иначе заимствовал какие-то узлы «Штурмгевера». У этой версии до сих пор есть последователи. Что мы можем им ответить?

На фотографии видна принципиальная разница схемы разборки немецкого «Штурмгевера» и АК

– Если говорить о советской оружейной школе, у нас она сформировалась целиком своя. Можно даже назвать ее школой Алексея Судаева и НИПСВО. Это стремление к надежности оружия, которое, начиная с ППС и перейдя на АК, достигается малым числом трущихся поверхностей и большим запасом энергии автоматики, которая перемалывает мелкий мусор, попадающий внутрь оружия. Это то, с чем выиграл Калашников у Булкина и Дементьева, других финалистов. Военные решили, что лучше доводить автомат по другим параметрам, но принять за основной его высочайшую надежность. Интересно, что и в «Штурмгевере» есть заимствованные компоненты: к примеру, ударно-спусковой механизм, взятый у чеха Холека. Видите ли, основные схемы стрелкового оружия были придуманы еще в начале ХХ века. Например, почти все пистолеты были изобретены по схеме Браунинга, и можно считать, что все пистолеты идут от него.

Американские винтовки и карабины М-16 и М-4 значительно ближе по схеме к немецкому образцу

– Еще один миф, что якобы в работе Калашникову помогал немец Шмайссер…

– Конечно же, нет. Они никогда не пересекались и работали в разных городах. Калашников сделал полностью оригинальный образец, который даже по схеме разбора и концепции строения оружия не похож на «Штурмгевер». Схема Гаранда, примененная в АК, отличается от немецкой, а в мифе о том, что кто-то из немцев ему помогал, нет ни капли правды. Многое для автомата сделал помощник Калашникова, конструктор Зайцев, и офицер ГАУ Дементьев. Вот этих людей нужно вспоминать, они действительно помогли создать лучший в мире автомат.

С вашего разрешения я сделаю небольшое отступление. Дело в том, что я считаю наиболее удачным изобретением Михаила Тимофеевича даже не автомат, а пулемет, знаменитый ПК.

Пулемет Калашникова

Это был очень большой шаг вперед, русская гильза с закраиной представляет собой большую проблему, ее нельзя подавать на прошив, а нужно подавать в два такта либо, как на конкуренте ПК, пулемете Никонова, применять сложную ненадежную систему подачи. То, что Калашников сделал такой легкий, надежный и неприхотливый пулемет, действительно стало вершиной его конструкторской карьеры. Но главное, что это уникальный пулемет (это к слову о заимствованиях); к примеру, FN MAG значительно тяжелее и неудобнее.

– Как развивались работы над новым автоматом? Как он вставал на вооружение и как происходила его эволюция?

– Изначально АК был, конечно, сыроват. Теоретически его можно было послать и в Корею, но результат был бы таким же печальным, как и у М-16 во Вьетнаме. Любое новое оружие требует некоторого времени для доводки и освоения его промышленностью. Более того, полностью штампованные варианты стали актуальными уже с АКМ – все-таки АК зачастую требовал фрезеровки и большего внимания при производстве. Затем выяснилось, что американцы ведут работу над малоимпульсным патроном, который имеет большую настильность, у него выше кучность, меньше вес боекомплекта. Развивая свое оружие, вместо штатного ручного пулемета РПД Калашников разработал на базе автомата и ручной пулемет РПК. Несмотря на то что он был меньше пулеметом, чем РПД, в условиях новой концепции ядерной войны пехота должна была стрелять из амбразур в бортах БТР и БМП. Новый пулемет для этого подходил, а главное, давал унификацию патронов всему отделению.

– Здесь мы и подходим к АК-74?

– Верно, начался конкурс, в котором Калашников принимал участие как один из конкурсантов, но соображения по унификации внешнего вида оружия, обучения призванных из запаса оказались решающими. Военные оставили концепцию АК и приняли на вооружение новый образец под индексом АК-74 под малоимпульсный патрон 5,45 мм. Впрочем, мы и сейчас видим, что многие современные образцы так или иначе повторяют известный силуэт и схему АК.

– И в завершение немного о перспективах автомата…

– На мой взгляд, возможности совершенствования стрелкового оружия подошли к своему пределу. Сейчас главными улучшениями становятся прицельные приспособления, небольшие улучшения и доработки стрелкового оружия. Я не думаю, что может быть изобретено что-то настолько революционное, что стало бы такой же вехой в стрелковом оружии, как АК.

К своему сожалению, я лично не был знаком с Михаилом Тимофеевичем, но, смотря на его жизнь, мы можем видеть его эволюцию как конструктора. От первых образцов к тяжелейшему конкурсу на автомат, где он в конкурентной борьбе выиграл. Он пришел и к пулемету ПК, который стал не просто вершиной, а, возможно, лучшим единым пулеметом в мире. При этом он работал всю жизнь и над автоматическим пистолетом, в конкурсе, где победил Стечкин. Принимал участие в начале работ над знаменитым охотничьим карабином «Сайга». И в целом мы видим, что этот человек всю свою жизнь отдал любимому делу, ну а главное, как он говорил сам: «Я оружие изобрел не для убийства людей, а для защиты своего Отечества».