Конец «конца истории»: «Новой Трансатлантики» не будет, будет просто новый мир

Сегодняшний саммит G20 в Ханчжоу – это значимый, но очередной эпизод становления нового миропорядка. Чему бы ни учили нас в конце ХХ века энтузиасты «конца истории» во главе с Фукуямой, история на самом деле бесконечна. Сегодня очевидно, что мир уже не будет таким, каким его планировали архитекторы и выгодополучатели однополярности. Он не будет даже таким, каким он был до этих грандиозных прожектов. И это не драма – это просто ход времени и истории. То, что происходит на наших глазах и с нашим участием – это и есть сверхновая история. История, которая делается сегодня и будет завтра.

Мы будем следить за тем, как и каким получается новый мир. А сегодня – поговорим о последних актах односторонней подгонки мира в версию по-американски.

***

Заявления вице-канцлера Германии Зигмара Габриеля и президента Франции Франсуа Олланда о фактическом провале переговоров по Трансатлантическому торгово-инвестиционному партнёрству (TTIP) означает, что американский проект финансовой глобализации, по всей видимости, провалился. Или, как минимум, столкнулся с проблемами, разрешение которых сегодня не очевидно.

Провалу в немалой степени способствовала переговорная позиция самого Вашингтона, который в последнее время перешёл от дружеских уговоров в клубном формате к открытому давлению на своих вероятных партнёров по TTIP. Один только манифест TTIP Барака Обамы, опубликованный 3 мая в Washington Post, чего стоит. В своей статье Обама открытым текстом пишет, что мир изменился и правила меняются вместе с ним. «Америка должна командовать. Другие страны должны играть по правилам Америки, а не наоборот».

Более 10 лет соглашения по TTIP и TTP были окутаны тайной, готовились в режиме строгой секретности. И вдруг бах – утечка в Wikileaks, серия публикаций в СМИ, и целый ряд критических выступлений европейских политиков. Затем новая утечка через Greenpeace, новая серия разгромных публикаций и новые политические демарши.

В результате всего за год тема TTIP буквально раскалилась добела. Понятно, что за этим стоят серьёзные силы. Не понятно, зачем в этом участвует Вашингтон, который усугубляет ситуацию и наносит дополнительный удар по интересам инициаторов соглашений (американской деловой и политической элите), то есть по своим интересам.

Стандартный ответ в том духе, что Обама как уходящая натура пытается закончить своё невнятное правление подписанием значимых для США и всего мира соглашений, а потому форсирует события, – не годится. Обама не себя лично подставляет, а весь проект, в который вложена масса средств и сил. Его статьи публикуются не в жёлтой прессе, предварительно они проходят через административное сито многочисленных советников и помощников.

Чтобы понять, почему администрация Обамы собственноручно разогревает тему, рискуя сорвать подписание, надо понимать, что произойдёт, если соглашения не будут подписаны. Понимать, чем они вызваны (причины) и для чего принимаются (последствия). Проще говоря, чем США рискуют. А начинать следует с причин.

Соглашение по TTIP не является «вещью в себе», оно не появилось внезапно и ниоткуда. «Новая Трансатлантика» – это логическое продолжение финансовой глобализации и приватизации 90-х годов. Точнее, вынужденная реакция на их провал.

Попытка освоить новые рынки бывших соцстран через накачку их долларами привела к всплеску коррупции. Крупнейшие индустриальные предприятия торговались на мировом фондовом рынке не как часть производственных цепочек, а как титулы (обложки и фантики), по бросовым ценам. Потенциальная прибыль многократно перепродавалась и делилась между множеством участников рынка. Однако когда пришла пора встраивать «новую» собственность в мировые цепочки стоимости, выяснилось, что задача не решаема без контроля над политическим и юридическим пространством стран, где эта собственность расположена.

Результаты глобальной приватизации и долларизации развивающихся экономик по факту были национализированы новыми лидерами таких стран, как Россия, Китай и Индия. Торговля на фондовом рынке этикетками предприятий не привела к инвестициям в производственные программы развивающихся стран, которые по соображениям безопасности были взяты под контроль национальными правительствами, доступ ТНК к критически значимым активам ограничили или закрыли полностью. Доходы «новой» собственности развивающиеся страны стали использоваться в программах собственного (не глобального) экономического роста.

Начиная с 2000 года доля 16 развитых стран (включая G-7) в мировом ВВП буквально рухнула с 71 до 53%. До этого она снизилась на 5% за 30 лет. Драйверы мировой экономики сменились, ушла зависимость от уровня потребления в США. Развивающиеся страны стали обеспечивать более 70% глобального роста инвестиций и более 50% роста мирового ВВП. Это явление получило название «переезд богатства с Запада на Восток».

Проведённое Всемирным Банком моделирование показало, что при сохранении прежнего режима функционирования мировой экономики Китай к 2025 году, несмотря на замедление, будет давать более 30% роста мировой экономики. А общий вклад Китая и Индии в мировой рост в два раза превысит вклад США и ЕС. По оценкам PriceWaterhouseCoopers, первая десятка экономик мира к 2050 году должна была выглядеть следующим образом: 1) Китай; 2) Индия; 3) США; 4) Индонезия; 5) Бразилия; 6) Мексика; 7) Япония; 8) Россия; 9) Нигерия; 10) Германия.

К началу кризиса 2008 года перед США встала дилемма: либо окончательно потерять лидерство, либо взять под контроль и нивелировать факторы роста развивающихся экономик. Главным же фактором был не географический «переезд богатства» (с Запада на Восток), а структурный – из частного сектора в государственный. В 2008 году уровень инвестиций в развивающиеся рынки из национальных государственных фондов превысил объёмы средств, выделяемых по линии МВФ и Всемирного Банка вместе взятых.

Как следует из доклада Национального Разведывательного Совета США под названием «Глобальные тенденции-2025: Изменившийся мир», при сохранении прежней модели роста объём консолидированных в государственных фондах средств к 2013 году составил бы 6,5 трлн. долларов, а еще через 5 лет – 12-15 триллионов. Эта сумма составила бы около 20% общемировой капитализации и превысила общие валютные резервы. Неслучайно появление новых национальных лидеров, по примеру Ленина, Сталина и Мао Цзэдуна в докладе американского разведсообщества названо главным риском будущего.

Похожая ситуация складывалась на рубеже XVIII-XIX вв. Тогда Китай производил более 30% мирового валового продукта, а Индия – около 15%. При этом свои товары в Европу они продавали, но практически ничего не закупали, сконцентрировав у себя большую часть мировых запасов золота. Чтобы исправить возникший дисбаланс, потребовалось прямое присоединение Индии к Британии с введением колоссальных налогов и две опиумные войны в Китае, закончившиеся выплатой чудовищных по тем временам контрибуций.

В 2008 году удалось обойтись без прямого военного вмешательства. США просто запустили печатный станок (программы количественного смягчения) и девальвировали все мировые сбережения. Для примера, в 2007 году, накануне кризиса, на резервных счетах ФРС США находилось 12 млрд. долларов, а резервы Китая составляли 3,8 триллионов. В 2014 году, после завершения программ количественного смягчения, резервы ФРС сравнялись с китайскими.

Одно дело годами копить, откладывая копеечку к копеечке, и совсем другое – нажать на кнопку и получить результат. Следом за ФРС США в ход свои печатные станки пустили Центробанки Англии, Японии и Европы. Сегодня развитые экономики доверху заполнены «новыми» деньгами, а трансформироваться в программы развития они не могут. Вновь эмитированные деньги давят на развитый мир изнутри, поднимают до заоблачных высот его внутреннюю капитализацию, раздувают финансовые пузыри и блокируют самостоятельный промышленный проект. При этом поток инвестиций в развивающиеся экономики, способные выступить драйвером мирового роста, перекрыт политически.

TTIP и TTP должны снять барьеры на пути инвестиций и обеспечить им защиту от набравших силу национальных государств, дабы избежать повторения сценария нулевых годов. По словам участников Совета по международным делам (США), целью этих соглашений, является создание полностью интегрированного экономического пространства и установление правил для начала беспрецедентного роста глобальных инвестиций. Трактовать TTIP и TTP в качестве зон свободной торговли, как это делают большинство комментаторов, ошибочно. Торговая политика давно отошла от вопросов об импортных тарифах на товары, которые и без того низкие для большей части трансатлантической торговли, и занялась сложными вопросами «внешнего» регулирования внутренних рынков.

Технические нормативы, а не тарифы являются самым большим препятствием для трансатлантических сделок. Как сказал директор по глобальной торговой политике Intel Грег Слейтер, TTIP – это шанс наконец-то установить «золотой стандарт», который развивающиеся рынки Китая и Индии будут обязаны принять.

Для Вашингтона поговорка «время – деньги» сегодня обрела буквальный характер. Китай, Россия и Индия прекрасно осознают положение мирового финансового центра и работают по максимуму на затяжку времени. Отсюда и истерика Вашингтона в ответ на проволочки со стороны Европы в вопросе подписания новых регулятивных соглашений, чего США никак не ожидали.

Тут важно понимать, что экономика – не про производительность и не про способ извлечения прибыли. Она – про создание мотиваций и управление людьми. А глобальная экономика – про глобальное управление (способы и формы контроля) людьми. Судя по последним выступлениям вице-канцлера Германии Зигмара Габриеля и президента Франции Франсуа Олланда, понимать это стали сегодня и в Европе.