«Казус Лукашенко», или О сложностях современного союзостроения

На прошлой неделе патриотическая общественность Российской Федерации обиделась на президента Республики Беларусь. За то, что Александр Лукашенко на ежегодной пресс-конференции выдал ряд ярких пассажей, в которых патриотическая общественность усмотрела если не прямое предательство общего славянского дела, то уж точно угрозу основам.

А вот российское государство ни на что не обиделось. Ни на упрёки в коррумпированности, ни на неуступчивое торгашество, ни на заклинания о белорусской самостийности, ни даже на крамольную похвалу «украинской борьбе за независимость». Объявили в рабочем порядке об адекватных ответных мерах в связи с белорусским безвизом для американцев – и всё.

Почему Москва так безразлична?

Дело не в личных качествах главы братского государства. Его афоризмы действительно всегда эпатажны, так что на каждый не нареагируешься. Но это как раз лирика.

А дело в том, что риторические и даже практические демарши Лукашенко, может, и обидны, – но не грешны. Они ничуть не противоречат идеологии современной евразийской интеграции. Той самой, которую ещё в 2011 году Владимир Путин провозгласил безусловным приоритетом своего нынешнего президентского срока.

Если говорить лирически, то таковая интеграция – это, конечно, «собирание земель», «воссоединение» и прочие приятные слова. В общем, так оно и есть, но – диалектически. То есть это действительно продолжение единой исторической судьбы народов традиционного российского пространства, но на новом витке.

Мы с вами уже говорили о том важном обстоятельстве (вот здесь подробно), что история развития российской многонациональной государственности – это одновременно история развития государственностей её народов. Рано или поздно на этом пути у разных народов возникала естественная и непреодолимая тяга к национально-государственному самоопределению. И, как правило, что из имперского центра, что из советского, на это смотрели сквозь пальцы – то смиряясь с неизбежным, а то и вовсе ему попустительствуя. С кризисами и волнениями, с потерями и приобретениями, – но худо-бедно такое многообразие уже вторую тысячу лет вполне плодотворно живёт в рамках единого цивилизационного (исторического, культурного, экономического) пространства.

Так вот: Евразийский Союз – это диалектическое развитие Советского Союза и всех предшествовавших ему форм государственной организации. Но это не Советский Союз.

В основе единого союзного государства ХХ века лежало «право наций на самоопределение». К ХХI веку, перешагнув катастрофу 90-х годов, оно естественным образом эволюционировало в «обязанность к самоопределению».

Новый Союз собирается из земель и народов, которые по факту – национальные государства. Это не хорошо и не плохо – это просто такая реальность после 1991 года.

Новый Союз изначально – не политический. Он экономический. Даже купеческий в первую очередь. Потому что единство хозяйственного пространства – это то очевидное, что не нуждается в долгих дискуссиях, а нуждается только в кропотливых технических решениях.

Для того, чтобы этим простым соображением руководствоваться, конкретно взятое бывшее советское, а ныне национальное государство должно быть суверенным. То есть – исходить не из тех или иных догм или установок «однополярного глобализма», а из собственных интересов.

То есть государственный суверенитет на этом первом шаге – не только не препятствие новому союзостроению, но и его обязательное условие.

А поскольку как минимум на данном шаге союз экономически-купеческий, то естественно, что его участники нещадно и неуступчиво торгуются за гешефты вверенных им государств как хозяйственных единиц.

Вот Лукашенко и торгуется. За нефть, за торговые преференции, за заказы для промышленности. Это в порядке вещей.

А ходить строем перед Путиным он не обязан. Лукашенко ведь – не минский генерал-губернатор и не глава Западного Федерального округа РФ. Он – легитимный президент своего суверенного белорусского государства, которое связано с РФ взаимовыгодными и взаимно необходимыми союзническими отношениями. И параметры этих отношений чётко прописаны в разных договорах.

Соответственно, Москва и не требует от Минска вассальной преданности.

И, что важно понимать: Москва действительно сейчас не ставит перед собой такой задачи. Вообще.

Хотя бы потому, что за четверть века в России и Белоруссии (у одного, по сути, народа) сложились разные государственные модели. Лукашенко на пару с Нурсултаном Назарбаевым не горит желанием ввязываться во внутриполитическое поле РФ – со всеми его естественными кризисами и естественными мировыми амбициями (напомню, что ни Белоруссия, ни Казахстан не признали Крым, и даже к вовлечению в евразийскую интеграцию Армении и Киргизии относятся равнодушно – как к чисто московскому проекту). Мол, выстраиваем между разными государствами союзнический торгово-экономический шлюз – и достаточно.

Но не менее очевидно и то, что Москва конкретно сегодня тоже не хочет ввязываться в государственное обустройство своих союзников: путинская «идеология суверенитета» относится к ним в той же мере, как и к какой-нибудь Америке.

Именно с такой невозмутимостью и следует понимать «казус Лукашенко»: он всего лишь констатирует текущие проблемы союзостроения, но не опровергает его как сущность.