Каждый россиянин должен хотя бы раз в жизни побывать в Бородине

В музее-заповеднике отметили годовщину изгнания с Русской земли последнего иноземного солдата

Электричка мчит нас к Можайску. За окнами хлопьями валит снег. Примерно этим же путём, только гораздо медленнее и с куда меньшими удобствами, больше двухсот лет тому назад отступали из Первопрестольной французы во главе с Наполеоном Бонапартом. При одной только мысли о том, каково сейчас там, в зимнем лесу, хочется поднять воротник и поудобнее закутаться в пуховик.

Солдаты Отечества

«Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спалённая пожаром, французу отдана?» Я знал это длиннющее стихотворение наизусть уже лет в шесть. Потом повторял в школе и на филологическом факультете университета. Выученное в детстве помнится всю жизнь. Сегодняшний опыт — ещё одно тому подтверждение. Не перечитывал Лермонтова, наверное, лет двадцать, но, извлекая слова поэта с дальних полок памяти, споткнулся буквально пару раз…

Конечная станция — «Бородино». Ежегодно всемирно известный музей-заповедник посещает более полумиллиона человек, но сегодня мы с коллегой Эдуардом Воротниковым выходим из электрички одни. Студёный ветер порывами гонит по перрону позёмку.

- Владимир Константинович Ушаков, — представляется встречающий нас сотрудник, и мне, жителю Крыма, сразу становится… теплее. У Владимира Константиновича очень тёплая, крымская фамилия. Его тёзка, адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков, в своё время строил легендарный Севастополь и командовал Черноморским флотом. Так неожиданно начинают проявляться многообразные связи между Крымом и Бородином — местами, которые навсегда вписаны в историю нашей страны кровью русских солдат.

Прямо на станции «Бородино» в самом конце прошлого года открылась удивительная выставка «Солдаты Отечества», на которой представлены русский военный костюм и амуниция со времён Ермака Тимофеевича. В тесном строю стоят воины, сражавшиеся в русско-турецких войнах, итогом которых стало присоединение Крыма, на Бородинском поле, в дни обороны Севастополя. Да, были люди в наше время, могучее, лихое племя.

Создатель выставки, историк Владимир Петров сам успел принять участие в… двадцати с лишним бородинских сражениях, бился с французами при Аустерлице и защищал Севастополь сначала в годы Крымской, а потом и Великой Отечественной войн. Разгадка «исторического парадокса» на самом деле проста — во всех этих кампаниях Владимир сражался в качестве реконструктора.

«Севастополь — мой любимый город, — рассказывает Петров. — Я принимал участие в военно-исторических фестивалях в Крыму, начиная с девяностых годов прошлого века, но, к сожалению, с начала нынешнего столетия приезжать на полуостров стало трудно. Украина боялась даже старинного бутафорского русского войска». Сейчас, к счастью, времена изменились, и в следующем году Владимир снова собирается в город русской славы.

И вот нашли большое поле…

С железнодорожной станции мы отправляемся на Бородинское поле. Везёт нас туда не кто-нибудь, а… Михаил Барклай-де-Толли. Имя знаменитого полководца начертано на микроавтобусе, предоставленном нам администрацией музея-заповедника. По пути вместе с Владимиром Ушаковым наперебой перечисляем другие параллели, связывающие эти места с Крымом. Ну, например, командующий русской армией под Бородином Михаил Илларионович Кутузов воевал на полуострове с турками и был ранен под Алуштой в 1774 году, о чём сегодня напоминает Кутузовский фонтан и названия сразу двух крымских сёл — Верхняя и Нижняя Кутузовка. А граф Михаил Семёнович Воронцов, командовавший в Бородинском сражении Второй сводно-гренадёрской дивизией, стал позже новороссийским генерал-губернатором и построил в Алупке знаменитый дворец, ещё раз вошедший в историю уже в дни Ялтинской конференции 1945 года в качестве резиденции премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля.

«Бородинское поле» — старейший в мире военный музей, созданный непосредственно на поле сражения. И лучший военный музей нашей страны по оценке Российского военно-исторического общества. Он был основан в 1839 году и занимает площадь 110 квадратных километров, на которой находится больше трёхсот памятников. Здесь же располагаются не только музеефицированные объекты, но и обыкновенные (правильнее, конечно, — необыкновенные) русские деревни. Так, например, в нынешней деревне Бородино проживают 60 человек. Место жительства — Можайский район, деревня Бородино. Звучит ведь? А ещё есть Валуево, Грязи, Доронино, Романцево, Семёновское, Шевардино…

У последней деревни, на западной окраине Бородинского поля, находится знаменитый Шевардинский редут. Помните: «И вот нашли большое поле/ Есть разгуляться где на воле!/ Построили редут. /У наших ушки на макушке! /Чуть утро осветило пушки /И леса синие верхушки — /Французы тут как тут. /Забил снаряд я в пушку туго /И думал: угощу я друга! /Постой-ка, брат мусью!»

«Никогда не забыть мне зрелища,  которое  я  увидел, — описывал бой за Шевардинский редут классик французской литературы, «мусью» Проспер Мериме. — Почти весь дым поднялся кверху и на высоте двадцати футов висел над редутом, как балдахин. Сквозь голубоватый туман позади полуразрушенного бруствера виднелись русские гренадёры с поднятыми ружьями, недвижные, как статуи. Я и сейчас будто вижу этих солдат: каждый левым глазом смотрел на нас, а правый был скрыт за наведённым ружьем. В амбразуре, в нескольких шагах от нас, человек возле пушки держал зажжённый фитиль. Я вздрогнул и подумал, что настал мой последний час…»

Сейчас здесь, у Шевардинского редута, где во время Бородинской битвы находился командный пункт Наполеона, стоит памятник «мёртвым Великой армии». Он был установлен в 1913 году французами с согласия российского правительства.

Без «Севастопольских рассказов» не было бы «Войны и мира»

«Люди едут сюда со всего мира, — рассказывает Владимир Ушаков. — Только за последние месяцы я проводил экскурсии для гостей из Франции, Великобритании, Германии, США, Австралии. И это неудивительно. На Бородинском поле решалась судьба не только России и Европы, но и всего мира. От её итога зависел ход всей дальнейшей истории».

Главный русский летописец Бородинского сражения — конечно же, Лев Николаевич Толстой. Ему в заповеднике посвящена отдельная экспозиция «Герои романа «Война и мир» на Бородинском поле», расположенная в здании бывшей гостиницы Спасо-Бородинского монастыря, где в 1867 году останавливался писатель. Два дня, 26 и 27 сентября, он ходил и ездил по той местности, где за полстолетия до того пало более ста тысяч человек, делал свои заметки и рисовал план сражения. Вернувшись в Москву, Толстой сообщил жене: «Я напишу такое Бородинское сражение, какого ещё не было».

Первый зал экспозиции не случайно рассказывает о Толстом — участнике Крымской войны. Без «Севастопольских рассказов» не было бы «Войны и мира». Не имей писатель опыта участия в боевых действиях, ему никогда бы не удалось так точно изобразить батальные сцены и передать чувства и мысли участников битвы в главном романе всей русской литературы. «Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну, — говорит князь Болконский Пьеру Безухову перед началом Бородинского сражения. — Надо принимать строго и серьёзно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война — это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почётное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны — убийство, орудия войны — шпионство, измена и поощрение её, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями…» Эти слова, вложенные великим писателем в уста своего героя, и сегодня надо бы помнить сильным мира сего.

Другую, живописную панораму Бородинского сражения создал знаменитый русский художник Франц Алексеевич Рубо. Точка на поле, с которой художник рисовал своё знаменитое полотно, называется «высота Рубо». Бородинская панорама была написана к столетию битвы по заказу последнего российского императора Николая II и экспонируется в музее-панораме в Москве. А немного ранее, в 1902-1904 годах, Рубо написал панораму… обороны Севастополя — главный экспонат Севастопольского музея обороны и освобождения города.

Ну и вот, наконец, мы на батарее Раевского, или на Роковом редуте, как называли это место французы. Во время Бородинского сражения его защищал Седьмой корпус генерала Николая Николаевича Раевского — того самого Раевского, с семьёй которого путешествовал по Крыму в 1820 году Александр Сергеевич Пушкин. После Отечественной войны Николай Николаевич жил в Киеве. Умер в селе Болтышка Киевской губернии. Похоронен в фамильной усыпальнице в селе Разумовка Кировоградской области. На его надгробной плите начертаны слова: «Он был в Смоленске щит, в Париже меч России». Боюсь, неуютно сегодня прославленному русскому генералу на враждебной Украине. А между тем тогда, в Бородинском сражении, в составе Русской армии воевали десятки полков, которые можно назвать украинскими, — Волынский, Харьковский, Киевский, Черниговский, Новороссийский, Ахтырский, Мариупольский, Екатеринославский, Павлоградский, Елисаветградский… «То, что сейчас происходит в отношениях между Россией и Украиной, нельзя назвать иначе, чем трагедией, — соглашаюсь я с Ушаковым. — Мы не можем и не сможем жить друг без друга. И рано или поздно время обязательно расставит всё по своим местам».

Доблесть родителей — наследие детей

Бородинское поле известно прежде всего как место знаменитого сражения 1812 года, однако на самом деле это мемориал двух Отечественных войн. Экспозиция, посвящённая Великой Отечественной, размещена в одном из зданий Спасо-Бородинского монастыря, где с июля по сентябрь 1941 года находился полевой передвижной госпиталь. В октябре 1941-го советские солдаты на шесть дней задержали на Бородинском поле рвавшихся к Москве фашистов.

Один из экспонатов — открытка, которую начальник штаба 133-го лёгкого артполка Павел Сарыгин отправил родным с Бородинского поля в октябре 1941 года: «Живу на поле Отечественной войны, где вёл бой Кутузов, силы наши крепки и дух тоже». Как написал потом классик советской литературы и журналистики Илья Эренбург, «Бородино снова увидело своих героев, в других шинелях, но с вечно русским сердцем».

Традиции Кутузова, Барклая, Багратиона и других героев той первой Отечественной войны помогали нашим солдатам бить врага в годы войны с фашистами, помогают и сегодня, в мирное время. «Только музей даёт возможность почувствовать эпоху. Люди приезжают к нам со всех регионов России, чтобы прикоснуться к великой русской истории, потрогать её руками, понять, кто мы, какое у нас прошлое и что нас ждёт в будущем! — уверен Владимир Ушаков. — Наполеон говорил, что Россию надо выбросить из Европы, чтобы она не вмешивалась в европейские дела. Читая это, я думаю: Господи, как будто это было написано не двести лет назад, а вчера или сегодня». В известном смысле, Владимир Константинович сам — прошлое, настоящее и будущее. Он пришёл на работу в музей-заповедник больше пятидесяти лет назад, в 1967 году, ещё студентом-историком. И перед его глазами прошло не одно поколение россиян и иностранцев, приезжающих посмотреть на одно из ратных полей России.

«Доблесть родителей — наследие детей…» — золотом начертано на памятниках Бородинского поля. Экскурсии, тематические вечера, работа по реставрации памятников, летние лагеря для воспитанников кадетских корпусов, принятие воинской присяги — вот далеко не полный перечень мероприятий, связанных с патриотическим воспитанием, которые проводятся в музее-заповеднике. Ну а их апофеоз — это, конечно, традиционные военно-исторические фестивали «Стойкий оловянный солдатик» в мае, «День Бородина» в сентябре и «Москва за нами» в октябре.

«Каждый россиянин должен хотя бы раз в жизни побывать в Бородине», — говорит директор музея-заповедника Игорь Валерьевич Корнеев. Музей должен жить, считает Корнеев и ищет новые формы его существования. «Наш секрет в том, что мы не ограничиваемся только экспозиционной деятельностью, а проводим множество интерактивных мероприятий, которые делают наших гостей не просто зрителями, а участниками исторических событий», — говорит он.

Буквально на днях, 7 января, в Бородине состоялось празднование 205-й годовщины Победы в Отечественной войне 1812 года. Именно в этот день, по старому стилю — 25 декабря 1812 года, последний иноземный солдат был изгнан из пределов России. «Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знамёнами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, — а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своём бессилии, была одержана русскими под Бородиным», — объяснял Лев Николаевич Толстой успехи русского оружия. На Бородинском поле на армию иноземных захватчиков была наложена рука сильнейшего духом противника. 

Так было и до, и после Бородина, и так будет всегда — кто бы и каким бы способом не пытался воевать с Россией. Свидетельствую об этом как журналист, а о нашей профессии сам Наполеон писал в своё время: «Четырёх враждебно настроенных газет надо бояться больше, чем тысячи штыков». В чём, в чём, а в «штыках» Бонапарт толк знал — пусть и немного хуже, чем Кутузов.

© Парламентская газета